Астрономическая башня

 Отправлено: 21.12.21 11:00. Заголовок: Фест памяти Tasha911. «Несколько миль, чтобы найти тебя», автор Tasha911, ГП, слэш, ГП/СС, NC-17

Название: «Несколько миль, чтобы найти тебя»
Автор: Tasha911
Беты: Jenny, kasmunaut
Категория: слэш
Пейринг: ГП/СС
Рейтинг: NC-17
Жанр: драма, романс
Размер: макси
Дисклеймер: Денег нам за это все равно не дадут.
Предупреждение: АУ
Статус: закончен
Примечание: Фик начинал писаться на командную игру «Размер имеет значение» для команды Макси на АБ, но из-за форс-мажорных обстоятельств не был тогда закончен. Начало выкладывалось только на командном форуме, в общем доступе его не было. Фик был дописан уже гораздо позже.

 Отправлено: 21.12.21 11:00. Заголовок: Глава 1 Под прикры..

Глава 1
Под прикрытием

Реакция на последние сообщения в сети Роба Джонсона по-прежнему была неоднозначной. Большинство, как водится, называло его придурком, но встречались и те, кто считал, что его теории и странные истории имеют право на существование. Он вздохнул и снова опустил пальцы на клавиатуру.

«То, что происходило с погодой в Британии прошлой весной, нельзя объяснить глобальным потеплением. Я выкладывал в сети метеокарты, которые взял в университете. Ни одно природное явление не в состоянии вызвать такого колебания температур воздуха на территории отдельно взятых участков страны. Речь идет не о регионах, на которые мог бы воздействовать тот или иной циклон, а о кварталах, иногда даже отдельно взятых улицах или домах. В эпицентре этих странных синоптических явлений температура падала на двадцать градусов за пару секунд. Как будущий метеоролог, смею вас уверить: не бывает, чтобы погода менялась с такой скоростью и на такой крошечной территории. Это все попахивает мистикой или какими-то экспериментами правительства».

Нетрудно было предположить, сколько людей, прочитав это, поспешат назвать Роба Джонсона психом или параноиком. Человек, присвоивший себе имя студента Кембриджского университета, стремился отнюдь не к такой реакции. Его волновало не столько чужое злословие, сколько реальные причины череды странных событий.

Встав из-за компьютера, он обошел кровать и пролез в дверной проем, наполовину перегороженный книжными полками. На крохотной кухне все свободное пространство было завешано распечатками. Часть шкафчиков тоже была отведена под книги. Похоже, парень по имени Роб посвящал изучению погоды все свое время. В его холодильнике незваному гостю удалось обнаружить только бутылку молока, заплесневевший кусок сыра и несколько аккуратно подписанных банок с образцами грязной воды. Их содержимое вряд ли годилось в пищу, а молоко уже пахло кислятиной. Покрутив в руках сыр, Гарри Поттер, а именно ему в то утро пришлось примерить на себя чужую жизнь, швырнул его в мусорное ведро и сел за стол у окна. В соседнем доме ругалась молодая парочка. Парень поставил на окно какую-то железную фигню, а его девушка явно считала, что этой штуке место в помойке. Заметив, что у их ссоры появился случайный свидетель, красавчик в майке с надписью «Я люблю неприятности» небрежно помахал Гарри рукой, тот уже хотел подмигнуть в ответ, но решил, что такой поступок противоречит характеру нелюдимого Роба, и просто опустил пыльные жалюзи. Ему хотелось есть. В городке, жизнь которого крутилась вокруг шумной студенческой братии, найти дешевую забегаловку не было проблемой, но Гарри нужно было попасть в определенное кафе, а оно открывалось только в одиннадцать. Он снова встал и обшарил полки. В доме не нашлось даже заварки, а книжка «Природа ветра» не предполагала, что за ее чтением можно скоротать больше получаса. Так что звонку в дверь Гарри даже обрадовался.

В обшарпанном коридоре стояла хозяйка дома, сдававшая дешевые однокомнатные квартирки студентам, которые по каким-то причинам не желали жить в многочисленных общежитиях. Флегматичная кошка на руках у старушки вылизывала лапу, не обращая никакого внимания на носившихся за ее спиной нетрезвых полуголых парней, которые вторые сутки праздновали в одной из квартир на втором этаже победу команды по гребле.

— Какая погода будет сегодня? — От авроров, следивших за Джонсоном, Гарри знал об обязательном утреннем ритуале. Похоже, этому парню нравилось работать ходячим барометром.

— Выходя из дома, я бы на вашем месте, миссис Фергюссон, прихватил с собой зонтик.

Старушка улыбнулась.

— Отличный совет. Даже не знаю, что буду делать без твоих предсказаний. Не передумал съезжать?

От лица Роба Гарри покачал головой.

— Простите, но здесь слишком шумно.

— Понимаю, дорогой. — Кажется, хозяйку не слишком волновал тот образ жизни, который вели ее постояльцы. — К следующим тестам большинство ребят протрезвеет. Не все, конечно. — Она удрученно вздохнула. — Боюсь, что Эллиота из восьмой квартиры в этом году все же отчислят. Ты же знаешь, как я расстраиваюсь, если кто-то из моих мальчиков уезжает домой. Когда вокруг молодежь, я и сама чувствую себя бодрее. Может, ты, как в прошлом году, не откажешься подтянуть его немного?

— Простите. — Гарри захлопнул дверь перед носом старушки. Сам он вряд ли бы так поступил, но реакция Роба Джонсона на ее слова должна была быть довольно болезненной.

Гарри не понимал переживаний, которые выпали на долю человека, в чью роль он так старался вжиться. Это только на словах все влюбленные глупы совершенно одинаково. Сколько бы ни твердили теоретики науки по изучению людской души, что никто из представителей человечества в своих чувствах не оригинален и аналогичные эмоции до нас кто-то уже испытывал, новые поколения безумцев, проживая свои маленькие или большие трагедии, чувствуют себя уникальными и неповторимыми. В силу некоторых обстоятельств Гарри относился к любви довольно скептически.

— Все не так уж плохо. — Гарри не знал, повезло ли Робу Джонсу родиться похожим на него, или наоборот, тут было чему сочувствовать, но собственную внешность он никогда не считал отвратительной. Причина, по которой он получил это задание, заключалась в том, что даже без использования магии с помощью парочки трюков его легко превратили в другого человека. Для этого фокуса ему потребовалось вытатуировать на лице несколько крохотных родинок, коротко подстричь осветленные волосы, засунуть в рот пару силиконовых штуковин, придавшим его щекам некоторую округлость, и нацепить вместо своих круглых очков такие же уродливые, только квадратные. Самой болезненной процедурой оказался ожог, который ему сделали на лбу, чтобы прикрыть шрам. Впрочем, Гарри согласился с Кингсли, что если они хотят получить копию Джонсона с минимальным использованием магии, проще всего устроить тому небольшой несчастный случай, который бы позволил окончательно стереть все отличия. — Ты не урод. — Гарри ткнул пальцем в свое отражение в зеркале, словно пытался убедить в этом парня, чью внешность украл. Ну что-то же он должен был сделать для этого умненького неврастеника. Хлопок дверью был простым следованием сценарию, но, наверное, тому, чью жизнь украли, требовалась и какая-то награда?

***

Спускаясь по узкой лестнице, главное было — не получить локтем в глаз или не оказаться сбитым очередным идиотом, с гиканьем бегавшим по ступенькам. Следуя манере Роба передвигаться, Гарри все время жался к перилам. В доме миссис Фергюссон жили в основном те, кому попасть в Кембридж помогли спортивные достижения в колледжах. Разумеется, какие-то минимальные нагрузки по учебной программе эти парни должны были выполнять, но тренировкам и вечеринкам они уделяли куда больше времени, чем учебе. Если верить отчету, Джонсон стал обитателем этого многоквартирного вертепа практически случайно. На первом же году обучения, увлекшись какими-то экспериментами с газами в атмосфере, этот тип едва не взорвал свою комнату в общежитии, после чего его вежливо попросили не только оплатить ремонт, но и в кратчайшие сроки покинуть кампус. Учитывая то, что родители Роба не были богаты, и то, что, отдавая все время учебе, постоянную подработку он так и не нашел, парень едва сводил концы с концами и не мог себе позволить достойное жилье.

— Джонсон, стой, где стоишь! — В обычной жизни Гарри послал бы обладателя этого командного голоса далеко и надолго, но принятая на себя роль заставила растерянно замереть в метре от входа. Он даже поправил очки и, вспомнив о манере Роба выражать свою растерянность, начал царапать ногтями невыбритую щеку. — Я должен кое-что тебе сказать.

В отличие от Роба, Гарри не был геем. Он не чувствовал, что его тянет поцеловать Рона, поспорить с Флер за внимание Билла, обнять Чарли, проведя рукой по его внушительным мускулам, или начать рядиться в яркие одежки, подобно старику Альбусу. Наверное, поскольку он всегда точно знал, что его привлекают девочки, вид парня, белизне волос которого позавидовал бы даже Малфой, его нисколько не вдохновил. Роб, наверное, повел бы себя иначе: например, впился тоскующим взглядом в цветастое полотенце, обернутое вокруг бедер Эллиота из восьмой квартиры. Основная причина, по которой Джонсон хватался за любую возможность сбежать из этого дома — вдребезги разбитое этим типом сердце. К счастью или на беду, но до конца превратиться в Роба Гарри так и не смог.

— Отвали. — Он преодолел последнюю из оставшихся ступеней, оттолкнув смазливого блондина с не свойственным англичанам загаром. Его не смутили ни рельефные мускулы, ни насмешливый взгляд.

— Робин. — Гарри знал, что свое полное имя его вынужденный прототип не слишком любит. Эллиот Картер вел себя как человек, совершенно уверенный, что играет с уже купленной игрушкой. — Ты в последнее время стал очень скучным.

По мнению Гарри, человек, чьи первые признания были выложены на всеобщее обозрение в университетском сообществе, имел право не только на панику, но и на злость.

— Какую часть слова «отвали» ты не понял, Картер?

Эллиот фамильярно обнял его за плечи.

— Ну, зачем так сердиться? Может, зайдешь ко мне вечерком? Обсудим грядущие тесты.

Всего-то и требовалось, что сбросить чужую руку со своего плеча… У Гарри был небольшой, но довольно показательный опыт общения с противоположным полом. Его первое влечение обернулось довольно банальным прощанием с иллюзиями. Красивая популярная девочка и еще наивный мальчик, который верил, что, можно схватить за хвост любую яркую комету, возникни у него такое желание. Они просто не были созданы друг для друга: ее практично-романтический настрой и его невинные фантазии. Чжоу нравились парни, которые соответствовали ее статусу красавицы и умницы. Но если Седрик с его белозубой улыбкой и косой челкой на роль прекрасного принца подходил безупречно, то робкий Гарри Поттер с его проблемами любую нормальную девочку заставил бы задаться вопросом: «А мне это точно надо?». Гарри никогда по-настоящему не злился на Чжоу. Ее поступки были ему совершенно понятны. Не таким уж подарком он сам себе казался, чтобы ради такого приза ставить на кон многолетнюю дружбу или даже собственную жизнь.

К несчастью робкого Роба, едва поступив в университет, тот пал жертвой каких-то непонятных для Гарри чар этого типа, который, в отличие от его первой подружки, оказался законченным ублюдком. Если верить отчетам, влюбленность Роба некоторое время забавляла Картера. Он даже проявлял небескорыстный интерес к парню, добровольно помогавшему ему в учебе. Когда у того начались проблемы с жильем, он подыскал ему квартиру по соседству, заодно обзаведясь личным слугой, которого можно было гонять за пивом. К сожалению, почувствовав себя обнадеженным, Джонсон признался в своих чувствах. Картер, поддерживая репутацию бабника, довольно жестоко высмеял своего фаната, рассказав о его признании всем своим друзьям. Какими бы глупыми ни были чужие надежды, Гарри не считал, будто дурацкие увлечения — повод для издевательств.

— Единственное, что я готов обсуждать с тобой, Картер, — это способы, которыми ты решишь уйти из жизни.

Видимо, с тестами у Эллиота дела действительно обстояли неважно. Он снова попытался его обнять.

— Ну, извини, приятель. Все как-то глупо вышло.

Он считал глупостью, что его друзья превратили жизнь Роба в ад?

— Знаешь, как говорят японцы: «Если бы все можно было решить извинениями, харакири бы не существовало».

Ошарашив Картера таким глубокомысленным изречением, Гарри выскочил на улицу. Времени, чтобы разбираться с чужой личной жизнью, у него сейчас не было. Кафе, в котором подрабатывал Роб, находилось всего в двух кварталах от пансиона. В воскресенье парень заступал в утреннюю смену и в целях экономии всегда бесплатно завтракал на работе. К сожалению, перепалка с Картером заставила его немного опоздать, кафе уже открылось и за столиками было полно посетителей. Босс грозно взглянул на него.

— Переоделся — и живо в зал.

Гарри кивнул и побежал в раздевалку для персонала. Там добрая кудрявая напарница Делла оставила для него стакан кофе и пару сэндвичей. Одновременно завтракая и натягивая форму официанта, Гарри смотрел на часы и проклинал навязчивого соседа. Сегодня, как никогда, стоило прийти вовремя.

Вернувшись в зал, он сразу вычислил ребят из аврората. Они сменили внешность, оделись вполне по-маггловски, потому что понятия не имели, с кем и чем придется столкнуться в этом расследовании, но условные сигналы подать не забыли. Когда пухлая блондинка подняла руку, Гарри хмыкнул, но побежал принимать заказ. Даже измененному лицу Джона Долиша локоны не шли. Своими манерами он скорее напоминал женщину-сержанта, чем девицу в рюшах.

— Стейк и картошку.

Гарри подавил желание козырнуть: «Есть, сэр!»

— Что-нибудь еще?

Долиш ткнул пальцем в меню.

— А в этот коктейль что входит?

Гарри наклонился.

— В этот? — Воспользовавшись тем, что лист картона закрыл его от посетителей, он тихо прошептал: — Новых писем не получал, слежку пока не заметил, ничего подозрительного не произошло.

— Те, кто отправил парнишке послание, должны сегодня объявиться в кафе.

— Думаете, они придут?

— Конечно. Если они потратили деньги на то, чтобы нашпиговать его дом тараканами…

— Жучками.

— Один черт, я в этих маггловских премудростях не разбираюсь. В общем, будь настороже. Если кто-то появится, дай знать.

Гарри кивнул.

— …И мята. Отличный выбор, мэм.

— Что ж, тогда принесите мне его. И еще кофе.

Гарри записал заказ и отдал его на кухню, переключив свое внимание на других посетителей. Интересно, Роб Джонсон тоже думал, что смена тянется мучительно медленно, или это ожидание, которым мучился Гарри, заставляло его считать минуты? К трем часам он заметно нервничал. Когда пришел его сменщик, он понял что на назначенную встречу авторы письма не явились. Авроры, чтобы не вызывать подозрений, меняли друг друга. Теперь за столиком дежурил Дерек Морт. Когда Гарри подлил ему кофе, парень нахмурился.

— Ничего?

— Сам видишь. Пойду домой. Если будет еще одно письмо, дам знать.

— Ладно. Джон будет тебя вести.

— Хорошо. Но лучше вам, ребята, не высовываться, пока я не подам сигнал.

— Сами знаем.

Гарри вздохнул и, отдав переодевшемуся напарнику блокнот с заказами, сам пошел менять форму на обычную одежду. Делла с третьего курса, если верить тем, кто собирал о ней информацию, геев за парней не считала, поэтому без всякого стеснения вошла в раздевалку и принялась стягивать с себя рубашку.

— С чаевыми сегодня ерунда какая-то. — Гарри поспешил отгородиться от девушки дверцей шкафчика. Она была довольно симпатичной особой с пышным бюстом, едва прикрытым каким-то кружевным недоразумением, а он предпочитал не проваливать расследование незапланированной эрекцией. — Представляешь, один тип пытался расплатиться со мной серебряными монетами. Не клиенты, а какие-то чудики.

В Хогвартсе маггловедение определенно стоило сделать обязательным предметом.

— Не бери в голову. В Кембридже много иностранных студентов.

— Готова поспорить, что надписи на ней были на английском. — Девушка пожала плечами. — Впрочем, это не так уж важно. Там немного ребрышек осталось. Поделим?

— Забирай, я не голоден. Ты опять на мели?

— Я всегда на мели, но если возьму еще одну работу, то о нормальной учебе придется забыть.

— Родители все еще не поправили свои дела?

— Увы.

Гарри решил, что с ролью он справляется неплохо. Память никогда его не подводила, а Гермиона, которую он попросил помочь с изучением жизни Джонсона, перелопатив кучу материала, свела описания каждого человека в жизни Роба к нескольким пунктам. Делла, если верить ей, была милая, вечно голодная, жила с соседкой Дженнис и переживала по поводу грозящего ее предкам банкротства. Этой информации вполне хватило, чтобы девушка не догадалась, что ее неразговорчивого коллегу подменили.

— До вечера, Роб?

— А мы о чем-то договаривались?

— Забыл? — Его рассеянность ее, к счастью, не удивила. — У меня бесплатные талоны на коктейли. Мы договаривались пойти в «Вишневую косточку».

— Точно. Совсем из головы вылетело. Может, пропустим? Я планировал с картами немного посидеть.

— Роб, тебе надо хоть иногда выбираться из своей скорлупы. Возражения не принимаются, мы с Дженнис зайдем за тобой в восемь. И надень что-нибудь приличное, а то от твоих клетчатых рубашек меня уже тошнит.

Гарри замешкался, раздумывая о том, каковы шансы, что люди, оставившие послание Джонсу, явятся для серьезного разговора в пансион миссис Фергюссон, и решил, что они не слишком велики.

— Ладно.

 Отправлено: 21.12.21 11:01. Заголовок: Глава 2 Призраки и..

Глава 2
Призраки из прошлого на ночной охоте

Приличной, по мнению Гарри, одежды в гардеробе Роба не нашлось. Единственное, в чем он смог угодить Делле, — это сменить рубашку на футболку с длинным рукавом. После дождя, который прошел днем, без куртки было по-весеннему прохладно, поэтому он успел пожалеть об отсутствии теплой рубашки. К счастью, девочки опоздали всего на пять минут. Его вид вызвал у высоченной Дженнис с факультета искусств пренебрежительную усмешку. Впрочем, ее темно-синие волосы и пирсинг в носу на Гарри тоже не произвели особого впечатления. В хорошем настроении пребывала одна Делла, напевавшая себе под нос: «Халява, халява, халява». «Вишневая косточка» оказалась непрезентабельным заведением. Никто не проверял у них на входе документы, в зале гремела музыка, от дыма, окутавшего танцпол, першило в носу, а к барной стойке было не протолкнуться.

— Займите нам столик, а я пойду за коктейлями, — велела Дженнис, которой общество Гарри не доставляло никакого удовольствия.

Делла, порывшись в сумке, протянула ей купоны и потащила Гарри к свободному столику.

— Не бери в голову. Она всегда такая кислая, когда ей не с кем трахаться. Полчаса наводила красоту, когда узнала, что мы идем гулять с парнем.

— Ну, извините, что это я.

— Сказала же, не парься. Она быстро кого-нибудь подцепит.

Прогнозы насчет Дженнис оказались удивительно точными. От стойки она вернулась с несколькими банками дешевого коктейля и красивым рыжеволосым парнем, в котором Гарри узнал утреннего скандалиста из квартиры, выходившей окнами на его кухню.

— Фи, опять банки, — расстроилась Делла.

Дженнис, чье настроение заметно улучшилось, беззаботно пожала плечами.

— В купонах не было написано, что они станут готовить эти коктейли.

— Девочки, вам что-нибудь заказать? — спросил рыжеволосый и протянул Гарри руку. — Я Дэн.

Гарри пожал протянутую ладонь.

— Роб.

В глазах Деллы уже заплясали золотые тельцы.

— Значит, ты угощаешь?

— Конечно.

— У него есть девушка, — счел нужным сообщить Гарри.

Подруги Джонсона оказались не слишком разумными.

— Плевать, он красавчик, — заметила Дженнис.

Делла пошла в своих рассуждениях еще менее нравственным путем:

— Плевать, у него есть деньги.

Гарри отчего-то почувствовал себя ужасно старым. Ему хотелось побрюзжать, что люди должны ориентироваться не на внешность или состоятельность новых знакомых, но какое он имел право вмешиваться в чужую жизнь, если понятия не имел, что нужно ему самому. Взять хотя бы Джинни. Гарри всегда знал, какой преданной она может быть, а когда у Дина снесло от этой девчонки крышу, она неожиданно из младшей сестры лучшего друга превратилась в очень желанную девушку. Если верить словам тех, кто рассказывал ему о родителях, именно такой решительной и жизнерадостной была его мать. Достойнейшая из женщин… В самом деле такая замечательная? Чувства Снейпа к маме сложно было не заметить, так отчего она так жестоко обошлась с ним? Возможно, хотела избавить себя и его от тяжелых объяснений?

Гарри предпочитал в отношениях честность. Он не перестал любить свою мать, просто признал, что идеальных людей не существует. Джинни тоже не была совершенством. Ей хватало упрямства и недоставало сдержанности. Когда первое ослепление этой новой любовью прошло, Гарри стал замечать, как его раздражает ее характер. Да, она определенно походила на его мать, но то, что нравилось Джеймсу Поттеру, его сына разочаровывало. Он не любил бурные выяснения отношений с криками и страстными примирениями. На расстоянии скучал по ее улыбке и задорному смеху, но стоило им оказаться рядом, начинал тяготиться ее присутствием, становился неловким, заторможенным и никак не мог подобрать верных слов, чтобы выразить свои мысли. Сначала Джинни нравилось то, как он каменел в ее присутствии, его немоту она принимала за смущение. Но чем больше времени они проводили вместе, тем сильнее ее раздражала его замкнутость. Это вызывало череду упреков: «Почему ты не похвалил мое платье? Почему не спросил, как прошел мой день? Тебе плевать, сколько времени я потратила в магазине, чтобы купить тебе подарок?». Ответ, который он однажды дал, никому из них не понравился: «Потому что для меня это не важно». Горькая, но правда. Он ценил эту девушку как друга, как единомышленника, но его не волновали ее платья и подарки. Когда собираешься жить, планируя осуществить не свою, а чужую мечту о доме и семье, наверное, глупо удивляться, когда твои фантазии гибнут одна за другой. Джинни тоже не знала, чего на самом деле хочет. После этого разговора они продержались еще месяц, потом она все обдумала и решила, что быть любимой для нее важнее, чем любить самой.

— Знаешь, я поругался со своей подружкой, так что рад скоротать вечер в приятной компании, — заметил новый знакомый, когда захмелевшие девочки ушли соревноваться, кто знает больше соблазнительных танцевальных движений. — Ночевать все равно придется в гостинице.

— У тебя нет друзей в Кембридже?

— Нет, я приехал всего на три дня.

— Значит, ты не студент?

Дэн улыбнулся.

— Спасибо за комплимент, но дни моего ученичества давно в прошлом.

— Правда?

— Мне тридцать три.

Гарри удивился.

— Отлично выглядишь.

— Мы уже флиртуем?

От лица Роба Гарри вздохнул.

— Читал обо мне в сети?

Дэн кивнул.

— Сложно пропустить ссылку: «Самое нелепое признание года». Хотя меня, если честно, больше заинтересовал твой блог.

— Тоже считаешь, что я придурок? — Рыжеволосый задумчиво покрутил в руках бутылку с пивом. — Не стесняйся, я привык к таким комментариям.

— Если честно, твои выкладки меня заинтересовали. Видишь ли, мне самому пришлось столкнуться с несколькими необычными явлениями. Я окончил медицинский факультет Итонского университета, ординатуру проходил в больнице Йорка, и там у меня был один интересный случай, который я всерьез взялся изучать… — Дэн взял паузу, чтобы подобрать слова. — К нам на скорой помощи поступили пострадавшие от взрыва бытового газа в одном магазине. Несколько человек получили серьезные ранения, другие отделались легкой контузией и ссадинами, но у этих людей было одно общее: никто не помнил, что с ними произошло. Семь людей с разной судьбой и набором заболеваний, не знакомые между собой, ничего не могли рассказать о нескольких часах своей жизни. Мои коллеги списали это странное обстоятельство на шок, но меня случай заинтересовал, и я провел собственное расследование.

Гарри едва не стукнул себя по лбу, так разозлился на собственную невнимательность. Он же изучил личное дело каждого из пропавших ученых… Оправдание было одно: молодой врач Дэн Экройд на фотографии был не слишком похож на парня, который сидел перед ним. Этот тип выглядел слишком неформально — потертые джинсы, волосы до плеч, сережки, поблескивающие в ухе, не подходили подающему большие надежды психиатру. Впрочем, Роб Джонсон не имел никакого права удивляться такой встрече, а аврор Поттер лишь бросил взгляд по сторонам в поисках своего подкрепления.

— И что ты выяснил?

— По-настоящему странные вещи. Оказывается, об аварии не помнили не только пострадавшие, но и жители близлежащих домов и продавец газетного киоска, располагавшегося прямо напротив магазина. Даже полицейские эксперты, проводившие расследование, и те не могли объяснить, почему решили, что взорвался именно газ, хотя были совершенно непоколебимо уверены в собственных выводах.

— Чертовщина какая-то...

Как ни старался, Гарри не мог понять, кто из присутствующих в клубе — Джон Долиш. Хуже всего было то, что у него начала жутко кружиться голова. С двух банок дешевого коктейля он не мог так набраться.

— Точно, — улыбнулся Дэн. — Самая настоящая чертовщина. Ты удивительно верно подобрал слово. Смешно. Оказывается, даже волшебники признают за собой некоторую дьявольщину. — Гарри с трудом поднял руку, которая, казалось, потяжелела килограммов на сорок. Если бы он смог дотянуться до дужки собственных очков и сломать ее, активируя портключ, то оказался бы прямо в министерстве магии. Увы, Дэн перехватил его запястье. — Вот резких движений делать не стоит. Мы знаем о многих ваших фокусах, и поверь, я не дам тебе воспользоваться ни одним из них.

— Что ты мне подмешал? — Гарри едва ворочал языком, но Дэн разобрал его слова.

— Немного психотропного препарата. Мы, магглы, тоже кое на что способны. Не волнуйся, мое зелье тебя не убьет.

Рыжеволосый сделал знак рукой. Казалось, диджей только его и ждал, чтобы заорать в микрофон:

— А сейчас время пенной вечеринки!

Танцующая толпа восторженно загудела. Гарри поискал взглядом подруг Роба, но те были слишком увлечены зажигательными плясками с двумя спортивного вида парнями, чтобы вспомнить о своем приятеле-гее, а спустя мгновение порция густого дыма и пена, вырвавшаяся из установок, и вовсе отрезали его от танцующих людей.

— Ну и перебрал же ты, приятель, — хмыкнул Дэн, забрасывая руку Гарри себе на плечо. Рядом, как из-под земли, вырос небритый здоровяк в бейсболке и без лишних разговоров схватил Гарри за локоть. Вдвоем они в считанные секунды дотащили его до выхода из клуба. На улице похитителей уже ждала машина, громила помог уложить Гарри на заднее сидение и исчез в одном из переулков Кембриджа, доктор сел за руль. — Ну что, покатаемся?

Способность отвечать на вопросы Гарри на тот момент уже утратил. Сознание оставалось ясным и вопило: «Как ты мог так глупо попасться?!», — зато тело не повиновалось, будто вместо крови по его венам плавно лился чугун. Даже приподняться, чтобы сесть, он был не в состоянии.

— Не беспокойся. Когда приедем на место, сделаю тебе укол, и все пройдет. Но сначала нужно разобраться с одной проблемой.

Машина тронулась с места. Судя по ощущениям, прошло не меньше десяти минут, прежде чем они остановились. Гарри надеялся, что авроры не пришли ему на помощь, потому что решили проследить за машиной, впрочем, в такое развитие событий верилось слабо. Джон был не из тех, кто позволит своим подчиненным рисковать жизнью ради раскрытия преступления. Впрочем, почему его прикрытие отсутствовало, Гарри тоже понять не мог.

— Ты долго.

Дверь пассажирского сидения рядом с водителем открылась, в салоне автоматически вспыхнул свет, и Гарри застыл уже не от наркотиков. Его парализовало изумление. Если бы он мог кричать, то заорал бы: «Это невозможно! Ты мертв!» Вернувшийся в его жизнь с того света человек не бросил в сторону Гарри даже мимолетного взгляда. Заняв место рядом с доктором, он коротко спросил:

— С тобой все в порядке?

Разглядывая черноволосый затылок, Гарри старался убедить себя, что ошибся. Он ни разу не слышал в голосе настоящего Северуса Снейпа таких ласковых интонаций.

Доктор кивнул:

— Все прошло отлично. — В темном клубе Гарри не смог разглядеть этого человека как следует, но сейчас, глядя на его тонкий профиль и чуть вьющиеся медные волосы, он решил, что черты лица этого Дэна можно назвать утонченными. У психиатра были невероятно красивые глаза, цвета сочной зеленой травы, очень похожие на те, что достались по наследству самому Гарри. Этот тип протянул руку и коснулся щеки своего темноволосого соучастника. — Волновался за меня?

Человек, который не мог быть Северусом Снейпом, резко кивнул и отвернулся к окну. Неизвестно, что смутило его больше — собственное согласие или случайная ласка.

— Поехали.

— У тебя кожа холодная. Замерз?

Гарри не понимал, отчего его так бесит эта трогательная забота. Она не казалась такой уж фальшивой, а человек, который ее принимал… Но это же невозможно. Ему, должно быть, показалось. Надо только развеять эту иллюзию. Гарри беззвучно твердил: «Обернись!». Словно повинуясь его просьбе, темноволосый взглянул на своего напарника, и Гарри понял, что это мог быть только один человек. Шесть долгих лет он изучал этот профиль и знал его так же хорошо, как собственные черты. Даже крохотная родинка на скуле и излом бровей так надежно врезались в память, что он указал мастеру, рисовавшему портрет самого противоречивого из директоров магической школы, на несхожесть его творения с оригиналом. Все происходящее либо являлось дурным сном, либо судьба Гарри Поттера свернула куда-то не туда на новом немыслимом вираже.

— У меня голова болит. — Даже голос не оставлял сомнений в подлинности этого Снейпа.

— Потерпишь еще немного? Как только вернемся домой, я о тебе позабочусь.

Дальше случилось нечто немыслимое. Снейп перехватил ласкающую его руку и поцеловал смуглое запястье. Словно устыдившись собственного порыва, он тут же оттолкнул чужие пальцы и снова отвернулся. Доктор улыбнулся, по мнению Гарри, совершенно отвратительной теплой улыбкой.

— Да, давай как можно скорее покончим с делами.

Машина снова сорвалась с места. Ехали молча, а когда сделали новую остановку, Снейп и доктор, не сговариваясь, открыли двери. Профессор достал из бардачка небольшое устройство слежения и передал его Экройду. Вторым извлеченным им предметом оказался пистолет. Сидя вполоборота, Снейп вынул обойму, вытряхнув пули на ладонь. Он так сосредоточился, что от основания жирных волос к виску побежала струйка пота. В ответ на его усилия патроны засветились.

— Не выходи из машины, — попросил он напарника, снова заряжая пистолет.

Тот покладисто кивнул.

— Как скажешь.

Док нажал на кнопку, включая музыку, и вывернул колесико громкости на полную мощность. Из динамиков за спиной Гарри зазвучала какая-то по-идиотски жизнерадостная детская песенка. Голоса юных исполнителей прекрасно передавали их восторг и атмосферу праздника. Гарри, если бы мог, улыбнулся бы даже против собственной воли. Доктор кивал в такт каждой строчке.

— Классно, да? — Каким-то чудом ему удалось перекричать орущих детишек. — Зуб даю, вы сейчас с ума сходите, чтобы понять, что происходит. Могу порадовать объяснениями. Ваше хваленое волшебство существует по своим законам. Достаточно нам их понять, как вы становитесь чертовски уязвимы. Взять хотя бы патронуса... Что он, если не счастливое воспоминание, которому придали форму? Да, это в состоянии сделать только маг, но что если природу волшебства изменить с помощью нашего рационального подхода? Тогда дементора можно не только отогнать, а даже убить. — Словно подтверждая его слова, грянул первый выстрел. — Пуля надежнее, чем олень, даже увенчанный внушительными рогами. Всего-то и нужно, что привлечь этих тварей большой порцией чужого счастья. Ловко, да? Даже вы не могли их уничтожить, а мы справились. Смешно, если подумать… Столько лет мы доверяли таким, как вы, собственную безопасность. Наиглупейшее решение. От волшебников одни неприятности.

Гарри хотел спросить: «Тогда какого черта вы нуждаетесь в нем?», но губы его, к сожалению не слушались. Выстрелы звучали один за другим, и доктор сосредоточил свое внимание на мониторе.

— Мы, конечно, не можем разглядеть дементоров, но синоптические датчики засекают их безошибочно. Тут нам очень пригодились исследования Джонсона, жаль, но он сам оказался ни на что не годен. Думали, вам и впрямь повезло с ним? Мы знали, что рано или поздно магов насторожит то, с какой скоростью исчезают ученые, которые находят серьезные доказательства существования множества необъяснимых феноменов. Вы были небрежны, убирая за собой, мое начальство, наоборот, оказалось очень расторопным. Интересно, в вашем министерстве вели учет пропавших? Должны были, в последнее время ваше пристальное внимание стало нам на руку. Мы почти истощили свой ресурс исследуемых, которым обогатились за счет ваших внутренних войн, поэтому позволили себе нарочно привлечь ваше внимание. Если уж ловить рыбку в мутной воде, то самую крупную. Интересно, знаменитый Гарри Поттер на самом деле превосходит по своей силе всех иных волшебников, или это растиражированный вашими газетами миф?

Возможно, этот разговор мог быть продолжен, но в этот момент Снейп не сел, а скорее рухнул на пассажирское сиденье. Его лоб был покрыт испариной, губы побледнели и заметно дрожали.

— Так сильно устал? — Доктор тут же из насмешливого ублюдка снова превратился в заботливую сиделку, поспешно выключил музыку и осторожно коснулся лба профессора. Тот тяжело дышал.

— Я в порядке.

— Нет. — Экройд достал из нагрудного кармана шприц и опустил вниз высокий ворот свитера, который был на Снейпе. Благодаря низкому подголовнику Гарри смог разглядеть ужасные воспаленные рубцы на шее. Те были какого-то неестественного лилового оттенка и даже со стороны казались горячими и пульсирующими, словно эти страшные щупальца жили собственной жизнью. Игла шприца проткнула вену. Снейп не посмел дернуться, только приоткрыл рот в немом крике. Затем его затрясло, как в ознобе. — Тебе нужно прилечь.

Доктор выскочил из машины и, открыв одну из задних дверей, безжалостно спихнул Гарри на пол. После этого он помог Снейпу выйти и осторожно устроил его на занимаемом до этого Поттером сидении. Даже достал из багажника плед и заботливо укрыл профессора. Стуча зубами, тот выдавил:

— Спасибо.

Доктор погладил его по лбу и принялся звонить по телефону.

— Это Экройд. Запеленгуйте меня и пришлите команду чистильщиков. Как можно быстрее. Ноль плохо себя чувствует, нам нужно скорее вернуться на базу. Да, захват произошел, как мы планировали. Да, шеф. Конечно. — Повесив трубку, он улыбнулся Снейпу. — Мы отлично справились. Я бы попросил об отпуске, как ты того хочешь, но сейчас это несвоевременно. — Док посмотрел на Гарри, валявшегося между сиденьями. — Придется подождать до лета, пока не разберемся с ним.

Снейп плотнее закутался в плед, словно от этих слов ему стало еще холоднее.

— Если я доживу до лета.

Он сказал это так тихо, что Гарри скорее разобрал по губам, чем услышал. Ему отчего-то стало грустно, даже страшно, и впервые за вечер — не за собственную судьбу. Глядя в застывшие от боли черные глаза, он понял, что на самом деле происходит. Гарри попал в ловушку, но раньше него в ней оказался тот, кого он уже похоронил. Снейп смотрел на него как на незнакомца, как на пустое место… Это было, по меньшей мере, странно, непонятно и вместе с тем почти хорошо. Гарри подумал, что человеку, который вычеркнул одну строчку из списка потерь, не должно быть грустно. «Мы справимся! — мысленно пообещал он Снейпу. — А потом разберемся, почему я для тебя больше ничего не значу».


Продолжение следует.

 Отправлено: 22.12.21 16:20. Заголовок: (волнуясь) вы же выл..

(волнуясь) вы же выложите текст полностью?

 Отправлено: 23.12.21 23:38. Заголовок: OxanaSan Разумеется..

OxanaSan
Разумеется.

 Отправлено: 23.12.21 23:39. Заголовок: Глава 3 Истовые ры..

Глава 3
Истовые рыцари Ее Величества

Гарри медленно постигал значение слова «отчаяться». Уже неделю он был прикован к металлической сетке, заменявшей ему кровать. Тонкие прутья врезались в кожу, мокрый от слюны кляп изо рта вынимали лишь на долю секунды, чтобы заменить на сухой. Он питался с помощью капельниц, мочился через введенную в уретру трубку, остальные естественные для его организма процессы регулировались еще более унизительно. Глазок камеры наблюдал за ним двадцать четыре часа в сутки. Стоило кованой сетке испачкаться, в комнате появлялись три типа в белой форме. Отвязав его ноги, они вставляли их в специальные петли, крепившиеся к потолку, и слаженно занимались уборкой. Один мыл Гарри, второй — кровать, третий убирал пол и тщательно упаковывал дерьмо в стерильные пакеты. Единственным разнообразием в расписании были «опыты». Чаще всего их проводил болтливый доктор Дэн. Видимо, благодаря своему особому положению он вел себя несколько более развязно, чем другие так называемые ученые. Те молча ставили на Гарри свои эксперименты, иногда просто брали кровь или воздействовали на его тело не слишком болезненными разрядами тока, но были и те, кто наносил ему серьезные повреждения, а потом сутками сидел у «постели», скрупулезно занося в компьютер наблюдения о способности к регенерации. Не все, конечно, были немы. Гарри ужасно раздражал худощавый старик со скальпелем, все время жаловавшийся своей помощнице:

— Ничего выдающегося. Для волшебника он, конечно, не так уж плох, но на номере три порезы заживают в четыре раза быстрее, а у номера семь выше свертываемость крови. Тоже мне, бесценный герой. Дешевка.

Больше старика раздражала только деловитая брюнетка с ярким макияжем, чью полную грудь едва вмещал форменный халат. Перед ее визитами его всегда мыли особенно тщательно. А потом вкалывали всякую дрянь, из-за воздействия которой его член уже через пять минут стоял так, как ему было положено демонстрировать свою работоспособность лишь в присутствии по-настоящему привлекательной девушки. Несмотря на шум в ушах и кровавую пелену перед глазами, делавшую возбуждение скорее болезненным, чем приятным, Гарри не хотел разрядки. Он старался не соответствовать своей участи репродуктивного кролика, но руки в стерильных перчатках всякий раз добивались результата благодаря короткому, но весьма эффективному массажу простаты. Говорят, рабам чужой воли свойственна покорность. Гарри же радовался, когда, поместив пробирку с его мутной спермой под микроскоп, женщина, лишенная деликатности, вздыхала в диктофон: «Образец номер одиннадцать подтверждает, что маги не подвержены насильственной репродукции. Все сперматозоиды образца мертвы. Дело не в медикаментозных препаратах. Как доказали опыты с образцами номер четыре и два, все из-за психологического контроля волшебников над своей репродуктивной функцией».

Гарри из этих бестолковых рассуждений понял: он — не единственный пленник этой тюрьмы. Вторым разочарованием стало то, что даже хорошенькая девушка, заботящаяся о том, чтобы вовремя поставить ему капельницу с питательными веществами, видела в нем лишь опасный кусок мяса.

— Ты не сможешь ничего предпринять. — Болтливый Дэн говорил преимущественно гадости, но даже их Гарри выслушивал внимательно, пытаясь анализировать полученную информацию. — А ноль тебе ничем не поможет.

Гарри был вынужден думать о Снейпе двадцать четыре часа в сутки. Его воспоминания обрывались собственным обещанием, данным на полу машины. Он гнал от себя мысль, что все это было сном, навеянным наркотиком. Экройд был достаточно добр, чтобы развеять его сомнения. По каким-то своим причинам этот человек ненавидел волшебников, и Гарри Поттер, сам того не желая, стал сосредоточением его неприязни.

— Наверное, ты мучаешься сотней вопросов. Кто мы, почему так с тобой поступаем… — Доктор Дэн усмехнулся своими красивыми губами. — Такие переживания не лишены смысла, Успокоить тебя? Уверить в чем? Что весь ваш род — зло? Я так не думаю. Возможно, ты, Гарри, неплохой парень. Видел ли ты в своей жизни что-то, кроме войны? Наверное, видел. Девушка была? Героев все любят, но только у них есть право выбирать, кого любить. Красотка? — Он всмотрелся в монитор. — Должно быть, даже не одна. Вон какая мозговая активность. Всех вспомнил? Я тебя не осуждаю, любой человек ждет награды за свой подвиг.

Раньше Гарри каждый день вспоминал своих немногочисленных подружек. Чаще всего Джинни, иногда — Чжоу, и в редких случаях — Ромильду Вейн, с которой начал встречаться за два месяца до своего последнего задания. Сейчас он думал о ней еще реже. Просто спрашивал себя, зачем решил, что быть одному — это как-то неправильно. Чем она его привлекла? Нет, не красотой или умением готовить приворотное зелье. Ромильде для счастья хватало и его успеха. С ней можно было вести себя эгоистично, заранее обговорив удобные для себя условия и гибкий график встреч. Раз в месяц позволить себя сфотографировать с официальной подружкой и, оплатив ее тщеславие, все остальное время проводить в темноте, наспех нащупывая упругие груди, метя поцелуем в рот, а попадая губами в переносицу. Наверное, он был не слишком хорош в сексе. Хуже — он ни черта не смыслил в любви. Ромильда выгодно отличалась от искренней Джинни или разборчивой Чжоу тем, что с самого начала обещала не жаловаться. Наверное, она держала слово и после его исчезновения. Может, роль безутешной страдалицы была ей особенно к лицу. Он знал, что ее беспокойство будет искренним, и стыдился того, что ему было наплевать на ее чувства. О Гермионе он думал чаще, чем о тех, с кем спал или собирался однажды заняться сексом…

«Возможно, я люблю ее»... Слишком явно вставало перед глазами ее встревоженное лицо. Бледное, как тогда, в заснеженной палатке, когда они держались за руки, понимая: ближе, чем человек, чье тепло сейчас греет твою ладонь, в этом мире никого нет, и не найдется, сколько ни ищи… Может, у них с Джинни все разладилось из-за того, что та так и не стала для него занозой в сердце. Он слишком многое знал про Гермиону: как она морщится, когда ей снится дурной сон, как мило она злится, кусая и без того яркие губы. Она была единственной девушкой, рядом с которой Гарри было по-настоящему хорошо. Но его подруга всегда была по-настоящему честной, не умела скрывать свои чувства. Глупо, конечно, но если бы его жизнь закончилась в этих выбеленных стенах, он бы расстроился лишь из-за того, что не успел поцеловать ее дрожавшие от тревоги губы, пусть даже и получил бы в ответ толчок в плечо и растерянное: «Извини, Гарри». Ну и пусть. Понимание — еще не залог надежной связи с кем-то. Ему просто нужно жить, и тогда однажды судьбе надоест ставить Гарри Поттеру сплошные подножки.

Он не собирался отчаиваться, даже не видя выхода из сложившейся ситуации. Гарри впитывал любые крупицы информации в надежде отыскать путь к спасению.

— Это? — Поймав его взгляд, девушка с питательной капельницей, как обычно, отвернулась. — Вам не стоит знать. — Она поспешно прикрыла значок на груди ладонью.

Доктор Дэн, которому камера, прикрученная к потолку, настучала о его любопытстве, был более разговорчив. Крепя датчики к вискам Гарри, почти ткнул ему в нос крохотным серебряным мечом. Издали этот знак на халатах и форме его истязателей походил на крест, только вблизи можно было рассмотреть заостренный конец, превращавший эту штуку в оружие.

— Знак «Истовых рыцарей». Странное слово «истовые», не находишь? Больше подходит сынам церкви, чем королевы. Тем не менее, именно Ее Величеству принадлежала идея возродить орден, когда-то созданный самим папой. В Британии нас искоренили наравне с католичеством. Король, которому необходимость бросить одну жену ради другой была важнее, чем любая хула Ватикана, стал поборником новой конфессии. Чтобы выстоять в борьбе с церковью, он пошел на сделку с магами, всегда считавшимися отступниками от церковных канонов. Так прекратилась бытующая в те времена охота на ведьм. Гонители сами стали гонимыми. Твои предки просто исчезли, основав собственный мир, но остались те, кто помнил причиненное ими зло. Волшебники веками стирали из наших умов всякое знание о себе, но были те, кто сумел притвориться несведущими. Ваш скверный во всех отношениях народец накапливал собственную власть. Выторговав для себя выгодные условия, вы делали все возможное, чтобы и впредь оставаться неуязвимыми. Но гнилую природу не спрятать.

Гарри не слишком понимал, о чем этот человек говорит, для него самого мир магов стал спасением от одиночества. Да, пройти пришлось через многое, да, результат борьбы не во всем оправдал его надежды, но он, черт возьми, гордился, что был рожден волшебником! А стоило ли?

— Скажешь, ты никогда не причинял вреда магглам? — Закончив с работой, Дэн сел к своему монитору. В памяти Гарри, как назло, всплыл огромный язык Дадли, поросячий хвостик и бледное лицо кузена после встречи с дементорами. Тетушка Мардж, парящая, как воздушный шар… Стоило признать, что он был не самым добрым человеком в мире. Оправдываться не самыми простыми обстоятельствами взросления? А зачем? Гарри не считал, что именно магические способности делают человека ублюдком или праведником. Виной всему, наверное, характер и те решения, что он заставляет нас принимать. — Нервничаешь?

Наверное, стоило, но он был почти спокоен.

— Разве справедливо, что одни живые существа обладают большей властью, чем другие? — «Нет». С этим он мог легко согласиться. — В какое только дерьмо вы нас ни втравливали, даже не считая нужным извиниться. На вашей совести — вторая мировая война. Что, не нашлось человека, способного, наплевав на Статут секретности, признать: «Мы опасны!». Люди умирают, Поттер… Простые, не наделенные даром, но, возможно, вполне достойные того, чтобы жить. Пока вы воевали между собой, мы кормили неприкаянных тварей вроде дементоров. Наши дети страдали от укусов вервольфов… Ваши Пожиратели смерти ради собственного веселья врывались в наши дома. Где слово, данное много веков назад? Уходя, волшебники обещали исчезнуть из нашего мира, но все еще его тревожат.

«Кого ты похоронил?» Гарри не нужно было становиться провидцем, чтобы задать этот вопрос. Доктору Дэну хватило и его взгляда, чтобы горько усмехнуться.

— Тебе двадцать, я старше ровно на тринадцать лет. Четырнадцать — возраст, когда человек уже начинает искать правду, не удовлетворившись штампованными ответами властей. Это был очередной взрыв бытового газа. Вы ведь так предпочитаете называть свои выходки. Всего лишь дуэль двух волшебников в самом сердце Лондона. Это были Сириус Блэк, твой крестный отец, и некто Питер Петтигрю. Как видишь, теперь мы знаем о вас достаточно, чтобы называть убийц по именам. Я понимаю, что ты скажешь. Виноват был тот самый Питер. Мне плевать, если честно, ведь настоящее проклятье — это магия. Сила, способная разом уничтожить семнадцать магглов. В этом перечне жертв вы могли бы найти Элис и Лоренса Экройдов, моих родителей. Только зачем считать каких-то там магглов? — усмехнулся доктор, впрочем, его лицо быстро вернуло себе серьезность. — Я знал, что с гибелью моих родителей все не так просто. Часто сбегал из приюта, в который меня поместили родственники, опрашивал очевидцев этой трагедии, но всякий раз натыкался на поразительную забывчивость. Потом послал все к черту, у меня, как у всякого человека, были дела поважнее собственной скорби. Нужно было самому встать на ноги, поднять сестру. Помнишь, мы в баре болтали о взрыве магазина в Йорке? Лия подрабатывала там продавщицей. Уже больше двух лет она в коме. Мозг не подает даже подобия признаков активности. Если быть до конца честным, моя сестра, ради будущего которой я предал правду о памяти собственных родителей, мертва. Знаешь, что случилось? Я тебе расскажу. Фамилия владельца заведения была Криви. Ты должен знать его сыновей, вы же, кажется, вместе учились? Скромная молочная лавочка. Удобный график работы для школьницы из пансиона с не слишком строгими правилами. Для девочки, хорошо знающей, как тяжело брату даются деньги на оплату собственной ординатуры и ее учебы. Она не хотела умереть, всего лишь немного заработать… Но ваши однажды пришли в эту лавочку за человеком, осмелившимся произвести на свет двух волшебников. Как узнать, кто произнес заклятье, из-за которого магазин взлетел на воздух? Мне и не нужны имена, Поттер. Мою семью уничтожила магия.

Доктор и не ждал от него ответа на вопросы, вернувшись к своим ежедневным обязанностям. В тот день Гарри больше ничего не узнал об Ордене, но пищи для размышлений ему и так хватило на пару дней. Война не бывает без крови. Когда гибнут люди, правых никогда не найти, остаются только виноватые. Он никогда никого не оправдывал, даже себя и своих друзей. Сражаясь за собственное спасение, они могли причинить кому-то боль. Магия действительно была опасным даром, но что должны были делать наделенные ею от рождения? Погибать, чтобы никто не упрекнул их в лишнем могуществе? Жить хочется всем. Все, что можно было сделать — это стараться контролировать свои способности и не использовать их во зло. Гарри не был уверен, что всегда поступал верно, но готов был поклясться, что старался принимать взвешенные решения.

***

В комнате без окон очень трудно определить время. Гарри заметил, что ученые выключают свет без определенной периодичности, стараясь его запутать. Ориентироваться на собственные биологические часы у него тоже не получалось: из-за лекарств он ощущал то необыкновенную бодрость, то сонливость, а иногда в нем просыпался зверский аппетит. Все эти изменения фиксировали датчики. Гарри даже перестал запоминать, когда их меняли. Иногда засыпая опутанным проводами, он просыпался без них. От долгого пребывания в одной позе тело затекло и почти потеряло чувствительность.

— Так у него скоро пролежни появятся, — пожаловалась докторша, изучавшая его репродуктивную функцию. — Для моих исследований важно физическое здоровье мистера Поттера. — Видимо, вспомнив о старике со скальпелем, она заметила: — Ну, хотя бы относительное.

Доктор Дэн отнесся к ее жалобе серьезно, в комнате Гарри появился участвовавший в его похищении здоровяк, правда, уже без бейсболки, а в такой же форме, как у остальных санитаров. Профессиональным массажистом Эрни назвать было трудно, зато он не отличался особым умом и полагался на силу своих мускулов. Гарри сомневался, что без помощи палочки сможет аккуратно расплавить металлические тросы, которыми были прикованы к кровати его руки и ноги. С тяжелыми ожогами далеко не убежишь, поэтому он вел себя смирно, когда Эрни, отвязывая то руку, то ногу, вертел его, будто тряпичную куклу, чтобы было удобнее разминать затекшие мышцы. Его покорность лишила санитара остатков осторожности. Иногда он оставлял дверь в камеру открытой, этим однажды и воспользовался визитер, которого Гарри ждал с того самого мгновения, когда оказался в этой странной темнице.

— Доктор Экройд здесь? — Не узнать голос было невозможно. К сожалению, Гарри не мог свободно повернуть голову и увидеть Снейпа, но отчаянно забился в своих путах.

Эрни ударил его в живот.

— Хорош дергаться. — Он обернулся к двери. — Нет, док говорил, что сегодня будет готовить документы. Шеф должен приехать, он сказал, что хочет просмотреть все материалы по одиннадцатому.

— Если ты здесь, то кто следит за мониторами?

— Поставил на запись.

— Смотри, как бы тебе не влетело. Дэн не любит тех, кто халатно относится к своим обязанностям. Вы же здесь не хулиганов с улицы держите.

— Ваша правда. Пойду вызову кого-нибудь из охраны.

— Иди.

Кажется, Эрни засомневался в принятом решении.

— А вас можно здесь одного оставить?

Снейп задумался над ответом.

— Мы вроде на одной стороне. Разве нет?

— Эээ... — Эрни смутился. — Присмотрите тогда тут, сэр.

Кажется, от возникшей неловкости санитар предпочел просто сбежать. Некоторое время после его ухода в палате стояла тишина, а потом Снейп приблизился и наклонился над Гарри. Он ничего не сказал, никак не проявил свое любопытство, только долго смотрел в глаза. Гарри не смог вынести этот пытливый взгляд и против воли моргнул. Снейп мгновенно отстранился.

— Что ты тут делаешь?

Наверное, Эрни все же настучал доктору Дэну. Тот, судя по голосу, даже запыхался, прибежав в палату.

— Не могу уснуть. Вот, решил тебя навестить. Какие-то проблемы?

— Нет. Пойдем в столовую, выпьем чаю. Устал сегодня?

— Немного. Я не слишком люблю все эти обследования. — Уже подойдя к дверям, Снейп спросил: — Шеф что-то решил на его счет?

— Тебя это волнует?

— Не слишком, — равнодушно признался он.

У Гарри этот короткий визит не оставил ничего, кроме чувства глубокого разочарования. «Ты же долбаный легилимент! — мысленно орал он Снейпу. — Неужели так трудно понять, что что-то происходит не так?!» Гарри не знал, в чем именно заключается подвох, но был уверен: по собственной воле профессор не стал бы сотрудничать с его мучителями. К сожалению, часть недостающих ответов он получил лишь на следующий день.

Таинственный шеф «Истовых рыцарей» так и не счел нужным посетить его лично. Вместо него сухим механическим голосом говорило табло, прикрепленное к стене. В камеру Гарри набились врачи. Каждый из них отчитывался о проведенных исследованиях и отвечал на заданные невидимым начальником вопросы. Похоже, свое дело эти люди знали, поскольку уточнять приходилось немногое. Даже Гарри получил любопытную информацию о себе самом. Вследствие давнего переохлаждения его левое яичко, оказывается, плохо функционировало, а нетрадиционное лечение Локхарта привело к тому, что правая рука слушалась на три процента хуже, чем ей было положено. В остальном же его можно было счесть абсолютно здоровым парнем. Вот его магические способности врачей не слишком впечатлили. Доктор Дэн считал, что активность его мозга не выше нормы, регенерация клеток тоже не блистала, так что его способности все ученые отнесли к среднестатистическим.

— Ясно. — В измененном динамиками голосе Гарри послышалось разочарование. — Заканчивайте с общими исследованиями и переходите сразу к завершающей стадии экспериментов.

Кажется, такое предложение ученых удивило. Экройд даже осмелился спорить.

— Но мы не проводили исследований в условиях повышенного стресса. Возможно, уникальные способности одиннадцатого проявляются, когда его жизни угрожает опасность.

— Я в этом практически уверен, но длительное содержание в Ордене одиннадцатого может стать угрозой всему проекту. Ноль обнаруживает обеспокоенность его присутствием, а сейчас нам как никогда важно его душевное равновесие. Его добровольное сотрудничество дает больше результатов, чем все ваши эксперименты вместе взятые.

— Дайте нам дополнительную неделю, — попросил доктор Дэн. — Под мою личную ответственность. Всего для пары тестов.

Динамики некоторое время молчали.

— Хорошо. Учитывая ваш личный вклад в проект, на опыты над одиннадцатым отводится еще неделя. Это максимальный срок, и продлен он не будет.

Гарри почувствовал себя неважно. Что-то подсказывало, что ждать скорого освобождения в связи с вынесенным ему приговором не приходится. Лампочки на мониторе погасли. Ученые вполголоса принялись обсуждать свои дальнейшие действия, но Гарри не прислушивался к их словам, зная, что с последствиями принятых решений, так или иначе, столкнется. Волновало другое. Если номер ноль принадлежал Снейпу, то как понять, что творится у того в голове, и, черт возьми, заставить того выражать еще больше беспокойства?

 Отправлено: 23.12.21 23:40. Заголовок: Глава 4 На арене ..

Глава 4
На арене

В ночь после совещания его впервые отвязали от кровати. Как Гарри понял, что час был достаточно поздний? По зевкам бесхитростного Эрни. Заковав его ноги и руки в браслеты, едва позволявшие сделать крохотный шаг или развести ладони на двадцать сантиметров, санитар выгнал Гарри голым в коридор, где его под локти подхватили два типа в военной форме.

— Доставьте его на арену как можно скорее.

Солдаты оторвали Гарри от пола и потащили вперед. Сколько он ни оглядывался по сторонам, ничего странного не заметил. Коридор был широким и пустым. Над множеством дверей горели лампы, но качественная звукоизоляция не пропускала наружу ни звука. С датчиками палку не перегибали, видимо, учитывая, что слишком чувствительная техника плохо соседствует с магией. Впрочем, несмотря на это, проблем с финансированием у «Истовых» не наблюдалось. Крепкие ребята протащили его не меньше мили, прежде чем они добрались до двойных дверей, ручки которых были скованы толстой цепью. Рядом с ними маячила знакомая докторша с нехорошей улыбкой на лице. Вцепившись худыми пальцами с ярким маникюром в плечо Гарри, она сделала ему несколько подкожных инъекций. Почему он обратил внимание на ее темный, как кровь, лак? После уколов в ушах зашумело, рот наполнился слюной, а тело затрясло от знакомого искусственного возбуждения. Оно у Гарри теперь всегда ассоциировалось с багрянцем. Казалось, в глазах от напряжения лопаются сосуды, и весь мир прячется за алой пеленой.

— Заносите.

Один из охранников вынужден был отпустить его, чтобы достать ключи. Ударом скованных рук Гарри сбил с ног второго. Он был на таком взводе, что, если бы не кляп во рту, то, наверное, смог бы выразить свои эмоции злым рычанием.

Докторша не растерялась. В ее руке появился черный электрошок, удар током пришелся в низ живота Гарри. От боли потекли слезы, колени подогнулись, и он мешком осел на бетонный пол. Пострадавший охранник, стирая со скулы кровь, мстительно пнул своего обидчика ногой, обутой в тяжелый ботинок.

— Что вы ему вкололи, док?

Женщина улыбнулась.

— Весьма интересный коктейль из смеси адреналина и нескольких разновидностей стимуляторов. Он может даже самого сдержанного человека превратить в животное, не способное контролировать свои эмоции.

Охранник, оскалившись, перестал наносить удары по телу Гарри.

— Думаю, шоу этой ночью удастся на славу. Жаль, мы с приятелем попкорн не прихватили.

Второй военный восторгов своего знакомого не разделял, брезгливо поморщившись:

— Может, уже наконец приступим?

Женщина кивнула. Цепи с двери были сняты, и Гарри втолкнули в темноту. Помещение, судя по всему, было большим, в нем оказалось холодно, и Гарри быстро озяб. Стараясь двигаться медленно, он вскоре наткнулся на стальную сетку. Та металлически лязгнула, и он услышал испуганный голос:

— Кто здесь?

Ответить Гарри, к сожалению, не смог. Кто бы ни был в комнате, заметить его появление можно было и раньше. Словно догадавшись, о чем он думает, голос пояснил:

— Простите, я почти все время сижу здесь в темноте, поэтому яркий свет меня ослепил. — Шорох шагов прозвучал совсем близко. Прикосновение чужих пальцев невольно заставило вздрогнуть. Незнакомка, а если верить голосу, рядом находилась девушка, быстро справилась с кляпом. — Так лучше?

Гарри кивнул и размял затекшие челюсти.

— Лучше. — От необходимости говорить он, кажется, успел отвыкнуть. — Что это за место такое?

— Арена. — Девушка нащупала его ладонь и легонько сжала. — Я Малика Фархид.

Имя было не самым распространенным и показалось Гарри знакомым. В голове всплыли карточки с фотографиями пропавших, которыми была оклеена стена рядом с его столом.

— Ты оборотень. Исчезла почти сразу после войны. Твой отец торгует коврами-самолетами.

— В Англии введен запрет на них, так что папа несколько лет лишь пытался наладить бизнес и возил редкости с Востока. Значит, он ищет меня?

Гарри кивнул.

— Конечно, ищет. Кстати, я — Гарри Поттер.

Малику услышанное имя не обрадовало.

— Да что же это такое!

Хотел бы он знать ответ. Вот только эта девочка не должна была отчаиваться из-за того, что герой магического мира оказался достаточно глуп, чтобы вляпаться в неприятности.

— Не могу сказать, что у меня все под контролем, но паниковать рано. Давно здесь?

Она задумалась.

— Я не знаю, сколько времени прошло с момента моего похищения.

— Больше двух лет.

— Значит, давно. Меня почти все время держат на арене в полной темноте. Смотрители кормят, а люди в белых халатах приходят только в эти дни. Мне с утра было плохо, но я надеялась, что, может, на этот раз будут только анализы. Они болезненные, но все лучше, чем… — Малика замолчала.

Гарри нахмурился.

— Ты говоришь о полнолуниях? — Инстинктивно он отодвинулся от девушки.

— Не волнуйтесь, мне колют успокоительное, так что, даже превращаясь, я могу себя контролировать, пока не увижу полную луну. Слушайте внимательно, Гарри Поттер. Когда они раздвинут крышу и я превращусь, не пробуйте взобраться вверх по сетке. По ней пускают ток, так вам не спастись. Лучше попытайтесь оглушить меня. Многим волшебникам это удавалось даже без палочки.

— Но без нее трудно контролировать заклятья. Я тебе все кости переломаю.

Она вздохнула.

— Лучше так... Если вы не сможете меня остановить, до утра никто не войдет на арену. Понимаете, что это значит? Скорее всего, пару дней меня не нужно будет кормить.

Поттер тихо выругался.

— Да что это за место такое?!

Малика снова придвинулась ближе. Даже в темноте она не чувствовала себя в безопасности.

— Я задавала много вопросов, но никто никогда на них не отвечал. Из разговоров уборщиков знаю, что люди, которые здесь работают, принадлежат к какому-то Ордену. Много веков назад он был запрещен, но после нашей войны его снова возродили. Они изучают нас, чтобы научиться сражаться с магами.

— Ты сказала, что на арене побывали и другие волшебники. Их было много?

— Около тридцати человек. Живыми и относительно целыми эту комнату покинули семнадцать из них. Еще четверо были серьезно ранены и, скорее всего, заражены, но смогли отбиться.

— А оставшиеся девять? — Малика промолчала. — Понятно.

— Были еще трое магглов. На их смерть привели смотреть много народу, я думаю, почти всех сотрудников. Двое ничего не говорили, а один все просил прощения. Думаю, это было наказание за какое-то нарушение.

— Можешь описать волшебников, которых видела?

В этот момент одновременно вспыхнул десяток фонарей, освещая арену. Гарри прикрыл глаза ладонью и смог различить еще один источник света. Стеклянные окна комнаты, заставленной многочисленными приборами. В ней находились Дэн Экройд, вульгарная докторша и несколько человек в военной форме. Малика испуганно отползла в сторону. Теперь, когда Гарри разглядел девушку, она показалась ему худой и изможденной. Ребра под смуглой кожей резко выступали, волосы были грязными, и если бы не крошечная грудь, на которую она не обратила внимания, прикрыв руками промежность, ее можно было бы принять за мальчишку-подростка.

— Не надо, — заплакала она и попыталась ускользнуть от света прожекторов, но те слишком хорошо освещали арену, и единственным спасением девушки стала кровать в углу. Перевернув ее набок, она ничком бросилась на пол, закрыв голову руками. — Пожалуйста, я не хочу...

Гарри решил, что к их доводам ни у кого не найдется желания прислушиваться. Он воспользовался оставшимся в запасе временем, чтобы осмотреться. Со скованными руками и ногами он бы вряд ли смог перелезть через высокую сетку или добраться по ней до куполообразного потолка. А если учесть ток, о котором предупредила Малика, путем к спасению это стать не могло. Оставалась дверь, через которую Гарри втолкнули в помещение, но он сомневался, что, даже снеся ее заклятьем, не наткнется на кучу охраны. Впрочем, это был хотя бы крошечный шанс прервать жестокий эксперимент, не причинив серьезного вреда девушке, а значит, стоило спешить и начать действовать до того, как откроется потолок.

— Малика, сейчас не время ныть. — Выставив вперед руки, он заорал: — Ступефай!

Заклятье вышло мощным, но радиус действия был немного сбит, а бетонная стена удар выдержала. Краем глаза Гарри заметил, что в смотровой комнате поднялась паника. Доктор Дэн что-то кричал в рацию. Военные бросились на выход. Гарри еще раз сосредоточился и немного изменил положение рук.

— Ступефай! — Дверь пошла трещинами, но благодаря цепи осталась на месте. Он посеменил к ней скованными ногами, но оправившаяся от удивления Малика была быстрее и, обогнав его, ударила своим худеньким плечом по толстым треснувшим доскам. Особого результата это не принесло.

— Скорее! — взмолилась девушка.

У нового приступа ее истерики была весомая причина. Женщина-врач не поддалась общей панике и запустила механизм, открывавший раздвижной потолок.

Гарри позволил Малике подтащить себя к двери. Ударил плечом раз, другой… Петли наконец поддались и одна из створок выпала наружу, к счастью, ударив по голове охранника, того самого, что бил его ногами. Гарри бросился вперед с максимальной скоростью, которую способен был развить. К сожалению, она оставляла желать лучшего.

— Спасайся сама, — обернулся он к девушке. Второй охранник уже доставал из кобуры пистолет.

Вместо ответа Малика застонала. Из щели на потолке за ее спиной лился холодный серебристый свет. Девушка, как зачарованная, протянула руку и коснулась его. Охранник испугался, видимо, ему доводилось быть свидетелем магической трансформации оборотней. Наплевав на Гарри, он выстрелил в Малику. Пуля угодила в плечо девушки, но та лишь рассмеялась каким-то противным лающим смехом и размазала по телу собственную кровь. Гарри скованными руками ударил охранника, и второй выстрел прошел мимо цели. Малика бросилась вперед, превращаясь в прыжке в худую изможденную волчицу. Гарри был к ней ближе, но, до боли вцепившись клыками в собственную лапу, чтобы сохранить рассудок, Малика, оттолкнувшись от стены, ударила лбом в грудь охранника. Тот повалился на пол, потеряв свое оружие, босой ногой Гарри отбил его прочь. Волчица бросила на него взгляд, полный отчаянья. Она снова укусила себя, стараясь с помощью боли сохранить остатки разума.

— Спасибо.

Гарри бросился вперед, не оборачиваясь на звучавшие за спиной крики и торжествующий вой. Далеко уйти он не мог. Наручники мешали применить заклятье к собственным кандалам. Вспомнив длину коридора, он понял, что сможет найти спасение только за одной из многочисленных дверей. Толкая плечом каждую, что попадалась на пути, он наконец обнаружил незапертую комнату и ввалился внутрь. Понимая, что такая защита ненадежна, он все равно закрылся, подставив под ручку находившийся поблизости стул. Затем огляделся по сторонам в поисках камер наблюдения. Их не было, зато перед огромным столом в центре помещения находился гигантский монитор. Гарри воспитывали магглы, поэтому в компьютерах он разбирался относительно неплохо, но никогда не видел таких современных систем. Упав в кожаное кресло, он некоторое время изучал стеклянную столешницу, которая светилась голубоватым светом. Немного разобравшись в значении нанесенных на нее серебристых линий, коснулся одной из потенциальных кнопок пальцами. Кажется, кто-то покидал этот наблюдательный пункт в спешке и не только дверь за собой не закрыл, но и блокировку системы не включил. Внизу огромного экрана горело окошко с фотографией какого-то охранника. Гарри не слишком на него походил, но пока с него не потребовали кода доступа, решил попытать удачу и, проведя пальцами по столу, активировал программу, называвшуюся «Данные камер наблюдения». На мониторе разом вспыхнули два десятка окон. Изображения в них с такой скоростью сменяли друг друга, что Гарри не успевал зафиксировать информацию.

— Биологические параметры отличаются от заданных. Отпечатки пальцев не подтверждены. Вторжение, — сообщил ему приятный женский голос, и монитор погас.

Гарри раздраженно взглянул на свои скованные руки и тихо выругался. Где-то завыла сирена тревоги. Оправдал возложенные на него надежды только крепкий стул. Решетка, упавшая с потолка, чтобы запереть нарушителя в комнате, не смогла сломать стул, но почти перекрыла вход, замерев в метре от пола. К сожалению, теперь, чтобы выбраться в коридор, нужно было устранить помеху, а значит, отрезать себе путь к отступлению. Гарри понял, что сам загнал себя в ловушку, и попытался соорудить подобие баррикады из стола, но тот оказался слишком тяжелым, да еще и прикрученным к полу. Гарри снова выругался. Максимально широко раздвинул ноги, как только ему это позволила цепь, и вздохнул. После того случая с Драко Малфоем он не любил пользоваться этим заклятьем, но в данной ситуации оно годилось больше других.

— Сектумсемпра!

Стальной трос оказался беззащитен перед темной магией. К сожалению, кожа на щиколотке тоже пострадала из-за не слишком точно наложенных чар. Кровь хлынула из глубокого пореза. В целительстве Гарри был не силен, так что, повторив заклятье, срезал с кожаного кресла обивку и кое-как перетянул ногу широким жгутом.

— Чем вы там заняты, Поттер? — Голос доктора Дэна, усиленный динамиками, прозвучал довольно уверенно. Гарри поискал взглядом скрытые микрофоны, но его осмотр не дал результата.

— Веселюсь. Надеюсь, вы тоже не скучаете, — буркнул он себе под нос.

— Вы о своей новой подруге? Боюсь, она уже не сможет оказать вам поддержку. Оборотни действительно внушают страх, если не знать, как они беззащитны перед серебряными пулями. — Наверное, дело было в препарате, который вколола ему доктор, но Гарри захлестнула волна ярости. Он ругался так долго и громко, что, кажется, даже голос сорвал. Его крики Экройда позабавили. — Ну, не стоит быть таким эмоциональным. Давайте лучше поговорим о вас. Я не хочу рисковать людьми, бросая их в бой против мага, способного пользоваться заклинаниями без помощи палочки. Вы оказались достаточно прытким и заслужили мое уважение. К сожалению, оно обычно обходится дорого. Лекарство, которое вколола вам профессор Уортвуд, сейчас придает силы и бодрость, но к утру его эффект исчезнет, и мы сможем предпринять попытку штурма, пока вы будете ослаблены. Кстати, у всех препаратов моей коллеги есть один неприятный побочный эффект. Пока вы списываете свое возбужденное состояние на происходящее, но заблуждаться не стоит.

Гарри взглянул на свой член и недовольно поморщился. Никогда еще собственная эрекция не вызывала у него такого отвращения.

— У этой тетки куча психических расстройств.

— У кого их нет, — вздохнул доктор. — Как бы то ни было, через пару часов вы, мистер Поттер, будете истощены забавами с собственной рукой. Но я, в общем, могу подождать. В комнате нет ни воды, ни еды. Вы достаточно упрямы и глупы, чтобы раскроить себе череп об одну из стен, пока еще сможете стоять на ногах, но меня такой исход не слишком опечалит. Вы сегодня и так доставили нам множество неприятностей.

— Останетесь без пункта наблюдения на несколько суток?

— Не тешьте себя иллюзиями, у нас есть запасной. Впрочем, существует еще один вариант. Вы можете сдаться. Понимаю, что личности вашего типа обычно не рассматривают доводы разума как весомые аргументы, но очень рекомендую последовать моему совету.

— Вряд ли.

— Ну, тогда вступает в силу самый эффективный план.

Часть стены взорвалась, осыпав Гарри с ног до головы бетонным крошевом. Едва устояв на ногах, он бросился вперед в клубы пыли, готовый разорвать магией первого же противника…

Но не этого. Он остановился на середине заклинания, когда разглядел в клубах пыли худую, немного сутулую фигуру. Возникли ли у Снейпа какие-то сомнения или он воспринял поникшие плечи Гарри как знак капитуляции, но профессор замер в двух шагах от него, настороженный, опасный…

— Дурак! — Гарри знал тысячу более уместных слов, но выкрикнул именно это.

Снейп, воспользовавшись разницей в росте, дернул за цепочку сковывающих руки Гарри кандалов. Тот вынужден был встать на цыпочки. Оно и к лучшему, острое крошево на полу перестало врезаться в ступни.

— Я не знаю, что творится в твоей голове, почему ты здесь и как так получилось. — Он орал так громко, что у самого уши заложило. — Но это хорошо!

Снейп, видимо, не знал, что сказать. Хуже: он, кажется, даже не понимал, а стоит ли Гарри того, чтобы с ним говорить. На его лице было написано отнюдь не безразличие, а какая-то огромная растерянность.

— Вы меня не помните…

— А я должен? — холодно спросил Снейп.

Гарри не знал, как выразить словами все, что творилось в его голове. В комнату уже ввалились охранники, один из них даже положил руку на плечо Снейпа, требуя отпустить пленника, но тот неподвижно стоял на месте, будто ждал, что Гарри скажет что-то важное. В голове Поттера крутились сотни слов: «Как ты мог забыть мою мать? Как мог простить мою ненависть к тебе? Как мог перестать ненавидеть меня, ведь мы же оба — заложники прошлого!» Нет, не то. Нужно было напомнить о чем-то важном. О Хогвартсе, Дамблдоре, может быть, зельях или уроках защиты. Черт, ну почему люди не рождаются со способностью выбирать правильные слова? Чужие руки уже тянули его в сторону, когда Гарри неожиданно услышал:

— Посмотри на меня.

Глаза сами собой закрылись.

— Я смотрел. Наверное, недостаточно внимательно, но я старался.

— Сейчас.

Он послушно поднял веки. Снейп не изучал его лицо, он просто, не мигая, считывал какую-то одному ему понятную информацию, и это не имело ничего общего с легилименцией. Дело было совсем не в мыслях. Что-то из области никогда не существовавших чувств… Или они были? Даже оказались чертовски важными.

— Ты на моей стороне. — Гарри было не стыдно, потому что он не считал произнесенное глупостью. — Всегда был, всегда будешь.

Один из охранников, отчаявшись оторвать его от Снейпа, замахнулся резиновой дубинкой. Профессор отшвырнул Гарри прочь на холодный пол коридора и перехватил руку.

— Не смейте.

Мужчина, который был вдвое крупнее Снейпа, попятился.

— Но…

— Уведите.

Не без чужой помощи поднявшись на четвереньки, Гарри обернулся. Снейп стоял к нему спиной, но, даже не видя его лица, он ощутил знакомую волну гнева и обрадовался ей, как дурак. Его снова так знакомо, так важно и нужно презирали, а значит, чувствовали. Его наконец заметили. По-настоящему разглядели.

Продолжение следует.

 Отправлено: 29.12.21 23:20. Заголовок: Глава 5 Побег приго..

Глава 5
Побег приговоренного

Доктор Дэн был пьян. Магглы и маги не слишком расходятся в словах, описывая подобное состоянии. «В хлам» — вполне подходящее определение. Даже датчик на присоске, который он прикрепил к виску Гарри, не сразу попал в нужное место. Гарри не жаловался — просто потому, что не мог. Все было знакомо — и стальная сетка его ложа, и кляп во рту, вот только кандалы были затянуты сильнее, чем раньше.

— Даже жаль. — От чашки доктора исходил резкий запах не чая, а виски. — Вы именно так хороши, Поттер, как я и предполагал, читая досье… Не удивляйтесь, я же уже говорил, что много о вас знаю. Жаль, что ваши исключительные качества заключены не в магии, а всего лишь — часть характера. Я бы не отказался покопаться в вашей голове, пока вы были хоркруксом.

Стоило признать, что этот человек действительно был прекрасно информирован. Но откуда он мог так много знать о мире волшебников? Это оставалось загадкой. Версий, теорий и предположений имелась целая куча, но без фактов они ничего не стоили.

— Впрочем, теперь это уже не важно. Шеф был прав: вы не несете в себе особой пользы, зато таите угрозу для спокойствия моего подопечного. Хотите знать, что с ним произошло?

Гарри всеми возможными способами попытался выразить свое согласие, заерзав по сетке.

— Конечно, хотите. — Доктор Дэн нашел в одном из карманов пачку сигарет. — Вообще-то, я не курю. Начал, когда сюда привезли номер ноль. Хотя… Тогда у вашего знакомого был вполне объективный порядковый номер. Уже даже не помню, какой. Такой материал ни на что не годился, но мы решили его подлатать, а когда привели в чувство, поняли, что столкнулись с частичной потерей памяти. Сначала я даже предполагал, что мы имеем дело с симулянтом. Он помнил свое имя, какие-то разрозненные события из детства, более взрослые привычки, небольшие бытовые эпизоды из жизни, но информация в его голове напоминала сложный паззл, который невозможно было собрать в единую картину из-за отсутствия множества важных фрагментов. Некоторые вещи вызывали в нем сильные чувства, но он не мог найти им объяснения, и тогда я принял решение предложить ему ряд ответов. Вы не замечали, что человек склонен верить любой лжи, если ее нечем заменить, а он подсознательно цепляется за то, что кажется ему знакомым? Чей-то взгляд, например… — Экройд щелкнул зажигалкой. Наполнив легкие дымом, он выпустил тонкую струйку, та устремилась к потолку. — Никогда раньше не курил, тем более такие крепкие сигареты, но их запах нравится вашему бывшему учителю, а значит, требуется его убедить, что все приятное и знакомое для него ассоциируется со мной. Думаете, это подло?

Если бы Гарри мог, он бы кивнул. Доктор Дэн и без лишних движений с его стороны понял ответ.

— А я считаю подлецами таких, как вы. Вы его сломали и выбросили умирать. Я подобрал, вылечил, убедил своих хозяев в его полезности. Всячески забочусь об удовольствиях Снейпа, хочу, чтобы он не чувствовал себя растерянным или одиноким. Разве это зло?

Нет. Если бы Экройд не обманывал своего подопечного, его поступки можно было бы счесть достойными.

— Знаю, вас смущает отсутствие в наших с Северусом отношениях такой важной составляющей, как правда. Только ведь и лжи не слишком много. Я никогда не предлагал ему выводов, он все их сделал сам. Если внешность человека вызывает нежность и теплые чувства, значит, он был некогда важен. Если маги его чуть не прикончили, правда не на их стороне. Редко кому по-настоящему хочется умереть. Все цепляются за жизнь, даже те, кому она не принесла ничего, кроме боли. Исходя из сказанного мной, нетрудно понять, что людьми правит инстинкт самосохранения. Мы стремимся найти способ бороться с вами не ради новых завоеваний. Нам хочется чувствовать себя защищенными.

Гарри подумал о том, что смуглой Малике тоже хотелось жить с отцом. Наверное, дома она чувствовала себя в относительной безопасности. Вместо этого девушка два года провела в бетонном колодце, убивая людей. Волшебникам, которых она встречала, спарринг с оборотнем тоже не доставлял удовольствия.

— Полагаю, могу угадать, о чем вы размышляете, Поттер. Ваш гнев в сочетании с кляпом смотрится довольно забавно…. — Доктор внес в компьютер какие-то данные и погасил монитор. — Поверьте, безвинно пострадавших тут больше не содержится. Если в первой партии, которую мы набрали во время военных действий, они еще встречались, то теперь их нет. Даже ваша новая знакомая, светлая ей память, была из тех, кто безбожно нарушал законы и границы той безопасности, на которые мы, магглы, вправе рассчитывать. Поскольку из-за ликантропии ее не приняли в вашу магическую школу, она училась в обычном маггловском колледже. Разумеется, у нее были подруги, и вот как раз на вечеринку по случаю дня рождения одной из них она и сбежала накануне полнолуния. Думала, что успеет поздравить именинницу и вернуться домой. Но ведь мы не всегда можем предугадать последствия своих поступков? Когда девушки уже собрались ее провожать, сломался замок входной двери и шумная компания оказалась заперта в квартире. Нет, Малика нам рассказывала, что пыталась избежать трагедии… Родители ее подруги были в отъезде, но она заставила ту позвонить брату, хотя причин своего волнения не объяснила. У молодого человека в тот вечер было запланировано свидание. Он вызвал ремонтника, но сам домой не поехал, рассудив, что пара лишних часов в компании подруг его сестру не убьют. У специалиста по ремонту замков в тот день накопилось немало заказов. Стремясь везде успеть, он не отказывал клиентам, вот только ехал в первую очередь туда, где обещали двойную оплату.

Немного пошатываясь, доктор встал и отключил от головы Гарри датчики.

— Наверное, Малика переживала из-за сложившейся ситуации, но недостаточно сильно, чтобы выброситься в окно одиннадцатого этажа или рассказать окружающим об угрозе, которую представляет. Сделай она это, клянусь, проявил бы к такому поступку всяческое уважение. Увы, человеколюбия Малике хватило лишь на то, чтобы попросить подруг запереть ее в отдельной комнате. Не думаю, что они восприняли ее панику всерьез, не зная ее причин. А то, что кажется серьезной преградой для хрупкой девушки, не проблема для оборотня…

Доктор ладонью стряхнул случайно упавший на грудь Гарри пепел почти до фильтра истлевшей сигареты.

— Полагаю, итог этой вечеринки предсказуем. Мы прослушиваем все звонки, поступающие в полицию. Иногда нам везет оказаться на месте преступления раньше ваших коллег, которые намеренно уничтожают все следы преступления. Как вы думаете, они осудили бы Малику?

Гарри в этом сомневался. Скорее всего, учитывая обстоятельства, ее отправили бы в резервацию для оборотней.

— Вот и я так думаю, — кивнул доктор в ответ на его мысли. — А ведь было совершено убийство нескольких человек, и такому поступку не может быть оправдания словом «случайность». Если ты знаешь, насколько опасен, то должен держаться подальше от тех, кому можешь принести вред. Да, эту девицу должна была ожидать одинокая, полная лишений жизнь, несмотря на то, что она вряд ли по собственной воле стала оборотнем. Возникает философский вопрос, что же лучше — собственные страдания или чужие? Мало кто, отвечая на него, скажет: «Мои».

Гарри подумал, что как бы ни отвратителен ему был этот человек, он в чем-то был прав. Даже Люпин не смог отказаться от шанса быть счастливым, любимым, иметь друзей и интересную работу. Можно ли было винить его за желание жить полной жизнью? Гарри не знал точного ответа на этот вопрос. Он не винил. Был ли прав, приняв такое решение? Он понятия не имел.

— Зачем я вам все это говорю? Наверное, хочу, чтобы напоследок у вас было как можно больше грустных мыслей. Волшебники должны думать о своих соседях по планете как об опасных и решительных противниках. Жаль, что вам эта возможность выпала лишь на пороге смерти. Я, знаете, не люблю лишних жертв, если они не приносят ощутимой пользы. Но это мне от вашей кончины никакой радости, я предпочитаю копаться в головах живых. А вот доктор Уэст свою порцию удовольствия непременно получит.

***

Что означала эта фраза, Гарри понял лишь на следующий день. Старик впервые пришел без своих острых скальпелей, зато с черным маркером, которым долго рисовал на теле Гарри, после чего санитары переместили его на каталку и, надежно к ней приковав, повезли по уже знакомому коридору в место, называемое лабораторией. Его даже не кормили, хотя несколько часов помещали в разные приборы и делали кучу анализов. Старик от радости едва не пританцовывал. Время на общение с Гарри он не тратил, зато с коллегами своим восторгом делился:

— Я так рад решению, принятому наверху. Обычно для последней стадии эксперимента мне достается один ни на что не годный мусор, а тут здоровое крепкое тело.

Девушка, делавшая Гарри ультразвуковое исследование, не удержалась и бросила на него взгляд, полный жалости.

— Они не слишком поторопились? Его можно было использовать еще в десятках исследований.

— Слишком опасен. От таких ретивых главное — избавиться вовремя. Я, в отличие от Экройда, не слишком интересуюсь личными делами подопытных, но слышал, этот мальчишка — какая-то важная персона, за его поиски возьмутся серьезно. Может, какие-то свои шаманские штучки применят. Вот пусть и узнают, что этот тип мертв и торопиться некуда. Ничего, вечером наш красавчик уже будет отдыхать в моем холодильнике.

— Мне нужно кляп вынуть, если вы хотите получить четкий снимок челюсти.

Доктор позвал санитаров. Те вернули Гарри способность говорить и переложили его в другой аппарат, сменив стальные наручники на крепкий пластик. Несмотря на появившуюся возможность, Гарри не слишком желал комментировать услышанное. Только спросил:

— Говорите, что мы доставляем вам проблемы своим могуществом? А как пользуетесь своей властью вы сами? Наверное, жестокость присуща не только волшебникам, она зависит от человека, а не от его способностей.

Старого доктора его слова насмешили.

— А кто тут рассуждает о гуманности? Наука веками не сдвинулась бы с мертвой точки, если бы ученые всегда были милосердны. Ваш так называемый вид обладает уникальным геном, позволяющим использовать свои возможности для лечения многих болезней. Я могу понять жадность волшебников, их нежелание помогать другим, но то, что не отдают добровольно, всегда можно забрать силой. Нам она дана, чтобы двигаться вперед. Мне нет дела до перечня обид, нанесенных вами человечеству. В мире существуют сотни смертельных неизлечимых болезней, и если, уничтожив десяток магов, я смогу победить одну из них и спасти сотни тысяч людей, то не почувствую особого раскаянья, уж извините.

Доктор Уэст вышел из кабинета, насвистывая какую-то песенку. Гарри остался в компании худенькой обладательницы роскошной косы и двух крепкого вида санитаров.

— Я прошу вас помолчать, пока идет исследование, и не пытаться применить даже минимальное количество магии. Приборы слишком точные и легко выходят из строя, если исследуемый колдует, — холодно попросила девушка.

— У меня от отсутствия уважения к вашим предостережениям изжога начнется? — насмешливо спросил Гарри. — Пощады мне ждать не приходится.

В ответ на его слова девушка с безразличием пожала плечами.

— Я могу вколоть вам снотворное, и последний день своей жизни вы вообще не запомните.

Он хмыкнул.

— Весомый аргумент.

— Эй, не морочь ей голову, — буркнул один из здоровяков, похоже, питавший особую склонность к длинноволосым блондинкам. — Вэлл, хочешь, мы его для острастки помнем немного?

— Нет. Мы с мистером Поттером уже обо всем договорились. Помогите переложить его на смотровую панель.

Охранники подошли ближе и не слишком деликатно перекинули Гарри на выдвижную полку огромного, похожего на капсулу прибора. Девушка наклонилась, чтобы проверить, правильно ли расположено тело, и шепнула:

— Не дышите. Это в ваших интересах.

Еще толком не понимая, что происходит, Гарри выполнил приказ. Девушка быстро извлекла из кармана своего белого халата респиратор и серебряную ампулу. Когда, прижав к носу и рту свое средство защиты, она сломала тонкое горлышко, комнату тут же заволокло белесым дымом, от которого щипало глаза.

— Какого… — Охранники даже одно слово с трудом выдавили, прежде чем упасть на пол.

Девушка по имени Вэлл попыталась перекатить Гарри обратно на кушетку и чуть не заплакала от дыма или досады. Та оказалась выше, чем панель для пациента, а отрегулировать высоту ножек времени не было. Гарри поспешно сел и показал на скованные ноги. Вэлл скрылась в тумане, потом вернулась с лазерным скальпелем, которым разрезала его оковы из пластика, и жестом велела следовать за собой.

Гарри не знал, что происходит и каким богам сейчас должен молиться, но, выдернув провода капельниц и вставленный в уретру катетер, побежал за молоденькой докторшей. Та преодолела несколько метров уже задымленного коридора и на последнем дыхании заорала в прикрепленное к стене устройство переговоров:

— Идентификационный номер тринадцать девять два триста сорок. Сержант медицинской службы Вэллия Тэннингфорд. Опасные отравляющие газы в зоне тридцать девять «В», требуется немедленная изоляция всего блока. Повторяю: немедленная изоляция.

— Заключенный номер одиннадцать? — зашипел динамик.

Девушка бросила взгляд на Гарри, оценила степень задымления, не позволявшую рассмотреть глазок камеры на потолке.

— Предприняла попытку эвакуации объекта, но он потерял сознание в коридоре. Также не подают признаков жизни сотрудники Джеф Корнер, номер семьдесят шесть одиннадцать, и Гарри Ствидвард, сто пять три двенадцать. — Чтобы отдышаться, она прижала к лицу респиратор, потом снова пробубнила на одном выдохе: — Запрашиваю экстренное принятие мер. Мое средство защиты ненадежно.

— Вас понял. Переходите в зону сорок «В» и оставайтесь на месте. Изолирую тридцать девять «В».

Девушка бросилась вперед. Гарри уже катастрофически не хватало запаса воздуха в легких, и он последовал за ней на куда меньшей скорости. Пол под его ногами гудел. Из него вырывались огромные бетонные плиты, отрезая все новые и новые секторы коридора. Только когда они наконец покинули опасный сектор, миновав последнюю перегородку, с потолка полилась мыльная пена. Она ужасно воняла, но туман газа рассеялся.

— Можно дышать. — Вэлл отшвырнула в сторону респиратор. Гарри рухнул на колени, жадно глотая воздух. Девушка нахмурилась, разглядывая камеры, прикрепленные к потолку. — Рассиживаться не время. Теперь колдуй какое угодно заклинание, быстро! Может, камеры отключишь.

Гарри, воспользовавшись тем, что его руки не были до конца скованы, применил «нокс». Лампы дневного света не до конца погасли, но замигали. Красные лампы глазков камер нервно задвигались.

— Дело дрянь, — застонала непредсказуемая Вэлл, когда в коридоре завыла сирена. — Бежим!

Голос сотни динамиков нарушил тишину.

— Нарушение режима объекта сотрудником номер тринадцать девять два триста сорок, сержантом медицинской службы Вэллией Тэннингфорд. Обвинение: содействие в побеге объекту исследования номер одиннадцать. Всем боевым группам полная боевая готовность. Опасность объектов — уровень «А».

Вэлл удивленно моргнула.

— А ты, парень, и впрямь признанный нарушитель спокойствия. Заодно и полный неудачник. Мне одной максимум бы «С» присвоили, а теперь военные хорошо поджарят наши тушки. Ну, вперед. Выход у нас только один, и он лежит через задницу самого дьявола. — Для сдержанной докторши она слишком много ругалась. — Вперед. Сейчас они попытаются лишить нас возможности пробраться в следующий сектор. К счастью, не все из них перекрываются так надежно, как этот коридор. В общем, беги, Поттер…

Гарри набрал полные легкие воздуха и сорвался с места. Девушка не слишком проигрывала ему в скорости, на бегу избавляясь от сковывавшего ее движения халата.

— Кто ты такая, черт возьми? — спросил он, когда они спустя полчаса бега поняли: тот, кто сидел за пультом, орудовал кнопками слишком быстро. Поднимающиеся стены не только возникали позади, через многие пришлось впопыхах перепрыгивать. Когда очередная преграда не оставила шанса, въехав в пазы в потолке, Гарри решил, что пришло время поговорить.

— Ты слышал: Вэллия Тэннингфорд. — Девушка достала из кармана джинсов портативный передатчик. Попыталась включить, даже потрясла. — Черт, они глушат все сигналы! Не волнуйся, Марк сообразит, что мы оказались в ловушке. Все же англичане — гуманный народ. Они не кинут своих солдат в самое пекло против мага. Скорее будут ждать, пока мы тут от голода сдохнем. — Она отшвырнула рацию и постучала по бетонной перегородке. — Минимум две взрывчатки нужно. У меня всего четырнадцать комплектов. Впереди еще девять таких стен, на все не хватит. Можешь как-то усилить эффект зарядов?

Гарри вспомнил азы своей профессии и выпрямился в свой полный, к сожалению, не слишком значительный рост.

— Могу. Но сначала предпочел бы узнать, кто ты такая. Меня ждет спасение или очередная дерьмовая ситуация?

Девушка сделала вид, что задумалась.

— Парень, тебя собирались выпотрошить, как индейку. Может быть что-то хуже этого?

Наверное, сказался стресс, но Гарри хмыкнул:

— Вскрытие, но без наркоза?

У него ужасно болел порез на ноге. Раны, оставленные темной магией, заживают скверно. Несмотря на то, что ему наложили пару швов, пробежка давала о себе знать. Несколько стежков лопнули, порез пульсировал и кровоточил.

— Думаешь, здесь бы на него потратились? Зачем? Это отличный способ посмотреть реакцию тела на боль.

— Уроды.

Вэлл кивнула.

— Вот видишь, ты уже нашел одно отличие между мной и ими. — Она принялась крепить к стенам заряды.

— Какое?

— Я симпатичная. Ну что, колдун, поможешь, или пришло наше время умереть?

— Ты все еще не ответила на мой вопрос.

Она вздохнула.

— Сейчас не время для болтовни. — Гарри скрестил на груди руки, показывая, что с места не сдвинется без нескольких ответов. — Ладно. Если коротко и по существу, то я принадлежу к организации, которая не любит, когда ее стратегические партнеры начинают секретные проекты, не ставя нас в известность. Мы решили понять, что затевается, и выяснили о пропавших ученых. Для того чтобы проникнуть в лабораторию, мы выбрали способ, очень похожий на тот, которым решили воспользоваться вы. Только в моем случае все удалось. Одна проблема — большинство ученых Ордена, вступив в него, становятся навсегда отрезаны от мира. Но и эту проблему нам с напарником удалось решить.

— Напарником?

Вэлл ему подмигнула.

— Я же говорю, еще не все потеряно, волшебный парень. Ну что, будешь мне помогать?

Гарри не был уверен на все сто процентов, но выбора у него особого не было. Оказавшись на свободе, он бы располагал большим количеством возможностей что-то предпринять.

— Уши зажми.

Сам он воспользоваться своим советом не мог, направив руки на стену. Девушка бросилась на пол и скомандовала:

— Давай.

Они сработали одновременно: Вэлл нажала на кнопку детонатора, Гарри произнес заклятье. Стена разлетелась на мелкие куски, в воздухе закружила цементная пыль. Гарри взрывной волной отбросило на пол. Уши заложило, из одного из них, кажется, даже потекла кровь. Девушка подскочила к нему, помогла подняться: наверное, она что-то говорила о том, что рассиживаться сейчас не время, но Гарри ее не слышал. В голове шумело, пошатываясь, как пьяный, он добежал до следующей преграды. Стена уже пошла трещинами из-за первого заклятья, и им хватило заряда, но дальше снова пришлось колдовать. Гарри все происходящее напоминало пробежку трусцой по чистилищу, вот только он никак не ожидал, что в аду будет так шумно и пыльно. Глаза слезились, без очков он и так видел неважно, а сейчас картинка вообще плыла перед глазами. Собственные движения казались ему медленными и неуверенными. У последней, как он понял по знаку закашлявшейся Вэлл, преграды ему пришлось встать на четвереньки и упереть локти в пол, чтобы направить ладони к стене. Грянул взрыв, но еще не успело рассеяться облако пыли, как его разрезали автоматные очереди. Не слыша звуков, он видел только пули, отскакивающие от стен. Вэллия упала на пол и заложила руки за голову, Гарри даже изображать покорность не пришлось, его свалила с ног усталость.

Он видел военных в знакомой форме, украшенной знаком меча. Те прощупывали их тела дулами своего оружия и что-то сообщали по рациям. Гарри не мог оценить происходящее, кто-то для надежности поставил ему на шею тяжелый ботинок. Именно по тому, как резко исчезло давление на позвонки, Гарри понял, что ситуация немного изменилась, и неуверенно поднял голову. На солдат, как выяснилось, напали с тыла, семеро из них были уничтожены неожиданной атакой. Двое оставшихся, наплевав на пленных, отчаянно отстреливались, используя остатки стены как укрытие. Впрочем, им не повезло. Едва охрана оставила ее без внимания, Вэлл извлекла из-под мешковатого свитера электрошокер и обезвредила одного из военных. Второй вынырнул из укрытия, чтобы с более удобной позиции выстрелить в девушку, но был остановлен ее напарником, в котором Гарри узнал здоровяка Эрни. Правда, теперь глуповатое выражение на его лице сменилось абсолютной сосредоточенностью. Переступив через тела солдат, он кинул Вэлл два автомата и пояс с запасными обоймами.

— Ты в порядке? — прочел Гарри по его губам.

Напарница кивнула, и Эрни бросился к нему. Схватив Гарри за плечо, он поставил его на ноги, бегло осмотрел и остался не слишком доволен увиденным.

— Они передали по рации, что выпустили номер ноль на наши поиски. — Наверное, шок обострил внимание Гарри. Он ничего не слышал, едва мог видеть губы говоривших, но понимал часть диалогов. — Надо уносить ноги.

— Его, скорее всего, направили на главный пост, а мы не собираемся идти через него. Впрочем, у нас тоже есть волшебник.

Взгляд Эрни выразил крайне скептическое отношение к способностям Гарри, но он не стал спорить, потащив его вперед. Комната, из которой на них напали, напоминала круглый зал. В самом его центре располагалась винтовая лестница, в конце Гарри заметил кабины лифтов, но напарников ни один из путей не устроил. Девушка невесть откуда взявшейся отверткой на батарейках отвинтила болты, фиксирующие решетку вентиляции, и исчезла в темном чреве шахты. Эрни швырнул Поттера следом за ней. Гарри предполагал, что выбираться нужно, поднимаясь наверх, но вместо этого полетел вниз. Ему нравились аквапарки, он даже однажды летом уговорил друзей сходить в один из них и долго смеялся над восторженными взглядами Джинни и Рона, впервые увидевших водяные горки. Но там была вода, способная уменьшить трение, а сейчас Гарри голым задом сосчитал все стыки и края труб. Затормозить при падении тоже было сложно. Металл оказался скользким из-за увлажненного воздуха, и он ударил пятками в спину зазевавшейся с отвинчиванием очередной решетки Вэлл. Та, наверное, выругалась, но лишь поспешила с работой, понимая, что следующее ядро, которое в нее врежется, будет намного тяжелее Гарри. Они едва успели вывалиться и отползти от решетки, как из трубы выскользнул каким-то чудом сгруппировавшийся и ухитрившийся пролезть в нее Эрни.

Помещение, в котором оказались беглецы, напоминало склад припасов. Картонные коробки пестрили названиями круп и макарон, но не их содержимое интересовало Вэллию и ее напарника. Эрни подошел к стальной двери, явно запертой снаружи, и стал прислушиваться. Девушка тем временем вставила какой-то чип в неприметный глазок на стене. Тот мигнул и прямо перед ней открыл двери в небольшой грузовой лифт. Два человека в него войти не могли, поэтому Вэлл сделала Эрни знак рукой и забралась кабину. Прошло не меньше минуты, прежде чем двери снова бесшумно открылись. Здоровяк кивком велел Гарри забираться в кабину. Видимо, использованное девушкой устройство само управляло процессом. Двери закрылись, и лифт плавно поплыл вверх.

Потом Гарри был по-настоящему счастлив. Когда стальные створки разъехались, он впервые за несколько недель полной грудью вдохнул холодный ночной воздух и захмелел от него не хуже, чем от вина. Спрыгнув на асфальт небольшой парковки, он привалился к стене и просто жадно смотрел на кроны деревьев, в вечерней мгле казавшиеся серыми. Впитывал в себя каждой клеткой холодный свет звезд и понимал, как это все-таки здорово — быть живым.

— Хорошо? — одними губами спросила Вэллия, и он, улыбаясь, кивнул в ответ, ощутив прилив неизвестно откуда взявшихся сил.

— Только холодно. — Наверное, из-за контузии его слова прозвучали слишком громко, и девушка поспешно зажала ему рот рукой.

Вскоре из лифта появился и Эрни. Стараясь не попадать в свет фонарей, освещавших стоянку, они двинулись вдоль здания к сетчатому забору, отгораживающему парковку от леса. Под оградой уже имелся заранее заготовленный подкоп. Прячась за фургонами, они приблизились к нему, и Вэллия многозначительно похлопала себя по шее.

— Береги спину. — Она указала на значок, свидетельствовавший о том, что сетка под напряжением.

Они поползли тем же порядком. Сначала девушка, потом Гарри, осторожно вжимавшийся животом в землю, и, наконец, здоровяк. Судя по тому, что эти люди продолжали вести себя крайне осторожно, побег на этом не закончился. По узкой, едва приметной тропинке их трио дошло до поляны, на которой стоял небольшой, но вооруженный вертолет. Освещенная кабина пилота была пуста, это насторожило спутников Гарри, и они переглянулись. Вэлл подала знак, который для Эрни был понятен. Тот вскинул автомат и двинулся вперед. Не успел он преодолеть и половину поляны, как одна из окружавших ее елей будто взбесилась. Пушистая лапа хлестко ударила маггла по лицу, а вырвавшиеся из земли корни тут же опутали его ноги, повалив на землю. Будто повинуясь чужой воле, оружие Эрни взлетело вверх и упало в нескольких метрах от него.

Вэллия поспешно встала за спину Гарри. Ткнув ему в позвоночник дулом автомата, она что-то закричала. Гарри понял это по дыханию, коснувшемуся его шеи, и невольно усмехнулся:

— Бесполезно.

Своих слов он тоже не услышал, но, сказав их, почувствовал себя спокойнее. Что ж, он напоследок еще раз врежет Снейпу, по крайней мере, попытается. Увы, его постигло жестокое разочарование. Из-за вертолета вышел худой и совершенно лысый старик в потертой кожаной куртке. Сделав глоток из бутылки виски, которую сжимал в руке, странный тип, судя по мимике, зычно рыгнул и почесал небритую щеку.

Вэллия растерялась. Подтолкнув Гарри дулом, она заставила его, все еще исполняя роль живого щита, шагнуть к Эрни, который извивался на земле в попытке выбраться из елочной ловушки. Это стало ошибкой. Гарри первым почувствовал знакомый леденящий холод. В голове одна за другой начали возникать самые мучительные картины прошлого: вот он копает могилу рядом с коттеджем Ракушка, смотрит, как падает в арку Сириус, вот снова падение, но это уже Дамблдор… Озноб заставил его обнять руками плечи в попытке удержать остатки тепла.

— Берегись!

Гарри догадался, что из кабины вертолета, должно быть, льется знакомая ему по ночной охоте музыка. Вэллия, к сожалению, уже не могла внять его предупреждению. Она побежала вперед. Видимо, ее знаний о природе волшебства хватило, чтобы понять, что происходит. Девушка начала беспорядочную стрельбу в воздух. В большинстве своем она промахивалась, но даже если попадала, облаченные в истлевшие черные саваны тени, кружившиеся над поляной, даже не вздрагивали, продолжая медленно приближаться к ней. Расстреляв всю обойму, Вэллия, позабыв о рожках с патронами на поясе, упала на колени и принялась расшвыривать вокруг себя землю, а потом просто сдалась. Не плакала, просто выла на одной ноте, как раненое животное, прижимая к груди невидимый сверток. Когда один из дементоров приблизился к ней и склонился для поцелуя, Гарри смог справиться с собственными страхами.

— Нет! Экспекто… — Заклинание так и не успело сорваться с его губ.

Испускавшая знакомый голубоватый свет пуля оказалась быстрее слов. Гарри проследил ее траекторию. Снейп вышел из леса, сжимая в руке пистолет. За первым выстрелом последовал второй, затем третий… Лицо Снейпа оставалось невозмутимым. Дементоры, которых не достигли пули, спешили скрыться, но заключенное в не слышной для Гарри музыке счастье держало их, как клетка, а Снейп был чертовски быстр. Те, кого настигали его выстрелы, разлетались в клочья и падали на землю не то сгустками тьмы, не то вязкими ее каплями. Будто прошел черный дождь, только вот луж он не оставил. Обрывки теней жили своей жизнью. Они скользили по тоненькой весенней травке к ногам победившего их волшебника. Когда первый черный живой лоскут достиг его собственной тени, Снейп вздрогнул. Очертания тени его фигуры в свете из кабины вертолета забурлили, как кипящая смола. Это не могло быть правильно, не должно было быть приятно, и Гарри бросился вперед на летящие пули. Одна из них своим светящимся жалом оцарапала его плечо, и, выругавшись, Снейп поспешно опустил пистолет. Из-за боли Гарри не смог вовремя затормозить и врезался в него, сбивая с ног. Краем глаза он заметил, как странный старик кинулся к кабине и начал крутить какие-то ручки.

Снейп лежал на земле неподвижно, глядя, как оставшиеся в живых дементоры исчезают во мгле. Гарри лежал на нем, тяжело дыша, как-то особенно болезненно воспринимая собственную наготу и свое слишком шаткое положение.

— Ну, хоть подышал напоследок.

Снейп отвернулся и, судя по движению желваков, что-то сказал. Гарри не понял и, вцепившись пальцами в подбородок профессора, заставил того взглянуть себе в глаза.

— Ни черта не слышу. Если ругаете меня, делайте это с более четкой артикуляцией.

Профессор засмеялся, а затем, запустив холодные пальцы в волосы Гарри, сжал их до боли. Его бледные губы легко сложились в слова.

— Наверное, я совершаю ошибку.

Может, ситуация выдалась нервная, или он неудачно вспомнил, что всего сутки назад уже имел глупость перейти на «ты» с бывшим учителем? Даже обвинить того в некотором скудоумии, если быть точным. Гарри улыбнулся.

— Ты, оказавшись в двух шагах от меня, всегда начинал о чем-то сожалеть.

На этот раз расстояние было куда меньше, чем Снейп и воспользовался, ударив Гарри по макушке своей плюющейся пулями железякой.

Продолжение следует.

 Отправлено: 30.12.21 23:09. Заголовок: Глава 6 Снова на Ти..

Глава 6
Снова на Тисовой улице

Гарри плохо помнил события последующих дней. У него ужасно болела голова, и это было следствием не шишки на затылке, а полученной контузии. Слух возвращался к нему медленно. Организм, который долгое время поддерживали в рабочем состоянии с помощью капельниц, вообще отказывался принимать пищу. Его рвало даже прозрачным мясным бульоном, который Снейп с маниакальным упорством законченного садиста вливал в него по кружке каждые два часа. Наверное, Гарри сопротивлялся бы, пытался что-то сделать, как-то объясниться, связаться с друзьями, но судьба, как будто решив, что он исчерпал свой запас удачи, преподнесла еще один неприятный сюрприз. Из-за его блужданий босиком рана на ноге воспалилась. Лодыжка распухла так, что на нее было страшно смотреть, и у Гарри начался жар, сбить который не удавалось тем таблеткам, которыми Снейп его поил.

Они больше не находились на базе. Там, наверное, лучше следили за порядком, да и нужные медикаменты у его мучителей всегда были бы под рукой. В пыльной комнате, которую они делили со Снейпом, даже кровати не нашлось, и Гарри вынужден был спать на старом проваленном диване, а призрак из его прошлого и вовсе дремал в кресле, одну из ножек которого заменяла стопка журналов. Зато из окна, которое всегда было приоткрыто, пахло свежестью, и ветерок, заходивший потрепать огонек внутри старой керосиновой лампы, холодил пылающий лоб. Пару раз в эту конуру заглядывал чудаковатый старик, они со Снейпом о чем-то шептались, а может, говорили в голос, но Гарри все равно не мог разобрать слова. Он понял одно: эти беседы порядком выводили из себя профессора. После них он иногда часами бродил по комнате, а однажды… Гарри не знал, какой это был по счету день его болезни, потому что все чаще проваливался в беспамятство. Снейп растолкал его и сунул под нос бумагу, на которой знакомым по жестоким рецензиям на его сочинения почерком было что-то написано.

— Без очков не прочту. — Может, он и смог бы, если бы не слабость. Снейп нахмурился и, сорвав с Гарри одеяло, задрал вверх его ногу. Тот взвыл от боли. Стоило признать, что рана выглядела скверно и, похоже, даже начала гноиться. Вывод был очевиден. — Мне нужен врач. — Снейп кивнул. Несмотря на то, что мысли Гарри путались, он осмелился предположить: — Но вы меня к нему не отвезете? — Еще один согласный кивок. Он разозлился. — Что дальше? Отрежете мне ногу? Или будете смотреть, как я медленно умираю? — Этот негодяй пожал плечами, потом удрученно взглянул на бумагу, на которой что-то написал, и вздохнул. Отшвырнув в сторону листок, Снейп ногтем принялся выводить на его животе буквы. Гарри их не разобрал. — Другли муггли?

Профессор, судя по всему, выругался и с самого начала повторил свои действия, только медленнее.

— Друзья-магглы? — Гарри не мог понять, к чему этот вопрос. — В смысле?

Снейп ткнул его пальцем в грудь.

— Мои друзья-магглы? Вы скажете им, где я?

Судя по выражению лица Снейпа, это в его планы не входило. Он поднял с пола листок, вложил в непослушные пальцы Гарри шариковую ручку и вывел ногтем на его животе: «Имя». Потом: «Номер телефона». Гарри сразу пришел на ум только один человек. Он написал домашний номер Грейнджеров и добавил: «Гермиона». Профессору это не понравилось, и он гневно порвал листок пополам.

— Ну и подавитесь. Больше я все равно никого не знаю!

Снейп нахмурился и снова стал мерить шагами комнату. Гарри не смог злиться слишком долго: плохое самочувствие взяло свое и он провалился в беспамятство.

Под утро он пришел в себя от боли. Старик и Снейп куда-то тащили его вдоль берега на носилках, сооруженных из одеяла и пары старых половых щеток. Гарри понятия не имел, что происходит, но неожиданно успокоился. Звезды все еще плыли перед глазами, сливаясь в белесые линии, но он различал шум прибоя и тихий шорох волн, царапающих речную гальку.

— Я слышу, — зачем-то признался он.

Снейп наклонился ближе, стараясь разобрать слова. Его бледное лицо казалось изможденным, и Гарри вдруг почувствовал себя виноватым. Это волнение было ему знакомо, этот человек так же выглядел во время его первого матча, только тогда сведенные к переносице брови казались признаком злости, а не тревоги.

— Я должен был многое пережить, чтобы научиться понимать тебя.

Снейп раздраженно выпрямился, а Гарри закрыл глаза. Ему было по-настоящему плохо, но эти драгоценные, хоть и болезненные минуты своей жизни он с какой-то идиотской радостью расходовал на глупости. Он просто не мог сейчас быть героем. Временно был профессионально непригоден для тысячи важных дел. Ему бы анализировать случившееся, думать о том, как дать знать в аврорат и друзьям о своей участи, волноваться о том, какая судьба ждет остальных пленников Ордена после его побега, но мысли слишком путались. Все, что он чувствовал — это боль в ноге, сухость во рту, головокружение и немножко — надежду. На то, что Снейп не даст ему умереть. Он ведь был самим смыслом существования этого человека, крохотной причиной, по которой тот жил, тем, за что Снейп сражался… Никакому беспамятству это знание не похоронить.

— Эй...

— Что еще? — Слова показались скрежетом песчинок, попавших в колеса механизма, что назывался его слуховым аппаратом, но Гарри их разобрал!

— Посмотри на меня. — Профессор его желание проигнорировал. Гарри, дернув его за рукав черного колючего свитера, с капризностью отчаявшегося ребенка, не дождавшегося обещанного подарка, потребовал: — Посмотри!

— Ну? — Снейп так резко и раздраженно наклонился, что едва не ткнулся своим внушительным носом в его подбородок.

Гарри из последних сил улыбнулся.

— Я о тебе позабочусь.

Эти слова были такими глупыми, что только насторожили Снейпа. Не имея возможности выпустить из рук носилки, тот прижался своим лбом к его лбу.

— У тебя жар.

Наверное, так оно и было. Демонстрируя полную покорность судьбе, Гарри даже глаза закрыл. Силы его покидали. Он падал в вырытую болезнью яму, точно зная, что выбраться из нее должен не один. Ему бы только немного набраться сил и все уладить… Не ради себя, своих друзей, мечтаний и надежд. Облагодетельствовать мир было довольно абстрактным желанием. Он всегда сражался вместе с кем-то, ради кого-то и чего-то. Никогда — без цели. Ни одна война не велась им ради собственно войны… Разве что та, в которую вовлек его Снейп. Так легко ненавидеть, когда знаешь, что можешь порвать задницу на британский флаг, но даже этим сомнительным действием не изменишь отношение к себе одного конкретного человека. Но сейчас все могло измениться. Снейп не помнил причин их взаимной неприязни, а Гарри… Должно быть, решение за него принял жар, но он просто не желал, чтобы, глядя в его глаза, видели кого-то другого.

***

Узнать эту комнату было невозможно. Поменялось все: обои, мебель, был снесен на помойку старый хлам, а его место заняли боксерские груши, различные спортивные снаряды и узкая кушетка, на которой Гарри пришел в себя одетым в свитер на три размера больше, чем нужно, и разношенные спортивные шорты. Нет, некоторые воспоминания не изжить. Вид в окне остался тем же: унылая улица с типовыми коттеджами, владельцы каждого из которых так стремились подчеркнуть индивидуальность своего жилища, что даже эти творческие потуги превращали местных домохозяек в ведомое общей идеей стадо. Он давал себе слово никогда не возвращаться в этот дом. Даже Снейп не мог причинить ему столько боли, сколько ее накопилось в этих стенах. Удовольствия не доставило даже то, что тугая повязка на ноге не напоминала бесформенный комок бинтов и его лодыжка выглядела вполне аккуратно. Черт! Именно от этих стен он сбежал в волшебный мир, от сосредоточенных в них слов: «ненужный, нелюбимый, чужой».

— Проснулся?

Он вздрогнул, потому что, погрузившись в воспоминания, не услышал, как скрипнула дверь.

— Я… — Против воли захотелось оправдаться: «Не делал ничего такого». Или, закусив от раздражения губу, послать на хрен этих людей, если не любовь, то хотя бы терпимость которых заслужить было невозможно.

— Пожевать тебе принес. — Кажется, Дадли смутился даже сильнее, чем он сам. Избегая прямых взглядов, они сделали вид, что сосредоточились на сиюминутных проблемах. Гарри изучал свою повязку, его кузен старался пристроить на стул рядом с кушеткой тяжелый поднос. И, тем не менее, косые взгляды, что они бросали друг на друга, свидетельствовали о том, что в жизни каждого произошли какие-то важные перемены. Дадли стал еще выше ростом и полностью избавился от лишнего жира. Он был все таким же огромным, только теперь о его мощи свидетельствовала не подавлявшая когда-то худенького Гарри масса, а внушительные мускулы. — Не знаю, может, у тебя с глазами хуже стало, я заказал по старой памяти. — Дадли положил ему на колени очки.

— Нет, все по-прежнему. — Гарри ощутил почти радость, когда почувствовал знакомую тяжесть оправы на переносице и наконец смог видеть все достаточно четко. — Спасибо.

Дадли как-то растерянно кивнул.

— О родителях не беспокойся, они теперь живут в Бате. Так что отец не разорется из-за того, что ты приехал.

Гарри, наверное, тоже не смотрелся уверенным в своих словах человеком.

— А я приехал? Прости, так сложилось, что я не слишком понимаю, за каким чертом тут оказался.

Дадли нахмурился.

— Слушай... Тогда я хотел сказать, что не испытываю к тебе ненависти.

— Выучил нужные слова? — Гарри разозлился на себя за то, что не удержался от колкости. — Прости.

Дадли тоже не стал добрее.

— Иди на хрен. Ты моим старикам весь мозг вынес. Может, я и не понимаю, за что мать так на тебя с самого начала взъелась и чего так бесился отец, но ты тоже не подарок. За словом в карман не лез, и если дрался, то отчаянно.

Гарри не мог понять, что за раздражение так разъедает его изнутри.

— По крайней мере, я не унижал тех, кто слабее, Большой Ди.

Кузен почесал лоб.

— Разве? А я, по-твоему, был сильнее? Знаешь, как бесит, что, сколько бы ты ни старался, есть вещи, которых самыми большими усилиями не достичь. Я часами в спортзале потел, вкалывал как проклятый, но знал, что есть люди, которые могут завалить меня одним взмахом какой-то деревяшки.

— Я должен оправдываться за то, что родился волшебником?

Дадли хмыкнул.

— Как насчет того, чтобы просто заткнуться и съесть кашу?

Гарри кивнул. Он действительно почувствовал, что голоден. Овсянка, конечно, была с комками, за такую тетка отчитывала бы его не меньше часа. Зато, помня его любовь к сладкому, Дадли положил в кашу солидную порцию черничного варенья.

— Вкусно, — признался он, сунув в рот первую же ложку. — А молока нет?

— Загляни в заварной чайник, — посоветовал кузен. — Мать большую часть посуды перевезла в новый дом, а мне некогда бегать по магазинам и скупать всякие там кувшины и графины.

Гарри действительно обнаружил в чайнике холодное молоко.

— Не ладишь с родителями? Мать бы вряд ли оставила тебя без своей заботы.

Дадли пожал плечами.

— Ну, бизнес отца никогда не был особенно прибыльным, зато цены на недвижимость все время поднимаются, так что он неплохо продал фабрику и остался не в накладе, прикупив небольшой отель. Им понравились места, в которых нас заставляли прятаться. С маминой педантичностью и отличной выпечкой дела у них идут хорошо.

— Наверное, это было неприятно, — признал Гарри. — Терпеть все эти переезды из-за человека, которого…

— Я же сказал, что не слишком тебя ненавижу, — перебил его Дадли. — Ну, не люблю, кто ж таких козлов любит. Только мы с предками целы, а это главное. И ты жив, чему я почти рад, ведь должок, опять же…

— Какой должок?

— За тот случай, когда ты меня вытащил. Баба, которая нас охраняла, объяснила, что к чему. В общем, в расчете. Доктора я нашел, может, и не слишком надежного, но все равно пришлось опустошить кредитку, чтобы ему заплатить. Ты вроде на поправку пошел, так что оно того стоило.

Все это было интересно, вот только Гарри хотел устранить существенные провалы в памяти:

— А что человек, который меня сюда принес…

— Этот угрюмый тип? — Дадли пожал плечами. — Сначала все время мне пушкой в нос тыкал. Потом, когда убедился, что я не имею ничего против твоего выздоровления, все телефонные провода в доме перерезал и спер мой мобильник. Только ведь кто-то должен был с тобой сидеть. Если я не появлюсь в колледже, никто и не заметит, а вот с работы могут выкинуть. А счета за дом большие. Так что я его отправил повкалывать вместо меня, иначе грозился выкинуть вас обоих, несмотря на его чертову "беретту". Но он воспринял угрозу всерьез. Странный, противный и…

Дадли смутился. Гарри насторожился:

— Говори уже.

Кузен все еще мешкал.

— Смотрит он на тебя. Если бы на меня кто так взглянул, я бы этому типу врезал, но, уходя, пятился бы назад спиной.

Гарри удивился.

— Что?

— К педикам, говорю, задницей поворачиваться не стоит.

Поттер опешил. Он как-то даже обиделся, словно это не Снейпа, а его обвинили в чем-то даже не возмутительном, просто абсурдном, невозможном.

— У тебя с головой все в порядке? Этот человек одну женщину больше тридцати лет любил. Как он должен был удариться головой, чтобы на мальчиков переключится?

Дадли пожал плечами.

— Мне-то откуда знать. Ваша магия — штука опасная, ею может приложить сильнее, чем кулаком.

Гарри вспомнил необычное поведение Снейпа, его отношение к доктору Экройду, и понял, что не готов присягнуть насчет нравственных устоев профессора. Если пользоваться терминологией Дадли, «приложило» Снейпа, похоже, и впрямь крепко. Он с трудом сел на кровати. Изможденное болезнью тело слушалось плохо, но нога почти не болела, наверное, благодаря уколам не слишком надежного, по словам кузена, доктора.

— Мне нужно позвонить. — Гарри встал, вцепившись руками в изножье кровати.

Дадли удивился.

— А эти ваши фокусы с перемещением?

Гарри покачал головой.

— У меня нет палочки, а без нее аппарация, к сожалению, невозможна. Из дома можно выйти?

— Мы заперты. — Видимо, кузену не хотелось, чтобы он питал лишние надежды. — Выбраться из дома — раз плюнуть, конечно, но я не стал поднимать панику и обращаться в полицию, пока не узнаю твое мнение на этот счет. — Дадли нахмурился. — Хотя меня все это бесит.

Гарри не хотел сдаваться. Аврор, которым он являлся, обязан был действовать.

— Значит, мне придется покинуть дом.

— В таком состоянии? Да тебя даже таксист повезет не по нужному адресу, а в госпиталь или ближайший участок. Ты такой бледный, что на смерть похож. Я могу сходить. Говори, кому позвонить.

Каковы были шансы, что Гермиона поверит в то, что его кузен в своем уме? Незначительны. Нет, она, конечно, примчится проверять информацию, чем спугнет Снейпа, который был единственным, кто знал расположение лаборатории. Его нужно было задержать и убедить сотрудничать. Гарри не мог допустить, чтобы от действий Ордена страдали волшебники, даже если судьба выставила тем на оплату внушительные счета.

— Я не знаю, какие указания тебе дать.

— Может, интернетом воспользуемся?

— Что?

Кузен вышел из комнаты, но вернулся буквально пару минут спустя, воткнул в розетку кабель от ноутбука и открыл его, зажигая экран.

— Этот твой тип весь дом перерыл в поисках моего компа, но я соврал, что оставил его у подружки. На самом деле он в стиралке валялся.

— Где?

— В стиральной машине, в подвале. Мать, когда приезжает, первым делом лезет проверять, какие страницы я смотрю. Не представляешь, как она поднаторела в запароливании сайтов с порнухой. Вот я в ее приезд комп и припрятал, а после того как она уехала, ты мне на голову свалился. В общем, удачно сложилось. Адрес знаешь?

К сожалению, став полноправным волшебником, Гарри перестал уделять миру магглов должное внимание. В доме родителей у Гермионы был компьютер, но адреса ее почты он не знал.

— А можно найти контакты человека в сети?

Кузен сел на кровать.

— Попробуем. Кого ищем?

— Гермиону Грейнджер.

— Девушка твоя?

— Интересно?

— Нет, не очень. — Толстые пальцы Дадли забегали по клавишам. — Редкое имя — Гермиона… Так, это вряд ли наш случай... Нет. Ничего похожего.

Гарри осенило.

— А что насчет стоматологической клиники Грейнджеров в Лондоне?

Дадли, еще немного поискав, кивнул.

— Есть вебсайт. Черт, терпеть не могу дантистов. На их рекламу как глянешь, сразу зубы ноют.

До переживаний кузена Гарри не было никакого дела.

— А почта?

— Есть. Только она общая, это для клиники.

— Неважно.

Кузен открыл свой почтовый ящик. Гарри снова сел на кровать, и Дадли поставил компьютер ему на колени. В теме письма он набрал: «Для Гермионы Грейнджер от Гарри Поттера». Вот над текстом самого письма пришлось подумать.

«Мистер и миссис Грейнджер!

Прошу вас передать содержимое этого письма своей дочери как можно скорее.

С уважением,

Гарри Поттер.


Дорогая Гермиона!

Я знаю, как ты переживала за меня все эти дни, поэтому первым делом прошу успокоиться. Со мной все в порядке. Я нахожусь в доме на Тисовой улице и об этом ты должна немедленно сообщить Кингсли и Долишу. Дело, которое мы расследовали, намного серьезнее, чем ожидалось. Пусть они организуют круглосуточное наблюдение за домом Дурслей, но не пытаются связаться со мной, пока я не подам условный сигнал…»

Он прервался, чтобы спросить Дадли:

— На окнах в гостиной все еще висят занавески?

— Нет, я их на жалюзи сменил.

— Они в рабочем состоянии? Все закрываются?

— Ну да.

«…Я или мой кузен закроем все жалюзи в гостиной, тогда в дом можно будет зайти. Лучше пусть это будет один Джон, я объясню ему ситуацию. Предупреди: кого бы они ни увидели, удивляться не стоит. И чтобы ты поверила, что это мое письмо. Этим летом мы, отмечая мой день рождения, немного перебрали. Ребята разошлись по домам, Рон отправился спать в комнату для гостей, а ты помогала Кричеру вымыть посуду, потом пришла в гостиную, где я сидел, и сказала вещь, над которой я долго не хотел думать...»

На Гарри нахлынуло странное чувство тоски, то самое, что он испытал, будучи прикованным к железной сетке. Это было какое-то огромное понимание, что в его насыщенной событиями и катастрофами, приключениями и кошмарами жизни не хватает чего-то очень важного. Того чувства, что однажды возникло у него всего на какую-то долю секунды. Его нельзя было назвать по-настоящему сильным. Как едва рожденная из кокона ежедневной тревоги бабочка, оно оказалось настолько хрупким, что не пережило даже простого соприкосновения с реальностью. Сломало свои тонкие крылья о его представления о порядочности и долге. Он не ждал, что оно вернется. Только когда раскрасневшаяся от вина Гермиона улыбнулась, мир задрожал, картинка его бытия вновь пошла странными, но немного знакомыми трещинами.

— Ты же знаешь, как сильно я тебя люблю. — Она рассмеялась, звонкая хмельная радость так и лилась из нее. Гермиона упала на диван и обняла потертую подушку, украшенную кистями. Уткнулась в нее носом, чихнула. — Господи, как же мне хорошо в такие дни, когда мы все вместе... Когда кажется, что войны не было. Хорошо…— В ее глазах сверкнули слезы. — Но грустно. Неужели теперь всегда будет так чертовски грустно? Мне бы хотелось разделить этот день с ними. С Фредом, с Люпином, с Тонкс, с Колином… — Она выпрямилась. — Нет, это хорошо, что человек умеет забывать о потерях и радоваться своим маленьким праздникам. Гарри, почему мне одновременно так весело и так грустно?

Он протянул руку и коснулся ее волос.

— Ты же умная. Сама мне скажи.

Она только покачала головой:

— Сейчас я слишком пьяна и могу побыть глупой. Наверное, не стоит быть такой неуверенной. Все мы живем в мире, в котором какие-то события уже произошли, и если постоянно оглядываться назад, думать о том, что случилось бы, поступи мы иначе, можно было бы с ума сойти. — Она резко сменила тему. — Жаль, что вы с Джинни расстались. — Мне так нравилось думать, что ты счастлив! Вот тебе еще одна глупость: когда Гарри Поттер одинок, его друзья стыдятся того, что у них все хорошо. Я всегда думала, что из трио мы просто превратимся в квартет. Наверно, я эгоистка, но не хочу впускать в свою жизнь человека, который мне не симпатичен.

— Ты о Ромильде?

Гермиона призналась:

— Она меня бесит. — И тут же покачала головой. — Нет, не так. Меня выводит из себя твое отношение к себе, к ней, к тому, что с нами происходит. Со случайным музыкантом квартета у меня не выйдет. Хотя при чем тут я? — Она запустила пятерню в свои волосы и хорошенько их встряхнула. — Прости. Несу всякую чушь. Главное — чтобы тебе хорошо было, а мы смиримся.

— Ты смиришься?

Она усмехнулась.

— Рон начнет орать, если я этого не сделаю. Так что «мы» тут больше подходит.

— А чего хочешь ты? — Поскольку они оба сделали вид, что ищут какой-то клад в ее роскошной шевелюре, перебирая тяжелые пряди, их пальцы сами собой переплелись.

— Не знаю, — сказала Гермиона. — Понять это — даже для меня задача слишком сложная.

За окном стояла июльская жара, но Гарри почувствовал знакомый озноб. Это уже случалось раньше, когда на улице бесновалась метель, а в сердце магическим синим огоньком горела уверенность: она единственная, кто до конца поймет, все в нем примет, потому что верит не в спасителя, а в человека по имени Гарри Поттер. Там, где перед лицом отчаянья пасует логика, Гермиона не станет отталкивать его руки, она просто продемонстрирует иную силу. Какую? Он не знал. Было ли это абсолютное в своей глупости доверие или нечто иное? Часто говорят, что лишь одному чувству человек никогда не найдет объяснения.

— Я тоже люблю тебя.

— Больше, чем Рона?

Ему показалось, что ответ на вопрос для нее важен. Он прислушался к собственным чувствам и кивнул.

— Больше. А ты?

Она отняла свои тонкие пальцы и призналась:

— Иначе.

Это слово причинило ему боль. Потому что «иначе» не предполагало секса, совместных детей и нерушимого обязательства с ее стороны греть его своим теплом до конца жизни? Нет. Гарри не заходил в своих мыслях дальше анализа собственных ощущений. Духота в доме снова стала заметной, и блеск глаз Гермионы из волнующего превратился в нетрезвый.

— Проспись, подруга. — Он поцеловал ее в щеку. Снова взъерошил такие знакомые его пальцам волосы и поднялся, чтобы идти наверх в собственную спальню к своей уже совершеннолетней, но еще не закончившей школу подружке, перспектива видеться с которой лишь на выходных его ничуть не расстраивала. Он так и не смог понять, а значит, и объяснить Гермионе, какова его истинная потребность в ней. Любые попытки поразмыслить об этом делали его законченным подлецом. Есть вещи, в которых человек признается себе, только поняв, какой по-настоящему хрупкой является жизнь, отдавая себе отчет, что однажды незавершенное может так и остаться незаконченным. Может так лучше?

«…Черт. Может, «иначе» — правильное слово. Наверное, я не такой, как Рон, наши с ним чувства всегда отличались. Ты и не должна была воспринимать нас одинаково… «Иначе» хватит, чтобы доказать, что это именно мое письмо? Нет? Извини, не могу вспомнить, во что ты была одета в тот день, хорошо ли пахла, но… Ты ударила меня своими рассуждениями о различиях. Может, оттого, что я хотел схожести. Не так. Я тоже хотел быть для тебя самым важным. Самым любимым.

Гарри».

Он отправил письмо так быстро, словно боялся дать себе хотя бы мгновение на размышления.

 Отправлено: 30.12.21 23:10. Заголовок: Глава 7 Сбившись с..

Глава 7
Сбившись с пути

Снейп вернулся. Гарри слышал из комнаты его недовольный голос и редкие реплики Дадли в ответ. Из них становилось ясно, что бравада кузена насчет непрошеных гостей была, по большому счету, притворством: он нервничал и был порядком напуган. Только когда у Гарри стало урчать в животе, профессор поднялся наверх. Поставил на стол тарелку бульона с плавающим в ней одиноким куском курицы и, сдернув одеяло, принялся осматривать ногу.

— Болит?

— Да, действие уколов подошло к концу.

Снейп полез в тумбочку и достал упаковку ампул. Долго изучал инструкцию, прежде чем скомандовать:

— Перевернитесь на живот.

— Зачем? — В голове как-то сами собой всплыли предостережения кузена. Гарри подумал, что они нелепы, и исполнил пожелания Снейпа. Тот рывком стянул с него штаны вместе с бельем и, наполнив шприц, сделал укол. Гарри поправил одежду и перевернулся на спину.

— А себе? — Снейп и впрямь выглядел неважно. Его кожа казалась серой, губы побелели, а в глазах нельзя было не заметить лихорадочный блеск. Гарри протянул руку и пощупал его лоб. Снейп нахальную ладонь оттолкнул, но было уже поздно. — У вас жар.

— Мне кажется, нам нужно кое-что прояснить, мистер Поттер. — Какие-то чертовски знакомые интонации были в голосе его бывшего учителя. — Меньше всего я нуждаюсь в заботе заложника.

Гарри удивился:

— Извините?

— Ваше спасение — отнюдь не акт гуманизма с моей стороны. Я просто желал иметь определенный козырь на случай, если придется столкнуться с миром магов.

Гарри нахмурился.

— То есть мне пора начинать сожалеть о теплой компании мисс Вэллии и ее приятеля Эрни?

Снейп пожал плечами.

— Несомненно, если вы мечтали оказаться в руках террористов из ИРА.

Гарри вздохнул.

— А еще рассуждала о стратегическом партнерстве...

Профессор хмыкнул.

— Думаю, ЦРУ не заинтересовалось бы таким небольшим исследовательским проектом части британских военных. К сожалению, в некоторых организациях, стремящихся бросить вызов властям, тоже есть люди, сталкивавшиеся в своей жизни с волшебниками. Ирландские маги не сотрудничают с террористами, но те из них, кто понимает, какое могущество стоит за волшебством, все еще надеются заручиться их поддержкой. Вам бы определенно пытались преподнести историю, далекую от истинных целей этих людей. Если бы переговоры провалились… — Снейп выдержал паузу. — Я не считаю, что опасное оружие должно оказываться в руках людей, готовых его применить. А мы с вами таким оружием являемся.

— И готовы сами себя применить, — насмешливо подытожил Гарри.

Снейп пожал плечами.

— В зависимости от обстоятельств.

— Вы действительно меня не помните?

Снейп признался:

— Даже не уверен, что хочу вспоминать. Мне не так уж важно или интересно мое прошлое.

Гарри сел на постели.

— Тот человек, Экройд, вам врал.

— И вы теперь хотите сделать то же самое?

Он покачал головой.

— Мне незачем.

Снейп встал.

— Причин доверять словам у меня больше не существует. Даже если я решу, что вы говорите правду, она для меня уже лишена особого смысла. Вы расскажете, что я делал, а мне хочется понять, о чем думал, какие чувства испытывал. Мы с вами были достаточно близки, чтобы вы смогли просветить меня насчет этого?

Гарри решил, что начинать со лжи попытки убедить Снейпа в своей искренности было бы глупо.

— Вряд ли. — Тот кивнул и замер. Гарри проследил за его взглядом и тихо выругался. Написав письмо Гермионе, он так озадачился вопросом собственной смелости, что позабыл убрать следы своего преступления. Дадли тоже оказался невнимателен и, уходя смотреть любимое спортивное шоу, забыл в комнате компьютер.

— С кем вы связались? — Пальцы Снейпа стальной хваткой вцепились в его горло.

— Попросил свою подругу вызвать авроров, — прохрипел Гарри. — Они не причинят вам вреда, но мы должны как можно скорее спасти тех, кого удерживает Орден. А вы — единственный, кто знает, где находится исследовательский центр.

Профессор толкнул его на кровать. Погасив лампу на прикроватной тумбочке, он подошел к окну и внимательно изучил улицу.

— Ни звука и ни слова, если не хотите, чтобы я вас прикончил. Даже движений лишних не делайте.

Сказав это, он выбежал из комнаты. Вскоре телевизор в гостиной заработал на полную мощность. В комнату вошел совершенно растерянный Дадли.

— Велел спустить тебя вниз, схватил газету с рекламными объявлениями и теперь висит на телефоне. Что-то случилось? — Гарри кивнул в сторону ноутбука. — Твою мать. И что теперь?

Гарри сел на кровати.

— Для начала давай действительно спустимся вниз. Как представится возможность, опусти жалюзи.

— Это вообще не проблема. — Кузен показал ему пульт. — Они у меня автоматические.

Эта новость Гарри обрадовала.

— Тогда подожди, когда я подам условный сигнал. Например, пошлю тебя к черту.

Дадли кивнул.

— Ладно. — Забросив руку Гарри на свое плечо, он серьезно спросил: — Надеюсь, с моим домом и моей жизнью все будет в порядке?

— Ну, ты уже сталкивался с аврорами. Не такие мы и страшные.

— Очень хочется верить, что это последний раз, когда я тебя вижу.

Похоже, ни о каком улучшении их отношений речи не шло. Дадли просто считал себя его должником, но был не слишком щедр, чтобы, оплачивая счета, рисковать собой больше одного раза.

— Я тут не по своей воле. Но могу обещать, что у меня не появится желания тебя тревожить.

— Хорошо бы. — Дадли помог ему, прихрамывая, дойти до двери. — Скоро сюда переедет моя девушка. Не хочу, чтобы она была в шоке от того, что у меня в роду волшебники встречаются.

— Не будет, — пообещал Гарри. В конце концов, это была вся благодарность, которую кузен от него требовал. Бывают такие отношения, которые улучшаются, только если людей разделяет порядочное количество миль.

***

В комнате было темно. Только свет луны, проникавшей в окно, позволял разглядеть фигуру Снейпа, разговаривающего по телефону.

— Вы можете осуществить доставку ровно в двадцать два сорок пять? Да, время играет огромную роль. Ну, сочтите это прихотью клиента, я обещаю посыльному щедрые чаевые. Номер моей кредитной карты…

— Моей, — уныло сообщил Дадли, вслушиваясь в знакомые цифры.

Профессор его жалобу проигнорировал и махнул рукой, сжимавшей пистолет, в сторону дивана. Гарри и его кузен сели. Снейп совершил еще несколько звонков в различные службы, настаивая на доставке товаров в указанное время.

Гарри показалось, что он понял, в чем заключался план его похитителя. Авроры вряд ли смогут что-то предпринять, если дом Дадли будет атаковать толпа посыльных. Этот факт привлек бы внимание соседей, те начали бы шуметь, и в этом хаосе Снейпу, возможно, удалось бы скрыться. Допустить этого он не мог.

— Дурсль, иди ты к черту.

Кузен, проявив редкое понимание ситуации, нажал на пульт. Перспектива остаться без средств его, похоже, совсем не радовала.

Как Снейп расслышал сквозь ор телевизора тихий шорох жалюзей, было непонятно, но среагировал он неадекватно: бросился к дивану, явив силу, которую трудно было заподозрить в его худом теле, дернул Гарри и Дадли за свитера так, что оба от неожиданности повалились на пол, и сам ничком бросился на ковер. Спустя секунду стекла разлетелись брызгами осколков. Гарри уже было принялся громко выражать возмущение идиотизмом своих коллег, когда понял: что-то не так. В стене напротив окна возникали черные дыры, которые не могло оставить ни одно заклятье, а над головой свистели пули.

К сожалению, Дадли, позабывший, что оружие бывает с глушителем, совсем растерялся и попытался вскочить на ноги. Снейп ударил его локтем в основание черепа, чтобы не наделал глупостей, и наколдовал светящийся щит, отрезавший их от проникающих в комнату людей, которые ничем не походили на авроров.

— Долго не удержу! — закричал Снейп. — Отступайте в коридор.

Гаррим попытался поднять кузена, но тот оказался слишком тяжелым, и тащить его по полу пришлось волоком.

— Все! — заорал он, задыхаясь, с ужасом глядя, как в наколдованную профессором преграду ударяется все больше пуль. Он привык иметь дело с магией и вынужден был признать, что магглы его теперь пугают гораздо больше волшебников.

Снейп попятился к двери. Стоя на пороге коридора, он быстро снял щит и молниеносным движением руки взорвал потолок. На нападавших посыпались глыбы бетона и мебель из ванной комнаты и спальни на втором этаже. Самой большой удачей Гарри счел то, что Снейп повредил трубу с горячей водой, и теперь гостиную заливало кипятком.

— Это ненадолго их задержит. — Снейп запер дверь и недовольно оглядел помещение, в котором оказался. — Из этого чертового дома есть выход?

— Дверь кухни.

— Не годится. Прежде чем начать атаку, дом окружили. Еще варианты?

Дадли, которого ударили не слишком сильно, пришел в себя и даже попытался встать на четвереньки.

— Мой дом!

— О потерях могут сожалеть только живые люди, — равнодушно заметил Снейп.

— Вы мне за это заплатите! — пообещал кузен.

Гарри кивнул, денег ему бы хватило.

— Заплачу.

— Выход, — напомнил Снейп, изучая окна.

Все еще немного контуженый Дадли махнул рукой в сторону чулана. Гарри нервно усмехнулся:

— Там можно спрятаться только от воплей твоего папаши.

Кузен на колкость не отреагировал.

— Тайный ход.

Снейп пристально взглянул на Гарри. Тот покачал головой.

— Бредит, наверное. Я бы знал.

— Дурак. Папа его устроил, чтобы при случае убежать от твоих дружков. Ты — последний человек в мире, которому мы стали бы сообщать о нем. — Дадли на четвереньках дополз до чулана и стал выбрасывать из него старое барахло. — В тот же год устроили, как ты в школу свою идиотскую поехал.

Когда на пол коридора полетели полки, Гарри подошел поближе и разглядел прочный стальной люк в полу.

— И куда ведет проход?

— В гараж папиного друга, Джона Милтона.

Дадли напрягся и поднял крышку. Пошарил рукой в темноте и нашел на первой ступеньке лестницы фонарик.

— Вперед, — приказал Снейп.

Дадли первым пролез в люк, Гарри, повинуясь недружелюбному толчку в спину, последовал за ним. Стоя на ступеньках, он заметил, что профессор внимательно изучает крышку люка, и мысленно пожалел Дадли. Когда он уже спустился в узкий проход, в котором два человека вряд ли смогли бы разминуться, за его спиной грянул еще один взрыв. Снейп сделал все возможное, чтобы, разгребая завалы, путь, которым они покинули дом, обнаружили не сразу.

— Мать расстроится, — спокойно сказал Дадли, шагая вперед с фонарем. — Она любила этот дом.

Гарри решил, что самое время напомнить о компенсации.

— Я куплю тебе новый.

— Воспоминания не вернешь, — урезонил его кузен и тут же проявил свою практичность: — Лучше большую квартиру в центре Лондона.

— Ладно.

— И чтобы с подземной парковкой.

— Конечно.

— Поттер, как же я тебя ненавижу!

Может, прозвучало бы нелепо, но Гарри в это момент тоже себя не сильно любил, и не оттого, что уделял переживаниям кузена минимум внимания. Его настораживало, почему, рассчитывая получить помощь, он подвергся нападению. Где ошибка в его действиях? Гарри привык доверять своему чутью, оно его не раз выручало в прошлом, но сейчас начало подводить с какой-то завидной регулярностью. Сначала он нелепо угодил в ловушку, из которой чудом выбрался, теперь хотел разрешить ситуацию простым и логичным способом и снова оказался в полном дерьме.

— Черная полоса, — признался он, глядя на пижамные штаны и ноги, обутые в домашние тапочки.

— А бывают другие? — Снейп снова толкнул его в спину, заставляя поторопиться. — Мне всегда казалось, что рассказы о них — миф, придуманный одними дураками для того, чтобы выглядеть немного счастливее других.

***

Видимо, желая вернуть себе веру в лучшее, Гарри постоянно твердил, что они чудом избежали неприятностей, а значит, все не так скверно. Он стоически выносил нытье Дадли и радовался тому, что Милтоны куда-то свалили на выходные, оставив пустыми гараж и, к несчастью, холодильник, но хотя бы водопровод не отключили. В гардеробе главы семейства он нашел ботинки, которые были велики ему всего на два размера, и, плюнув на приличия, влез в джинсы его дочки. Те оказались коротковаты, но при отсутствии выбора он и такие штаны счел удачей. Вот на его кузене голодовка плохо сказывалась. Даже единолично сожрав все конфеты, обнаружившиеся в вазочке на трюмо, он все равно ежеминутно жаловался на голод или прикидывал примерную сумму компенсации морального и материального вреда.

Снейп, который не проявлял к дурному настроению Дадли никакого интереса, как ни странно, сдался первым. Когда кузен наливал стакан воды, профессор некоторое время крутился рядом, и вскоре Дадли захрапел прямо в кресле в гостиной Милтонов.

— Надеюсь, он не вечным сном заснул? — Гарри устало продемонстрировал остатки своей порядочности.

Снейп достал из кармана упаковку лекарства и сверился с его свойствами.

— Не должен, — холодно отчеканил он и вернулся на свой пост наблюдения за шторой в гостиной. — У нас не так много времени. Дом сложно будет разобрать без привлечения тяжелой техники, но ее пригонят довольно быстро. Это место отыщут в считанные часы. Нужно уходить.

— Но…— Гарри даже не знал, что возразить. Снейп, лишенный какой-то важной части своих воспоминаний, раздражал невероятно. Он и подумать не мог, что однажды жизнь заставит его признать: раньше их отношения были намного понятнее.

Профессор указал на пистолет в своей руке.

— Это не дискуссия, а приказ.

— И как мы незамеченными выберемся из дома?

Снейп разглядывал его наряд, составленный из предметов чужого гардероба.

— Есть одна идея.

***

— Я расскажу об этом всем вашим знакомым. Особенно Малфоям. Потом отправлюсь в Хогвартс и растреплю все Невиллу, а он долгие годы никому не позволит забыть…

— Это не сама эффективная угроза. Я понятия не имею, кто эти люди.

— Жаль.

Гарри сгрузил еще покачивающегося от снотворного Дадли на заднее сидение такси. Человек в яркой строительной каске, дежуривший у дома Дурслей, бросил в его сторону взгляд, в котором любопытство отнюдь не граничило с настороженностью. Гарри вздохнул и, подвинув толстые ноги Дадли, которые им чудом удалось упаковать в женские колготки, сел рядом. Снейп, выглядевший в широкополой черной шляпе и очках как злобная вдовствующая королева, только что прибывшая с похорон родственников, которых сама же и отравила, сел рядом с водителем и подведенными яркой помадой губами продиктовал адрес одного из лондонских парков. Машина беспрепятственно покинула Тисовую улицу, но, едва они проехали несколько кварталов, Снейп приказал остановиться у заправки.

— Любезнейший, подождите нас тут минутку, — фальшиво звонким голосом обратился он к шоферу. — Идем, — велел он Гарри.

Тот из чистого недовольства всем происходящим заспорил:

— Но куда?

— Мне нужно у тебя кое-что одолжить, и я предпочла бы сделать это непосредственно в уборной.

Гарри понял, что роли человека, владеющего набором гигиенических тампонов, ему не избежать. Тем более, что Снейп многозначительно потряс расшитой бисером сумочкой, в которую спрятал пистолет.

— Уже иду, мамочка.

Профессор вышел из машины и двинулся к женскому туалету.

— Совсем стыд потеряли.

— Когда мы проезжали мимо, я увидел дверь черного хода. Мы уходим.

— И бросаем Дадли? Я не уверен, что у него есть деньги, чтобы заплатить. Такси нынче недешевы.

— Попросит отвезти к друзьям, те его выручат.

— Это бесчестно. Какого черта вы именно в его дом меня притащили?

— Вы не ладите с родней, если верить досье, так что эти отношения испортить было трудно. К тому же они магглы, которые боятся огнестрельного оружия и Гарри Поттера. Удачное сочетание для того, чтобы получить желаемое.

Они вошли в туалет.

— И куда мы теперь? Я исчерпал запас людей, которые меня недолюбливают. Остались лишь те, кто ненавидит.

В помещении туалета обнаружилась девица в форме заправки, болтавшая по телефону. Снейп подождал, пока она закончит разговор, и вежливо попросил ее трубку.

— У меня батарея разрядилась. Можно сделать короткий звонок?

— Конечно. — Видимо, девушка привыкла уважительно относиться к старшим.

Профессор набрал номер и своим обычным голосом произнес:

— Это я, с делами покончено.

Хозяйка телефона охнула.

— Хорошо. Да. Понял. С этим разберемся. Да.

Он вернул трубку девушке, та возмущенно надула губы.

— Совсем вы, травести, охренели? Хоть бы в мужской туалет пошли.

Гарри с такой постановкой вопроса был согласен.

— Я предлагал, но ей помешал вопрос самоопределения.

— А, — девица попалась бойкая. — У вас шов на чулке перекрутился.

Снейп подергал дверь черного хода.

— Ключ есть?

Девушка не выказала особого желания помочь. Профессор уже готов был полезть в сумку, но Гарри эти игры с оружием надоели.

— Пожалуйста. В машине ждет один урод, который очень расстроится, если поймет, что по пьяни перепутал нас с девушками.

— Ладно. — Девица полезла в карман и достала ключ. Когда дверь была открыта, Снейп вежливо кивнул.

— Удачного дня, мисс.

— И вам, гм... девушки.

— Давно не чувствовал себя таким униженным, — признался Гарри, пока они, прячась за кустами, добирались до шоссе.

— Я думал, вы находились в худшем положении, когда были заперты в подвалах исследовательского центра.

— Обязательно к словам цепляться? Я просто подчеркнул, что мне все это не нравится.

— Я тоже не в восторге. — Прежде чем выбраться на дорогу, Снейп педантично поправил чулок и, дойдя до края тротуара, махнул рукой с сумочкой.

Рядом с ним затормозил старенький "Форд", и пожилой джентльмен с седыми баками кокетливо осведомился:

— Леди попала в беду?

— В неприятности. Вы не могли бы подвезти нас до Боремвуда?

— Это вы, дамы, не на том шоссе машину ищете. Вам нужно сначала…

Долгие переговоры в планы Снейпа не входили, и он достал пистолет.

— В Боремвуд, и никто не пострадает.

Гарри вздохнул и полез на заднее сидение машины. Его намерения сыграть роль миротворца при этом бешеном милитаристе с треском провалились.

***

Указанный городок не был их конечной целью. Едва распрощавшись со стариком, который ошалел от радости, что остался в живых, и газанул с места со скоростью ветра, профессор повел Гарри в огромный супермаркет.

— Зачем?

— Как скоро он опомнится и сообщит в полицию? — спросил Снейп, изучая содержимое бумажника незадачливого водителя. — Наш маскарад утратил свою актуальность.

В глубине души Гарри был рад возможности одеться в вещи по размеру, пусть дешевые и не слишком хорошего качества. Переоделись они в туалете местной автобусной станции и, выкинув женское тряпье в мусор, пошли есть сэндвичи в ожидании автобуса до Шенли, на который Снейп купил пару билетов. Профессор только отдавал приказы, и Гарри это порядком надоело.

— Шум подниму, — сказал он, оглядывая посетителей маленького кафе.

— Давайте, — пожал плечами его попутчик, явно крайне неуютно чувствовавший себя в обновках из отдела спортивных товаров. — Дальнейшее развитие событий предсказуемо, как и последствия вашей первой глупости. — Не задавались вопросом, почему, попросив помощи у магов, наткнулись на Орден?

— Удивился, — признался Гарри. — Возможно, неразумно было пользоваться компьютером, и письмо перехватили.

— Это очевидно. — Снейп поднял один из кусков хлеба и с отвращением стал счищать ножом с ломтика индейки майонез. — Разумеется, они следят за жизнью большинства известных Ордену магглорожденных волшебников. Вопрос: откуда они так много знают о них?

— Подскажите.

— Человек, который принял решение о вашем устранении, был волшебником. — На лице Гарри, должно быть, было написано изумление. — Не надо заверений «такого не может быть», это факт, и я, к несчастью, сам его видел. Этот человек занимает высокое положение в Ордене, и не только в нем, видимо, потому что сведения, которые он предоставляет о волшебниках, исчерпывающе точны. Такими данными редко обладает заурядный член общества, пусть даже магического.

— Бессмысленно. Зачем кому-то из магов предавать своих же?

Профессор пожал плечами.

— Мне откуда знать? У людей есть масса причин ненавидеть себе подобных. Я никогда не общался по душам с начальником исследовательского центра, так что о его мотивах не осведомлен.

— Но вы можете описать мне его?

— Зачем? Внешность каждый раз менялась.

— Тогда какого черта говорить так, будто вы его знаете?

— Человека выдает не только лицо, есть еще манеры и привычки. Несколько раз мне удавалось определить, когда он притворялся кем-то из сотрудников, но вам моя информация вряд ли что-то даст.

— Поэтому вы не доверяете магам?

— Есть и другие причины. Впрочем, обсуждать их с вами я не хочу.

— Тогда зачем я понадобился?

— Прикрытие. — Снейп отпил из чашки, кажется, кофе не понравился ему даже больше сэндвичей. — Мне хочется посетить несколько мест, полагаю, там меня уже ждут. Так что единственный способ проскочить — это спровоцировать авроров и Орден на конфронтацию.

— И это все? Вам плевать, что над нашими братьями будут ставить опыты, как над мышами, пока вы наматываете мили по Англии?

— Если верить досье, у меня нет близких родственников. Вот о вас, Поттер, было написано, что Мерлин, или кто там у волшебников вместо Господа, героя магического мира сообразительностью не обделил. Тем удивительнее видеть то, что вы верите, будто ваше спасение прошло без последствий.

— О чем вы?

— Базы на прежнем месте уже нет. Через три часа после нашего побега все имущество центра вывезли на армейских вертолетах. Полагаю, ценный биологический материал — не исключение. У Ордена несколько укрытий. Я бывал в двух из них, и там вы сейчас не найдете ни следа пребывания этих рыцарей.

— Если захватить кого-то из них…

— Сначала отыщите. Все ученые центра официально мертвы или числятся пропавшими без вести. Они живут там же, где работают, на задание по сбору материалов отправляются в составе боевых групп. Вы совсем не цените своих товарищей или просто не представляете, сколько авроров может погибнуть при столкновении с людьми, которые подготовлены сражаться с волшебниками?

— И чего нам ждать? Пока нас всех не поубивают?

— На некоторое время Орден прекратит всякую активность. Им нужно, чтобы еще несколько лет маги ничего не знали об их существовании. Пока не решится проблема с нами, новые образцы искать не будут, что гарантирует некоторую безопасность уже имеющимся экземплярам. Я не собираюсь мешать вам развязать очередную войну, Поттер. Но мои интересы сейчас превыше вашего долга. Поможете мне — и отправляйтесь куда угодно. Если проживете достаточно долго, чтобы разобраться в ситуации, может, кого-то и спасете. Я даже подскажу вам, как это сделать.

— Так чего вы хотите?

— Для начала — залечь на дно, чтобы первая волна активности наших поисков немного схлынула. Вы будете есть или предпочитаете поездку на голодный желудок?

Гарри засунул в рот разом половину сэндвича, отхлебнул кофе и удивленно взглянул на Снейпа.

— Как вы это пьете? Сахара столько, что зубы слипаются.

Профессор нахмурился.

— Вот как. Понятно, почему консистенция показалась мне странной.

Гарри осенила странная догадка.

— Вы не чувствуете вкуса пищи?

— Вас не должно беспокоить, что со мной происходит.

Гарри накрыл руку Снейпа своей ладонью и признался:

— Это не так. Я хочу вам помочь, я должен это сделать. Давайте вернемся вместе. Есть люди, которым я могу безоговорочно доверять.

Профессор отнял свою руку.

— У меня таких нет. Ешьте и прекратите нести чушь, иначе на автобус опоздаем.

Гарри понял, что разговор окончен, но не был с этим согласен. Он пообещал себе, что сделает все возможное, чтобы убедить Снейпа: они не враги и никогда ими, по сути, не были. Будут ли такие заверения ложью? А черт с ней, с правдой. Кому она на самом деле нужна.

Продолжение следует.

 Отправлено: 07.01.22 23:46. Заголовок: Глава 8 То, как ты..

Глава 8
То, как ты нас выдумал

Они сидели на заднем сидении автобуса, прямо у двери. Со Снейпом происходило что-то неладное. Он все время пил воду из купленной на станции бутылки, но, несмотря на это, из-за пересохшего горла ему было трудно говорить. Гарри уже понял: предложи он свою помощь, ее не примут, поэтому он просто ждал, когда Снейп признает свою слабость. К сожалению, тот сделал это самым неожиданным образом — потерял сознание, опустив голову на плечо Гарри. Тот хмуро потрогал его раскаленный, покрытый испариной лоб, а потом пощупал ледяные пальцы. В колдомедицине он был несведущ, но выглядел Снейп достаточно плохо, чтобы начать паниковать. Стараясь не потревожить больного, он скользнул рукой под его мешковатый свитер в попытке забрать спрятанное за ремнем брюк оружие.

— Даже думать не смейте. — Снейп перехватил его руку, но его пальцы были слишком слабы.

«Я должен сейчас принять решение», — подумал Гарри и не стал сопротивляться.

— Успокойся. Я его не заберу. Чем мне помочь тебе?

Снейп с трудом повернул голову и смерил его взглядом. В нем не было злости, только какая-то отчаянная попытка… Поверить? Гарри даже моргнуть боялся.

— Из Шенли прямым автобусом до Лондон-Колни, там за деревней есть небольшой частный аэродром. Найдите Оттиса Пицуорта. — Кажется, слова отняли у Снейпа остатки сил, но он вцепился дрожащими пальцами в горло Гарри. — Предав меня, вы можете погубить и себя.

Его рука расслабилась. Гарри снял с себя куртку и укутал Снейпа, осторожно устроив его голову на своем плече.

— Вашему другу плохо? — спросила какая-то сердобольная старушка.

— Простыл, наверное.

Все же мир не без добрых людей.

— Позвольте взглянуть. — Молодой парень в очках подошел ближе и пощупал лоб Снейпа. Гарри это отчего-то ужасно не понравилось, и он интуитивно закрыл профессора собой. — Все в порядке, я доктор. — Парень ухмыльнулся. — Ветеринар, конечно, но ставлю диагнозы не только по влажности носа.

И все же, настороженный его злым взглядом, осмотр доктор устроил поверхностный.

— Похоже на сильную простуду, возможно, грипп или даже пневмония. Джейнис, — попросил он свою спутницу, — возьми у водителя аптечку и скажи, чтобы он вызвал на станцию скорую помощь. — Гарри хотел возразить, но парень добавил: — В Шенли вы больницу нормальную не найдете но в Лондон-Колни есть клиника с неплохими врачами.

Гарри решил, что машина медиков привезет их к нужному месту быстрее, чем рейсовый автобус. Ветеринар сделал Снейпу укол жаропонижающего и растворил в их бутылке воды какие-то антибиотики.

— Надо заставить его выпить. Лекарства не ахти какие, но должны помочь. Вы ему кем приходитесь?

Гарри нахмурился, пытаясь залить воду в рот Снейпу.

— Знакомым.

— Ну, тогда вам и карты в руки. Вряд ли кому приятно, когда такое делают посторонние.

— Что?

— Захлебнется он у вас так, говорю. Надо набрать немного лекарства в свой рот и…

— Я могу попробовать, — предложила сердобольная старушка.

Гарри хотел представить реакцию профессора на поцелуй пожилой леди, но ничего не вышло. Впрочем, даже ее бы он, наверное, предпочел Поттеру.

— Хотя, если это что-то заразное… — старушка самоустранилась.

— Я сделаю.

Гарри решительно набрал в рот немного лекарства, у того оказался приятный кисловатый вкус. Устроив голову профессора у себя на коленях, Гарри наклонился. Осторожно раздвинул языком его сухие губы и мысленно попросил: «Глотай». С неожиданной для него покорностью Снейп выполнил просьбу. Гарри отстранился, снова набрал воду в рот. Видимо, лекарство пришлось профессору по вкусу. После третьего глотка Гарри почувствовал прохладу чужой руки на своей шее. Снейп выпил коктейль из минералки и антибиотика, но порция показалась ему недостаточной. Прижав свои губы к губам Гарри, он проник языком в его рот и учинил там настоящий обыск в поисках нового глотка влаги. Наверное, дело было в жаре, который терзал профессора, но его поцелуй обжег. У Гарри самого пересохло в горле. Пытаясь отстраниться, он запустил пальцы в волосы Снейпа, но вместо того чтобы причинить тому отрезвляющую боль, лишь ласково сжал тяжелые пряди. Нужно было что-то сделать… Он резко отстранился и, глядя, как Снейп подался следом за ним, поспешно набрал полный рот воды, чтобы вернуться к этим жарким губам. Нет, ни черта это не было лечением. Лекарство стекало по подбородку Гарри, пока чужой язык яростно атаковал его рот. Только когда ледяная ладонь забралась под майку и Гарри понял, что Снейп уже не лежит в беспамятстве, а приподнялся, обнимая его шею, он нашел в себе силы этот бред прекратить.

В автобусе повисла задумчивая тишина. Но не возможное осуждение заставило Гарри вздрогнуть. Снейп смотрел на него. Если бы можно было отличить зрачки профессора от радужки, те оказались бы расширенными. Порозовевшие губы, сбившееся дыхание... Признаки болезни. Чьей? Не его. У психического расстройства Гарри оправданий не было.

— Я редкостный мудак. Извините. Вот, выпейте. — Он прижал ко рту Снейпа горлышко бутылки, но тот его даже не заметил. Его пальцы сжали подбородок Гарри, они были такими слабыми, что тот легко мог бы отвернуться, но даже пошевелиться не осмелился.

— Это ты? — Совершенно нелогичный вопрос, придумать ответ на который было чертовски сложно.

— Вряд ли. Мне жаль.

Глаза Снейпа закрылись. Он покорно опустошил бутылку, прежде чем снова лечь на его колени. Его горячее дыхание обжигало кожу живота даже через майку. Гарри словно тяготился тяжестью чужого тела. Кровь стучала в висках.

— Бывает, — утешила старушка.

Гарри и сам прекрасно понимал, что да, случается, но не помнил, чтобы это было настолько ощутимо, сложно и даже мучительно. Он уже целовался однажды с парнем, правда, пьян был тогда до неприличия, да и его случайный партнер на ногах не то что не держался, он на них попросту не устоял, рухнув на посапывающего на диване Гарри, после чего, собственно, и случился «казус». Гарри понял, что проснулся от того, что его лапают за задницу, и, разглядев в лунном свете лицо потенциальной угрозы, заплетающимся языком спросил:

— Приятель, ты меня ни с кем не путаешь?

— Ну, наткнувшись на ширинку, я понял, что ты не Анжелина, — гордо сообщил Джордж Уизли, обдавая его ароматом виски, и добавил: — Но мне пофиг.

Гарри тогда как раз находился в состоянии разрыва с Джинни и, прислушавшись к ощущениям собственного тела, понял: ему искренне плевать на то, кто доставляет ему удовольствие. Целовался Джордж намного лучше своей сестры, его наглые руки знали такие чувствительные местечки на теле Гарри, ласкать которые не всякой девушке придет в голову. Вот только из-за виски они как-то быстро перегорели и где-то на полпути забылись недолгим сном начинающих алкоголиков. Утром Гарри отнесся к тому, что произошло, философски: «Значит, не очень-то и хотелось». Его отношения с Джорджем не испортились. Они стали позволять в адрес друг друга раскованные шуточки, заставлявшие Рона злиться, что он в родстве с одним извращенцем и имеет несчастье дружить с другим. Впрочем, для новых отношений Гарри предпочел девушку, что убедило его в том, что в процессе пьяных утех вирус гомосексуализма подхвачен не был. Он просто немного поэкспериментировал. «Просто» — какое прекрасное слово…

К несчастью, сейчас все было намного сложнее. Он сидел с прямой спиной, будто школьник на уроке, и его щеки пылали от стыда, потому что только рассыпавшиеся по его бедрам волосы Снейпа прятали от окружающих явное свидетельство того, насколько серьезное помрачение ума случилось с Гарри Поттером.

«Это Снейп», — напомнил он себе и рискнул взглянуть вниз.

Профессор открыл свой черный вороний глаз и тоже посмотрел на него, настороженно, как взъерошенная после драки птица.

«Лучше б ты снова сознание потерял!» — жестоко взмолился Гарри и отвернулся. Его желание не сбылось. До самого Шенли они только и делали, что обменивались колючими взглядами, будто дуэлянты.

***

— Алло! Гарри! Это же ты, Гарри? Где ты? Что с тобой…

Она была жива, и сейчас это казалось главным. Не помнила о его письме, ну да и черт с ним.

— Все в порядке, Гермиона. Со мной все хорошо.

— Где ты?

Как же приятно было слышать тревогу в ее голосе. Она хоть немного оправдывала клочки липкой туалетной бумаги, которой он только что стер собственную сперму. С раздражением, потому что никогда не чувствовал себя таким похотливым кретином. А сейчас ее голос будто смыл все сомнения. Или не все?

— Я люблю тебя? — Отчего-то прозвучало вопросом. — Береги себя. Будь осторожна, я еще позвоню. Ситуация с последним делом сложная, объясню при встрече.

— Когда?

— Я найду тебя.

Он повесил трубку. Не дольше тридцати секунд, Гарри запомнил. Снейп отдал пистолет, потому что врачи, принявшиеся за осмотр пациента, могли его найти, а сейчас это было нежелательно. После этого профессор уже не мог диктовать условия. Он только попросил об осторожности хриплым от слабости голосом. Таким интонациям Гарри не смог отказать.

Отойдя от автомата, он приблизился к машине скорой помощи.

— Как дела?

— Не дает себя осмотреть, — пожаловалась женщина-доктор. — Но жар мы вроде сбили. Отложим осмотр до клиники.

Гарри не знал, какие причины у Снейпа так цепляться за свой свитер. Раны на шее показывать не хотел? Может, и прав был: те выглядели довольно странно.

— Вы едете с нами, нужно заполнить его документы. — Судя по тому, как сухо она говорила, немного оклемавшийся пациент уже успел потрепать бедной женщине нервы.

— И в мыслях не было отказаться.

Он запрыгнул в машину, и та тронулась с места. Некоторое время врач и санитар были заняты, измеряя Снейпу давление. Правда, ничего у них не вышло, электронный прибор сломался.

— Ерунда какая-то. Пациент скорее мертв, чем жив.

— Так не бывает, — осадила доктор санитара.

Гарри рассмеялся, но вскоре заткнулся. Ситуация Снейпа даже не удивила.

— Как зовут больного?

— Джон Смит.

— Возраст?

Гарри постарался вспомнить.

— Сорок один, вроде…

Докторша взглянула на Снейпа.

— А точнее?

— Сорок три, — скривился тот.

— Страдаете сердечно-сосудистыми заболеваниями?

— А ими можно наслаждаться?

— Отвечайте, "да" или "нет".

— Не знаю.

— Аллергия?

— Да. На белладонну.

— Из лекарств?

— Понятия не имею.

— Пища?

Снейп поморщился.

— Майонез, но не знаю, аллергическая ли это реакция или просто отвращение.

— Заболевания пищевого тракта?

— Нет.

— Когда заметили первые признаки простуды?

— А я точно простужен?

— В больнице выясним.

— Тогда «это» началось только сегодня.

— Страховка?

Гарри во время всего допроса сидел спокойно, но когда речь коснулась страховых документов, решил, что в маггловских делах соображает лучше замолчавшего Снейпа.

— Вот черт, я сумку в автобусе забыл! А там все документы. Из больницы можно будет связаться с вокзалом?

— Конечно, — успокоила его доктор и потянулась за одноразовым шприцем.

— Я возьму у вас кровь. Как только приедем в клинику, сразу отправим ее на анализ.

Профессору эта идея не понравилась. Он сел на каталке и раздраженно взглянул на Гарри, словно заставляя того что-то предпринять.

— Это всего лишь кровь.

— Сейчас не самое лучшее время для таких экспериментов.

Врач была убедительна.

— Действия жаропонижающего надолго не хватит. А нам добираться еще полчаса. Ваш уровень лейкоцитов мы можем проверить уже по пути и подобрать средство…

— Нет.

Гарри вступился за врача:

— Может, она дело говорит?

Снейп раздраженно нахмурился и приблизил лицо к оконному стеклу. Когда он выдохнул, то покрылось ледяным узором.

— Вы им это предлагаете исследовать?

Гарри мог поклясться, что Снейп не применял заклинания. Тогда какого черта происходило?

Санитар выругался и Гарри вытащил пистолет.

— Никто не орет, включая водителя. Движемся в заданном направлении. Со мной объяснитесь?

— Если придется и не при свидетелях. — Снейп стер со стекла изморозь. — Мы выйдем до того, как достигнем города. Напрямик через лес будет ближе.

— Ближе к чему? — возмутилась доктор. Медбрат выглядел напуганным, водитель, выглянувший из кабины, хотел что-то сказать, но пистолет в руке Гарри убедил его, что героизм может быть вреден для здоровья. — То, что происходит с вашим телом, ненормально, если не сказать — аномально. Нельзя излечить неисследованное. Какие бы проблемы у вас…

Снейп ее коротко перебил:

— Вы понятия не имеете о моих проблемах.

Женщина закусила губу.

— Ну так позвольте мне выяснить! — Она резко придвинулась к Снейпу, бросив Гарри: — Стреляйте, если угодно.

Гарри не стал. Даже Снейп растерялся, когда чужие руки рванули вверх его свитер. Руки запутались в рукавах. Отбиваясь, он едва не двинул настырной женщине в челюсть, но та, демонстрируя, что если бы хотела причинить вред, сделала бы это без труда, схватила никем не замеченный скальпель в стерильной упаковке, и быстро избавившись от нее, рассекла лезвием ткань.

Гарри не ждал от себя такой реакции. Даже санитара, который, должно быть, на многое в жизни насмотрелся, стошнило на пол. Дело было не в шрамах на шее, а в том, что начиналось под ними. Гарри видел почерневшую плоть, покрытую струпьями и белесым инеем, ничего более отвратительного, мертвого он и представить себе не мог, а ужасное пятно покрывало всю левую часть груди Снейпа, спускаясь к животу. Так ужасно выглядела только пораженная проклятием рука Дамблдора и…

— Дементоры.

Снейп и врач его слова проигнорировали.

— Брэд, возьмите себя в руки, — приказала женщина санитару и незащищенной рукой, морщась, как от боли, принялась ощупывать поврежденную кожу. — Чем вас лечили раньше?

— Довольно сложным препаратом на основе адреналина, — отчитался Снейп с некоторой покладистостью.

— Он помогал?

— На какое-то время.

— Характер повреждений?

— Вы почти безошибочно указали на его аномальность. Да прекратите меня щупать!

Гарри встал, чтобы лучше разглядеть происходящее. Обмороженные пальцы врача оставляли на коже Снейпа липкие кровавые следы, но женщина продолжала делать свою работу, и в какой-то момент… Наверное, профессор почувствовал это острее, Гарри увидел только полоску свежей кожи. Посреди темноты той мерзкой каракатицы, что расплывалась по груди его учителя, появились пятнышки нежно-розовой новой кожи. У Снейпа запылали щеки, словно кто-то разом украл всю его бледность.

— Женщина, что ты сделала? — Он вцепился в плечо врача. — Как?

— Я не знаю, — ошарашенно покачала головой та, а вот Гарри показалось, что он нашел ответ. Ее намеренья были чисты, повинуясь своему долгу, она хотела исцелить, и у нее что-то получилось…

Он подался вперед и, отодвинув целительницу в сторону, сунул в руку Снейпа пистолет.

— Я знаю, что нужно. Экспекто… — Он прижался щекой к черной коже и выдохнул: — …Патронум.

Было совсем не так, как раньше с палочкой. До одури больно. Должно было быть холодно, но обмороженная щека горела огнем. Он чувствовал, как лопается ледяными трещинами его кожа, где уж тут сосредоточиться на… Но, черт! Какая-то маггла смогла. Преодолела свое отвращение, прорвалась через эту выхолаживающую всякую теплую мысль изморозь, а значит, он тоже просто обязан сейчас думать о… Гермионе? Ее волосах цвета меда? Сведенных к переносице бровях, когда она сосредоточенно хмурилась, прежде чем, разгадав сложную задачку, улыбнуться, будто маленькая солнечная девочка? Даже в самую холодную зиму она была летней. Не по-весеннему свежей, как Чоу, не по-осеннему сладкой, как Джинни, и, боже упаси, не отличалась зимней рассудочностью Ромильды. Она была солнцем, но почему он чувствовал себя так, будто был единственным человеком, который стыдился попросить его светить себе? Может, оттого что хотел сказать: «Грей только меня»? Ненужная мысль. Он хотел исцелить, а не заморозить своей тоской. Обжечь до кислого вкуса лекарства во рту, от которого не избавит даже холодный кафель, когда прижимаешься лбом, дабы не слишком вспоминать старика Мерлина, пока руки не ласкают, просто мнут собственный член, чтобы избавиться наконец от неправильного болезненного возбуждения. Это отвратительно, как и липкие от семени пальцы, но… Снова не та мысль. Он беспомощно отстранился. Снейп смотрел на него с разочарованием. Конечно… Ни разу он не оправдал надежд этого человека.

— Прости. Я слишком самонадеян.

А может, только это и было нужно. Не щадя свои губы, не думая о том, как в этот момент выглядит его обмороженное лицо, Гарри прижался к губам Снейпа поцелуем. Он не вкладывал в него все свое умение, только убежденность: «И все равно я хочу тебя спасти». Что-то изменилось. Его рот почти ничего не чувствовал, ладони, прижатые к груди Снейпа, уже покрылись ледяной коркой, когда что-то дрогнуло: «Какого хрена я все время думаю о себе? Почему я не тот, кто ему нужен? Разве еще остались варианты?»

— Люблю тебя. — Вот так, без всякого знака вопроса. Никогда еще ложь не давалась ему так просто. Снейп обнял его. Гарри без страха посмотрел в глаза профессора, пьяный от своей жажды обмануть. Наверное, боги слепы, иначе зачем наделили людей способностью к вранью. Он почувствовал резкий удар чужого сердца своей онемевшей рукой.

— Экспекто…

Снейп его поцеловал, заставляя замолчать.

— Не нужно.

Гарри отстранился и заспорил:

— Важно.

Профессор надавил на его макушку, заставив взглянуть вниз. Гарри затошнило от вида собственных рук, казалось, с них слезла вся кожа. Вся грудь и живот Снейпа были перемазаны его кровью, но чертово пятно стало меньше. Теперь он его и одной ладонью смог бы закрыть, что и попытался сделать, но Северус ему не позволил.

— Довольно. — Он стиснул плечи Гарри так крепко, словно на самом деле боялся его потерять. — Хватит, я больше не могу принять от тебя. Ведь это ты… Твои глаза заставляют меня что-то чувствовать. Прости, я не должен был ошибаться. — Снейп укачивал его, баюкал в своих объятьях. Возможно, он не помнил, не хотел помнить, но ему нравилось что-то выдумывать. — Я не совершил ошибки. Просто слова ничего не значат, он многое говорил, но ни разу не прикоснулся ко мне так, как ты, и я понял, что нахожусь во власти заблуждения. Но ты… Ты ведь — совсем другое дело. Ты действительно…

— Люблю тебя, — повторил Гарри, чувствуя, как к горлу подступает комок страха. Одно дело — заставить себя поверить в сиюминутную эмоцию, и совсем иное — навеки нацепить на себя маску праведника. Что станет со Снейпом, когда тот поймет, что так жестоко предан. С Северусом, что улыбается ему губами, покрытыми его собственной кровью, впервые видит в нем не проклятье или чьего-то сына, но свою собственную надежду. Он признался: — Мне больно…

Снейп тут же ткнул пистолетом в лоб доктору.

— Помогите ему. Немедленно.

Гарри попытался сбежать от собственного вранья. Ему удалось. Сознание помахало ручкой, отправив его в темную яму, населенную сожалениями.

 Отправлено: 07.01.22 23:47. Заголовок: Глава 9 Веская при..

Глава 9
Веская причина для лжи

Дом был очень старым. Когда кто-то ходил по комнате на втором этаже, с потолка сыпалась деревянная стружка. И клопы… В те часы болезни, когда Гарри был слишком слаб, чтобы вертеться волчком на продавленном диване, их укусы чувствовались не так сильно, теперь же он то и дело боролся с желанием почесать забинтованными руками красные следы на коже. Но, несмотря на все это, Гарри больше всего страдал от недуга под названием обман.

Все дело было в Снейпе. Перестав строить из себя тюремщика, он, кажется, совсем растерялся. У него отсутствовала модель поведения, пригодная для обстоятельств, в которых они оказались. Сначала Гарри думал, что повел себя верно. Северус заботился о нем, регулярно менял повязки, кормил…Ну, довольно неплохо, если не считать того, что во всех блюдах отсутствовали соль и специи. Гарри не возражал исправлять это самостоятельно и нахваливал кулинара. Тот твердил, что все сказанное — чушь, но в благодарность отвечал на некоторые вопросы.

— Ты вообще ничего не помнишь?

— Четко — только детство лет до восьми. Потом — лишь какие-то клочки информации. Цвет тех или иных вещей. Их запах или вкус… Я его сейчас не чувствую, но знаю, каким он должен быть.

— Значит, твоя информация о себе ограничивается сведениями, полученными в Ордене?

Снейп кивнул.

— По большому счету.

— И о чем было написано в досье?

— Что я окончил школу чародейства и волшебства, потом вернулся в нее преподавателем. Был слугой двух строптивых господ. В итоге убил одного и предал другого в интересах покойника. Всю жизнь любил женщину по имени Лили Эванс. В день битвы за Хогвартс едва не умер. Не знаю, обманули меня или нет…

Гарри с сожалением отметил:

— Нет. Не во многом.

Профессор безразлично пожал плечами.

— Тем проще.

— Зачем ты так говоришь?

— Получается, что я уже знаю несколько важных ответов, а недостающие еще добуду.

К сожалению, в те дни Гарри часто чувствовал слабость из-за постоянной боли в руках, щеке и еще не зажившей до конца ноге, так что после уколов, которые делал ему Снейп, проваливался в недолгий тревожный сон. Путного разговора у них не получалось. Впрочем, Гарри не оставлял попыток заполнить пробелы в собственных знаниях.

— А Экройд? — Вопрос не застал Снейпа врасплох. В момент, когда он был задан, тот протирал пыль, из-за которой Гарри уже начал чихать, и ни на минуту не прервал своего занятия.

— Я чувствовал его острее, чем других людей. Любил смотреть за его работой. Даже не говорить с ним, мне это было не интересно, я просто смотрел и успокаивался. Чувствовал себя почти живым.

Гарри нахмурился.

— А ты какой?

Снейп пожал плечами.

— Не знаю. Ты мне скажи.

Для этого требовалась некоторая информация.

— Твои раны, они…

— На шее? Не знаю, откуда они взялись.

Гарри покачал головой.

— О них я как раз помню. Другие.

Снейп задумался над ответом.

— Могу лишь пересказать то, что слышал или узнал сам. Но это длинная история, а ты недостаточно здоров.

Гарри заспорил, но профессор оказался прав. Из-за его состояния разговор затянулся на несколько дней.

— Ты не спрашиваешь меня, почему я остался в Ордене. Дело не в моей особенной зависимости от доктора Экройда, не в том, что мне чем-то нравился образ мыслей этих людей… Я всегда знал, что уйду от них. Просто та относительная свобода, которой я обладал, была обретена не так давно. В первый год мое положение было немногим лучше, чем у остальных исследуемых.

Гарри вздохнул.

— На койке тоже полежал?

— Приходилось, — кивнул Снейп. — Но это длилось недолго. Убедившись, что моя память действительно повреждена и в силу собственной растерянности я не готов к немедленному сопротивлению, меры смягчили. В конце концов, я был наиболее интересен в качестве объекта исследования.

— Почему?

Снейп коснулся пятна на груди, скрытого свитером, и поморщился.

— Я убил дементора. Еще до того, как оказался пленником Ордена. Это случилось в Визжащей Хижине, где я умирал.

Снейп не сказал: «Ты бросил меня», — но Гарри счел нужным оправдаться.

— У меня не осталось ни тени сомнений в твоей смерти. Это было так… — Странно. Страшно. Даже спустя столько времени он не смог подобрать слова, чтобы описать то, что почувствовал. Найти объяснения собственной неподвижности. Почему он не пришел на помощь? Почему без всякой надежды на победу просто не бросился на Волдеморта? Просто Снейп не попал в список людей, за которых он готов был умереть. Это было грустно, неправильно, и потом он чувствовал себя дерьмом, но прошлое никому не дано изменить, даже обладая сотней хроноворотов.

— Теперь это уже неважно. Экройд был в составе боевой группы Ордена, наблюдавшей за войнами волшебников. Когда барьер с замка был снят, они смогли подобраться поближе к месту сражения и поживиться, захватив в плен раненых. Дэн всегда был любопытен и решил заглянуть в дом с привидениями, о котором читал в книгах Ордена. Если верить его словам, там было холодно, как в морозильной камере. Даже пол и стены покрывал иней. Я лежал в центре комнаты, над моими раскрытыми губами пульсировал яркий голубой огонек, а потом… Словно что-то взорвалось. Экройда оглушило волной такого ударившего в грудь чистого ужаса, что на какое-то мгновение он перестал понимать, что происходит. По его словам, он чуть разума не лишился от мучавших его кошмаров. Когда пришел в себя, то в Хижине все было как обычно, только я сидел на полу и мои раны не кровоточили.

— При чем тут убийство дементора?

Гарри понимал, что Снейп уже подобрал произошедшему объяснение, но хотел понять, на чем оно основано.

— Я был мертв более двух месяцев. Ходил, дышал, говорил, но люди в моем присутствии чувствовали себя, по меньшей мере, некомфортно. Их тревожили дурные воспоминания из прошлого, они зябли… В книгах Экройд обнаружил лишь одно существо, способное вызывать такие ощущения. Он единственный, кому нравилось проводить со мной время. Может, оттого, что я воскрешал в нем былую злость на волшебников, а она делала этого человека сильнее? — Снейп взмахнул рукой. — Неважно. Не хочу говорить о нем.

Гарри казалось, что Снейп и от него ждал каких-то историй, но тот ни разу не задал вопроса, не попросил объяснить его идиотские поступки и не менее самонадеянные заявления о собственной любви. Гарри был за это благодарен, потому что четкие объяснения своим действиям у него отсутствовали.

— Но почему ты решил, что убил дементора?

— Позже объясню.

Пауза в разговоре тянулась недолго. На следующий день Снейп предложил ему немного проветриться.

— Мне принесли средство от клопов. Как сказали, весь день в комнате будет дурно пахнуть, так что можно провести весь день на улице, если ты чувствуешь себя достаточно хорошо.

Гарри обрадовался, ему давно надоело сидеть в четырех стенах.

— Отлично!

Снейп помог ему одеться и вытащил из дома хромое трехногое кресло, мотивируя это тем, что земля слишком холодная, чтобы на ней сидеть. Потом он вернулся за стопкой журналов, чтобы подложить их на место несуществующей ножки, и, наконец, вывел на улицу Гарри. Несмотря на то, что нога все еще болела, он теперь легко мог бы обходиться без обезболивающих, если бы не обмороженные руки и щека. Новая кожа, медленно появлявшаяся на месте омертвевшей, была совсем тоненькой и лопалась, если он пытался сам за что-то взяться или улыбнуться, отчего бинты тут же покрывались кровью.

Устроив его в кресле, Снейп притащил из дома плед и укутал Гарри до самой шеи.

— Никаких лишних движений. — Вместе с одеялом профессор принес из дома пакет и теперь высыпал его содержимое на колени Гарри. — Я не знал, какие очки тебе нужны, поэтому попросил купить несколько штук.

Гарри почувствовал себя ребенком, которому сделали самый желанный в мире подарок. Только подобрав подходящие очки, он понял, как устал от этого расплывающегося перед глазами мира. Теперь можно было с уверенностью сказать, что все не так уж плохо. Нет. Дом, рядом с которым он сидел, по-прежнему выглядел так, будто вот-вот готов развалиться, похоронив своих обитателей под деревянными обломками, зато лес вокруг него был чудесный. Старые деревья прятали в своих кронах небо, пропуская на поляну лишь робкие лучи утреннего солнца. В зарослях дикого можжевельника копошилась какая-то живность. Пели птицы, и Гарри против воли не мог отвести глаз от узкой тропинки, убегавшей прочь от дома.

— Все еще хочешь уйти? — В голосе Снейпа звучала грусть.

Гарри плохо контролировал то смешанное со стыдом волнение, которое теперь возникало у него всякий раз, когда он слышал голос Снейпа или чувствовал прикосновение его рук.

— Я должен. Там мои друзья, и им грозит опасность.

— А кто я тебе? — Какой мучительный вопрос. Когда-то Гарри расстраивался при мысли, что судьба избавила его от необходимости искать на него ответ, а теперь так увяз в собственном смятении и лжи, что просто не знал, что делать.

— Я…

Наверное, Снейп смог почувствовать его панику, потому что покачал головой.

— Нет, не отвечай. Есть вопросы, ответы на которые я должен найти самостоятельно.

Только почувствовав облегчение оттого, что не нужно немедленно выдумывать объяснения своим поступкам, Гарри заметил в руках Снейпа листки, исписанные убористым почерком.

— Что это?

— Когда доктор Экройд убедил своих коллег, что я не представляю опасности и могу оказаться для Ордена ценным агентом, мне позволили узнать о собственном прошлом и разрешили изучить книги по магии. В центре их было немало, в том числе те, что сохранились с древних времен, когда короли боролись с магами, и Орден рыцарей Ее Величества еще не был под запретом. Разумеется, забрать их из библиотеки мне не позволили, но я старался запомнить прочитанное. А когда решился на побег, записал все, что касалось моего состояния.

— Я могу это прочесть?

Снейп знакомо ухмыльнулся.

— Я не показывал бы эти рукописи, намереваясь утаить их содержимое.

Гарри кивнул.

— Вполне логично.

Он протянул руку, чтобы взять бумаги, но Снейп, вопреки собственным словам, замешкался. Потом он резко протянул страницы и поспешно скрылся в доме. У Гарри не возникло сомнений в том, хочет ли он узнать, что же произошло с этим человеком. Ну, хотя бы в чем-то он был уверен. Приятное все же чувство.

***

«Дементоры… Многочасовые поиски информации о собственном состоянии были сведены мной к одному слову. Я не в состоянии оценить природу этих существ, да и существ ли. В классификации волшебных тварей они не фигурируют. Все источники, которые я анализировал, дают общие сведения. Эти существа питаются чужим счастьем и, целуя, способны похитить у человека нечто важное… Тут маги расходятся в определениях. Одни считают, что это способность чувствовать, а значит, понимать, ощущать окружающую действительность. Другие утверждают, что исчезают воспоминания, личность человека полностью стирается, и ему остаются только естественные физиологические потребности. Почему тогда те, кто пережили поцелуй, не способны наполнить себя новыми впечатлениями, обучиться чему-либо? Сторонники этой версии говорят о том, что, возможно, в слюне этих тварей содержится какое-то магическое вещество, способное блокировать в пострадавшем любую, если так можно выразиться, инициативу. Само стремление к новому развитию личности. Есть, конечно, и третья версия, далекая от попытки стать научной и, тем не менее, считающаяся волшебниками наиболее правдоподобной. Они называют дементоров «Пожирателями душ». Вот только Дэн говорит, что если в этом мире найдется ученый, способный дать научное определение тому, чем же является эта самая душа, и провести ее точный анализ на уровне молекул и атомов, ему обеспечена Нобелевская премия. Как я думаю, заодно с проклятиями всего рода человеческого, потому что так уж люди устроены, что хотят верить в некоторую ограниченность собственной воли чужим промыслом. Мы с Экройдом вообще много говорили о боге. Дэн — из когорты довольно странных атеистов. Говорит, что поверит только в то, что сможет пощупать. Ложь, наверное. Осязаемому он тоже постарается найти объяснения, потом на одних выводах будет строить другие, и так до конца своих дней. Думаю, тактильный анализ не прибавит ему убежденности в чем-либо. Я долго пытался понять, во что сам верю. Ответа не нашел. Слишком мало информации».

Прочитав начало записей Снейпа, Гарри понял, что удивлен. Они не напоминали сухой перечень фактов, которого он ожидал, скорее, этот человек искал истину, выплескивая на бумагу даже свои случайные мысли. Как он мог оценить предоставленную возможность приобщиться ко всему этому? В прошлом, разглядывая чужие воспоминания, он чувствовал: не ему предназначались эти откровения. Они были вынужденными, они не повиновались воле самого Снейпа, тот просто больше не мог их удержать. Эти записи были совсем иным: добровольным пожертвованием именно ему, Гарри Поттеру. Может, оттого, соприкасаясь с ними, так болели дрожащие забинтованные пальцы.

«Впрочем, эти рассуждения не имеют ничего общего с моими исследованиями. Мы с Дэном могли часами обсуждать мое состояние, строить разного рода теории, но это не приближало к пониманию проблемы ни меня, ни его. Больших трудов ему стоило получить разрешение для нашего визита на старейшую из баз Ордена. Где она расположена, я не знаю. Во время всего полета мои глаза оставались завязанными, а руки и ноги — скованными. Я почувствовал удивление, оказавшись вместо очередного бункера в настоящем замке. Здание было полуразрушено, но, несмотря на его очевидную историческую ценность, я не заметил, чтобы кто-нибудь прилагал усилия к его восстановлению. Там, где несколько веков назад был разбит парк, находились лишь разросшиеся кусты и короткая взлетная полоса. В Ордене я видел достаточное количество современной техники, да и телевидение, которое мне никто не запрещал смотреть, снабдило некоторой информацией о внешнем мире, так что самолет, стоявший у одной из покрытых копотью стен, я смог с уверенностью отнести к пережиткам прошлого.

— Это место — что-то вроде памятника, — сказал Дэн.

Я не смог не задать вопрос:

— Чему?

— Тому, как волшебники веками вмешивались в дела людей, оставляя после себя вот такие незаживающие раны. Этот дом был разрушен бомбардировками во времена Второй мировой войны, которую развязал один крайне амбициозный мудак. Даже подумать страшно, сколько людей погибло, пока маги решали свои внутренние проблемы. Какой крови стоила нашей стране эта война…

Мне было нечего возразить ему. Даже не понимая толком свою природу волшебника, я не нахожу слов, чтобы оправдать поступки представителей своей расы. Если эта сила порождает такую жестокость, вправе ли люди обладать ею? У меня нет ответа. Скорее всего, за всем этим стоит кто-то, чья воля нам неведома. Такие рассуждения — лицемерие? Возможно. Что я успел понять, так это один неоспоримый факт: мир вообще чертовски сложно устроен, всем нам, и магам, и магглам, его никогда не постичь до конца. Возможно, таково проклятие этой жизни, но в нем содержится и некоторая толика ее очарования. Загадки всегда манят их разгадать. Я вижу вокруг множество подтверждений тому, что это не всегда возможно, поэтому из всех вопросов, на которые хочу найти ответы, стараюсь выбирать лишь самые важные».

Гарри вспомнил, какими бешеными, ошалевшими от злобы глазами Виктор Крам разглядывал знак Даров на груди мистера Лавгуда. Старая сказка, превращенная в кошмар. Среди магов тоже встречались как добряки, так и негодяи. Что отличало их от прочих людей? Сила, что вела их по пути собственных стремлений? Он мог понять растерянность Снейпа, столкнувшегося лишь с одной стороной собственного дара. Хуже того. Читая о его чувствах, он корил себя за то, что никогда не задавался такими же вопросами.

«Когда мы пришли в замок, нас встретил смотритель. Высохший от болезней и виски, которым от него разило, старик. Он не счел нужным представиться. Только открыл дверь и под присмотром такого же проржавевшего, как и он сам, пистолета проводил нас в подвал дома. Там, среди полусгнивших полок, стояли современные установки, поддерживающие в помещении нужные температуру и влажность, необходимые для хранения трех десятков книг. В библиотеке Ордена я видел издания, наделенные большей силой, способной как проклясть читающего, так и повеять ему в лицо свежим ветром, но не встречал пергаментов древнее. Ни один из уже прочитанных мною томов не вызывал у его хранителей или исследователей такого уважения.

— Все эти книги бесценны для нас, потому что написаны людьми, изучавшими волшебников. Их наблюдения необычайно точны. В семье Пицуорт родилось несколько поколений магов, но, несмотря на свою проклятую кровь, род Истовых рыцарей не изменил главному делу своей жизни. Когда Орден был воссоздан, именно материалы господина Оттиса нам очень помогли.

Старик хмыкнул.

— Люди так устроены, что всегда найдут, с чем сражаться. Мне не жаль для дураков пороху.

— Не говорите так. — Было заметно, что Дэну старик нравится, но взаимностью этот тип ему не отвечал, чем вызвал у меня некоторое раздражение. — Как бы то ни было, мы с Северусом останемся тут на несколько дней. Ему нужно найти кое-какую информацию.

Оттис Пицуорт пожал плечами.

— Помогать не буду, а комнат свободных полно. Только охране прикажи, чтобы в дом не совалась. Раздражают меня эти ваши бравые ребятки.

Мы остались в доме. Экройд не мог проводить со мной все время, часто на пару дней уезжая на базу, тогда старик выползал из своего укрытия и пристально за мной следил. Нет, не охранял по чьему-то приказу, дело было в его любопытстве.

— Значит, ты из этих? — спросил он однажды, спустившись в подвал. Я не счел нужным отвечать. — Я мог бы и сам таким быть, но как дед сквибом уродился, так маги в нашем роду и перевелись. — Я опять промолчал. — Что, совсем не интересно? Ты же, вроде, беспамятный. До баек разных должен быть охоч.

— Сам во всем разберусь. Чужой правды мне не надо.

— Подохнешь раньше, — заявил старик, чем наконец привлек мое внимание. — Нет, не от ран. Тебя сожрет холод, который я сейчас чувствую. Дементоры.

Оттис отсалютовал мне бутылкой.

— Есть одна старинная легенда. Давным-давно, когда еще не существовало министерства магии и каждый волшебник жил по своей совести, а не по запретам большинства, колдуны в погоне за властью, богатством или бессмертием использовали такую магию, что нынешним темным и присниться не может. Рекою лилась кровь волшебных существ, ядами разными или заклятьями стирались с лица земли целые деревни… В общем, злые дела повсюду творились.

Я усмехнулся.

— У этой сказки, как водится, счастливый конец? Появился герой и победил всех негодяев?

— Угу. Мерлин его звали, слышал, небось, о таком? Только, боюсь, ни о какой победе и речи не было, по той простой причине, что его враги сами себя извели. Некоторые из могущественных темных колдунов просто исчезли, зато в тех местах, где они обитали, появились странные твари, они нападали на людей, иногда воруя у них радостные воспоминания, а порой — и саму душу.

— Что возвращает нас к вопросу о дементорах.

— Да, именно так их по сей день называют. Среди моих предков был один известный знахарь, живший в то время. Магией он не обладал, но в травках разных был сведущ. Однажды к нему обратился с просьбой о помощи один из темных магов. Он перепробовал все свои средства, чтобы справиться с неизвестным недугом, но они не помогли, вынудив его обратиться к магглу-целителю. Тот описал симптомы болезни. Тело волшебника покрылось черными пятнами и струпьями, от него веяло таким холодом и горечью, что рядом с магом трудно было находиться дольше пяти минут.

— Как быстро прогрессировала болезнь?

— Она тянулась несколько месяцев. Никакие средства не помогали, последние слова моего предка говорят о том, что пораженное тело волшебника просто начало исчезать. На этом его рассказ обрывается. Другой мой предок пытался найти сведения о его дальнейшей судьбе и выяснил, что тот ополоумел. Превратился в тень, не способную говорить и что-то чувствовать, и доживал свой век за счет доброты людей, которых когда-то выходил.

— Его поцеловал дементор?

— Скорее всего. Другого объяснения никто не придумал.

Я задумался над рассказом старика.

— Означает ли это, что дементоры — это переродившиеся волшебники?

— На этом история не заканчивается, — признался Оттис. — Спустя три поколения, в нашей семье родился первый маг. К тому времени наш род хлебнул достаточно горя от волшебников, чтобы не обрадоваться такому подарку судьбы, тем более что отец мальчика был истовым христианином. Он написал письмо знакомому епископу, тот обратился за советом к Папскому престолу и получил высочайший ответ: мальчика воспитать, следуя слову божьему, но наблюдать за ним, изучая все повадки и способности. Дабы рука доброго отца при воспитании бесовского отрока не дрогнула, ему в помощь из Франции, откуда родом был сам папа и тогдашняя королева, прислали несколько тамплиеров. Так и возник Орден Истовых рыцарей.

— Мне уже жаль ребенка, который попал под его власть.

— Зря. О сэре Теренсе Пицуорте в юности никто бы и пары добрых слов сказать не мог. Дабы заслужить доверие Папского престола, он преследовал врагов святой церкви даже более рьяно, чем его набожный отец, попутно захватывая земли тех, кого нарекал еретиками. Часть их он отводил под аббатства или делился угодьями с королевским двором, так что прослыл не только праведником, но и блестящим интриганом. Его очень интересовали истории о его предке-лекаре. Мечтая заполучить еще большую власть, он вознамерился подчинить себе силу дементоров. Книги об этих тварях в замок свозили со всей Европы, и вот однажды вассалы сэра Теренса начали замечать, что тот изменился. Стал нелюдим, мало ел, избегал женщин и, кажется, вообще отказывал себе во всякой радости, наоборот, всячески растравляя собственное горе и упиваясь неудачами.

— И причина таких перемен заключалась… — Мне казалось, старик нарочно провоцирует меня, затягивая свою историю.

— Уж больно нетерпелив. — Оттис выбрал одну из наиболее древних книг и положил ее перед собой на стол. — Сам читай.

Три дня я потратил на изучение дневника сэра Теренса и, признаться, был поражен его изысканиями. Этот человек, разыскивая информацию о дементорах, выяснил, что много лет назад в северных землях произошел странный случай. Одна из этих тварей напала на мага, который только что похоронил жену и двух маленьких дочерей, убитых во время междоусобных войн с соседним племенем варваров. Колдуны, бывшие свидетелями этого события, утверждали, что этот человек стал первым, кто пережил поцелуй, но при этом сохранил разум. Сердце колдуна перестало биться и он погибал от болезни, очень схожей симптомами с той, которую врачевал лекарь Пицуорт, пока однажды не встретил еще одну такую же тварь. Убив ее, он снова ощутил сердцебиение и силу, которой позавидовали бы иные волшебники. Они и прикончили этого человека. Сэр Теренс решил поставить на себе похожий эксперимент. Он намеренно довел себя до состояния полного отчаянья, а потом устроил в замке празднества. В те времена это был надежный способ привлечь дементора и недосчитаться кого-то из гостей. Поскольку он был маг, то легко разглядел тварь и спровоцировал ее на нападение. Тогда ему действительно удалось пережить поцелуй. Однако прожил он с новообретенной силой недолго. Даже охотясь на дементоров, он не смог надолго замедлить разрушение своего тела. Зато составил записи, полностью описывающие процесс его преображения. Из них я понял: только отчаявшийся человек, в котором осталось не слишком много души, количество которой не может насытить дементора, способен при поцелуе забрать саму сущность этого существа. Это губит покушавшуюся на него тварь, но и жизнь пережившего поцелуй длиннее не становится. Он начинает свой путь превращения в дементора.

 Отправлено: 07.01.22 23:48. Заголовок: Прочитав книгу, я от..

Прочитав книгу, я отправился на поиски старика. Тот, как обычно, возился со своим старым самолетом и уже был порядком пьян.

— В вашей книге мало ответов.

Он согласно кивнул.

— А ты их заслуживаешь?

— Вряд ли.

Я не знал, что сказать. Только сел на одну из ржавых скамеек и задумался о собственной судьбе. Прошлое вдруг стало мне безразлично. Что же за жизнь я прожил, если даже дементору было нечего забрать с моим последним вздохом?»

Гарри на мгновение оторвался от записей, бросив взгляд в сторону двери, за которой скрылся Снейп. Наверное, все действительно было так паршиво. Вместе с любимой женщиной этот человек похоронил свое право на счастье и амбиции. Жить ради мести и победы того, кого ненавидишь, наверное, не слишком весело, как и узнать, что, несмотря на все свои усилия, так и не сможешь добиться искупления, спасти того, кого пообещал сохранить.

«Он кивнул.

— Хороший ответ. Буду честен: кое-что от ребят из Ордена я припрятал. Сам когда-то военным был, знаю, как у этих парней мозги устроены. Если им в руки попадает что-то способное стать оружием, они не успокоятся, пока из него не выстрелят.

— Вы чем-то отличаетесь от них?

— Прямо радуешь ты меня, — улыбнулся старик. — Теперь вот и вопрос достойный задал. Магов, признаться, ненавижу люто и не без причины. Когда началась вторая мировая, мой дед-сквиб, светлая ему память, был еще жив. У него были приятели-колдуны, от которых он узнавал новости о волшебном сообществе, и часто, прочитав вашу газетенку, говорил, что именно безответственность и амбиции магов привели к войне. Когда мне исполнилось восемнадцать, я поступил в летную школу и после короткой подготовки вместе со старушкой «Мариоттой» отправился на фронт. — Оттис постучал по ржавому боку старого самолета. — Много дерьма мы с моей девочкой повидали. Пока воевали, потеряли то, за что сражались. Во время бомбежки мой дом был разрушен, погибли все, включая деда, родителей и даже слуг. Попадись мне тогда хоть один волшебник из числа тех, кто все это затеял, думал, буду гада рвать, пока его крови не напьюсь. Но встреча вышла совсем иной.

Старик отхлебнул из бутылки и замолчал, предаваясь воспоминаниям. Я уже думал, что он совсем не заговорит, когда Оттис признался:

— В сорок третьем это случилось. У берегов Гебридских островов бои тогда шли лютые. «Мариотта» не приспособлена была тяжелые снаряды таскать, вот и перевели ее в пограничную службу, над Ла-Маншем летать. А меня, как набравшегося летного опыта, пересадили на новенький самолет и отправили в качестве поддержки наших летчиков в самое сердце боевых действий. Я тогда был уже обстрелянный, да и ребята попались что надо, все опытные асы, но и немцы нам достались не сахар. Море пенилось от взрывов снарядов. И у нас, и у них что ни день — потери, но если германцы своим часто подкрепление присылали, то наше начальство ограничивалось лишь искренними извинениями да просьбами любой ценой удержать противника. Ну, так мы и платили ее, эту самую цену, своей кровью. В последний раз на противника вышли на семи машинах, да и те все в пробоинах, едва крыло ровно держат. А у фрицев — девятнадцать истребителей, и все блестят, будто вчера с завода. В той битве я всех товарищей потерял. Сам, чую, уже горю, а раз до базы не долететь, думаю, черт с ним, лишь бы не одному в море, а пару гадов с собой прихватить. Только с жизнью простился, смотрю — драконы в небе. Огромные твари, черные, как сажа, крылья, будто у летучих мышей, а у самих глаза огнем горят, я таких раньше только в книжках и видел. Как давай эти ящеры самолеты фрицев крушить. Те, видать, запаниковали, даже огонь по драконам открыть забыли. Я тоже ошалел, а потом давай фрицев поганых сбивать одного за другим. Катапультироваться-то какой смысл? Берега все равно не видно. Уже и патроны кончились, в кабине жарко, как в пекле, вот-вот на воздух взлечу, как чувствую, стучит кто-то в боковое стекло кабины. Парнишка, меня самого не старше, да еще, не приведи господи, на метле. Что он мне кричал, я не разобрал из-за рева горящих двигателей. Тогда он взмахом палочки уничтожил стекло. Тут ветер горячий в лицо, голова у меня вообще работать перестала, он меня из кабины выволок, но отлететь не успел, как самолет рванул. У меня всю спину осколками посекло и я от боли сознания лишился. Пришел в себя в какой-то пещере на берегу моря. Болел я долго, а мой спаситель ухаживал за мной. Лечил своими колдовскими методами, вопросы всякие задавал… Я сначала отмалчивался, ну что хорошего от мага ждать? А потом понял: неплохой он парень. Непогода в те дни стояла. Из-за ветров он не мог отвезти меня на материк. Джилл Макфасти его звали. — Старик вздохнул. — Хороший парень был, хоть и волшебник чистокровный. Ничего о магглах не знал, но их горести принимал близко к сердцу. Родители ему строго-настрого запретили вмешиваться в дела простых смертных. Он и меня-то от них прятал, боялся, мне память сотрут, если узнают, что маггл драконов их драгоценных видел. Джиллу и так досталось за то, что поднял их с насиженных мест и повел на вражеские самолеты. Но не мог он смириться с тем, что над его домом летают фрицы. Хороший парень был. Добрый. Я рядом с ним прямо сердцем оттаял. Нет, сначала в морду ему дал, орал как бешеный, обвинял его народ во всех грехах, чтобы свою боль выплеснуть. А он, знаешь ли, стерпел… — Старик хмыкнул. — Разве что щеку вторую, как положено по библейским заповедям, не подставил.

Меня мало волновал его рассказ, тем более что я не понимал, какое он может иметь отношение к моей проблеме.

— Все это очень занятно, но…

— Надеюсь, ты не из тех, кто верит, будто в этом мире есть теплые чувства, что не угодны богу? — перебил меня старик.

— Простите? — Его вопрос меня озадачил.

— Когда шторма утихли, он отвез меня на большую землю. Я все еще делал вид, что презираю Джилла, и твердил, что расстаемся мы врагами. Только уже тогда словам своим не верил. Ребята на базе встретили меня как привидение. Мою фотографию тогда в газетах печатали, орден дали, а потом из-за ран комиссовали, вернули мне старушку «Мариотту», и стали мы с ней письма по фронтам развозить… Во многих переделках успели побывать. В сорок четвертом я даже женился на санитарке по имени Сара, с которой познакомился, в очередной раз угодив в госпиталь. К концу войны у нас родился ребенок, и тогда же стало понятно, что из этого поспешного брака ничего не выйдет. Легко любить мужа, которого видишь раз в два месяца, а как вместе жить стали — выяснилось, что у обоих характер не сахар. Расстались мирно, она отказалась жить в полуразрушенном доме, на восстановление которого не было денег, и переехала к родителям, а вскоре встретила успешного дельца и попросила развод.

— Опять же, какое мне дело…

— Дослушай! — разозлился в ответ на мои возражения старик. — Я так и жил в этом доме один. Латал его, как мог, работая инструктором в летной школе, которую когда-то закончил. Однажды меня там нашла странная посетительница. Звали ее Шарлотта Макфасти, и моему спасителю, она приходилась родной сестрой. Я не знал, чего ожидать от такого визита. Она ходила вокруг да около, назвала имя Джилла и спросила, не хочу ли я его навестить. В ответ я поинтересовался, что заставляет ее так думать. В общем, через два часа попыток узнать, с чем она пришла, и ее попыток промолчать, мы пришли к пониманию, что без бутылки виски тут не разобраться. Ух, и набрались мы тогда… На третьей бутылке она призналась, что у ее брата проблемы, а я рассказал, что мой дед был сквибом и ее откровения о волшебстве меня не шокируют. Выслушав историю моего спасения, Лотти сказала, что в тот год ее брат сильно переменился. Сначала он все пытался решить законным путем. Как член древней семьи потомственных драконологов, он постоянно подавал прошения в министерство с просьбой разрешить ему оказать помощь маггловским вооруженным силам, даже если это будет граничить с нарушением Статута секретности. С такими просьбами его далеко послало не только правительство, но и собственные родители. В сорок пятом к берегам Британии направлялось несколько судов с беженцами из Восточной Европы, которых союзники уже успели освободить из лагерей. В том районе были замечены немецкие подводные лодки. Они топили почти беззащитные корабли, на борту которых не хватало не только оружия, но и продовольствия. Джилл просто не смог остаться в стороне. Он собрал группу из молодых волшебников, разделявших его взгляды. Ночью они возили на метлах еду и сбрасывали ее на палубу, потом, наевшись каких-то особых водорослей, топили немецкие лодки, уничтожив больше пяти сотен магглов. Правительство магов сочло такие действия недопустимыми, и Джилла арестовали. Всю вину за действия группы он взял на себя, заявив, что использовал на своих подчиненных Империус. И хотя многие из них уверяли, что действовали по своей воле, нашлись и трусы, подтвердившие, что были околдованы. Маги устроили показательный процесс, чтобы отбить у молодежи желание нарушать Статут. За использование непростительного заклинания и убийства магглов Джилла приговорили к поцелую дементора. Только вот в момент казни существо, осуществлявшее приговор, погибло, а на теле парня появились странные омертвевшие пятна. Вместо того чтобы сразу передать Джилла родным, его отправили в Отдел тайн, где ученые несколько месяцев наблюдали этот феномен, но не нашли никакого отличия в поведении моего друга от повадок тех, кто до него был лишен души. После такого отчета министерству он стал неинтересен, родители Джилла давно от него отреклись, так что заботу о брате взяла на себя Лотти. Семья и на нее стала смотреть с недовольством, ей отказали в содержании, выплачивая такую же зарплату, как прочим наемным драконологам. Они с братом поселились в небольшом домике и кое-как сводили концы с концами. Шарлотта часто отлучалась по делам, но за Джилла не волновалась. Обычно без ее присмотра и указаний он не то что поесть забывал, даже в туалет не ходил, сидя весь день на стуле у окна. Черные пятна на его теле все разрастались, Лотти не понимала, что происходит, но с каждым днем она чувствовала себя в его обществе все хуже и хуже. Вспоминала только все самое плохое и почти возненавидела ту жизнь, которую себе навязала. Но однажды Джилл исчез. Она весь остров облетела в его поисках, но обнаружила брата случайно, заметив свет, что лился из старого грота, в котором они любили играть в детстве. Джилл спал там, на ворохе полуистлевших от времени одеял. Оплывшие свечи, расставленные на камнях, едва горели. Она растолкала брата, и впервые после казни он посмотрел на нее так, будто заметил присутствие человека. Более того, он произнес немного слов. — Старик глотнул щедрую порцию виски. — Только мои имя и фамилию. Лотти вернула его домой, но никому о случившемся не рассказала. Она боялась, что ее брата снова заберут в министерство для исследований. Несколько недель ушло у нее на то, чтобы разыскать меня. Пока мы сидели на кухне в этом самом доме, я понял, что в ней уже не осталось сил для самопожертвования. Молодая красивая женщина, она хотела от жизни большего, чем обрела, запершись в четырех стенах с человеком, который даже почистить зубы сам не мог. В общем, поняв, что к волшебникам я отношусь без симпатии, она призналась: «Я даже не знаю, что делать. Думала, может, он вас увидит и что-то вспомнит, ему станет лучше. Рискнете?».

Уже нельзя было притворяться, что мне не интересна его история.

— Вы попробовали?

Старик пожал плечами.

— Я этому парню жизнью был обязан, поэтому на «Мариотте» полетел на острова. Лотти отправилась вперед с помощью своих магических штучек. К моему приезду она его вымыла, нарядила и даже причесала, только он все одно больше напоминал заляпанный чернилами манекен, а не человека, на котором я когда-то срывал свою злость. Мы все вместе поужинали. Беспомощность Джилла, который едва глотал жидкую кашу, меня коробила. Черт, это так раздражало, что я снова напился и завалился спать прямо на диване в их маленьком домике. Утром проснулся от того, что он сидел рядом и смотрел на меня своими пустыми глазами. Не знаю, что нашло, может, сказалось похмелье, но я подумал: у всего происходящего в жизни есть смысл. Я жил, потому что он меня спас. И если бы, превратившись в дементора, Джилл забрал мою душу, чем, кроме уплаты старого долга, это можно было счесть?

Я мало что знаю о своем отношении к смерти, как тут было понять чужое?

— Вы хорошо выглядите для покойника.

Старик Оттис пожал плечами.

— Макфасти смотрелся не хуже, когда я забрал его у сестры. Сказал, что на месяц, просто чтобы дать Шарлотте шанс немного отдохнуть от забот. Неплохая она была девушка. Первое время навещала нас каждый день, а потом, когда убедилась, что я справляюсь с обязанностями сиделки, стала приходить реже. Джилл был мне не в тягость… Хотя злился я что ни день. Так хотелось видеть ту улыбку, с которой он меня провожал, а не отупевшее, равнодушное ко всему лицо. Может, из-за этого я не вел себя с ним как с больным психом. Везде таскал с собой — и в магазин за продуктами, и пока с «Мариоттой» возился, сажал его рядом. Даже на работу брал. Он там никому не мешал, подремывая у окошка. Люди тогда добрее были. Меня никто не осудил, что трачу свою жизнь на больного друга, который спас меня во время войны. Я только тогда и понял, кем был для меня Джилл. Не приятелем, а чем-то большим. Первым волшебником, к которому я не испытывал ненависти. Вместо одного месяца он провел в моем доме все лето. На то была еще одна веская причина. У нас с Лотти что-то завязываться начало. С парнями-магами у нее как-то не сложилось. Многие были не прочь приударить за бойкой шотландкой, но как узнавали о довеске в виде бездушного брата, сразу включали заднюю скорость. Женщины так устроены, что острее чувствуют бег времени. Шарлотта хотела свою семью и детей, и раз уж пошла против воли родителей в одном, то решимости ей уже не занимать было. В сентябре состоялся у нас с ней разговор. Не о большой любви, а скорее об одиночестве. Она прямо в лоб спросила, хочу ли я ее в жены взять. — Пицуорт вздохнул. — Сложный вопрос. Мои предки, даже те, кто был наделен даром, сражались с магией и той несправедливостью, что она в себе несет. Были, конечно, и просто психи, но их наследием я не слишком гордился. Проблема заключалась в том, что я выжил благодаря волшебству и что-то пытался делать с отпущенным мне временем. Наследником обзавелся, работу по душе нашел — и остановился. До того как Лотти пришла в мой дом, я не чувствовал, что существую, все мои радости и горести были какими-то серыми, ничтожно маленькими. Может, нужны были перемены? Решиться на них было довольно просто. Я принял предложение Шарлотты. Там же на кухне, где оно и было сделано, мы, как в таких случаях и положено, скрепили его поцелуем. — Старик хмыкнул. — Не так уж плохо это было, только недолго совсем. В комнате вдруг похолодало и начали взрываться тарелки и стаканы. Мы с Лотти отпрянули друг от друга и с одинаковым изумлением уставились на застывшего в дверях Джилла. Его лицо больше не было пустым, оно выражало даже слишком много чувств. Он ничего не сказал, только бросился ко мне и, оторвав от сестры, потащил в угол. Я был крепким парнем, но быстро понял, что с его силой мне не справиться. Джилл успокоился только когда загородил меня спиной от Шарлотты и обнял. Чувство было мерзкое. Холодно и словно с головой в чане с горечью тебя топили. — Старик показал мне старые шрамы на своих ладонях. — У него тогда уже все лицо, даже руки и грудь почернели, да только я чувствовал, как учащенно бьется сердце Джилла, и ради этого звука готов был любую боль снести. Вспомнилось что-то хорошее. Те дни, когда он выхаживал меня в гроте, мои злые слова и его неизменная, полная терпения улыбка в ответ. Он был лучшим человеком из тех, кого я встречал, и плевать, что волшебником.

Оттис снова приложился к своей бутылке. Я понял, что не смогу уйти, пока не выслушаю его историю до конца. Это уже не было попыткой разобраться в своем состоянии. Слушая его, я оценивал слова, понимал, что чувствую — одобрение или негодование. Даже наши долгие беседы с Дэном не вызывали у меня такого количества эмоций. Новых, благодаря которым я сам себе становился немного понятнее.

— Вы ведь выбрали его? — Ответ был для меня важен.

Старик кивнул.

— Выбрал. Сожалел о принятом решении? Что скрывать, случалось, но грусть о том, что моя жизнь уже не будет простой, быстро исчезала. Той ночью Лотти пыталась отогнать его от меня с помощью какого-то заклятья, ведь я орал от боли, но, глядя, как дрожат от страха его почерневшие губы… В общем, я велел ей уйти. Мы так и просидели всю ночь на полу, а утром я едва смог вызвать себе доктора окровавленными руками. Только все это не напрасно было. Глядя на новенькую тонкую кожу на его животе, расстраиваться у меня не получалось. Джилл ухаживал за мной, пока я болел. Как умел, конечно, чувства возвращались к нему медленно, но я радовался, как дурак, каждой перемене. Едва поправился, сам полез к нему обниматься и снова свалился с обморожением рук. Доктор только диву давался, куда я их вечно засовываю, но мне было плевать. С Лотти некрасиво, конечно, вышло, но она была доброй девочкой.

Я задал дурацкий вопрос, который давно у меня самого вызывал некоторую неуверенность и даже недоумение.

— Вы гомосексуалист?

Старик хмыкнул.

— Никогда не замечал, чтобы меня к мужикам тянуло. Но Джилла я любил, хотя разобраться в своем чувстве и за тридцать лет не смог. В нем ведь сам черт ногу сломит. Он был мне ближе, чем друг. Я считал его своей единственной семьей.

— Тридцать лет?

Оттис кивнул.

— Нормальным он не сразу стал. Сначала хрупким был, как стекло. Слово дурное скажешь — смотришь, а взгляд снова пустой делается. Почти пять лет носился я с ним, чувства свои то сдерживал, то расходовал без остатка. Многое мы за это время пережили. Родители Джилла, уж какими гордецами были, а судьбой сына все одно интересовались. Лотти боялась, что если они узнают о том, что к нему сознание вернулось, снова в Отдел тайн сдадут. Вместе с ней мы разыграли его гибель. Будто ушел к морю, да и потонул, только одежда на берегу осталась. Горько ей было, конечно, навсегда с братом прощаться, но ведь авроры — тоже не дураки, и свои расследования проводят тщательно. От них даже иголку в стоге сена не всегда утаишь. Хуже самонадеянности ничего нет, так что опасно подозревать окружающих в глупости. Некоторое время я Джилла просто прятал ото всех. Он не жаловался, но мне самому было грустно его взаперти держать. Богачом я не стал, но, распродав кое-какие уцелевшие картины, скопил деньжат. На них мы своими руками построили ему в лесу домик. Там он мог проводить время как ему заблагорассудится. Кто-то назовет такую жизнь жалкой. У нас не было друзей, за все эти годы мы ни разу никуда не съездили, чтобы повидать мир. Все, что было у него — это я, а у меня был он, совсем как в пещере на берегу. Но, наверное, мне уже тогда всего хватало, кроме ума. Джилл был смелее, в своих чувствах он не путался, может, оттого и нечего ему было дементорам в качестве трапезы предложить. Когда он смог говорить, то не стал подбирать слова, рассказывая, каким злым ублюдком я тогда был, как ненавидел волшебников, что не замечал, как сильно один из них привязался ко мне. Как горько ему было расставаться. Джиллу вообще не слишком везло в жизни. Макфасти драконов любили больше, чем своих детей. Поняв это, Джилл старался потакать родителям, чтобы уберечь от этой правды сестру и младших братьев. Только его сердце все время спорило с таким смирением. Оно погнало его в небо в тот памятный для нас обоих день, и, раз шагнув навстречу собственным чувствам, он уже не смог остановиться. Влюбился в мою ярость, в мою волю, в мою веру, что люди, которые молчаливо смотрят на гибель других, не имеют права называться иначе, чем подонки. Джилл полюбил, не знаю уж, меня или мою категоричность. Но он мучился от мысли, что сражается не по своей совести, а в надежде на награду. Бьется за право однажды бросить мне в лицо: он — не тот волшебник, которого я вправе презирать, а значит, просто обязан испытать к нему совсем другие чувства. Люди на редкость глупы. Джилл так стыдился своих мотивов, что пришел к выводу: победы он не заслуживает. Это слишком сильно его терзало. Настолько, что он вообще уже не понимал, по совести ли живет или им движет эгоизм. Правильный ли путь выбран, если, следуя ему, он стал хоронить друзей.

Да, люди действительно глупы. Это трудно было оспорить. Наверное, я тоже не слишком умен, раз в какой-то степени являюсь человеком. Маги ведь — не особый вид мудрых существ. Те же идиоты, только с большими способностями.

— Слишком просто.

— Что?

— Отчаяться довольно легко.

— Ты прав, — старик хмыкнул. — Сейчас пью много. За всю жизнь теперь нахлебаться пытаюсь, ведь еще три года назад не то что ни капли спиртного в рот не брал, а с каждой болячкой к врачу бегал. Все боялся умереть и оставить Джилла одного, волшебники ведь — народ живучий. Да только судьба по-иному распорядилась. Заболел он серьезно, так плохо ему было, что я, плюнув на все предостережения Лотти, повез Джилла в больницу. Документов у него при себе никаких не было, он сам велел, чтобы я оставил его в приемном покое и ушел. Три дня я бродил вокруг больницы. Однажды ночью даже пробрался к нему, но он гнать стал. Боялся, что волшебники о нем прознают. Нервничал, твердил, что единственное, чего допустить не может — чтобы я забыл о нем. Авроры появились. Наверное, у них есть свои люди в полиции, и все странные случаи они стараются проверять.

— Вашего друга забрали?

Оттис покачал головой.

— Помер он, когда отбиться да сбежать от них попытался. Какой-то молодчик заклятьем приложил, себя, наверное, защищал, но сердце старика Джилла не выдержало, так что только тело они и забрали. Даже не знаю, где он теперь похоронен и похоронен ли. Эти из Ордена, когда за книгами пришли, обещали все разузнать, но разве им до того? Играть в войну интереснее, чем уважать чьи-то просьбы.

— Вы ненавидите волшебников?

— Я вообще людей не люблю. А подонков везде хватает.

— Тогда зачем рассказали мне обо всем?

— Ну, не из расчета на благодарность… По той же причине, по которой помог Ордену. Джилл научил меня одному: каждый сам вправе решать, что ему со своей жизнью делать. Избавиться от последствий поцелуя тебе поможет только собственная решимость и желание жить. — Он залез в кабину самолета и бросил мне на колени пачку потертых тетрадей. — Я вел записи каждый день. Может, тебе мое лекарство и не сгодится, но оно есть.

Больше мы не обсуждали его или мое прошлое. Я провел в замке Оттиса еще несколько недель, изучая его записи. Не знаю, был ли между Дэном и стариком какой-то сговор, но тот вернулся, только когда я закончил с чтением, и привез мне волшебные газеты и фотографии. Копии кучи документов обо мне. Они не были такими лаконичными, как отчеты, что я читал раньше. В них спряталась моя жизнь… Нет, не так, я видел последствия собственной смерти. Какую жизнь нужно прожить, чтобы никто о тебе не заплакал? Я вглядывался в лица тех, кто шел за гробом, и не видел на них ни слезинки. Наверное, плох тот учитель, проводить которого в последний путь не пришло и десятка учеников. У меня не было друзей, только должники, люди, что считали себя обязанными меня помнить. И среди них я должен был искать спасение? Ничего бы из этого не вышло. Так я Экройду и сказал. Тогда Дэн спросил:

— Ты позволишь мне заботиться о себе?

Я не нашелся с ответом. Он был добр, не скрывал, что является врагом народа, к которому я принадлежал, но предлагал куда больше тепла, чем подвижные снимки. Что-то происходило со мной в его присутствии, от одного взгляда на своего доктора я чувствовал себя хмельным. Свое согласие я пытался объяснить тем, что слишком слаб и еще не смогу вырваться из клетки, в которую угодил, и найти свои собственные чувства, но, наверное, это было ложью. Я хочу жить. Даже не зная, зачем мне это нужно, просто хочу… И мне холодно. Это ощущение сложно описать. Больше всего оно действительно похоже на голод. Каждый раз, когда он улыбался, мне хотелось сожрать его улыбку и, насытившись ею, улыбнуться самому».

Гарри понял, что больше не может читать эти записи. Слишком много в них было того Снейпа, которого у него никогда не было возможности узнать. Если к тому вернется память, между ними снова встанет стена ненависти. Профессор никогда не простит ему ни одной прочтенной строки, а ведь Гарри так хотелось заслужить это самое прощение. За свою излишнюю черствость, за отсутствие таких нужных кому-то слез…

— Черт! — Наверное, логичнее было бы подумать о боге, но он ругался в голос, потому что даже сейчас глаза оставались сухими. Наверное, его вопли напугали Северуса, тот выскочил из дома в мокрой повязке, закрывающей рот и нос, сжимая в руке баллончик средства от клопов.

— Что случилось?

Гарри не мог объяснить свою реакцию, его просто затрясло от смеха. Пусть профессор выглядел нелепо, но причина этой истерики была не в нем.

— Я не хочу читать это. — Он протянул Снейпу его листки. — Нет, я просто не могу. Потому что сожалею. Мне жаль, что я не плакса, потому что… — Северус стянул маску и стоял, наблюдая за его нервным срывом с растерянностью человека, который не может понять происходящее. — Хотя одной истерикой тебя бы, наверное, было не убедить? Я просто пошел на похороны, даже зная, что тебе бы это не понравилось. Делал многое из того, что ты бы не одобрил. Понятия не имею, чего добивался. Чем больше думаю над этим, тем меньше у меня ответов.

— Разве я их просил? — Снейп подошел и забрал у него бумаги. Коснулся прохладными пальцами его щеки. — Просто никуда не спеши, пока я не разберусь с тем, в чем хочу разобраться.

Что означало это его «не спеши»? Гарри не должен был волноваться о своих друзьях или работе? Переживать о волшебниках, находящихся в плену у Истовых рыцарей?

— Что если мы попробуем действовать сообща? Решать параллельно твои и мои проблемы?

Снейп задумался. Наверное, ему не понравился ход собственных мыслей, потому что его тон снова стал подчеркнуто официальным.

— Вы же любите меня? Разве ваши чувства не делают мои и ваши заботы «нашими»?

Наверное, именно так и должно было быть у Гарри с Чоу и Джинни. Мерлин, да он даже к Ромильде должен был относиться с некоторым подобием солидарности. Только когда один человек упрямо держит дистанцию, никакой общности не получится. Может, поэтому он с такой нежностью относился к Гермионе. Абсолютное доверие возникло между ними давно. Гарри пришло в голову задаться вопросом: а не означает ли ее отличие от всех иных девушек в его судьбе, что он испытывает к ней особое чувство? Может, это было глупо? Искать желаемое, наплевав на действительность?

— Я не знаю. — Когда тебя предают собственные чувства, проще полагаться на ложь. Гарри вздохнул, тоже в ответ перейдя на «вы»: — Мы с вами никогда не были близки так, как мне бы того хотелось.

Фраза прозвучала ужасно двусмысленно. Снейп смутился настолько, что сам стал плохо подбирать слова.

— Это невозможно. В смысле, возможно, между нами было что-то, о чем я не помню… Нет, вы же только что сказали, что не было. — Он выглядел раздраженным. — Я совсем запутался. Нам стоит подробнее обсудить сказанное вами.

Теперь растерялся сам Гарри, не уверенный, что его запаса лжи хватит на красивую сказку.

— Разве не вы хотели искать ответы, опираясь на собственные чувства, а не на чужие слова? Или что-то заставляет думать, что именно мне вы сможете поверить? Я чем-то отличаюсь от Дэна Экройда или стану всего лишь еще одной попыткой спастись?

Снейп серьезно задумался над его словами. Потом кивнул, возвращая на место влажную повязку.

— Вы правы в одном: я не понимал природу тех чувств, что испытывал к нему. И в своих взаимоотношениях с вами мне тоже непросто разобраться. — Он взглянул на листки, которые сжимал в руке. — Наверное, я старался объясниться по той причине, что сам хочу выслушать ваши объяснения. Без слов нам, наверное, все же не обойтись.

Снейп всегда казался человеком, для которого искренность граничит с собственной уязвимостью. Гарри не читал дневники старика Оттиса, но подумал, что если тот был прав, то у него самого нет права на сомнения или попытки докопаться до истинной природы своего желания позаботиться о Снейпе. Просто раньше он относился к жизни этого человека с преступным пренебрежением… Чем не причина для того, чтобы продолжать врать? Много, уверенно, с той запальчивостью, которую обычно приписывают попыткам сказать правду. Если его ложь может хоть кого-то согреть, не дать хрупкой колбе чужой души пойти трещинами от мороза, он придумает самую захватывающую из возможных историй, компенсируя отсутствие таланта сочинителя искренним желанием помочь. Но не сейчас. Даже лучшим сказочникам необходимо время, чтобы продумать сюжет.

Он подошел к Снейпу и поцеловал его в уголок рта.

– Не сейчас. Мне нужно немного времени, чтобы собраться с мыслями. – Какого черта он так смутился?

– Да. Конечно.

Даже бледным щекам Снейпа оказался не чужд румянец.

 Отправлено: 07.01.22 23:49. Заголовок: Глава 10 Ценность с..

Глава 10
Ценность слов

В доме воняло так, что у Гарри заслезились глаза, едва он приблизился к окнам.

— Жуткое средство.

Снейп передал ему пакет с едой и свернутые в рулон одеяла.

— Если после этого вы снова пожалуетесь на клопов, я за себя не ручаюсь. Могу и проклясть старика.

— Значит, этими мучениями мы обязаны мистеру Оттису Пицуорту?

— Как, впрочем, и недавним спасением. — Снейп исчез в комнате. — Я возьму газеты и спички, чтобы разжечь костер, и принесу гамак. В нем вам будет удобнее, чем в кресле.

После дня, проведенного на свежем воздухе, Гарри почувствовал себя лучше. Забрав свои заметки, Снейп больше не пытался завязать разговор. Когда Гарри удалось успокоиться, он почувствовал, что его клонит в сон, и позволил себе проспать почти до заката. В неудобном кресле затекла спина, зато он чувствовал, что полон сил и готов к новым сложностям. Снейп, наоборот, придумывая себе все новые и новые дела, казалось, нарочно избегал необходимости размышлять об уже сказанном. Когда гамак был привязан между деревьями, на поляне уже весело потрескивал костер, а в установленном на нем котелке грелись в воде консервные банки с куриным супом. Гарри, которому до этого строжайше запрещали помогать, взглянул на свое зыбкое отражение в кипящей воде и сник.

— Я не должен был позволять вам это. Надеюсь, вы сможете исправить магией… — Снейп осекся, потому что Гарри безразлично пожал плечами.

— Не то чтобы я с каким-то особенным трепетом относился к своей внешности, — поспешил он успокоить Снейпа, трогая забинтованными руками свежие алые шрамы на обмороженной щеке. — Почти не болят, только когда улыбнуться пытаюсь.

— Жаль… — признался Снейп.

— Что мне не больно? — удивился Гарри.

— Собственной неосторожности.

Гарри вспомнил все случившееся в карете скорой помощи и честно сказал:

— Вы тут ни при чем. Я из породы тех идиотов, что ради благого дела голову и в морозильник сунут.

Профессор перестал выглядеть виноватым и усмехнулся.

— Понять не могу, вы меня пытались утешить или оскорбить?

— Почему вы так решили?

— Это первый раз, когда среди вещей, с которыми меня сравнивают, фигурирует холодильник.

— А как Экройд вас называл? — Вопрос, конечно, был глупым. Гарри понял, что ему не хватило такта, когда Снейп задумался над ответом.

— Северусом.

Неожиданно для себя Гарри признался:

— Это самое сложное. Прежний вы такое точно бы не одобрили. По крайней мере, от ученика фамильярности вы бы не потерпели.

— Значит, вы не были исключением?

— Нет.

Снейп сел у костра и шумовкой извлек из котелка банки. Натянув на руку дурацкую рукавицу-прихватку, он открыл консервы и перелил суп Гарри в большую чашку.

— Сами удержите?

Гарри попытался. Неприятные ощущения возникли, но, по крайней мере, резкой боли, свидетельствовавшей, что раны на ладонях снова открылись, он не почувствовал.

— Справлюсь. — Гарри подул на суп и сделал маленький глоток. — Ужасно.

— Судя по запаху, это средство может оказаться не только токсичным, но и взрывоопасным. Газ я зажечь не решился.

— Ладно. — Разговор явно не клеился. Гарри пытался выдумать какую-то тему для дружеской беседы. — А где Дадли работает? — Снейп удивился. — Он сказал, что вы его подменили, а на доброго самаритянина не смахиваете… В этом поступке была какая-то логика?

— Телефон.

— Простите?

— Работа в прокате туфель для боулинга особого ума не требует. Я не мог вести переговоры из дома, потому что нет такого человека, из головы которого нельзя извлечь информацию. Кузен мог все рассказать вам, мог попасть в руки авроров или в Орден.

— И с кем вы вели тайные переговоры?

— Вопрос отклоняется.

— Что, простите?

— Я не знаю, как более вежливо сказать: «Это не ваше дело».

Гарри вздохнул.

— Вы мне не доверяете?

Снейп снова изобразил задумчивость.

— Не слишком. Я не знаю, о чем вы думаете и каковы ваши цели.

Гарри ответил честно:

— Спасти всех, кого еще успею.

— Включая меня?

— Это очевидно, по-моему. Вы больше других нуждаетесь в помощи.

— Цель таких действий? Почему меня нужно спасать?

Гарри подумал, что ложь многое упрощает.

— Я же сказал, что…

Снейп перебил его, процитировав:

— Личная жизнь объекта. В школе состоял в платонических отношениях романтического характера с Чоу Чанг, после окончания войны встречался с Джиневрой Уизли, сейчас его имя связывают с именем Ромильды Вейнс. — Профессор хмыкнул. — Северус Снейп в этом списке не значится, как, впрочем, и другие мужчины, что не позволяет заподозрить вас в склонностях такого рода. Ваши уверения звучат сомнительно. Желание поверить в них могу списать на свое болезненное состояние и…

— Не вся правда печатается на страницах газет. — Гарри нес полную чушь, но не мог остановиться. Снейп должен был ему поверить, ведь оказаться на его стороне было для него естественным. Странный мотив? Другого не нашлось.

— То, что национальный герой — гей, — это величайшая тайна магического мира?

Насмешки профессора, как обычно, раздражали.

— Думаете, я стал бы орать на каждом углу, что влюблен в человека, который меня ненавидит?

Снейп пожал плечами.

— Тогда вы — подлец, и ваши подруги заслуживают сочувствия. — Он нахмурился. — Значит, я вас ненавидел?

Гарри подул на суп.

— По крайней мере, правдоподобно это демонстрировали.

— А вы меня?

— Временами.

— До признаний в любви или сразу после?

Черт, это уже напоминало допрос, а не мирные совместные посиделки.

— Лучше бы вместо!

Снейп казался заинтригованным.

— Значит, похожий разговор у нас уже был?

— Да! — Ответив, Гарри понял, что гнев и упрямство только что загнали его в еще одну ловушку.

— Хотелось бы услышать подробности.

— Моего унижения? — Снейп, не задумываясь, кивнул. Если бы не забинтованные руки, Гарри бы врезал ему. Впрочем… Он усмехнулся. Несмотря на амплуа гриффиндорца с множеством добродетелей, Гарри был не чужд некоторой мстительности, а в присутствии этого человека он проявлял ее с особым удовольствием. — Если я расскажу, вы ответите на мои вопросы?

Профессор снова кивнул.

— Ну что ж… — Выглядеть полным ублюдком не хотелось. — Это было на пятом курсе, после разрыва с Чоу и до начала моих отношений с Джинни. В тот год я искренне верил, что вы на нашей стороне. Мы проводили много времени вместе, занимаясь легилименцией, и мое отношение к вам медленно стало меняться.

Лучшая ложь — та, что строится на правде, но, похоже, Снейп так не считал. Его лицо заметно побледнело.

— Вы же не хотите сказать, что я совратил ребенка?

— А стоит?

— Поттер… — Какая знакомая угроза в голосе. Гарри не считал себя сентиментальным, но едва сдержал растроганную улыбку.

— Успокойтесь, тогда между нами ничего не было. — Снейп вздохнул с облегчением, и бесы Гарри не устояли перед искушением: — «Это» случилось после.

— «Это»?

Как, оказывается, легко увлечься собственным враньем.

— Да. В тот год ничего не сложилось. Я признался, меня высмеяли, а вскоре погиб Сириус и вы делали все возможное, чтобы я считал вас главным виновником его гибели.

Кажется, с историей магического мира Снейп ознакомился и без его помощи. Но его волновали личные проблемы:

— Какой смысл вы вложили в слово «это»?

Вот теперь расхлебывать заваренную кашу стало по-настоящему трудно. Оставалось надеяться, что отчеты, которые читал Снейп, не содержали перечень его похождений с датами и числами.

— Понимаете, я вас ненавидел, конечно, но и ревновал немного.

— Простите, но к кому?

И правда… Впрочем, был один тип, которого Гарри легко готов был подставить в любой ситуации.

— К Драко Малфою.

— Я, конечно, читал о нем, но, согласно отчетам, наши отношения не содержали и намека на…

С этим Гарри мог легко согласиться, и в поисках вдохновения хлебнул супа. Мысленно он даже извинился перед старым врагом.

— Может, вы ничего такого и не чувствовали, но ходили за ним, как привязанный. Я тогда еще не знал, что вы это делали по приказу Дамблдора, и меня ваше поведение порядком нервировало. Малфой — красавчик. К тому же неразборчив в связях до ужаса.

— Это повод для ревности?

Оставалось надеяться, что Малфой никогда об этом не узнает.

— Все твердили, что он на вас запал. И, судя по тем мерзким взглядам, что этот тип на вас бросал, так оно и было.

Снейп принялся разглядывать свое отражение в консервной банке так, будто впервые видел принадлежавшее ему лицо.

— Немыслимо!

Гарри согрешил против всех возможных истин:

— Вы очень сексуальный.

Потом он вспомнил о поцелуях в автобусе и о своей реакции на них. Очевидно, что Снейп нравился извращенцам, и Гарри имел полное право занести себя в их список.

— Вы ошиблись? — с надеждой спросил профессор.

— Насчет вашей сексуальности?

Было похоже, что Снейп его вот-вот ударит.

— Насчет мистера Малфоя.

Гарри его пожалел.

— Ага, ошибся. Он думал в тот момент определенно не о вас. Правда, до того как я в этом убедился, мы из-за вас в туалете подрались. Вы тогда над ним охали, как наседка, и я совсем взбесился. Подождал вас в коридоре и сделал это.

— Это? Со студентом и в коридоре? Никогда не поверю. Каким бы человеком я ни был, такое поведение недопустимо для учителя!

Бесы Гарри были безжалостны и любопытны.

— Даже влюбленного? — Снейп с ответом не нашелся. — Как бы то ни было, под «этим» я подразумевал поцелуй. Вы на него ответили, а потом опомнились и потащили меня в свой кабинет.

— Чтобы назначить взыскание? — с надеждой спросил Снейп.

— Да, потом вы его назначили.

— Потом?

Гарри решил, что перегибать палку все же не стоит.

— После еще двух поцелуев.

Снейп с облегчением вздохнул.

— И это вся история, надеюсь?

Гарри не готов был стать полноценным садистом.

— Точно.

— У нас ничего не вышло?

— Определенно. Вы убили человека, которого я любил, как отца, а когда все прояснилось… Может, я плохо выражал свою грусть, но мне было действительно горько, и я старался с этим чувством что-то сделать. Добился вашей полной реабилитации, повесил портрет в Хогвартсе, но этого было мало. Я рад, что вы живы, так что, пожалуйста, позвольте себя спасти.

Профессор задумался.

— Значит, чувство вины?

Гарри понял: правдой ему эту войну не выиграть.

— Нет. Мне было одиноко без вас, я пробовал жить так, как другие, даже счастливым стать пытался, но ни черта не вышло. Не покидайте меня больше. — Снейп молчал, глядя на потрескивающие в костре поленья. Пауза затянулась настолько, что Гарри вынужден был признать: — Это невыносимо!

Слова вышли странными. Почему он переживал так, будто сказал правду?

— Я думаю, чему из сказанного вами я смог бы поверить.

— И каков вердикт?

— Это все не может быть обо мне.

Гарри разозлился и сказал самую ужасную вещь, на которую был способен:

— Тогда какого черта, умирая, вы ни на миг не могли отвести от меня глаз? — Снейп вздрогнул. — Вы это помните!

— Нет.

Гарри торжествовал:

— Помните! Поэтому вы пришли тогда ко мне в палату, поэтому спасли меня и от Ордена, и от ИРА! С моим появлением все попытки найти ответы на свои вопросы рядом с Экройдом потеряли смысл. Он был фальшивкой, заменой чему-то настоящему. Вы поняли это, когда методика старика Пицуорта не сработала, и вы вынуждены были убивать дементоров, чтобы выжить. А потом появился я и…

— Чувство.

— …вы осознали, что вам нужно. Простите?

Снейп нахмурился.

— Я не помнил лица, только глаза и переполнявшее меня чувство.

— Какое?

— Вы не заслуживаете правды.

Гарри растерялся.

— Почему?

— Я читал о своих взаимоотношениях с вашей матерью и вашем сходстве. Можете сказать, кому принадлежало то ощущение, что я испытал? Вам или ей?

Гарри почувствовал себя раздавленным.

— Не могу.

Снейп кивнул и снова отвернулся к огню. Гарри решил, что он странный человек. Ну разве логично, поступая как подлец, жаловаться, когда мерзкий поступок себя не оправдал? И хорошо, что он ничего не добился своей ложью… Тогда почему так грустно и хочется себя пожалеть? Погладить по голове, сказать, что новое вранье непременно даст результат. Кому и в чем Снейп признавался в автобусе? Почему Гарри так вцепился в надежду, что ему самому? Не маме?

— Спасибо, я сыт. — Он отставил чашку и встал. — Спать хочу.

С забинтованными руками устроиться в гамаке оказалось не так уж просто. Гарри, привыкший за последние дни к заботе Снейпа, остро ощутил ее отсутствие, и его сердце от раздражения забилось еще сильнее. Может, оно даже плакало, сокрушаясь, как нелегко, оказывается, быть негодяем.

***

Сон, как назло, не шел. Гарри отдохнул днем и теперь ворочался с боку на бок в попытке успокоиться. Снейп уже успел сходить в дом, вымыть посуду и устроиться в кресле, а он так и не сомкнул глаз. Лес был полон шорохов. Где-то ухала сова, трещали о чем-то своем белки, воздух пах весной. Уже не сырой и прохладной, но ароматной, готовой передать бразды правления летнему зною. Еще каких-то пару месяцев — и Гарри Поттеру должно исполниться двадцать лет. Он размышлял о том, сколько всего нажил за эти годы… Славу, богатство, верных друзей, что не так уж мало. Гарри даже своего главного врага, вопреки всем пророчествам, ухитрился пережить. Яркий пример баловня судьбы, хотя вряд ли кто-нибудь пожелал бы его долю. Уж Гарри точно такую участь себе бы не выбрал. Люди всегда мечтают о том, чего не могут иметь: о ласковых родителях, например, или о любви. Он не столько хотел быть любимым, сколько полюбить сам.

— Милая Гермиона, — прошептал он себе под нос и усмехнулся. — Я такой трус.

Виной тому юношеский максимализм или нежелание мерить свою жизнь полумерами, но именно Снейп стал причиной того, что отношения с Джинни дали трещину. Воспоминания этого человека перевернули все представления Гарри о любви. Он тоже захотел найти свою важную причину жить, сражаться и, если придется, умереть. Обычная девушка со своими капризами уже не могла соответствовать высокому стандарту его мечты. Она вовсе не была скучна или недостойна любви, просто Гарри оказался дураком, позволив себе присвоить чужие идеалы. Может, из-за них у него и возникло чувство к Гермионе? Она была прекрасна, потому что недостижима. Ее он никогда не смог бы получить, а значит, и разочарование не постигло бы.

— Черт! Надо же было самому себе так голову заморочить...

— Если обращаетесь ко мне, говорите громче. А если сами с собой что-то обсуждаете, делайте это мысленно.

— Вы не спите? — Он слез с гамака и подошел к креслу. Снейп сменил позу, закинув за голову руку.

— Сплю, разумеется. Мои слова — галлюцинация.

Гарри присел на корточки, ему почему-то не хотелось смотреть Снейпу в глаза. Хватило и коленок, прикрытых пледом. Он оперся на них подбородком.

— Я солгал о поцелуях в школе. И тогда, в скорой… Не знаю, что заставило меня сказать о любви. Может, и впрямь жалость, но в тот момент эти слова были нужны мне больше, чем вам. Возможно, вы были правы — это чувство вины. Я слишком часто вас подозревал, слишком многое толковал сквозь пелену необоснованной злости. Я вас не спас. Не бросился на Волдеморта, ушел из Хижины, поверив, что вижу перед собой покойника, а ведь уже сжимал в руке вескую причину для раскаянья. Оно меня мучило все эти два года. Что бы я ни делал для вас, этого было недостаточно. Потому что простить меня было некому. Увидев вас, я был счастлив. Даже не понимая, что происходит, даже когда вы улыбались тем, кто меня мучил, я не мог сказать себе: «Ну отчего он не сдох!». Не знаю, что это за чувство такое, но если оно поможет вам вернуть свою душу, я буду снова и снова предлагать свою помощь. Навяжу ее вам, если придется. Выдержу презрение, если однажды вы воскресите свои потерянные воспоминания. Я снесу… Не потому что такой уж классный и добрый парень или нуждаюсь в том, чтобы начинать каждый день с подвига. А потому, что мы с вами хотим одного и того же: понять свои чувства.

Гари почувствовал, как пальцы Снейпа осторожно прикоснулись к его лбу, разглаживая напряженную складку между бровями.

— Горечь. Злость. Ненависть…

— Что?

— Вы спросили, что я чувствовал тогда, в Хижине. Если свести все к одному слову — то отчаянье. Могу только предполагать, куда и зачем я хотел идти, но собственная беспомощность уничтожала меня вернее яда. Мне нужна была сила, чтобы встать, я попросил ее у вас. Но настоящие чудеса случаются редко даже с волшебниками. И тогда я ощутил покой. Подумал, что если случится неизбежное, то я просто не хочу стать этому свидетелем, проще уйти туда, где не купишь свежий выпуск газеты… Это была простая человеческая трусость. Ничего больше. Очнувшись, я уже не помнил себя, только ничтожность этой мысли. Не знал, с кем прощался и зачем, но это чувство безысходности меня душило. Я больше не мог ничего сделать для того, чтобы вы жили, но и принять вашу смерть был не в состоянии. Проще было уйти самому.

— Вы смотрели на меня. — Гарри не ожидал, что это знание его так обрадует. От волнения даже в горле запершило.

— Смотрел, и признания в этом вы могли добиться еще час назад. Мне не сложно рассказать вам то, что я помню. Труднее объяснить себе свои чувства. Наверное, даже хорошо, что у вас тоже не нашлось для меня ответов.

— Почему?

— Мне потребуется еще немного времени. Человек же должен жить для чего-то. Я не уверен, что без всякой цели протяну достаточно долго.

Гарри растерялся.

— Тогда, может, не стоит никуда спешить?

Снейп задумался.

— Не знаю. Ваша выходка… Выиграла она мне немного времени или нет? Процесс превращения — не то, что легко контролировать. Глупо бегать с линейкой и мерить пятна на собственном теле, когда я не знаю, после какой стадии все это станет необратимо. Если верить Оттису, его друг пострадал больше моего, но смог прожить долгую жизнь. Правда, он так и не исцелился полностью. Его состояние постоянно зависело от эмоций.

— Я хочу дочитать те записки. — Гарри уже сожалел о собственной неуверенности.

— Мне теперь незачем вам их давать. Разговор, на который я хотел вас спровоцировать, у нас только что состоялся. Ваша ложь все усложняла, а так… — Снейп улыбнулся одними уголками губ. — Мне спокойно теперь. Вы живы, этого знания более чем достаточно, чтобы не чувствовать себя разочарованным. Видите, судьба не так уж зла, она всем раздает по заслугам. Вам она пророчит будущее, мне — возможность принять свою смерть без сожалений.

— Черта с два вы от меня сбежите.

Закусив губу в ожидании боли, Гарри попытался засунуть руку под свитер Снейпа, но тот перехватил его запястье.

— Вы застали меня врасплох однажды, но больше я этого не позволю.

— А любовнику разрешили бы? — Гарри от раздражения забыл про свой стыд и взглянул профессору в глаза. Тот улыбался незнакомой улыбкой, в которой не было горечи.

— Лжеца я бы собой помучил. Может быть… В зависимости от степени той глупости, которую вы бы проявили.

— Если я повалю вас на землю и поцелую — буду считаться идиотом? — Гарри сам не понял, почему высказанная вслух нелепая идея превратилась в ненавязчивое желание. Снейпа нельзя было назвать привлекательным, его отношение к самому себе пугало. Своим поступком Гарри заработал бы не благодарность, а очередное обморожение, но, черт возьми, когда профессор резко его оттолкнул, он почувствовал себя оскорбленным. — Почему вы не можете просто принять…

Снейп резко встал и прислушался.

— Вертолеты.


Продолжение следует.

 Отправлено: 08.01.22 23:37. Заголовок: Глава 11 Неожиданны..

Глава 11
Неожиданные союзники

— Старик вас предал?

Гарри собирал в рюкзак продукты. Снейп, приказав ему заняться сборами, взял только пистолет и папку со своими записями.

— Предать может союзник, а мы с мистером Пицуортом никаких сделок не заключали.

— Но он же спас нас. Вы сами мне об этом сказали.

— Исключительно по собственной прихоти. Впрочем, не нервничайте так, я намерен выяснить, что происходит. — Профессор вытащил его из дома и толкнул в сторону тропинки. — Идите прямо по ней, через пару часов дойдете до окраины леса, но не спешите его покидать. Когда начнет светать, выйдите на Солсберийскую равнину и идите по направлению к Стоунхенджу. Там всегда много туристов и в толпе легко затеряться. Я найду вас, как только закончу с делами.

Меньше всего Гарри хотелось оставлять Снейпа в одиночестве.

— Не боитесь, что убегу?

— Раненый и без денег? Не слишком.

— Позвоню друзьям.

— Звоните. Только сначала вспомните, чем обернулась ваша прошлая инициатива.

Гарри заспорил.

— Тогда я пойду с вами.

— И мои планы рухнут. Вы сейчас не приспособлены для шпионажа, Поттер. Далеко мне с вами не убежать, так что просто делайте, что говорят и…

В конце концов, Гарри был аврором и мог просчитывать риски, поэтому прервал Снейпа резким кивком.

— Вам лучше последовать за мной. Или скажите, где вас искать, если что-то случится?

Прежде чем броситься прочь от дома, Снейп усмехнулся:

— В аду.

Гарри испытал огромное желание догнать его и пару раз хорошенько пнуть, но искушение поборол.

— А я ведь найду!

Сейчас он действительно был способен не на многое. Разве что последовать инструкциям и верить в лучшее. Идя по лесу, он настороженно прислушивался к гулу лопастей вертолетов и размышлял о том, как передать весточку друзьям, не подвергая никого лишней угрозе. Хорошего плана в его голове так и не возникло. Оставалось положиться на одного беспамятного ублюдка и их такое похожее везение. Если они выжили там, где десяток менее удачливых людей отдал богу душу, значит, у судьбы на их счет был какой-то особый план.

***

Не всякий человек может затеряться в толпе. У Снейпа были какие-то извращенные представления о магглах, если он искренне полагал, что человек с обмороженным лицом и забинтованными руками не привлечет ничьего внимания. Гарри сто раз спросили, все ли с ним в порядке, прежде чем, отчаявшись, он покинул Стоунхендж, ограничившись прогулкой вдоль внешнего вала. Время текло до отвращения медленно. Хотя прошел только час после открытия монумента, Гарри уже весь извелся и постоянно смотрел, не идет ли кто от леса через равнину. Когда вдали мелькнул силуэт одетого в черное человека, Гарри с надеждой бросился вперед. Несмотря на все еще побаливающую ногу, он не сразу затормозил, когда вспомнил, что у Снейпа не было такой знакомой вычурной одежды. Впрочем, и в блондина он за несколько часов перекраситься вряд ли успел бы. Гарри попытался остановиться, но человек, в котором слишком многое выдавало волшебника, уже обратил на него внимание и ускорил шаг. Гарри даже не знал, радоваться ему или проклинать все на свете, когда, приблизившись, Люциус Малфой заявил:

— Если это шутка, то крайне неудачная.

Отчаянье Гарри неожиданно сменилось радостью. Перед ним стоял человек, который не согласился бы иметь дело с магглами, даже если бы ему взамен предложили пожизненную индульгенцию на все прочие грехи. В сложившихся обстоятельствах Малфой был чертовски уместен и даже вызывал некоторое доверие.

— Я похож на весельчака?

Люциус внимательно изучал его шрамы и повязки.

— Судя по всему, ваша карьера клоуна складывается не слишком удачно. Когда вся Магическая Британия стоит на ушах, разыскивая Гарри Поттера, мне кажется не лучшей идеей разгуливать в таком виде. Думаю, с моей стороны будет самым разумным вызвать авроров, и пусть они сами с вами разбираются.

Идея была не лишена здравомыслия, вот только Гарри подумал, что если так поступит, то вряд ли в ближайшем будущем увидит Снейпа. А может, им и вовсе не суждено уже будет встретиться?

— Авроры подождут, — уверенно заявил он.

— Что заставляет вас думать, что я прислушаюсь к приказам какого-то шута? — полюбопытствовал Малфой.

— То, что, оказавшись в министерстве, я первым делом отзову рекомендации, которые ваша жена выпросила у меня для Драко, когда тому приспичило стать сотрудником отдела магического законодательства. Без них его никуда не брали, не так ли?

Люциус нахмурился.

— Весомый аргумент. — Он скрестил на груди руки. — Тогда подождем один час. Здесь. На людях, чтобы меня потом не обвинили в вашем похищении. Вы успокоитесь и перестанете нести чушь.

— У меня нет времени! — разозлился Гарри.

— И выбора, — категорично заметил Малфой.

— Вы не понимаете. Пока мы тут с вами спорим, вашего друга могут убить.

— У меня нет друзей.

— А Северус Снейп?

Люциус вздохнул.

— Я понял. Нужно вызывать не авроров, а бригаду из Святого Мунго.

В этот момент за спиной у Малфоя произошло событие, заставившее Гарри улыбнуться.

— Уже не важно.

Выйдя из леса, Снейп двигался медленно и настороженно. Его рука была за спиной и, судя по всему, в ней находился пистолет, который профессор готов был в любой момент направить на незнакомца, болтавшего с Поттером. Поведение Гарри Люциуса определенно насторожило, он резко обернулся и, выхватив из трости палочку, обездвижил потенциального противника, даже не считая нужным предварительно его разглядеть. Северус рухнул на землю, Гарри, возмущенный поведением Малфоя, бросился к нему.

— Да что вы за человек такой! Немедленно снимите заклятье! — Он попытался усадить Снейпа, но зачарованное тело сильно потяжелело. Люциус приблизился к ним, сел на корточки и с некоторой опаской ткнул профессора пальцем в щеку. Единственное, что оставалась у Северуса подвижным — это глаза. Взгляд, которым он наградил бывшего приятеля, был полон бешенства.

— Занятное у вас какое-то безумие, — констатировал Малфой и оглянулся. Их странные действия привлекли внимание магглов. — Ладно, не будем устраивать шоу на потеху толпе. — Он забросил одну из рук Снейпа себе на плечо. — Помогите мне дотащить вашего подельника до леса.

— И вы думаете, я стану помогать…

Малфой усмехнулся.

— Полагаю, будь у вас палочка, вы бы уже не преминули ею воспользоваться. Не так ли? Я могу позволить себе оплатить штраф за применение магии при магглах, но это привлечет внимание авроров. А их, я так понял, вы видеть не хотите?

Ума этому негодяю было не занимать. Гарри ничего не имел против своих коллег теперь, когда Северус был с ним. Даже не зная, где в министерстве притаился их противник, он назвал бы имена нескольких людей, которым может доверять, но с ними было проще связаться через камин или воспользовавшись совиной почтой.

— Вы собираетесь отвести нас к себе домой? — Он неожиданно вспомнил, что резиденция Люциуса находится неподалеку от Стоунхенджа. Гарри полагал, что если Малфои убедятся в его подлинности, с ними можно будет без проблем договориться.

— Не думаю, что настроен на прогулку. Вы уже испортили ее своим маленьким спектаклем. Так что аппарируем, как только доберемся до леса.

— Отличная идея. — Гарри положил вторую руку Снейпа на свое плечо. Тот взглянул на него как на умалишенного. — Не волнуйтесь, я знаю, что делаю.

Снейп в этом сильно сомневался, но заклятье отняло у него право голоса. Вдвоем с Малфоем они легко дотащили Северуса до леса, где, едва скрывшись за деревьями, Люциус устроил сеанс совместной аппарации. После знакомых неприятных ощущений Гарри обнаружил себя стоящим у огромных кованых ворот. Пока Малфой снимал охранные чары, Гарри решил оглядеться и потрясенно замер. За его спиной раскинулся лес, где на небольшой поляне стояло несколько военных вертолетов, а вдалеке виднелся полуразрушенный старинный дом, удивительно похожий на замок. Территорию вокруг него патрулировали люди в форме, не обращавшие на них никакого внимания.

— Соседи, — безразлично пожал плечами Люциус. — Моя семья не поддерживает дружеских отношений с магглами.

Гарри вздохнул с облегчением. Никого из военных не смутило появление их странного трио, а значит, чарами ненахождения было защищено не только само поместье Малфоев, но и некоторая территория вокруг него.

— Идем.

Хозяин дома шагнул сквозь решетку и Гарри, поддерживающий Снейпа, вынужден был последовать за ним. Ступив на дорожку своего роскошного парка, Люциус не постеснялся применить к одному из гостей чары левитации. Гарри хотел заспорить, но с таким удовольствием выпрямил затекшую спину, что эгоистично промолчал. Правда, ему все же стало стыдно, когда, подойдя к дому и взмахнув палочкой, чтобы открыть дверь, Малфой едва не уронил Северуса на каменные ступени.

— Поосторожнее можно?

— Сначала я намерен выяснить, насколько оправдано мое хорошее отношение.

Через огромный мрачный холл Малфой прошел в обеденный зал и осторожно водрузил Северуса в центр длинного обеденного стола. Гарри как-то некстати подумал о воспоминаниях Волдеморта об этой комнате, и его затошнило.

— Как вы можете обедать там, где убили человека?

Люциус своим безразличием напомнил о том, почему членов его семейства ненавидеть куда проще, чем уважать.

— Этой мебели шестьсот лет. Если бы мои предки меняли ее всякий раз, как в этой комнате проливалась кровь, они бы разорились. Люди, так или иначе, умирают, от этого у тех, кто жив, не пропадает желание есть.

Гарри решил, что взывать к совести этого человека уже поздно и, по большому счету, бессмысленно, тем более что за его спиной раздались тихие шаги.

— Дорогой, из окна будуара я наблюдала довольно забавную картину…

При одном взгляде на Гарри хрупкая фарфоровая чашечка выскользнула из пальцев леди Малфой и разбилась о каменный пол.

— Мистер Поттер, какой приятный…

— Не усердствуй раньше времени, дорогая, я еще не выяснил, кто эти люди. — Малфой бросил взгляд на часы, прикрепленные к стене над гигантским очагом. — Но, полагаю, минут через сорок решу, как действовать дальше. К тому же, это еще не все потрясения, что тебя ждут.

Он посторонился, предлагая супруге взглянуть на человека на столе. Нарцисса прижала дрожащие пальцы к губам, ее лицо стало белее мела.

— О, Мерлин!

— Милая, удивляться тоже рано. — Люциус занял свое место во главе стола. — Кем бы вы ни были, рекомендую присесть. — Гарри, порядком вымотанный бессонной ночью, приглашение принял. — Дорогая, не стой, как статуя, наш гость выглядит не только немытым, но и голодным. Желаете позавтракать?

Несмотря на сосущее ощущение в животе, Гарри покачал головой. Впрочем, совесть заставила его предположить:

— Может, Снейп хочет?

— Все еще настаиваете на собственном безумии? Тогда извините, но вынужден отказать. Если мир сошел с ума настолько, что люди больше не чтят законы божьи и это действительно мой старый знакомый, то, когда его освободят, я предпочту оказаться за много миль отсюда.

— З-значит, есть вероятность… — Голос леди Малфой дрожал. — Боже, тогда как ты мог?

— Вареные яйца, чай и немного бренди. Конечно, еще рано, но повод выпить есть.

— Люциус! — взмолилась Нарцисса. — Объясни мне, наконец, что происходит!

Малфой улыбнулся.

— Понятия не имею. Совершая свою ежедневную прогулку у Стоунхенджа, я наткнулся на этих господ. Сам их вид показался мне оскорбительным. Но, памятуя о том, что оборотное зелье не может превращать в мертвых людей, я решил разобраться с этой клоунадой, прежде чем принять какое-то решение.

— Но тогда получается…

Люциус жестом заставил жену замолчать.

— Я видел вещи, которым даже магия не может найти объяснения. Но прежде чем заниматься абсурдными предположениями, надо определиться на счет этого господина. — Он небрежно указал на Гарри. — Ну, так я смогу, наконец, позавтракать в собственном доме?

Нарцисса кивнула и поспешно удалилась, чтобы появиться в сопровождении домового эльфа. Когда слуга накрыл на стол, не обратив никакого внимания на лежавшего там Снейпа, Гарри заметил, что, помимо заказанной Люциусом провизии, на столе появилась маленькая синяя вазочка с засахаренными цветами.

— Как наивно, дорогая, — заметил Малфой, взглянув на конфетницу.

Нарцисса пожала плечами и заняла свое место за столом. Время тянулось медленно. Гарри просто ждал, леди Малфой то и дело поглядывала на часы, словно стараясь подтолкнуть стрелку к заветной отметке, а вот Люциус не демонстрировал ни капли волнения и, позавтракав, потягивал бренди. Наверное, дальнейшие события развивались бы без лишних потрясений, если бы в момент, когда стрелка, наконец, коснулась нужной цифры, в столовую не ввалился наследный принц собственной персоной. Потирая кулаком глаза, Драко Малфой, закутанный в черных шелковый халат, уронил свой зад на ближайший к двери стул.

— Джинки, кофе!

Зевнув, он прикрыл рот рукой и взглянул на окружавший его мир. Так вышло, что первым, на что он обратил внимание, оказалась голова Снейпа, лежавшая на месте, где могла бы стоять тарелка Драко. Тирада, которую исторгли бледные уста слизеринского принца, была столь витиевата и непотребна, что Гарри испытал огромное желание запомнить ее и сохранить в памяти до первого подходящего случая.

— Сын! — Малфой вытер рот салфеткой. — У нас гости, а ты ведешь себя, по меньшей мере, неприлично.

Драко наконец заметил Гарри, но на этот раз от ругани удержался.

— Что все это значит?

Как и положено хорошему хозяину, Люциус был вежлив и, бросив первый за утро взгляд на часы, улыбнулся:

— Думаю, мистер Поттер сейчас нам все объяснит. Только сначала будьте любезны представить вашего спутника.

Гарри хмыкнул.

— Северус Снейп, как бы дико подобное заявление ни звучало.

Нарцисса застонала и, достав палочку, поспешно сняла заклятье.

— Дорогой Северус…

Не обратив на нее никакого внимания, Снейп соскочил со стола и, встав за спиной у Гарри, отвесил тому довольно тяжелый подзатыльник.

— Зачем вы меня сюда притащили? — спросил он настороженно.

Гарри вздохнул.

— Выбора особого не было. Вы знаете, кто эти люди?

Северус кивнул.

— Ну, тем проще. — Гарри обернулся к Малфоям. — Видите ли, у мистера Снейпа некоторые проблемы с памятью. И вообще, мы попали в серьезные неприятности.

Драко кивнул, не отрывая зачарованного взгляда от лица Снейпа.

— Ну, об этом пишут все газеты. Министерство на ушах стоит, у нас тут даже что-то вроде правительственного переворота намечается. Профессор, это правда вы? — Северус кивнул, и Драко улыбнулся, по мнению Гарри, как-то слишком ослепительно. — Но что вы делаете с этим?

От лица «этого» Гарри счел нужным обидеться.

— Без меня он бы вас еще не скоро навестил. И вообще, какой, на хрен, переворот?

— Обычный, — пожал плечами Люциус. — В обществе зреет недовольство властью, что ведет к неизбежным переменам.

Нарцисса сочла нужным объяснить все более подробно.

— Гарри, могу я вас так называть?

Он кивнул, стараясь избежать всех этих ненужных вежливых расшаркиваний.

— Конечно.

Леди Малфой взглянула на эльфийку.

— Джинки, будьте любезны, принесите из кабинета мистера Малфоя подшивку «Пророка» за последние несколько недель. Все, что касается исчезновения мистера Поттера, пожалуйста. Думаю, он захочет ознакомиться со статьями о себе.

— Может, хотя бы в двух словах объясните, что происходит?

Люциус заспорил:

— Хотелось бы сначала услышать вашу историю. Особенно это касается некоторых аспектов некромантии.

Гарри отмахнулся от него.

— Позже. Леди Малфой, пожалуйста, расскажите, что случилось.

Нарцисса улыбнулась.

— Конечно. Спустя три дня после вашего исчезновения информация о нем попала в газеты. Статью написал еще совсем юный корреспондент Деннис Криви, он отказался назвать свои источники информации, но сообщил, что, согласно полученным им сведениям, больше семидесяти двух часов назад герой магического мира пропал, расследуя дело неизвестной организации, которая стояла за исчезновением маггловских ученых, изучавших явления, которые нельзя было объяснить наукой.

Гарри подумал, что такая утечка информации могла произойти только из аврората, Визенгамота, санкционировавшего слежку за магглами, или из секретариата министра. Рон и Гермиона тоже были в курсе всех дел, которые он вел, но они не стали бы болтать лишнего.

— Полагаю, это была сенсация?

Нарцисса кивнула.

— Дом мистера Криви уже на следующий день осадили его собственные коллеги. Министерство отказывалось комментировать статью, а значит, он сам стал ценным источником информации.

Люциус без особого веселья усмехнулся.

— Вот только иссяк этот источник слишком быстро.

— Что это значит?

Драко нахмурился:

— А ты такой недогадливый, Поттер? Криви убрали.

Гарри хмуро спросил:

— Его убили?

Люциус Малфой кивнул.

— Как только статья поступила в печать. Тело обнаружили в съемной квартире вместе с трупом Ромины Мэйлз, главного редактора «Пророка».

— Она тут при чем?

— Для человека, который не раз использовал в своих целях прессу, вы потрясающе наивны. Ни один материал не выйдет в печать, не будучи одобренным редактором. Может, Криви и хотел скрыть источник своей информации от общественности, но был обязан назвать его начальству, иначе сенсация могла обернуться скандалом. Я знал Ромину и, признаться, долгие годы ее откровенно недолюбливал. Даже будучи простым корреспондентом, она всегда отказывалась от заказных статей, и когда Кингсли лично назначил ее руководить «Пророком», стало понятно, что эта газета уже не будет играть лишь за команду министерства, как это было при Фадже. Она бы не выпустила материал, не будучи уверенной, что печатает правду.

Грусть, смешанная со злостью, — ужасное чувство. Гарри помнил, как вместе с Деннисом они хоронили его брата. Мальчишка выглядел таким же хрупким подростком, как в тот день, когда свалился в озеро. Глотая слезы, он сказал:

— Колина никто в мире не отговорил бы от принятого решения. Он верил в тебя, в то, что ты делал. В мечту, что однажды придет время, когда такие, как мы, не будут унижены и никто не станет мучить магглов ради потехи. Не извиняйся, Гарри, просто сделай все возможное, чтобы его желание осуществилось.

Деннис и сам прилагал к этому некоторые усилия. Еще не окончив школу, он на каникулах подрабатывал для «Пророка» и часто, настроив свою старенькую камеру, кричал ему из толпы репортеров:

— Улыбку, Поттер! Хватит о расследованиях. Мы и сами знаем, что министерство времени зря не теряет. Просто сверкни зубами и покажи нам, что все действительно хорошо!

И Гарри смеялся. Деннис был из тех людей, что даже у начинающего циника могли вызвать приступ какой-то совершенно дурацкой радости.

— Как? Почему, черт возьми?!

— На последний вопрос я вряд ли отвечу, — признался Малфой. — Что до способа убийства — банальная Авада.

Только для этого ублюдка непростительные заклятья могли быть в порядке вещей.

Гарри что есть сил долбанул перевязанными руками по столешнице. Раны открылись, бинты окрасились кровью, и это его отрезвило. Он вспомнил, что из этих людей только двоих он мог бы позвать в свидетели своих истерик. А мир чужой мечты — не в слезах, а в постоянной работе, в непрекращающейся борьбе с обстоятельствами. Аврор Поттер не должен изменять хладнокровию и выдержке.

— Дальше. Миссис Малфой, прошу вас.

— Да. — Его холодный тон заставил Нарциссу выпрямиться и заговорить по существу дела. — После смерти репортера и редактора в обществе поднялась волна возмущения. Все требовали от министра немедленного ответа, понимая — что бы Кингсли ни сказал, ему уже не избавиться от обвинений в том, что он скрыл от большинства магов информацию о новой угрозе и вашем исчезновении. От министерства требовали либо немедленно предъявить Гарри Поттера и тем самым опровергнуть слухи, либо подтвердить их и фактически заявить, что устранение репортеров было делом рук властей.

— Бессмысленно, — сказал Снейп. — Их устранение было бы понятно, не выйди материал в печать. Когда он уже опубликован, такие действия могли привлечь к нему лишь еще больше внимания. Если только господа журналисты не утаили что-то действительно сенсационное.

Гарри покачал головой.

— Деннис не стал бы участвовать в таких играх. Он мог пойти против министра, которым восхищался, только надеясь, что разоблачение поможет меня спасти.

Профессор пожал плечами.

— Я просто высказал свое мнение.

Гарри кивнул.

— И я с ним согласен, но лишь отчасти. Кингсли как-то ответил на обвинения?

— Да, но его позиция выглядела довольно жалкой. Он признался, что вы действительно пропали во время серьезной операции, но он не спешил объявлять об этом, пока не закончится внутреннее расследование и не будут собраны все возможные факты. Что касается так называемой «организации», он заявил, что пока не установлен сам факт ее существования. Объяснил, что связывался с маггловским премьер-министром, с которым они успели стать добрыми товарищами, и тот никак не подтвердил наличие подобной угрозы. Все это выглядело как попытка оправдать бездействие властей.

Гарри слишком хорошо знал Шеклболта. Тот никогда не стремился к высокой должности и не слишком за нее держался, говоря, что как простому вояке-аврору ему порой не хватает знаний, хитрости или политической гибкости. Однако своими честными решениями он сделал то, чего не удавалось добиться Фаджу: заставил людей верить власти. Ругаться с ней, спорить, доказывая собственную правоту, но не гнуться под ее давлением, а искать диалога.

Гарри знал, что, по сути, является символом нового министерства, полностью поддерживая политику Кингсли. Они вдвоем много дерьма расхлебали… Министр первым делом после войны снизил налоги и стал бороться с разжиревшими при Фадже взяточниками и целыми кланами волшебников, по наследству передававшими друг другу доходные места. Не все из них служили Волдеморту, но эти люди создали ту почву, из которой вырос прежний кризис власти. Молодые волшебники не могли заполнить образовавшиеся после массовых увольнений бреши, им определенно нужно было поднабраться опыта, прежде чем заменить былых хозяев отдельных кабинетов. Гарри помнил, как рыдала от злости и собственного бессилия Гермиона, утверждая, что ей нужна еще пара лет, чтобы возглавить отдел, но, как бы она ни спорила с назначением, работу свою делала, обучаясь на ходу. Ни у кого из них не было выбора. Бесконечными спорами ничего не построить. Если министр не счел нужным объявлять о его исчезновении, на это должны были быть веские причины.

— Что еще случилось?

Нарцисса Малфой вздохнула.

— Против Шеклболта начали выступать даже ваши друзья и его сторонники. Джордж Уизли назначил награду за любую информацию о вас. Мисс Грейнджер и мистер Рональд Уизли были более сдержаны в словах, заметив только, что считают вас родным человеком. Опять поползли слухи, на этот раз, что они знают больше, чем должны, и министерство утаивает какие-то факты.

В этот момент появилась эльфийка с газетами. Когда она положила стопку на стол перед Гарри, тому сразу бросился в глаза заголовок: «Сенсационное заявление Джона Долиша».

— Что это значит?

Люциус пожал плечами.

— Только то, что ваш начальник не захотел тонуть вместе со старым другом.

Гарри поверить в это не мог. У Джона и Шеклболта всегда были доверительные отношения. Он быстро пробежал глазами статью и удивился. Джон действительно выдал прессе всю достоверную информацию, которой обладал аврорат. Он рассказал, что в последний год войны один за другим стали пропадать маггловские ученые, которые приблизились к разгадке тайны существования волшебников или просто уделяли слишком пристальное внимание всем необычным явлениям. Тогда эти странные случаи списали на происки Пожирателей Смерти. Но после победы исчезновения не прекратились, а никто из обвиненных в связях с Темным Лордом ничего не знал ни о каких ученых, и министр поручил аврорату провести тщательное расследование. Сначала пытались установить странности в поведении пропавших, но это ничего не дало, коллеги считали всех пропавших немного чокнутыми из-за странных увлечений, и тогда авроры начали следить за потенциальными жертвами похитителей. За последний год пропали трое из объектов, причем каждый раз волшебники оказывались бессильны. Впрочем, в последнем случае девушка, занимавшаяся изучением флоры и фауны водоемов и, на свою беду, однажды повстречавшая настоящего болотного черта, после чего немного спятившая на предмет поиска странных существ, сообщила подруге, что получила по электронной почте письмо с предложением интересной работы, однако в ее компьютере никакой информации найдено не было. Авроры решили больше не рисковать магглами и ловить похитителей на приманку. Метеорологу Робу Джонсону случилось родиться очень похожим на Гарри Поттера, а небольшой несчастный случай, устроенный парню, позволил замаскировать имеющиеся отличия. После этого Робу якобы повезло. Он попал в программу по обмену студентами на место выбывшего по болезни участника. Решение нужно было принять за день, и парень, быстренько собрав вещички, уехал в Гарвард, куда его сопроводила пара авроров, благополучно заставивших Роба забыть о всякой ерунде. Об отъезде он сообщил только родителям, но тех тоже осчастливили выигрышем билетов в кругосветный круиз. Гарри принялся изображать студента и помещал от его имени статьи, позволявшие предположить, что он вплотную приблизился к разгадке перепадов температуры, вызываемых дементорами. Письмо с предложением работы не заставило себя ждать. Оно было довольно абстрактным, но составлено оказалось так, чтобы заинтересовать, не вызвав подозрений в мошенничестве. Поттеру пообещали все объяснить при личной встрече во время его смены в кафе, где аврорат устроил засаду. Однако автор загадочного послания не объявился. Гарри, разумеется, не оставили бы без поддержки, но в тот вечер по всему Кембриджу случились нападения дементоров на простых магглов, и министр отдал приказ всем служащим обеспечить безопасность граждан. Джон винил во всем случившемся себя и просил у всего населения магической Британии помощи в розысках Поттера. «Я и мои коллеги не успокоимся, пока не отыщем тех, кто стоит за исчезновением нашего друга. Ради этого мы готовы вести максимально открытое расследование, но и от вас просим помощи. Любая информация может оказаться полезной».

— Я понимаю чувства Джона, но он поступил не слишком разумно.

— Да нет, отчего же. — Малфою определено нравилось рассуждать о политике, он даже вопросительные взгляды на Снейпа перестал бросать. — Тут многое зависит от того, какие цели он преследовал. Разумеется, в обществе поднялась паника, маги и так склонны к паранойе из-за необходимости скрываться, а тут еще у многих свежи воспоминания о войне. Министерство завалили письмами с упоминаниями разных таинственных случаев, многие стали следить и доносить на соседей, кто-то подозревал невесть в чем своих маггловских родственников... В общем, такое веселье началось…

— Кингсли не мог это допустить.

— Ну, некоторые меры он предпринял, хотя, на мой взгляд, не те, которые нужно. Он попытался уволить Долиша за разглашение секретной информации, но тот опротестовал свою отставку в суде, и Визенгамот восстановил его в должности. Сейчас все только и говорят, что общественность желает сместить с поста самого министра.

Драко, в отличие от родителей, не позволил отвлечь себя разговорами.

— Папа считает, что если Кингсли действительно устранил журналистов, то и на Джона Долиша много времени тратить не стоило. Впрочем, это никого не волнует. — Малфой-младший указал на Снейпа. — Я хочу послушать о профессоре.

Гарри вздохнул, прошелся взглядом по одинаково любопытным лицам Малфоев и зачем-то поискал совета у самого профессора.

— Рассказать?

Тот пожал плечами.

— Среди этих людей нет начальника лаборатории, но не мне судить, насколько они надежны. Сбежать вы мне, полагаю, все равно не дадите.

— Очень надежны, — улыбнулся Люциус.

— Совершенно ненадежны, — со вздохом признал Гарри и бросил тоскливый взгляд на леди Малфой.

Нарцисса решительно кивнула.

— Мы гарантируем конфиденциальность всего сказанного и обещаем всестороннюю помощь. Если хотите, могу дать Нерушимую клятву. Мы слишком многим обязаны вам и, конечно, Северусу. — Ее сын согласно кивнул.

Гарри подумал, что с большим удовольствием он взял бы клятву с Люциуса, но тот подобные предложения не вносил. Впрочем, идея использовать дом Малфоев в качестве укрытия была не лишена смысла. Отсюда он мог дать знать друзьям, что с ним все в порядке, и попытаться выяснить, что происходит в министерстве.

— Я буду благодарен за содействие. Полагаю, это означает, что вам стоит многое объяснить.

 Отправлено: 08.01.22 23:41. Заголовок: Глава 12 Неприятные..

Глава 12
Неприятные откровения

Отведенная Гарри спальня была роскошна до абсурда, но он не склонен был упрекать леди Малфой в излишествах. Он однозначно предпочитал мягкую кровать голой металлической сетке или населенному клопами дивану, а огромная ванна, полная расслабляющей мыльной пены, доставила ни с чем не сравнимое удовольствие, хотя над позолоченным сливным бачком унитаза ему захотелось посмеяться. Но лучше всего были зелья. Ароматные и тягучие, они легко уняли боль и исцелили раны, даже если он и усомнился в законности их изготовления.

— Темную магию так просто не исцелить, и я не знаю, помогают ли лекарства от следов контакта с волшебником, превращающимся в дементора. — Наверное, он так отчаянно спорил из-за того, что не хотел после купания расставаться с банным халатом в присутствии женщины.

— Мистер Поттер, поверьте, я видела и более привлекательных мужчин в состоянии, которое было куда плачевнее вашего. Что касается эффективности моих лекарств, я брала рецепты у истинного гения своего дела, а из вашего рассказа могла понять, какие средства нужны. Драко по вашей вине пострадал от проклятия, однако на его теле вы не обнаружите тех ужасных шрамов, которыми так беззастенчиво хвастается мистер Джордж Уизли. Все потому, что светлая и темная магия всегда вступают в противоборство и не способны исцелить последствия друг друга. От тьмы лечат тьмой.

Гарри взглянул на баночки, аккуратно расставленные на прикроватной тумбочке.

— Крови некрещеных младенцев в них нет?

Воспользовавшись его замешательством, Нарцисса ловко потянула за пояс бархатного халата с эмблемой Малфоев. Гарри смутился, но поняв, что распахнувшиеся полы уже познакомили эту бесцеремонную особу с «Малышом Гарри», покорно разделся и сел на кровать.

— Крови тут нет. — Леди Малфой принялась откручивать крышки. — У вас ужасно превратные представления о природе колдовства, Гарри. Магия тьмы не всегда наносит вред тому, к кому ее применяют, иногда она опасна для волшебника, творящего заклятье. В наборе ингредиентов моих мазей нет ничего запрещенного. Но те усилия, что я приложила к их созданию, отняли много жизненных сил и некоторую часть того, что принято называть душой. Поэтому изготовлением таких лекарств я занимаюсь редко, они всегда чего-то лишают. — Ее тонкие пальцы взялись за хрустальный флакон. — Эта заживляющая эссенция обошлась мне в месяц бессонницы и воспоминаний о заварном креме. — Он невольно улыбнулся. — Не смейтесь, это было по-настоящему мучительно. Когда-то я его любила и не могла понять, что за чудесная штука находится внутри эклеров. Почему я не наслаждалась ею раньше? На три килограмма за неделю поправилась, — вздохнула леди Малфой. — А невозможность заснуть даже с помощью зелий меня едва не убила. Временами от усталости я просто проваливалась в какое-то беспамятство. Один раз это случилось в Косом переулке. — Она прикоснулась пальцем к виску. — Потеряла сознание и рухнула на мостовую. Там лежал камень. Придись удар на два сантиметра левее, меня бы не спасло никакое волшебство.

— Стоило ли зелье таких усилий? И разумно ли расходовать его на меня?

Нарцисса улыбнулась.

— Да, в ответ на оба ваших вопроса. Мне трудно не считать себя вашим должником. Вы своей потрясающей живучестью помогли мне сохранить нечто очень ценное.

Леди Малфой взмахом палочки сняла с его рук влажные бинты и, капнув немного драгоценного состава на обмороженную кожу, принялась деликатно массировать кисти Гарри. Запах у ее зелий действительно был чудесный. Даже несмотря на боль, которую причиняло исцеление, Гарри почувствовал себя спокойнее. Через десять минут он посмотрел на ладони. Они стали лучше прежних, бесследно исчез даже старый шрам от ожога между большим и указательным пальцем, который он заработал в детстве, когда, спеша выполнить просьбу тетки, схватился за слишком горячую сковороду.

— Теперь займемся вашим лицом.

Нарцисса встала, Гарри покраснел. Наверное, любой бы парень на его месте смутился, если бы сидел голым перед стройной невысокой блондинкой.

— Э-э… Спасибо, конечно, но тут я уже сам как-нибудь.

— Конечно.

Прежде чем приступить к лечению, он надел халат, а Нарцисса призвала ему в помощь небольшое зеркало. Осторожно расходуя ценное лекарство, он полностью убрал следы обморожения со щеки и губ.

— Теперь рекомендую вот это. — Леди Малфой предложила баночку с сиреневой мазью.

— Все еще без крови младенцев?

— Без. Это косметическое средство, ваша новая кожа сейчас нуждается в защите.

Гарри кивнул и нанес на щеку тающее на пальцах желе. Он действительно выглядел классно. С ним все еще осталась появившаяся за время пребывания в Ордене болезненная худоба, но благодаря средству леди Малфой исчезли черные круги под глазами. Заметно отросшие волосы касались скул, и к нему вернулась собственная улыбка, от которой на щеках появлялись задорные ямочки.

— Вы красивый молодой человек, этого не нужно стесняться.

Гарри пропустил комплимент мимо ушей. Он никогда особенно не интересовался своей внешностью, не до того ему было. То, как он выглядел, волновало разве что Джинни или Ромильду, и если первая пела бесконечные оды его глазам и резким линиям скул, то вторая знала адреса всех модных лавок в Косом переулке и утверждала, что дорогая одежда ему идет. Были, конечно, в таком поклоннике, как Гарри, и определенные минусы. Если невысокая Чоу не замечала его проблем с ростом, то Джинни с Ромильдой просто никогда не надевали на свидания туфли на каблуках. Нет, Гарри не готов был задаться вопросом, не было ли в его роду гоблинов или домовых эльфов, но немного комплексовал. Впрочем, об этом сейчас вообще думать не стоило.

— Как там Снейп?

— Я попросила Драко позаботиться о нем. Он отправил сову в министерство, сказавшись больным. Нам всем интересно знать, как вы поступите в сложившихся обстоятельствах. От вашего выхода на политическую арену сейчас многое зависит.

Гарри встал.

— Сейчас я хочу увидеть профессора. Он не планировал оказываться в обществе волшебников и может испытать ненужное волнение, а в его состоянии это чревато неприятными последствиями. К тому же я не хочу, чтобы он сбежал.

— Наш дом не так-то просто покинуть без волшебной палочки. Кстати, вам ее приобрести?

Гарри кивнул, чувствуя некоторое разочарование. Он не знал, когда сможет снова оказаться в квартире Роба Джонсона, где была спрятана его собственная волшебная палочка. За этим жильем наверняка следил Орден. Нужна была новая, но он чувствовал себя так, будто предает старую верную подругу. Нарцисса, кажется, поняла его чувства.

— Напрокат возьму. Скажу, что отдала свою палочку заново оправить в серебро.

— Да, так будет лучше.

Он пошел к двери и только тут вспомнил, что плохо ориентируется в доме. Ну не считать же заточение в подвале полноценной экскурсией.

— А где?..

— Соседняя дверь.

— Спасибо. — Он вложил в это слово куда больше благодарности, чем требовалось за указанный маршрут.

***

— Какого черта ты творишь?

Драко Малфой не казался вменяемым человеком, способным прислушаться к чужим доводам. Вцепившись Гарри в плечи, он с перекошенным бешенством лицом продолжал бить его спиной об стену.

— Что ты ему про меня наговорил? Соврал, да? Что я его убить пытался или что-то в этом роде?

Признаться, Гарри ничего не понимал, как и покинувшая следом за ним комнату Нарцисса, пытавшаяся робко вразумить сына.

— Дорогой…

— Мама, помолчи. Этот ублюдок... — от досады Драко снова ударил Гарри. — Он настроил профессора против меня! Я всего лишь зашел к нему и попросил раздеться, чтобы я мог понять, есть ли на его теле раны, которые нужно исцелить. А он сбежал от меня в ванную, закрылся на все замки и сообщил, что считает неразумным оставаться со мной наедине.

— Может, он стесняется, потому что не помнит тебя? Или из-за своего превращения в дементора?

— Но отцу-то он позволил себя осмотреть!

— Люциус в комнате?

— Нет, в кабинет вернулся. Снейп его даже до двери проводил, а когда меня в коридоре увидел, снова в панике заперся. Что за чертовщина тут происходит?

Кажется, Гарри начал догадываться и едва не заплакал от хохота. Он, конечно, сказал профессору, что соврал по поводу их отношений, но, видимо, тот счел, что его история все же была построена на какой-то доле правды. А Драко Малфой в своем шелковом халате, демонстрирующий извечную наглость и некоторую распущенность, вполне походил на человека, которого с порога хочется обвинить в сексуальных домогательствах.

— Чего ты смеешься? — Драко снова собрался его пнуть, но больше Гарри не намерен был это терпеть и стряхнул с плеч его руки.

— Маленькое недоразумение вышло. Не волнуйся, я ему все объясню.

Такой ответ Малфоя не устроил, он потянулся за палочкой.

— Нет, сначала ты все расскажешь мне.

— Сынок, ты же не собираешься?..

— Применить к нему заклятье? Именно это я и намерен сделать. Чтобы подать на меня в суд, ему сначала придется решить свои проблемы. — Малфой мерзко ухмыльнулся. — Империо… — Гарри ощутил знакомую слабость и покорность во всем теле. — Что ты сказал Снейпу обо мне?

Нет, ну не откусывать же себе язык из-за такой ерунды?

— Что ты извращенец и, по моему мнению, питаешь к нему особые чувства.

Информация оказалась неожиданной даже для Нарциссы. Ее рука с палочкой, уже направленной на него, чтобы отменить заклятье, опустилась.

— Господи, большей чуши…

Драко отреагировал неадекватно. Его губы задрожали, а на щеках вспыхнули красные пятна. Кое-как справившись с собой, он приказал:

— Поттер, иди и сбросься с лестницы. Вниз головой, на каменные плиты холла, и так, чтобы точно насмерть.

В приказ было вложено столько гнева, что у Гарри даже нога дрогнула. Малфой развернулся и бросился прочь. Нарцисса опомнилась, но Гарри в ее помощи уже не нуждался, изумление помогло ему справиться с заклятьем.

— Вы это видели? — спросил он леди Малфой.

Он не знал, как на подобное поведение сыновей реагируют обычные матери, но Нарцисса являла собой образчик неадекватной женщины.

— Надеюсь, вы простите Драко за несдержанность. Бедный мальчик, как он, должно быть, сейчас страдает… Я и не подозревала! Боже, нужно немедленно приказать приготовить его любимое суфле, оно немного поднимет ему настроение после вашей ужасной выходки. Нехорошо разглашать чужие тайны, Гарри Поттер.

Как собаку отчитала. «Фу, Поттер! Нельзя, Поттер!» Он совсем растерялся.

— Но я даже предположить не мог…

Нарцисса его не слушала, умчавшись следом за сыном. Когда ее шаги стихли, дверь в комнату Снейпа приоткрылась. Профессор выглянул в коридор, на его лице было написано замешательство.

— Признаться, такой реакции я не ожидал.

Гарри нахмурился.

— А чего хотели добиться? — Его поразила странная догадка. — Вы это нарочно! Хотели натравить на меня Драко?

Снейп пожал плечами.

— Просто надеялся наказать за обман. Уж очень удачно складывались обстоятельства, а характер этого молодого человека не предполагал, что обвинения в его адрес будут стоить вам дешево. Но я не думал, что он так отреагирует. Я ему действительно нравлюсь?

Гарри совершенно не хотелось искать ответ на этот вопрос.

— Даже не знаю, как оценивать его истерику.

— Входите. — Снейп посторонился, пропуская его в комнату. Она оказалась еще более просторной, чем та, что отвели Гарри, но выдержана была в более лаконичном, мужском стиле. В интерьере присутствовали всего три цвета — черный, серебристый и зеленый, не изумрудного оттенка слизеринских знамен, а более сдержанного, напоминавшего лесной мох. Закрыв за ним дверь, Снейп прошел к бюро, заваленному газетами, которые он, похоже, забрал из столовой. — Меня кое-что беспокоит… — Он принялся просматривать статьи в поисках нужной.

— Малфои, может быть? Они ни у кого не вызывают особого расположения.

— Нет, дело не в них. Малфои — это как раз неплохо…

— Простите?

— Я немного читал о них в информационных подборках о волшебниках. Видел на колдографии с собственных похорон, но не более того. Однако, едва оказавшись в этом доме, понял, что начинаю что-то вспоминать.

— Плохое? — Гарри уже, кажется, понял принцип, по которому Снейп утратил память. Дементоры отобрали у него все светлые чувства и все, что хотя бы мимолетно было связано с ними. Может, мир волшебников и исчез для него практически бесследно, потому что какую бы жизнь этот человек ни прожил, он был влюблен в свою магию, возможно, даже больше, чем в Лили Эванс.

Профессор указал на прикроватную тумбочку. Там Гарри заметил знакомую синюю вазочку из столовой.

— Поющие фиалки. Вкус отвратительный. Я вспомнил это еще до того, как попробовал одну.

— К вам вернулись ощущения?

Снейп кивнул.

— Да, еще после того, что случилось в скорой помощи. Я сразу возненавидел большинство пищи, которую мы ели. Почему вы не сказали, что куриный суп из банок воняет, как грязные носки?

— Э… — Гарри удивился. Северус выглядел оживленным. С мокрыми волосами, в тяжелом халате, увлеченный каким-то делом, он казался мальчишкой. Гарри как ни всматривался, даже морщин на его лице не заметил. Наверное, не обошлось без волшебного средства леди Малфой. Вот только шрамы с его шеи никуда не исчезли, зато заметно побледнели и уже не выглядели воспаленными. Снейп почувствовал его взгляд и прикрыл шею ладонью.

— Этот человек сказал, еще два-три дня — и они будут не заметны. Придется пить настойку, чтобы окончательно вывести из организма яд, но с этим торопиться не буду. Хочу сначала понять принцип ее действия.

— Вам стоило раньше сказать, что чувства вернулись. Возможно, у старого Оттиса так много времени заняло лечение друга, потому что он не был магом. Если я могу помочь… — Гарри показал свои новенькие розовые ладони. — Видите, это почти безопасно.

Снейп покачал головой.

— Поэтому я и промолчал. Не хочу, чтобы вы меня исцелили.

— Но я же сказал...

— Я вам чужой человек! — Это прозвучало так резко, что Гарри вздрогнул, будто ему со всей силы влепили пощечину.

— Правда? — Он сел на край кровати, пытаясь унять свою злость. Почему всякий раз, делая шаг вперед, этот человек тут же отступал на три назад? — Я не такой хороший парень, как обо мне думают. — Гарри пытался сохранить контроль над своими эмоциями. Снейп не был Джинни Уизли, с ним ничего не решила бы ссора. Черт, никогда раньше Гарри не вкладывал столько усилий в попытку прояснить отношения с кем-то. — Если бы вы были мне безразличны, я бы пытался вывернуть ситуацию в свою пользу.

— А вы этого не делали?

— Я пошел бы до конца.

— Даже зная, что скверно играете роль? Хотите сказать, что вы глупее, чем я о вас думаю? Бросьте. Вы идеально подобрали время для признаний. Все было очень хорошо рассчитано, и я на это не злюсь.

«Что, простите?» Вопрос так и остался невысказанным. Снейп, конечно, удивил Гарри, признав наличие у него интеллекта, но какого же черта он так все извратил?

— Вы вообще слушаете, что я говорю?

— Постоянно. Будто мне больше заняться нечем.

— Тогда какого…

Снейп от него отмахнулся.

— Я помню, что сам чувствовал, но все сказанное вами может быть ложью. Мне нужно время, чтобы понять, верю я вам или нет, и если да, то в чем.

Потрясающе! Его снова свели до роли объекта, подлежащего исследованию. Обрадоваться, что Снейп все же собирался покопаться в нем, или обидеться и, как Малфой, закатить истерику?

— Что не так с конфетами? — Гарри сорвал свою злость на содержимом синей вазочки, бросив в рот горсть засахаренных цветов. Вкус у них был и правда омерзительный, очень горький, с привкусом тухлой рыбы. Словно этих переживаний было мало, в его голове зазвучал тяжелый рок в исполнении любимой группы, и нога сама собой задергалась в такт композиции «Безумный эльф».

Снейп подошел к постели и каким-то чудом перекричал концерт в голове Гарри:

— Поющая фиалка. Редкий магический цветок, встречающийся лишь в болотистой части Румынии. — Своими тонкими пальцами профессор подцепил маленький бутон и, бросив его в рот, блаженно зажмурился. — Ужасный вкус, настолько отвратительный, что даже не искупает получаемое удовольствие.

— От чего?

Снейп сел рядом с ним на кровать.

— Любимой музыки, конечно. — Гарри и сам был фанатом тяжелых басов, правда, его вкусы профессору вряд ли пришлись бы по душе. Слишком умиротворенное выражение было у него на лице. — Сначала я вспомнил только мерзкий вкус этих конфет, а потом — почему их так любил. Мне, кажется, было пятнадцать лет… Гринготтс отмечал свою очередную годовщину, и в холле банка давала концерт величайшая пианистка магического мира Лиретта Бреншоу. Я никогда не слышал ее игру, потому что в нашем доме не было магического радио, но ваша мать, услышав ее исполнение в гостях у одной из подруг, просто мечтала поехать. В банк пускали только клиентов или тех, кто пришел совершить какую-то финансовую сделку. Мы с Лили сбежали в Лондон на один день. Она потратила все свои деньги на билеты на поезд туда и обратно, и у нас осталось всего пять фунтов. — Снейп усмехнулся. — Размен ровно на галлеон, а значит, в банк пустили бы лишь одного из нас.

Гарри хотел вцепиться в этот разговор зубами, настолько неожиданно теплым он ему показался. Неважно, какими на самом деле были воспоминания Снейпа, но говорил он о них как о чем-то удивительно прекрасном.

— Неужели вы остались на улице?

— Я хотел, ведь эта безумная поездка была целиком и полностью идеей Лили. Но, показав деньги охраннику, она вложила их мне в руку и подтолкнула к двери. «Думаешь, я позвала бы тебя с собой, если бы не хотела поделиться чем-то хорошим? Ты просто обязан это услышать!» — сказала она. Я разозлился. Думал, поменяю деньги и сразу вернусь, но, едва переступив порог банка, попал в плен завораживающего мастерства. Это было настолько совершенно, что я даже говорить не мог. Лили прождала меня на ступеньках до самого закрытия Гринготтса, потом терпела мою немоту всю дорогу домой, и лишь прощаясь на станции, призналась, что ненавидит классическую музыку. Однако едва услышав эту пианистку по радио, она почувствовала: мне непременно понравится ее игра.

Гарри не мог понять, отчего ему так грустно.

— Значит, попробовав эти конфеты, вы вспомнили мою маму? Свои чувства к ней.

Снейп покачал головой.

— Нет. Просто понял, что они были возможны. — Он встал. Гарри думал, чтобы вернуться к столу с газетами, но профессор его удивил. Подойдя к платяному шкафу, он как-то замысловато постучал по зеркалу. Оно, повинуясь костяшкам его пальцев, отъехало в сторону, открыв тайный проход в ванную комнату, в которой Гарри недавно мылся. — Потрясающе, правда? — Он выглядел даже более оживленным, чем когда говорил о Лили Эванс. — Я не обнаружил эту дверь случайно, просто вспомнил о ней. — Эта женщина… — Снейп помахал рукой, будто это могло помочь ему произнести имя.

— Нарцисса, — подсказал Гарри.

— Именно. Она заказывала эти засахаренные цветы только для меня. Больше никто так не ценил свою любимую музыку, чтобы мириться с их вкусом. И эта нелепая ваза… Меня тогда впервые пригласили сюда на торжество по случаю ее дня рождения. Я едва окончил школу, ушел из дома и был чертовски беден. Являться же без подарка на такой праздник было дурным тоном… — Снейп усмехнулся. — Я трансфигурировал вазу из своей мыльницы. Цвет вышел неудачным, да и превращения никогда не были моим любимым предметом, так что чары продержались недолго. Последствия были ужасны. В тот момент, когда я вручал подарок, раздался хлопок и в моих руках оказалась мыльница. Никогда не чувствовал себя таким униженным, но юная леди только улыбнулась, сказала, что это очаровательный розыгрыш, и опять превратила ее в вазу для конфет.

Гарри не понимал, почему все, что говорит Снейп, его совершенно не радует.

— Звучит так, будто вы не собираетесь бежать из этого дома.

Северус удивился.

— А я должен? Тут удобнее, чем в лесном домике старика. К тому же, я никогда не вспоминал так много за одни сутки. В числе мест, которые я хотел посетить, это не значилось, но мы можем ненадолго задержаться. — Он указал рукой на ванную, в которой недавно отмокал Гарри. — Кстати, я там целовался. Вот только ума не приложу, с кем…

Может, потому что впечатления были слишком хорошими? Гарри перестал отдавать себе отчет в собственных чувствах. Почему его так злила очередная перемена в профессоре? Его злость выглядела как ревность. Еще несколько часов назад этот человек принадлежал ему. Они были лишены не только комфорта, но и взаимопонимания, однако Гарри чувствовал: все мысли Северуса так или иначе связаны с ним. Он — тот толчок, который что-то изменил в судьбе этого человека. Он, Гарри Поттер, для Снейпа, черт возьми, особенный! А выходило так, что ни хрена он не важен… Какие еще, в задницу, поцелуи? Само предположение, будто произошедшее в автобусе было потрясением лишь для него самого, а профессор и раньше переживал подобные чувства, раздражало неимоверно. Что это еще за «не помню, с кем»? Гарри окончательно запутался. Его, против всех законов логики, устроил бы страдающий сорокалетний девственник, но Снейп, который ерзал своими сальными волосами по чужим подушкам, бесил неимоверно. Неужели именно Волдеморт оказался прав, а он в своей наивности переоценил истовую преданность этого человека своему чувству? Может, ему пора повзрослеть? Вся его жизнь — доказательство тому, что любить и трахаться — немного разные вещи.

— Я тоже не планировал никуда уезжать, если вы, конечно, не против. — И чего так взъелся? Отчего чеканил слова, будто выплавляя из остатков своего оскорбившегося достоинства.

— Никаких возражений. Мистер Малфой обещал многое рассказать о моем прошлом, подтвердив свои слова доказательствами. Можно пойти на некоторый риск, тем более, как я понял из его слов, эту семью никогда ничего не связывало с магглами. Да и с властями у них сейчас не лучшие отношения, так что служить поставщиками информации Ордену они не могут.

 Отправлено: 08.01.22 23:41. Заголовок: Гарри сам не знал, п..

Гарри сам не знал, почему так поступает… Он добился некоей готовности Снейпа сотрудничать, может, из-за того, что у профессора были свежи впечатления о мире магов. Так зачем он старался все испортить бестолковыми вопросами?

— А что со стариком?

Снейп нахмурился и закрыл проход.

— Его забрал Орден. Я следил за тем, как это происходило, и не думаю, что Оттис кого-то предал. Скорее всего, после нашего побега просматривали все сведения с аэродромов, в том числе частных. Магглы достаточно умны, чтобы сопоставить нужные данные. Думаю, им просто потребовалось время, чтобы свести все воедино. Взрыв дома вашего кузена, заказ такси с Тисовой улицы, наш побег, случай в автобусе и скорой… Опросив всех свидетелей, они не могли не выяснить, куда я звонил с телефона девицы с заправки. Добираясь до взлетного поля, мы не проявили должной осторожности. Да и Оттис с его старенькой «Мариоттой» — живая легенда в аэропортах. Его полеты обычно замечают диспетчеры, даже если ветерану и прощается то, что он не всегда заполняет бумаги на груз или пассажиров.

Гарри нахмурился.

— Звучит так, будто мы всех подставили. Что стало с Дадли? С врачом, которая нам даже не представилась? С девчонкой с заправки? Неужели все они…

Снейп кивнул, кажется, не желая, чтобы он лишний раз заблуждался.

— Попали в круг внимания Ордена? Скорее всего. Хотя не думаю, что они заинтересовались девушкой, чей телефон я одолжил. Что касается доктора, ее в иных обстоятельствах оставили бы в покое на некоторое время. Организовали слежку, позволили бы увлечься рассказами о нашей случайной встрече, одновременно подтолкнув к мысли о том, что окружающие считают ее безумной. Она не выглядела бездарностью, так что, возможно, пригодилась бы для исследований, проводимых Орденом. В какой-то момент ей предложили бы новую жизнь, разумеется, устранив все, к чему она была привязана. Но в свете нашего побега это бессмысленно. Я долго размышлял о сложившейся ситуации… О своей относительной свободе в стенах Ордена, об особом отношении ко мне, которое демонстрировал доктор Экройд. Я понимаю, зачем был нужен ему и военным, которые являются негласными патронами Ордена. Он был мне понятен, как и его непосредственные руководители в форме. Они не торопились с опытами, им хватило знаний, накопленных семьями вроде Пицуортов, и полученных во время войны образцов, чтобы ставить эксперименты по созданию идеального оружия для борьбы с магами. Впрочем, даже это возможное противостояние они не оценивают как основную цель, стремясь за счет феномена волшебников прокачать собственные мускулы.

Профессор говорил так спокойно, что Гарри стало по-настоящему страшно. Он еще помнил: Снейп редко впадает в гнев, когда ему сложно что-то объяснить.

— Они одобрили разовое изъятие материала, которым считали нас, чтобы начать восемнадцатилетний проект по созданию идеальных солдат, наделенных паранормальными способностями.

Гарри с ужасом вспомнил докторшу с кровавым маникюром и ее жалобы о том, что волшебники скверно размножаются в неволе.

— Возможно, стоит порадоваться тому, что таких, как мы, трудно принудить к деторождению.

Снейп пожал плечами.

— Это не стало такой уж серьезной проблемой. Ваше замечание имеет смысл, когда речь идет о похищенных волшебниках. Так вышло, что большинство из них были Пожирателями Смерти, для которых любое сотрудничество с магглами было неприемлемо. Но вы, Поттер, немного путаетесь в датах. Орден воскрес из небытия за год до окончания войны и за это время набрал небывалую силу. Думаете, это можно сделать при отсутствии финансирования? Магглы не так глупы, чтобы вкладывать деньги в то, что не принесет пользы. Да, за воскрешением Ордена стоит королевская семья, но монархи нынче не так могущественны, чтобы присвоить себе средства военного ведомства. Полагаю, проект был обоснован тем, что, по крайней мере, один маг принял в нем добровольное участие. Старик Оттис немногое скрыл от людей, что пришли к нему за знаниями. Среди бумаг, которые они просмотрели в первую очередь, был список магических семейств, много веков назад сотрудничавших с церковью ради собственной безопасности.

— Вы же не хотите сказать… — Гарри осекся, понимая, что мало смыслит в том, что говорит. — Трудно признать, что твои предки были трусами, но это не повод становиться предателем собственной крови. Как бы ни нагрешила наша раса, не все мы мудаки! — Снейп молчал. Ждал, пока Гарри прокрутит в голове все его слова и побледнеет. — Немыслимо.

Профессор выглядел задумчивым.

— Вы считаете Дэна Экройда плохим человеком. Возможно, я вижу в его поступках слишком много логики, исключительно потому, что он мне нравится. Наверное, рассудить нас сможет лишь будущее.

— Почему вы его защищаете?

— И в мыслях не было. Я знаю немногое о том, что планировали военные, к этой информации у меня не было доступа. Но могу сказать, что Экройд их плана не одобрял. Его самого интересовали лишь способы противостоять магии. Возможно, он мечтал, что, научившись бороться с ней, люди изменят свое отношение к волшебству, утратят перед ним страх…

— Он был лжецом, прикрывавшимся благородными мотивами.

— Скорее, уставшим от своей беспомощности идеалистом. Я благодарен ему за то, что он никогда на меня не давил. Давал возможность самому определиться с тем, кем я хочу стать.

— А если бы вы начали действовать не так, как ему нужно?

Снейп пожал плечами.

— Но это тоже стало бы моим выбором.

— Все равно я не понимаю, почему вы так снисходительны к нему. Старый Оттис помог вам намного больше, но его судьба вас совершено не волнует.

— У его поступка была своя цена. Поверьте, она вам не понравится. Думаю, сейчас он находится там, где, в конце концов, рассчитывал оказаться.

— Где?

— Вы спрашивали, как выглядит таинственный начальник лаборатории, — резко сменил тему Снейп и вернулся к столу с газетами. — Я долгое время размышлял о том, почему Экройду дали разрешение на эксперимент со мной, ведь я был опасен…

— И до чего додумались?

— Как я уже говорил, волшебника, который добровольно участвовал в проекте и даже его координировал, я всякий раз видел в новом обличии, но он постоянно подчеркивал, что единственный человек, которому он доверяет полностью — это Дэн Экройд. Однажды случилось странное событие… Какой-то объект вышел из-под контроля. Я в тот день был очень слаб и нуждался в охоте, но на нее у Дэна не нашлось времени.

— Кстати, — перебил его Гарри, — вы же после нее плохо себя чувствовали.

Снейп кивнул.

— Некоторое время. Умирать вообще неприятно, однако медикаменты снова включали работу моего сердца, через сутки, я приходил в себя и некоторое время мог пользоваться магией. Потом снова начинал чувствовать слабость.

— Значат, убийство дементоров не делало вашу жизнь легче?

— Нет, я просто поглощал те части души, что они в себе накопили, и переставал вытягивать их из окружающих. Так мне было не легче, как вы изволили выразиться, но спокойнее, а когда я пребывал в состоянии покоя, мое обращение замедлялось. Теперь мы можем вернуться к моему рассказу?

Гарри кивнул.

— Конечно. Так что случилось в ту ночь, когда вы скверно себя чувствовали?

— Я был в том же состоянии, в котором вы видели меня в автобусе, так что помню все не очень хорошо. Меня разбудил вой тревожной сирены. Я встал с постели и пошел в гостиную, чтобы узнать у Экройда, все ли в порядке.

Гарри как-то непривычно для себя стукнулся лбом о новую информацию.

— А что этот мозгоправ делал в вашей гостиной?

— После того как меня сочли надежным и лишили статуса объекта, я переехал в его комнаты.

— И?..

— Избавьте меня от ваших пошлых намеков. Я, кажется, сказал, что между мной и этим человеком установились немного странные, но далекие от настоящей близости отношения.

Гарри заинтересовался.

— Что в вашем понимании близость?

Снейпа его любопытство утомило.

— Перестанете вы меня перебивать или нет?

— Простите.

— Так вот, в тот момент, когда я подошел к двери, Экройд орал в телефонную трубку, что ситуация опасная, а меня он по причине слабости задействовать не может. Тогда в комнате появился тот человек. Такое резкое перемещение, кажется, называется аппарацией. Он достал флакон и, сказав, что у него мало времени, залпом его осушил. Его лицо изменилось, и они с доктором выбежали из комнаты.

Гарри почувствовал возбуждение, которое всегда предшествовало разгадке какой-то тайны.

— Значит, вы солгали, сказав, что не видели предателя?

Северус поморщился. Какое-то из слов Гарри пришлось ему не по душе.

— Как я могу быть уверен в этом? Не надо недооценивать ум других людей. Возможно, все это было подстроено, чтобы я пришел к таким выводам. Ни вы, ни я не узнаем ответа на этот вопрос, пока я не увижу, как этот человек пьет.

— Значит, вы узнали его?

Снейп поднял газету. С первой страницы на Гарри сосредоточенно смотрел министр магии Кингсли Шеклболт.

 Отправлено: 08.01.22 23:43. Заголовок: Глава 13 Слизеринск..

Глава 13
Слизеринская тактика

Гарри проспал больше суток. Сначала после разговора со Снейпом он минут двадцать мерил шагами собственную комнату, уверяя, что профессор ошибся и все это обман и попытка очернить человека, которым Гарри искренне восхищался. Северус ко всем его возражениям остался безучастным.

— Я просто рассказал то, что видел. Если это обман, то существует вероятность, что ваш противник очень умен. Мне специально предоставили некоторую свободу, чтобы я мог впоследствии засвидетельствовать личность предателя. Или ваш министр действительно допустил неосторожность. Как бы то ни было, мне это не интересно. Я волнуюсь лишь о своей безопасности и удовлетворении собственных желаний, так что извольте сообщить, что будете намерены делать. А теперь прошу меня простить, я хотел бы ознакомиться с некоторыми моментами своего прошлого.

Но Гарри не дал профессору уйти.

— Что насчет его манеры пить?

— Мы должны обсуждать это сейчас? — В дверь постучали, и Снейп развел руками. — Сказал же, у меня назначена встреча. Уверены, что хотите обсудить услышанное с Малфоями?

Нет, с этим Гарри не стал бы торопиться.

— Хорошо, поговорим позже. — Он пошел к двери и сам ее открыл. На пороге стоял Драко, уже одетый в строгий костюм, с кучей обтянутых кожей альбомов в руках.

Профессор немного растерялся.

— Я ждал вашего отца.

Малфой с каменным лицом обошел Гарри, словно опасаясь, что, коснувшись его локтем, будет проклят.

— Папа в кабинете. Он решил связаться через камин с некоторыми своими знакомыми, чтобы подробнее выяснить о происходящем в министерстве, раз уж это затронуло нашу семью. Разумеется, о вас он ничего никому сообщать не будет.

— Гхм, — многозначительно прокашлялся Гарри.

— И об этой пародии на волшебника тоже. — Драко упрямо продолжал игнорировать его присутствие. — Я принес некоторые колдографии времен юности моих родителей. Возможно, эти изображения заставят вас что-то вспомнить. Посмотрим их? На них есть и вы.

Снейп являл собой просто образец покладистости.

— Да, конечно.

— Тогда, может, сделаем это в саду? Погода нынче чудесная. — Драко достал из кармана пакет и увеличил его взмахом палочки. — Я принес вам достойную одежду.

Кажется, Северуса и впрямь смущала та реакция, которую Малфой обнаружил, услышав лживые слова Гарри.

— Хорошо.

Снейп взял вещи и скрылся в ванной. Когда на двери щелкнул замок, Гарри счел нужным высказаться. Его раздражала легкая улыбка на лице Драко, слишком смазливом, слишком породистом и, что самое главное, неприлично беззаботном.

— Никогда не поверю, что он тебе на самом деле нравится!

Малфой удивился.

— Поттер, тебе не кажется, что ты воруешь чужие слова? Я всегда восхищался этим человеком, это твоя ненависть всегда была на лбу написана. Алыми, по-гриффиндорски вульгарными буквами.

— \Это было до того…

— До того как ты узнал, что он сходил с ума по твоей мамочке? Поттер, да ты, ко всему прочему, еще и извращенец. Ну разве нормальному человеку придет в голову обвинять студента в подобной склонности к наставнику?

— Мне он нравится не в этом смысле!

— Для начинающего гомофоба ты выражаешь свои мысли довольно странно. Неужели ты хотел оскорбить профессора тем, что он может вызывать желание у мужчин?

— Нет. — Гарри почувствовал злость. Малфой очень ловко задавал вопросы, вынуждая его нести в ответ всякую чушь. — Мы через многое прошли вместе, он спас мне жизнь, и сейчас, когда его память серьезно пострадала, я должен защитить его от…

Драко снова его перебил:

— От правды? От знания о том, что он всегда смотрел на тебя с отвращением? Или ты сам прячешься от истины? Даже сохранив тебе жизнь, он презирал сам факт твоего рождения, он видел в тебе лишь расплату, но даже она была невыносимо болезненной. Ведь ты — сын женщины, которую он любил, зачатый ею от человека, которого он ненавидел.

— Малфой… — Гарри даже самого поразило то, с какой угрозой прозвучал его голос. — Ты несешь чушь!

Драко отступил. Несмотря на этот шаг назад, само сражение он не прекратил.

— Ты первый озвучил ее перед журналистами.

— Он не всегда смотрел на меня с ненавистью! — Разве разговор со Снейпом на поляне не должен был убедить его, что они могут стать по-настоящему близкими людьми? — Ты ничего о нас не знаешь.

— А что такое «вы», как не твоя ложь и его необходимость ее слушать, потому что другой альтернативы сказанному не существует? Я не намерен это так оставлять! Возможно, ему захочется выслушать и мою версию событий? Не один ты обязан ему жизнью. Между мной и профессором почти всегда царило взаимопонимание, и если что его и разрушило, то только мой страх лишиться родителей. Это можно простить, тебе так не кажется? Так какого черта, Поттер, ты решил, что роль его спасителя подходит только тебе? Думаешь, он никому, кроме тебя, не нужен? Заблуждаешься. Я заберу его себе не из какого-то дурацкого благородства, а потому что мне этого очень хочется!

Настала очередь Гарри отступить. Он не знал, что должен возразить. Действительно, почему там, в автобусе, он вдруг почувствовал уверенность, что Северуса некому спасать, кроме него? У Снейпа были близкие люди, специфические, конечно, на роль заботливого семейства для кого-то, кроме друг друга, Малфои никак не тянули, но, черт возьми, всем им Снейп действительно нравился. Они умели быть благодарными, и даже если принимали в свой тесный круг лишь того, кто был полезен, то, сделав это, шли в своей привязанности до конца. Нарцисса не побоялась поставить на кон свою жизнь за одну добрую весть о сыне, что же она должна была почувствовать по отношению к его спасителю? Люциус ради покоя близких готов был отдать все, включая свою непомерную гордыню. Драко тоже платил за заботу и внимание своего декана искренней привязанностью. Даже в тот тяжелый для него год, когда Малфой-младший ходил серым от страха, ему наверняка было приятно знать, что учитель переживает за него.

— Но ты же не любишь его? — Прозвучало довольно жалко. Гарри самого не удовлетворило это обвинение, и Драко его отмел всего одной фразой:

— Это ты его не любишь.

— Ты даже не голубой! — Еще более неудачный довод. — О том, что твоя постель — проходной двор, все министерство судачит!

— Думаешь, ему нужна именно такая любовь? — Малфой хмыкнул. — Даже если так, для меня это не проблема. Только мне кажется, настоящие чувства исходят не только от того, что у мужчины болтается между ног. Впрочем, это не важно. Я готов дать Снейпу все, что он захочет. А что предлагаешь ты?

Гарри не нашелся с ответом, может, потому что не знал его. Там, в лесу, все было проще, а теперь, когда он оказался в мире волшебников, ему предстояло подумать о многом, и чувства отходили на задний план. А может быть, он и сам загнал их на задворки собственного сознания, потому что не мог себя понять.

— Я не знаю, что тобой движет, но…

— Я хочу, чтобы у него все было хорошо, а твое присутствие никогда не делало профессора счастливее. Решай свои проблемы и вали к чертовой матери из его и моей жизни.

Дверь в ванную открылась, Снейп на пороге выглядел спокойным, но только сейчас оба участника спора поняли, что он находился не слишком уж далеко и прекрасно все слышал. А может, это только Гарри был таким дураком, что, мучимый своею незнакомой досадой, обо всем забыл? Судя по гадкой ухмылке, Малфой рассчитывал на такие последствия.

— Если вы закончили свой спор, то я готов идти на прогулку.

— Конечно. — Драко взял в руки альбомы, которые успел положить на кровать. Его внимание привлекла вазочка с конфетами, и он кинул одну из них в рот. Поморщился и признал: — Увертюра «О Мерлине» в исполнении Бреншоу стоит этого ужасного вкуса.

— Я не помню названия той композиции, что нравится мне, но вряд ли я любитель пафосных наименований, — заметил Снейп.

Малфой предпочел не заметить укола.

— В моей комнате есть записи, мы можем послушать их в любой момент. Когда отец настаивал, чтобы я научился разбираться в музыке, не думал, что так ее полюблю.

— Сначала альбомы.

— Вы правы, остальное подождет.

Когда они проходили мимо, Драко так оскалился, что снова напомнил белого хорька, а вот Северус в сторону Гарри даже взгляда не бросил… И это было так чертовски досадно, что и два часа спустя, шагая по отведенной ему комнате, Гарри не мог думать о политике и интригах. Он просто злился, пока не вспомнил, насколько голоден, и приписал свое кратковременное психическое расстройство бурчанию в животе. Хорошо хоть эльф у Малфоев оказался расторопный.

Когда Гарри сел за столик у окна, чтобы пообедать, он понял, что его испытания на сегодня не закончились. Мудак Драко намеренно притащил Снейпа на скамейку напротив его окон. Гарри приоткрыл одну из створок в надежде услышать разговор, но тот велся слишком тихо. До него долетал только звонкий смех Малфоя, когда, показывая на какой-то снимок, Драко рассказывал что-то забавное. Больше, конечно, он веселил себя сам, но один раз Северус улыбнулся. Не из-за чужих талантов комедианта, просто засмотрелся на солнце и глаза стали слезиться. Снейп провел ладонью по щеке. С удивлением посмотрел на влажные пальцы, и его некрасивое лицо вдруг сделалось каким-то уязвимым и одновременно почти мечтательным. Уголки губ дрогнули, словно, поняв о себе что-то новое, он остался этим знанием доволен. Гарри из-за этой сцены даже позабыл, зачем взял в руку яблоко. Чувство, возникшее у него, было теплым, совершенно неуловимым и оттого немного болезненным. Разумеется, Малфой не был из числа людей, которые упустят удобную возможность. Наметив процесс сближения с кем-то, Драко действовал решительно, но достаточно ловко, чтобы не перейти черту. Он что-то сказал, и Северус покорно опустил веки. Тонкий палец коснулся его щеки, потом скользнул по ней почти лаской...

«Убери от него руки или оторву ноги!» Малфой к мысленному совету Гарри не прислушался. Снова чему-то засмеялся и прижал к щеке Снейпа всю свою пятерню. Гарри совершил поступок, незапланированный и отчаянный в своем безрассудстве. Метнув яблоко в голову Драко и спрятавшись за шторой, он ощутил огромное удовольствие, глядя, как тот ойкнул, потирая затылок, и принялся озираться по сторонам. Но восторг от выходки его быстро покинул, когда он увидел, что профессор и коварный слизеринец поднялись со скамейки и направились к пруду.

— Да что со мной такое? — Гарри без сил рухнул на кровать. Он всегда плохо относился к Драко, но сейчас его неприязнь вдруг превратилась в ярость. Малфоя хотелось бить кулаками до крови и при этом выкрикивать в злобе такие слова, от которых даже гипсовые статуи покраснели бы. Что это за эгоизм такой и откуда он взялся? Разве его желание спасти Снейпа не предполагало, что ему должно быть все равно, кто станет о нем заботиться, лишь бы тому было хорошо? Он не верил, что Малфой справится с этой задачей? Ну отчего же. Драко мог быть очень добр к Северусу. Из них могли выйти хорошие друзья, несмотря на разницу в возрасте. Пример старика Оттиса доказывал: исцелить может любая доброта и забота. Может, у Малфоя все получится и без поцелуев. Тогда даже есть вероятность, что его в этом начинании поддержит отец, вместо того чтобы прикончить и его, и Северуса.

Мысли Гарри начали путаться, исцеленное тело остро чувствовало накопившуюся в нем усталость. Он проспал больше суток, и снились ему какие-то кошмары. Наверное, впервые они не были связаны с Волдемортом или минувшей войной. Он лежал на стальной койке, а похожая на самку паука докторша с кроваво-красным маникюром больно дергала его за член парой лишних, выросших у нее откуда-то из боков рук. В той же палате Снейп, превратившийся на его глазах в дементора, самозабвенно целовал Драко Малфоя, а тот не вопил от ужаса, а звонко хохотал.

Нет, он не чувствовал страха, проснувшись. Бред не способен был его напугать. Нащупав на тумбочке очки, Гарри отправился в ванную, чтобы умыться. Снова хотелось есть, но он предпочел никого не беспокоить. Грязная посуда из его комнаты исчезла, однако осталась ваза с орехами и фруктами. Набив рот миндалем, он взял с трюмо пергамент и снова сел за стол у окна. Понимая, что его мысли далеки от решения важных проблем, он решил последовать излюбленному методу Гермионы: все записать, чтобы потом систематизировать. Вот только ничего у него не вышло. Он долго вертел перо в руке, даже пару раз обмакнул его в чернильницу, но только понаставил клякс на дорогой бумаге. Даже рука не поднималась записать первый и самый важный вопрос: «Виновен ли Кингсли?». То, что Шеклболт мог иметь связь с Орденом, у Гарри в голове не укладывалось. Он привык доверять мнению этого человека, восхищаться его трудоспособностью и целеустремленностью. Но что-то же заставило выступить против него Джона, человека, который был для Гарри больше, чем начальником, можно сказать, опекал его как отец или мудрый старший товарищ. Кингсли и Долиш были одногодками, дружили со школьной скамьи и хотя, случалось, спорили до хрипоты по каким-то вопросам, все свои ссоры потом вместе и высмеивали. Для того чтобы Джон пошел против воли своего близкого друга, у него должны были быть веские основания.

Возможно, сыграли роль его чувство вины и появившаяся привычка заботиться о своем именитом, но немного бестолковом товарище. Может быть, их кто-то намеренно стравливал? Но как вычислить этого человека? К сожалению, орден Мерлина и популярность не превращают простого парня в политика или интригана. Гарри понятия не имел, существует ли какая-то третья сила, что может желать убрать министра с помощью Ордена и Джона Долиша, чтобы потом посадить своего человека на место Шеклболта. Может, в этом замешаны бывшие Пожиратели?

Гарри так понравилась эта мысль, что он даже взглянул на дверь с подозрением, но потом заставил себя признать, что идея не лучшая. Дела минувших дней еще были свежи в памяти людей. Ставленник Пожирателей, даже обладая отменной репутацией, далеко бы во власть не продвинулся. Более того, Кингсли был гарантом мирной политики в отношении тех, кто выступал на стороне Волдеморта. Он не собирался на годы затягивать на горле людей петлю ненависти и взаимной мести. На смену ему к власти могли прийти более радикально настроенные политики. Взять хотя бы Джеффри Боунса, брата убитой судьи Амалии Боунс, который занял место Крауча в департаменте международного магического сотрудничества и был назначен на место сестры в Визенгамот. Этот господин был уважаем, обладал отличными связями, но горе семьи сформировало у него жестокое отношение к побежденным. Он одобрил изгнание дементоров из Азкабана, но выступал с протестом по поводу каждого помилования, решение о котором выносил суд с подачи тогда еще временного министра.

Гарри лично столкнулся с его упрямством, когда добивался посмертного оправдания Снейпу. От Боунса было не добиться прощения даже для покойника, и в то же время его идеи были многим по сердцу. Когда суд приступил к рассмотрению вопроса об официальном назначении министра и стал обсуждать все достойные кандидатуры, даже в семье Уизли за ужином шли настоящие словесные баталии. Джордж, несмотря на теплое отношение к Кингсли, тогда еще был откровенно не в себе из-за смерти Фреда и говорил, что всех Пожирателей надо пожизненно запереть в Азкабане, причем вместе с детьми, женами и домашними животными. Его позицию молчаливо одобряла Молли Уизли и даже в чем-то разделяли Билл и Флер. Против них выступала коалиция сторонников Шеклболта в лице мистера Уизли и очень уставших от войны Рона и Гарри, признанного официальным членом семьи. Джинни считала, что разговоры о политике за ужином только портят аппетит, а Перси старательно держал нейтралитет, несмотря на то, что Кингсли оставил его своим секретарем. Он просто один раз уже перехвалил свое начальство и теперь старался держаться за едва восстановленные отношения с семьей больше, чем за любимую работу.

Впрочем, вердикт суда был предрешен заранее. Кингсли никогда не хотел получить министерский портфель и взялся за сложную работу, потому что вместе с мрачным кабинетом пришлось принимать на себя все последствия войны и всю тяжесть решений по устройству нового мира. В газетах, конечно, появилась пара мерзких статеек, что Кингсли избрали исключительно при поддержке Гарри Поттера, но тот знал, что это неправда. Шеклболт стал рабом своего кресла, а его соперник честно и без досады пожал руку официально утвержденному министру. Боунс был неплохим человеком. Возможно, ему не нравилось, что, получив в распоряжение разграбленный и опустошенный волшебный мир, Кингсли не отобрал деньги у тех, кто за время войны приумножил состояние, но позволил семьям вроде Малфоев откупиться. Может, и взял с них много, но зато волшебники, чей бизнес был разрушен, получили деньги на восстановление и налоговые льготы. За пару месяцев были отремонтированы Хогвартс и больница Святого Мунго. Были привлечены лучшие мировые специалисты по ликвидации последствий проклятий. Гарри лично видел, что Шеклболт вкалывал, как проклятый. Иногда Перси по несколько дней ночевал на диване в приемной, потому что начальнику, который не покидал кабинета, его помощь могла потребоваться в любой момент. Кингсли все сделал для того, чтобы маги жили в мире. Он просто не мог связаться с такой организацией, как Орден. Да, у Шеклболта сложились доверительные отношения с премьер-министром магглов. То, что он мог с кем-то договориться, не значило, что это было сделано.

— Может, все-таки Боунс?

Он, конечно, не знал отца Сьюзен слишком близко. Зато часто общался с ней самой, сталкиваясь в кафетерии, на работе и на вечеринках членов АД и их нынешних пассий, что время от времени организовывал Джордж.

— Папа простить себе не может, что никогда не слушал тетю. Его в работе больше интересовала культура волшебников из других стран, их магия и обычаи, а не политика нашего министерства. Тетя Амалия постоянно его за это ругала, говорила, что бывают времена, когда никто не вправе отворачиваться от действительности. Они с сестрой были очень близки. Папа часто шутил, что Мерлин ошибся, сделав Амалию девочкой, а его наградив слишком покладистым для мужчины семьи Боунсов характером. Но он всегда гордился ею, ставил мне в пример как решительного человека, который смог многого добиться одной своей волей. Он уговаривал тетю вести себя сдержаннее, но та никогда своего мнения не скрывала, всегда конфликтовала с Фаджем, а потом и с его преемником. Ее голос слышали, потому что она говорила громко, и всегда так, будто готова была жизнь отдать за свою правду. А когда это случилось, и ее убили… Папа простить себе не может, что не защитил сестру. Он пообещал, что ее смерть не останется безнаказанной.

— Но очень многих Пожирателей посадили в Азкабан.

— Знаю, но папа считает, что пока не может остановиться. Он сделает все возможное, чтобы не дать снова построить режим, при котором люди умирают за то, что имеют мнение, отличное от идей тех, кто правит. Ему нравится Кингсли, но он не во всем с ним согласен и поэтому ввязался в борьбу за министерский портфель. Он считает, что нужно быть жестче к предателям, и хочет, чтобы его мнение и мнение многих других было выслушано и проанализировано. Если министр отстаивает свое право прощать, он должен постоянно нести ответственность за это решение. И надо слышать голоса тех, кто считает, что нашему обществу пора стать строже в следовании законам.

Гарри вздохнул. Он ни черта не смыслил в политике и, как показала история со Снейпом, скверно разбирался в людях. Похожие отзывы о Боунсе он слышал от многих. Мог ли тот обманывать не только единомышленников, но и собственную дочь? Гарри знал, что у него пунктик насчет семьи. Единственным достойным ее примером он считал Уизли, а те, если и проявляли своеволие, высоко ценили жизнь своих родных и необходимость быть честными друг с другом. Нет, ни Кингсли, ни Джон, ни даже мистер Боунс не походили на злых гениев, готовых в своих интересах предать волшебников. Может, и впрямь Пожиратели Смерти? Гарри представил, как леди Малфой перегрызает своему мужу горло за то, что, заставив ее и сына пройти через все круги ада, тот снова втравливает семью в неприятности. Люциус и магглы? Черт, да это даже звучит неправдоподобно! Однако были и другие семьи… Впрочем, все эти размышления навели Гарри на мысль: если он сам плохо разбирался в тонкостях чужих интриг, то стоило прибегнуть не к спискам, в которых он все равно не найдет ответов, а к совету своей пока еще девушки, которая, может, и не отличалась выдающимся умом, но была неисчерпаемым источником знаний о том, как ведет себя уж, когда сковородка под ним начинает накаляться.

Они как-то вернулись к нему на площадь Гриммо после похода в кино. Гарри любил иногда после работы упасть в мягкое кресло с ведерком соленого попкорна на коленях, и если кино интересное, то немного отвлечься от работы, а если скучное — то уснуть, потому что любые свидания с Ромильдой оборачивались весьма активными физическими упражнениями. Он был не прочь вместо «невероятно интересной» болтовни о ее подругах просто вздремнуть, набираясь сил.

— Черт! — Едва они переступили порог, Ромильда застыла в дверях. — Совсем забыла, что Макгонагалл велела на каникулах написать эссе по трансфигурации. За оставшийся день я его точно не сделаю!

Гарри, несмотря на то, что уже выспался и пребывал в определенном настроении, решил проявить благородство.

— Может, домой пойдешь?

Ромильда насмешливо покачала головой.

— Просто применю свой проверенный метод.

— Какой?

— Вместо того чтобы весь день писать, немного почитаю и запомню часть материала. Потом придумаю пару сложных вопросов, которые требуют более углубленного изучения, чем школьный подход, и сразу после первого ужина подойду к нашему декану, признаюсь, что доклад не написала, но не потому, что не усвоила материал. Скажу, что меня остановила проблема, не вникнув в суть которой, я не могу точно сформулировать свои доводы.

— Она тебя распнет.

Ромильда покачала головой.

— А вот и нет. Ничего так не радует наших учителей, как ученик, искренне заинтересованный в их предмете. Тут главное — грамотно поддержать разговор и выглядеть так, будто та или иная проблема тебя действительно волнует. Декан — не исключение. Главное — не повторять этот фокус больше одного раза в год. И желательно не делать это исключительно после пасхальных или рождественских каникул.

— И что, ни разу не попадалась?

— Однажды, на втором курсе. — Ромильда вздохнула. — Зелья… Снейп меня очень внимательно выслушал и снял баллы. Хотя, наверное, только из-за того, что я гриффиндорка.

Гарри улыбнулся.

— Я в этом уже не уверен.

Они с Ромильдой тогда поспорили, что Макгонагалл обмануть тоже не получится, но его подруга в первый же учебный день написала: «Получила «превосходно» за искренний интерес к проблеме и хорошую теоретическую подготовку. Хотя во время нашей беседы старушка Минерва говорила больше меня. Наверное, все люди, которые считают, что ты глупее их, упиваются своим желанием поучать».

Гарри, вспомнив эту историю, подумал, что у него есть некоторые сведения, неразрешимая задача и человек, подкованный в кулуарных играх и желающий навязать окружающим признание своего превосходства над ними. Конечно, он предпочел бы обратится за советом к Снейпу, но тот, при всем своем уме и наблюдательности, знал сейчас о мире магов немного, а помнил еще меньше.

— Решаю свои проблемы как слизеринец.

Гарри понимал, что некоторой беспринципностью в выборе союзников он заразился отнюдь не от Ромильды. Дело было в Снейпе, в том, что, спасая его жизнь, тот каждый день наступал на горло собственному отношению к происходящему, и сейчас Гарри был не вправе рассуждать о том, насколько не нравится ему Люциус Малфой. Главное — этот человек мог помочь ему найти ответы на вопросы, которые Гарри даже записать не смог. Когда ты сам не способен назвать предателями тех, кем дорожишь как друзьями, соратниками или просто понятными, а оттого немного близкими людьми, пусть один циничный ублюдок сделает это за тебя. Спровоцируй его на разговор, выслушай доводы, а потом решай, принимать их или нет.


Продолжение следует.

 Отправлено: 09.01.22 23:25. Заголовок: Глава 14 Ответы Пр..

Глава 14
Ответы

Проходя мимо двери в комнату Снейпа, Гарри услышал звуки музыки, но не позволил себе замедлить шаг. Хотя нет, одну глупость он все же сделал: мысленно пожелал Малфою пережить эротическое приключение с участием дюжины кентавров. Мог бы, конечно, испортить тому все удовольствие от прослушивания партий для фортепиано в обществе бывшего учителя, но, наметив план действий, он уже не мог себе позволить отвлечься от него. Каково же было его удивление, когда, тихо спустившись в холл и войдя в коридор, который в таких роскошных домах, как тот, что принадлежал Малфоям, просто обязан был привести в кабинет хозяина особняка, он услышал голос Драко.

— Нет, мам, что бы ты ни говорила, а я от своего плана не отступлюсь.

Гарри застыл на месте. Пройди он мимо открытой двери, его легко могли бы заметить. Своего присутствия он, в общем, не стеснялся, просто слишком уж любопытной показалась сказанная Нарциссой фраза.

— Своим поведением ты можешь ранить Северуса. Мы слишком многим обязаны этому человеку, чтобы теперь, когда он так уязвим, развлекаться за счет его непростой ситуации.

Драко, судя по всему, был недоволен обвинением.

— А кто сказал, что мне весело? Я зол, как черт.

— Ну не из-за глупых же слов этого мальчика?

— Нет. Всему причина то, что он совершенно не понимает, что чувствует. Скажи я ему: «Поттер, ты влюблен в этого человека запойно, одержим им, как юная мартовская кошка, впервые столкнувшаяся с пониманием того, что такое весна», он пошлет меня. Более того, это заставит его отрицать свои чувства еще пару лет, а человек, который едва вернулся в нашу жизнь с того света, может и не вынести такого количества метаний.

— Ты слишком категоричен, дорогой. Такие люди, как Гарри, отличаются от нас. Возможно, твоя привычка искать смысл в поступках и словах тех, кто тебя окружает, сейчас неуместна.

— Хочешь сказать, он идиот? — Драко рассмеялся. — С этим трудно спорить. Знаешь, когда он сидел в нашей столовой и смотрел на Снейпа так, будто каждую секунду боялся, что тот просто растворится в воздухе, я еще сомневался. Гриффиндорцы помешаны на своем желании всех облагодетельствовать, причем иногда насаждают свою правду не только словами, но мечами и проклятьями. Мам, ну разве я сделал ему хоть что-то хорошее? А этот придурок едва в Адском пламени не сгорел, но меня вытащил. У Поттера самая искривленная система ценностей, что я встречал. Но она очень похожа на твою.

— Сын, я не знаю, чувствовать себя польщенной или обидеться, — признала Нарцисса.

— Если честно, вы оба меня восхищаете и раздражаете одновременно. Солгав Лорду, ты ведь не думала, что почувствуем я или отец, если он на наших глазах казнит тебя за измену? Ты просто поверила в Поттера и поддалась своему чувству. Как поверила в Снейпа, умоляя его спасти меня. Твое поведение было нелогично, но ты выиграла, полагаясь на интуицию тогда, когда невозможно было что-либо просчитать. Так что не пытайся нас уверить, будто делала выбор взвешенно или разумно. Мы с папой искренне сомневаемся, что тебя стоило распределять в Слизерин.

— Я принимаю твое мнение, но, знаешь ли, не все можно решить умом. Ты не был бы моим сыном, руководствуясь лишь им.

— Согласен. — Кажется, между этими двумя Малфоями царило полное взаимопонимание. — Сама знаешь, как тяготит чувство долга, который нельзя выплатить. Я действительно люблю Снейпа, он часть того, что я есть, настолько большая, что я даже на его похороны не смог пойти, потому что это значило бы взглянуть в лицо собственной беспомощности. Он многое для меня сделал. Я даже не о той ночи, когда умер Дамблдор… Нам с тобой всегда было сложно соответствовать фамилии Малфой. Проще было бы от нее отречься.

— Да, и ты, и я достаточно эгоистичны, чтобы так поступить. Но твой отец нам этого не простит, а мы слишком любим его, чтобы расстраивать.

— Он нас создал. Даже обладая миллионом недостатков, отец сотворил и меня, и тебя такими, какие мы есть, такими, какими мы его любим. — В голосе Драко звучала искренняя теплота. — Я хотел всегда быть лучшим не для себя, а для него…

— Люциус был слишком многого лишен своими родителями. Он не был от рождения наделен особыми способностями или талантами, но от него постоянного чего-то требовали. Стоило ему достичь одной высоты, как планку поднимали еще выше. Лучший ученик, староста факультета и школы, лучший игрок самой сильной команды по квиддичу и ее капитан... При этом ему нужно было слыть гением, демонстрируя преимущество своей крови, а не показывать, каким неимоверным трудом дается каждая победа. Может, поэтому он нас с тобой избаловал своей заботой. Только выйдя за него, я из красивой пешки в семейных партиях превратилась в человека со своей волей. Мне многие клялись в любви и предлагали руку, но лишь он один сказал: я дам тебе право выбирать, как и зачем ты хочешь жить. — Нарцисса рассмеялась. — Сразу захотелось стать самой лучшей в мире женой, ведь он просто поверил в меня и поставил на кон все, чего сам добился.

— Именно потому, что он не требовал, чтобы я повторил его успех, мне так хотелось это сделать. Но отец всегда был к нам снисходителен. Я из тех, кого подстегивают упреки, а он лишь прикасался тростью к моей груди, веля уступать ему дорогу, пока я не буду готов шагнуть вперед. Так что в упреки своего декана я почти влюбился. Когда мы оставались наедине, Снейп никогда не скупился на насмешки, но не унижал меня при других. Несмотря на его холодность, я понимал: он зол не оттого, что я безнадежен, а потому что могу добиться большего, но отчего-то топчусь на месте. Есть нечто общее между нами — мной, тобой, отцом и профессором. Мы не настоящие слизеринцы, кожа подкачала. Она слишком тонкая, ее легко оцарапать или ранить. Поэтому сейчас я не могу отдать его Поттеру. Не теперь, когда он лишен своего извечного притворства, а значит, уязвим.

— Ты ошибаешься…

— В чем? В том, что этот тип ему не нравится? Нравится. — Гарри прислонился к стене. Малфой мог обзывать его как угодно, пока говорил такие замечательные слова. — Так было всегда. Еще в школе я видел, как горят у Снейпа глаза, когда он на него смотрит. В них не оставалось и намека на его обычную отчужденность. Какие, к черту, долги? Только такой идиот, как Поттер, мог поверить, что Снейп из тех, кто станет смотреть на нечто ему безразличное. Взять хотя бы эти его растиражированные с подачи газет воспоминания… Скитер написала такую унылую сказочку о вечной любви. Может, старалась погладить по шерсти нашего благородного идиота, а вдруг умилится и возьмет ее биографом? Мерлин, человек десять лет ждал тебя как искупления своего греха, чтобы с порога возненавидеть? Да он при своих талантах миллион раз бы убил человека по имени Джеймс Поттер, если бы питал по отношению к нему то презрение, которым отгораживался от сына этого человека.

— Ты же не хочешь сказать…

— Это случилось на пятом курсе. Теперь со слов Поттера известно, что у них проходили уроки легилименции, а я тогда просто ревновал. Мой любимый учитель вдруг переменился, стал замкнутым и раздражительным. Особенно после случая с исчезновением Монтегю. Наутро второгодок заставили убираться в его кабинете, те болтали, что там куча битого стекла. Я понять не мог, что же могло вывести нашего декана из себя настолько, что он допустил оплошность в опыте или дал волю гневу. Учитывая, что этот наглец увидел в его мыслях…

— Ты прав, можно позволить себе выглядеть жалким в глазах врага, но не того, к кому испытываешь чувства.

«И меня еще называют извращенцем?» Гарри хмыкнул. Малфои его учителя в какие-то педофилы записали, так какого черта он улыбается, будто рад этому?

— Мам, видела бы ты, как он был зол. Таким взбешенным, как в холле, когда я напал на Поттера, Снейпа мне видеть не доводилось. Он сделал все, чтобы этот тип его возненавидел. Ну неужели так трудно понять, что это обычная защитная реакция на мысль: «Ты мне слишком нравишься!». Все эти его истерики… Снейп, который был холоден, как лед, со своими студентами, едва мог связно говорить в присутствии мальчишки. К седьмому курсу он и вовсе превратился в тень, потому что не смирился с мыслью, что этот засранец должен умереть. Профессор — не тот, кто может тяготиться дружескими чувствами, так изводить его способна только влюбленность.

— Даже если это так, то зачем ты замыслил эту игру в соперничество?

Драко рассмеялся.

— Когда Поттер сказал, что наврал Снейпу, будто я того втихаря вожделею, мне пришлось себя за щеку укусить, чтобы не расхохотаться. Мама, спасибо, что подыграла. Хоть мы же взрослые люди и все понимаем. Это же Поттер, у него, как и у всех гриффиндорцев, табу на насмешки сексуального характера. Они же свято верят в многодетные союзы до гробовой доски. Если мозг этого идиота родил такую ложь, то только потому, что в его голове Снейп и секс стали близкими понятиями. Бедный профессор, мне его даже жалко стало. Он же ничего о своих чувствах не помнит, а я прекрасно себе представляю развитие отношений с точки зрения Поттера. Еще год он будет сам с собой спорить и отрицать очевидное. Потом начнет спать со всеми девицами подряд с торчащим из задницы лозунгом: «Я не могу быть геем!». Одна из его подружек залетит, и как ответственный человек он поспешит на ней жениться. Вот только после этого, упиваясь собственными страданиями, он признает, что его чувства к Снейпу — больше, чем забота. Ко всем своим недостаткам, этот кретин еще и ревнив, так что в роль собаки на сене он вживется быстро. Разгоняя всех, кто проявит к профессору хоть тень симпатии, он решит, что не вправе лишать того такого сокровища, как он сам, и во всем признается. Скорее всего, начнет Снейпа преследовать и своего добьется. Потом ему, конечно, снова будет стыдно — перед женой, друзьями и всеми, кого он водит за нос, так что, скорее всего, вскоре Поттер отступит, потом заскучает и снова ринется в бой. Учитывая, что профессор — человек мнительный и ранимый, этот ублюдок сведет его в могилу раньше, чем превращение в дементора. Но я этого не допущу.

— Тебе-то Снейп зачем? Ты же не хочешь, в самом деле...

— Нет, конечно. Тем более Астория расстроится, если мы не назначим помолвку на осень, как запланировали, а я терпеть не могу, когда она переживает. Поверь мне, мама, я этого идиота хорошенько выведу из себя. Разозлю достаточно, чтобы он перестал корчить из себя заступника и благодетеля. Если Снейп для него важнее страхов перед собственными чувствами, он и без лишних мелодрам это признает. Пусть забирает профессора, но только на таких условиях.

Из Малфоя наверняка бы вышел неплохой отец, очень ревностно относящийся к благополучию собственных чад. Вспомнив недавнее поведение, Гарри вынужден был признать: в своих рассуждениях слизеринец недалеко ушел от истины. Он ревновал Снейпа. Привык, что в последние дни тот все время был рядом, только ему открывал все новые черты своего характера, и между ними возникла связь. Еще необъяснимая, но уже довольно прочная. Гарри не готов был дать ей имя, но и разрывать не хотел. Если это любовь, то выходило, что раньше у него были чертовски неверные представления об этом чувстве.

Он поспешил вернуться на второй этаж. Разговор с Малфоем мог подождать до ужина, а его желание увидеть Снейпа — нет.

***

Посреди спальни стоял зачарованный граммофон. Под аккомпанемент рояля какая-то парочка довольно приятными голосами пела унылую балладу. Снейп сидел в глубоком кресле и изображал большого ценителя волшебного искусства. Будучи впущенным в этот маленький храм Мельпомены, Гарри даже забыл, зачем пришел. Настолько ему стало скучно.

— Ваша любимая композиция?

— Музыка — да, а вот без вокала я бы обошелся.

Гарри подошел к кровати и сел на ее край. По всему покрывалу были рассыпаны колдографии. Он взял одну из них. На ней Снейпу было лет девятнадцать, и он старательно скрывался за спинами остальных участников какого-то пикника. Гарри начал искать различия между молодой версией Снейпа и теперешним оригиналом. Их оказалось не так много. Плечи профессора стали немного более сутулыми, уголки губ опустились немного ниже, а волосы стали еще жирнее. Ну и парочка морщин прибавилась, куда без них.

— Что вы на меня так пристально смотрите?

Гарри почувствовал себя неловко и отложил снимок в сторону.

— О чем поется в песне?

— Главная тема — запретная любовь между кентавром и русалкой. Думаю, герои мучаются тем, что не могут быть вместе.

— Жесть какая. Я бы на их месте не торопился превратить духовную связь в физическую. Цокающие копытами икринки — зрелище не для слабонервных.

— Ну, тут все не так буквально. Баллада довольно примитивна, интересно то, что маги, как и магглы, отчего-то любят сказки с печальным концом. Я послушал многие композиции, но не нашел ни одной, полной радости. Счастье недостойно того, чтобы быть воспетым?

Гарри пожал плечами.

— Может, его труднее передать словами.

— Интересная мысль, — согласился Снейп. — Теперь, когда мы обсудили композицию, может, признаетесь, что вас ко мне привело?

Гарри не хотелось называть, а тем более придумывать причину.

— После ужина я хотел поговорить с Люциусом Малфоем, а сейчас мне просто нечем заняться. Расскажите про чашку?

— Немного позже.

— Ладно.

— Удивительная покладистость.

— Я рад, что вы со мной сотрудничаете. Это потому, что вам понравился наш мир?

Снейп покачал головой.

— Нет, просто я понял, что принадлежу ему. В лаборатории мне никогда не удавалось чувствовать себя так спокойно, а здесь мне все нравится — зачарованные вещи, какое-то медленное течение времени… Я даже подумал, что хочу свою волшебную палочку. Это можно устроить?

— Да. Я сделаю все возможное, чтобы вернуть вам вашу жизнь после того, как разберусь со всем, что может ей угрожать.

Профессор его предложению не обрадовался.

— Я не уверен, что желаю вернуться к тому, что утрачено.

— Все, наверное, было не так уж плохо, но вы, конечно, можете начать заново. Это должно быть интересно… вас ждет масса необычных открытий.

Снейп промолчал, Гарри тоже не знал, о чем говорить. Наверное, о его увлеченности зельями или темными искусствами Северусу уже и Малфои рассказали. Унылая песня закончилась, и они просто сидели в тишине. «Что же я от него хочу?» — подумал Гарри. Если он будет исцелен и почувствует себя в безопасности, мне этого должно хватить. Друзья неплохо позаботятся о нем, а я… Может, мы станем, наконец, друзьями? Будем иногда видеться, о чем-то разговаривать. Так и должно быть. Это, а не попытка создать себе лишние проблемы, называется хорошим отношением.

— Можно я вас потрогаю?

— Нет.

— Малфою вы позволили.

— Он мне ресницу со щеки убрал, а не пытался обморозить себе руки. — Снейп вздохнул и объяснил: — Дело не в том, что вы можете легко исцелиться, а в том, что чувствую я, когда ваши руки прикасаются к пятну. Это что-то очень личное, как будто допускаешь кого-то к своим оголенным нервам. Не больно, но и приятными эти ощущения не назовешь. Я не готов к повторению и не уверен, что захочу, чтобы это снова были вы.

— Потому что мы чужие люди?

— Это одна из причин.

Гарри кивнул.

— Ясно. Только я сейчас не исцелить вас собирался.

Северус изумился.

— Тогда что означало ваше «потрогать»?

Гарри пожал плечами.

— Может, за руку подержать.

— Зачем вам это нужно?

— Хочу проверить одну чужую догадку.

— Не вижу в ваших словах смысла, но за руку вы меня взять, безусловно, можете. — Снейп встал из кресла и, решительно подойдя к кровати, протянул свою узкую ладонь. Гарри осторожно сжал его пальцы. Ничего не произошло. Кровь не ударила ему ни в пах, ни в голову. Простое пожатие, ничего лишнего. Воспользовавшись рукой Снейпа, как точкой опоры, Гарри встал с постели. — Выяснили?

Он поднял голову, чтобы взглянуть на Снейпа, и почувствовал недостаток кислорода. Они стояли слишком близко, так что его халат соприкасался с тканью сюртука профессора. Снейп был немного бледен, совершенно некрасив, а его черные глаза смотрели, не мигая, и никаких причин испытывать волнение у Гарри не было. Но он его чувствовал, черт возьми.

— Не совсем, — действуя импульсивно, он властно положил ладонь на затылок Снейпа. От неожиданности тот послушно наклонился вперед, и Гарри не составило труда его поцеловать. Снейп переносил пытку стоически. Плотно сжал губы, пресекая всякую попытку Гарри сделать процесс исследований более захватывающим.

— Может, вы тоже примете в этом участие?

— Что вы себе…

Этого хватило. Снейп открыл рот, чтобы возразить, и Гарри предпринял новую атаку. Теперь все шло хорошо. Ему действительно нравилось целовать губы Северуса — и горячие от лихорадки, и как сейчас, прохладные, пахнущие чаем с лимоном и мятой. Интерес к чему-то для себя новому? Тяга к запретному? Гарри ответил «нет» на оба возникших в голове вопроса. Он хотел разгадать все загадки этого человека, день за днем, снова и снова предпринимать попытки разобраться в своих чувствах. Что это как не желание оставаться рядом с ним? Самое обычное стремление быть не одному, а вместе с кем-то. Испытай он его по отношению к какой-нибудь девушке — сказал бы: «Давай встречаться». Так почему, черт возьми, не сделать то, что ему хочется? Ну и что, что это Снейп и именно по его худой спине сейчас скользят руки Гарри. Да, он ни черта о себе не помнил, да, этот человек мог умереть, но Гарри не собирался убить его своей самонадеянностью. В человека ложь стреляет чаще, чем правда, а он собирался быть предельно честен. Конечно, все будет не просто, друзьям станет сложно принять перемены в нем, толпа начнет отчаянно плеваться, ведь герои не должны быть встревоженными своими сложными отношениями педиками, но это мелочи. Главное — чтобы он сам себя хорошо понимал.

Немного отстранившись, Гарри с улыбкой сделал шаг назад и, рассмеявшись, рухнул на постель, увлекая за собой Снейпа. При падении, получив удар острым локтем в живот, он застонал, и его обидчик встревожено нахмурился.

— Вам больно?

— Мне хорошо.

Не давая Снейпу опомниться, Гарри лег на него сверху, осторожно поцеловал, извиняясь за грубость, и признался:

— Я хочу быть с тобой во всех возможных и невозможных смыслах этого слова. Чтобы мы закончили это дело с Орденом и со мной, а не с кем-то другим ты отправился в те места, которые хочешь увидеть. Мы проедем столько миль, сколько скажешь. Если тебе этого захочется, весь мир откроем для себя заново. Хочу быть тем, кто первый слышит о том, что тебе нравится. Готов спать на скучных концертах, больше которых ненавижу только балет, но туда мы тоже непременно пойдем. Хочу быть тебе понятным, хочу, чтобы ты узнал все, о чем я думаю и что чувствую, прежде чем решить, что важнее — то, что осталось в прошлом, или будущее, которое может у нас с тобой быть. Соглашайся, пожалуйста. Это хорошее предложение, и я его делаю не из жалости или потому, что ты мне нужен как свидетель. Это все, чего мне самому сейчас больше всего хочется.

— Пока мы вместе только мнем фотографии.

Гарри кивнул.

— Ну, с чего-то надо же начинать.

Он обрадовался, что Снейп не сказал ему «нет». Северус просто лежал, внимательно изучая его лицо и собираясь с мыслями. Когда он заговорил, его голос звучал спокойно.

— Я солгу, если скажу, что не испытываю к вам никаких чувств.

Гарри вздохнул.

— Что-то подсказывает, что дальше будет «но».

Снейп кивнул.

— Я не уверен, что хочу торопиться и строить сейчас какие-то далеко идущие планы. Слишком многое в себе я пока не понял.

— Но! — потребовал Гарри.

— И, — подчеркнул Северус. — Я совершенно не уверен, что не являюсь для вас капризом. Я прочитал немало книг, если верить написанному, люди часто чувствуют связь с теми, с кем через многое прошли. Возможно, вернувшись к обычной жизни, вы измените свое отношение ко мне.

— Нет, не изменю. Хотя может случиться, что тебе не понравится мое окружение. Но думаю, это трудности, с которыми люди сталкиваются всегда, когда начинают думать о том, как жить не в одиночестве, а вместе с кем-то. Давай попробуем. Если хочешь, ничего не загадывая наперед.

— Это неразумно.

— Но? — Гарри улыбнулся, потому что Снейп закрыл глаза, как всегда это делал, признавая поражение.

— Я хочу узнать, что такое быть нужным кому-то.

Гарри наградил себя за победу поцелуем. В дураках оказался только Драко Малфой, которого Гарри, впрочем, собирался от души поблагодарить. Может, гриффиндорцы и в самом деле не самые разумные представители человечества, и им порой довольно долго приходится искать ответы на вопросы, но если уж направление задано, то со своего пути они не свернут. Он был рад. Теперь, когда его поцелуй не остался без ответа, сердце билось учащенно, а руки дрожали от еле сдерживаемого желания зарыться в складки чужой одежды. Но он дал себе слово не торопить события. Слишком хрупким было обретенное им чужое «неодиночество». Снейп всегда был зыбким, как песок. Не тот ветер подул — и все пошло чертовой рябью. Так что придется сдерживаться, пока он не развесит флюгеры, предупреждающие об опасности. К тому же сотня Северусов с разбросанных снимков обжигала его колючими взглядами. Ничего, они будут вести себя иначе, когда он сделает счастливым единственного, чье мнение по-настоящему важно.

 Отправлено: 09.01.22 23:26. Заголовок: Глава 15 Не одиноки..

Глава 15
Не одинокие

Перемена в их отношениях была совершенно неочевидна. Снейп не улыбался Гарри чаще обычного, они не переглядывались за ужином и не поглаживали друг другу колени под прикрытием кружевной скатерти. Ужин леди Нарцисса велела подать в небольшой уютной гостиной. Еда была вкусной, но вот общего разговора за столом не получилось. Люциус был погружен в какие-то размышления, его жена — мила, но осторожна в высказываниях, а Драко только и разглагольствовал, что о школьных годах, причем Поттеру в его рассказах отводилась роль довольного глупого, но от этого не менее разрушительного вселенского зла. Гарри было настолько наплевать, что он даже не считал нужным обидеться, ведь Снейп слушал бывшего ученика не слишком внимательно. Только когда разговор коснулся эпизода в поезде, он перебил Драко:

— Вы жестоки и не слишком умны, раз признаетесь в этом.

Малфой удивился.

— Простите?

Снейп пожал плечами.

— Я всего лишь сказал, что ваша выходка отвратительна.

— Но вы всегда одобряли издевательства над…

— Это означает, что и я был не самым порядочным человеком. Сейчас вы захотите рассказать, что меня подвигло на это, но я не хочу слушать. Чтобы простить собственную несдержанность, нужно понять себя, а это я предпочитаю делать самостоятельно.

Драко выглядел таким растерянным, что Гарри, пребывая в отличном настроении, счел нужным вступиться за него.

— Мы все вели себя довольно жестоко. Какие времена — такие решения, хотя это все равно никого не оправдывает. Кстати, Драко, давно хочу извиниться за то, что произошло в туалете плаксы Миртл.

Малфой-младший перевел взгляд со Снейпа на Поттера.

— Вы оба нормально себя чувствуете?

Профессор и Гарри кивнули.

— Если мы сейчас начнем тут друг перед другом каяться, то останется только взяться всем за руки и начать распевать рождественские гимны.

— Северус, я хотела сразу сказать, что я не стыжусь того, что просила вас спасти сына. Но я не должна была соглашаться на Нерушимую клятву, несмотря на все слова Беллы. Это был низкий поступок.

— Мама! — Нарцисса пожала плечами, и Драко в ужасе взглянул на отца. — Отец, только ты не начинай.

— Не буду. У меня по причине отсутствия слуха не складывается с вокалом.

Снейпу разговор был не интересен, он внимательно следил за тем, как эльфийка, щелкнув пальцами, убрала опустевшую посуду и принялась подавать чай. Когда перед каждым стояла чашка, он заметил:

— Вы не обращали внимания, насколько по-разному человек пьет из чашек?

— Признаться, меня это мало волнует, пока мои гости достаточно воспитаны, чтобы не делать этого носом, — улыбнулась Нарцисса.

Снейп разочаровано взглянул на изящную чашечку с крохотной ручкой.

— Извините, могу я попросить поставить перед всеми обычные кружки?

Гарри, кажется, понял, в чем дело, и кивнул, поддерживая просьбу Снейпа.

— Если не сложно.

Нарцисса даже смутилось.

— Если в моем доме вообще найдется такая посуда.

Впрочем, отправленная на кухню эльфийка не разочаровала. Это были не совсем чайные чашки, как у маглов, но и на фарфоровое безобразие Малфоев они не походили.

— Кружки для грога.

Снейп придирчиво осмотрел посуду, которая оказалась не слишком тяжелой и вместительной, но обладала подходившей ему ручкой.

— Еще пивные, пожалуйста.

— Зачем? У меня есть отменный бренди, и его не обязательно пить из кружек.

— Хочу продемонстрировать один эксперимент

Люциус кивнул, и эльфийка выполнила приказ

— Теперь все на месте. Леди Малфой, могу я попросить вас взять сначала шашку из фарфора?

Нарцисса выполнила его просьбу и улыбнулась, элегантно удерживая хрупкую чашку двумя пальцами.

— Желаете поймать нас на незнании манер?

— Нет, суть моих изысканий не в этом. Господа, все возьмите чашки так, как привыкли.

Люциус и Гарри выполнили просьбу без проблем, а Драко фыркнул:

— Ладно, я по-плебейски отставляю торчащий мизинец. Довольны?

— Теперь перейдем к кружкам для пива. — Снейп лично наполнил все водой из кувшина. — Прошу.

Тут захват не слишком отличался. Нарцисса, чтобы удержать тяжелую посуду, вставила под ручку четыре пальца руки. Драко, Люциус и Гарри ограничились тремя, все отличие их действий было в том, что Малфой-младший все так же держал свой мизинец оттопыренным и жутко из-за этого переживал.

— Ну не гнется он у меня. Только когда думаю, что надо убрать, — убираю. Привычка такая — с тех пор как я с детской метлы свалился.

— Это правда, — кивнула Нарцисса. — Он был еще слишком мал для костероста, так что пришлось полностью убрать раздробленную кость. А когда вырастили новую, он привык обходиться без помощи этого пальца.

— Я его почти не чувствую, вот он и торчит как придется.

— Ценное замечание для нашего разговора. Теперь прошу, господа, маггловские чашки. Или, вернее, похожие кружки для грога.

Гарри понял: ручка устроена так, что все пальцы под нее не пролезут, даже двум было тесновато. Мужчины использовали указательный и средний, Нарцисса — средний, безымянный и мизинец.

— И в чем суть эксперимента?

— Вы все держите чашки похоже, отличия незначительны. Но что вы скажете, если чайную чашку я возьму так, — Снейп взялся за фарфоровую ручку указательным и большим пальцем. — Пивную — вот так, — чтобы удержать тяжелую кружку, он подложил под дно три пальца, указательный разместил на стеклянном боку, а большим зафиксировал ручку. С чашкой для грога он использовал тот же вариант.

Люциус повторил его действия.

— Неудобно, и вывод напрашивается сам собой: у человека, который так держит чашки, не гнутся или плохо гнутся три пальца — средний безымянный и мизинец. Возможно, они были довольно долго травмированы, и осталась привычка такого обращения с посудой.

Снейп кивнул.

— Именно. Привычка. Насколько я понял принцип действия магии: когда вы меняете тело с помощью оборотного зелья, то манера поведения остается вашей, а не становится заимствованной.

— Это правда.

Профессор взглянул на Гарри.

— Полагаю, я исчерпывающе ответил на твой вопрос.

— Значит, у человека, которого нужно найти, либо была детская травма руки в том возрасте, когда еще запрещено принимать сильнодействующие зелья, либо она и сейчас есть, поэтому он так странно держит чашки и кружки.

— Да, в тот период, когда я учился жить без воспоминаний, я был очень внимателен к мелочам. Люди сильно отличаются в своем поведении, и я старался понять, что у меня общего с окружающими, а в чем отличия. Не думаю, что нормальный человек стал бы так пристально следить за чужой манерой держать кружки. Потом мне в глаза бросилось, что некоторые сотрудники время от времени демонстрируют эту странность, а потом снова ведут себя нормально. Я понял, что шеф следит за всеми, время от времени притворяясь другими людьми.

Гарри был удивлен, он ведь просил Снейпа не начинать этот разговор при Малфоях, а те сейчас проявляли полное внимание к его словам.

— Вы не должны быть так откровенны.

Северус задумался.

— Но я хочу так поступать. Не могу с уверенностью сказать, что связывало нас в прошлом, но сейчас, когда эти люди оказали мне такой хороший прием и проявили много внимания, я должен предупредить их об опасности. Теперь, когда мы решили действовать сообща, думаю, будет разумнее уехать.

Ну как можно было обижаться на такое замечание?

— Сообща? — возмутился Драко, но Люциус резким взмахом руки заставил его замолчать.

— В чем угроза?

Снейп его успокоил.

— Пока никто не знает, где мы, ее нет. После нашего разговора с тобой… — Гарри не ожидал, что смутится. — Нет, другого. Если бы я был подставным свидетелем, то мой побег входил в планы того, кто меня на эту роль назначил. Вы вообще ничего не знали, так что в планы этого человека входило бы наше скорейшее возвращение в мир магов. Однако охота на нас была нешуточная, и, судя по тому, что произошло в доме ваших родственников, оставлять в живых нас не собирались.

Гарри должен был возразить.

— Почему нас не взорвали к чертовой матери? Один выстрел из гранатомета — и все проблемы были бы решены.

— При чем тут гранат? — спросила Нарцисса, но Снейп не обратил внимания на ее слова.

— Думаю, такая операция в пригороде привлекла бы к себе слишком много внимания, и высокопоставленные военные, с которыми тот волшебник пока вынужден считаться, на это бы не пошли.

Гарри совершенно не хотелось задавать следующий вопрос.

— Значит, все же министр?

— Ваше сомнение в том, что это возможно, заставило вспомнить все события и признать, что я в этом не уверен. Был еще один случай — в тот день, когда вас отправили на арену. Я думал, Экройд будет занят, но он пришел, сказав, что без него обойдутся. Мы, как обычно, немного поговорили о том, как прошел наш день. Он немногое рассказывал об экспериментах над другими волшебниками, ровно столько, чтобы дать мне понять: его отношение ко мне — особое. Потом мы сидели над картой, планируя очередную охоту, он всегда делал это заранее, не любил, когда я доводил себя до истощения. Но когда я попросил его дать мне воды, он очень неловко взялся за графин, чтобы наполнить стакан. Я видел этот жест уже сотни раз и понял: меня проверяют. Но постарался не подать вида. Мы еще некоторое время вели беседу, потом взвыла сирена, а спустя несколько минут прибежал настоящий Экройд. Он запальчиво объяснил, что требуется моя помощь, и я пошел с ним, тем самым, наверное, совершив ошибку.

— Почему?

Снейп признался:

— Я забыл удивиться тому, что нахожусь в комнате с двумя вариантами одного и того же человека. Для меня сам факт проверки был очевиден, о чем я и сказал Экройду, когда тот принялся расспрашивать меня об отсутствии положенной реакции. Мне нравилось демонстрировать Дэну свои умственные способности, но тогда моя голова уже была полна мыслей о твоей будущей участи и желанием разобраться в том, отчего ты вызываешь у меня такие сильные эмоции. Я просто отмахнулся от вопросов, сказав, что знаю о тестах, что устраивает начальник лаборатории. Он поинтересовался, откуда, и я, как и тебе, ответил, что человека легко вычислить по его манере поведения или привычкам. Экройд не уточнял, каким именно. Он просто поспешно отправил меня к старику. Я спорил с этим решением, мне было удобнее оставаться в лаборатории. Дэн настаивал, но потом пришел приказ никуда меня не отпускать. Мне такое решение понравилось, но, возможно, оно было вызвано желанием от меня избавиться.

Гарри уцепился за такую возможность.

— Тогда получается, что это не министр.

Снейп пожал плечами.

— В любом случае, мы говорим о предположениях.

— Я бы о них тоже с удовольствием поговорил, — признался Малфой, — если кто-нибудь посвятит меня в детали. Кажется, мистер Поттер, ваш рассказ был неполным.

Гарри кивнул.

— Профессор, расскажите им все детали.

 Отправлено: 09.01.22 23:33. Заголовок: Глава 16 В поисках р..

Глава 16
В поисках решения

У Люциуса Малфоя была своеобразная манера размышлять. Из столовой они переместились в библиотеку, а человек, на которого Гарри возлагал некоторые надежды, сидя за столом, раскладывал какое-то гадание. Поттер бросил взгляд на Нарциссу.

— Вы уверены, что сейчас нам нужно заниматься предсказаниями?

Драко его осадил.

— Отец не гадает, он думает.

— Прости?

— Каждая карта имеет свое значение. Их сочетания в тех или иных раскладах могут передать практически любую ситуацию. Кто-то использует бумагу и перо, чтобы упорядочить свои мысли, другие расставляют на доске шахматы, а папа предпочитает пользоваться картами.

— Я хочу еще кое-что уточнить. — У Люциуса, похоже, не складывалась какое-то сочетание карт. — Этот старик, о котором вы говорили. Почему он оказал помощь? Прости, Северус, но волшебники причинили ему достаточно зла, чтобы он вот так вдруг начал испытывать симпатию к одному из них.

Снейп кивнул.

— Меня это тоже беспокоило, и я задал вопрос напрямую. Сначала он уходил от ответа, и я не настаивал, в конце концов, ничего кроме пользы мне общение с ним не принесло, но потом, когда Экройд сказал, что шеф подозревает, будто организацией заинтересовались террористы, я снова повторил свой вопрос. Рано или поздно мне нужно было организовать свой побег, и я не хотел из одной ловушки угодить в другую.

— И что он сказал?

— Месть. Он готов был помочь мне сбежать, точно зная, что его участие в побеге рано или поздно разоблачат. Он хотел оказаться в стенах ордена не как союзник, а как заключенный.

— Поэтому ты не предпринял попытки его спасти?

Профессор кивнул.

— В чем заключалась его необходимость отомстить?

— Он не сказал. Мне пришлось решать, могу ли я довериться ему, когда Поттера приговорили и без дополнительной информации.

— Как он оказался на базе в день побега?

— Я позвонил ему с телефона, которой Оттис купил для меня. Ничего не говорил, просто набрал номер, и он ждал меня в лесу.

— Где вы угнали вертолет? — спросил Гарри.

— Нет. Я просто искал, как террористы смогут покинуть базу, и наткнулся на него. Мы использовали эту штуку, чтобы включить музыку и привлечь дементоров, потому что, когда начиналась охота, немногие из персонала решались приблизиться к месту ее провидения.

— Странный момент, чтобы ее проводить.

— Вовсе нет. Учитывая, что мне необходимо было набраться сил для сражения с Гарри. Мое желание получить их даже у Дэна не вызвало подозрений, и меня отпустили ненадолго в лес, только я должен был быть там один.

— А как меня вывезли?

— Там недалеко от базы есть шоссе. Мы отнесли вас к нему и уехали на машине.

Люциус посмотрел остаток колоды и выложил на стол еще несколько карт. Составленным сложным узором он остался доволен.

— Все готово. Вы спрашивали меня совета, как вам разрешить сложившуюся ситуацию, и он у меня есть. — Драко подошел к столу и довольно кивнул.

— Папа, это гениально.

— Я не так сведущ в толковании карт, чтобы оценить все прелести составленного вами плана.

Малфой кивнул.

— Я вам о нем расскажу в деталях. Не выпить ли нам немного?

Нарцисса наполнила стакан мужа скотчем, Драко предпочел вино, Гарри тоже согласился на виски, а вот Снейп от выпивки отказался.

Сделав первый же глоток, Люциус взмахом руки смел все карты, а потом начал снова выкладывать их на стол в уже достигнутом ранее порядке. Так ему проще было рассказывать свою идею поэтапно.

— Первое что меня изумило, когда я вас встретил, это, разуметься, твое воскрешение, Северус. Не каждый день пожимаешь руку человеку, чьей организацией похорон лично занимался. Вы оба отчего-то не задумываетесь о том, что мне было выдано тело.

— Мое?

— Обгоревший труп. Не знаю, подожгли ли хижину господа из Ордена Истовых рыцарей, или это было сделано кем-то другим, но факт остается фактом: на месте твоего убийства остались только кости и почерневшие головни. Однако авроры забрали из Хогвартса все тела, которые было сложно опознать. Есть нехитрый магической способ, которым можно определить, кому из покойников принадлежат кости, и тело, которое выдали за твое, Северус, им тоже исследовали. Я получил вместе с разрешением провести похороны соответствующее заключение. Получается, уже тогда оно было подделано. Фамилия эксперта Онбери. Пока вы отдыхали, я навел о нем справки. Этот человек работал в аврорате много лет, ни с кем особенно не сближался, никакие правящие режимы не поддерживал и очень много пил, за что его не раз хотели уволить, но жалели в силу преклонного возраста. Через некоторое время после окончания войны Онбери уволился, получил пенсию и отправился доживать свой век в маленьком коттедже в северной Шотландии, а через неделю после этого умер. Банальная остановка сердца, которая ни у кого не вызвала подозрения, потому что в крови старика было очень много алкоголя, а в сто сорок лет себя нужно было бы и поберечь.

— Думаете, его убили?

— Мне прислали копии его дела из архива, куда оно было передано, когда смерть признали ненасильственной. Меня удивил один факт.

— Какой?

— Аврор осматривавший место происшествия бы крайне педантичен. Он записал сорта виски, бутылки от которого нашли в доме старика. — Поттер, вам нравиться мой скотч?

Гарри сделал глоток и признал.

— Очень хороший.

— Семьсот пятьдесят галеонов за бутылку. В доме Онбери таких было восемь. Шесть тысяч галеонов. Слишком роскошно для старика, который жил на крошечную пенсию. Я не склонен полагать, что он грабил колдовские винные лавки, однако свободных денег в его доме не нашли, а счет в банке был пуст.

— Думаете, кто-то покупал ему алкоголь?

— Нет, я связался со своим поставщиком в Косом переулке, который торгует этим сортом. Он ведет записи всех своих клиентов. Алкоголь заказывал сам Онбери, поставщик запомнил старика, потому что у него редко появляться непрезентабельные клиенты, покупающие сразу на такие суммы, а старик еще обещал, что часто будет заходить, мол, на старости лет всегда мечтал пожить как богач.

— Это возвращает нас к тому, что в его доме денег не нашли, — сказал Снейп.

— Тут возможны два варианта: человек, что заплатил старику, глядя на ту жизнь, которую он стал вести, понял, что скоро тот придет за новой порцией галенов, а это, скорее всего, значит, что убийца не был богат. Раз даже остаток заплаченных денег предпочел унести с собой.

— Может, никакого остатка не было, старик прожил свои сбережения, а умер от банального перепоя, — предположил Гарри, которому от количества трупов в этом деле уже дурно становилось.

Малфой пожал плечами.

— Экономным человеком Онбери не был, иначе не работал бы до такой глубокой старости. Из-за своего пристрастия к виски он даже часть мебели в своем доме продал, так что мне ваша идея не кажется правдоподобной. Что до суммы… Сразу видно, вы никогда не давали взяток. Пять тысяч, десять… Тут уже не торгуются за каждый галеон. Впрочем, для нашего расклада личность этого человека важна лишь в одном аспекте. Он выдал заключение, разбогател и до увольнения работал в аврорате.

— Могла иметь место халатность, — поддержала Гарри Нарцисса.

— Я даже не пытаюсь с вами спорить, просто указываю на странные факты.

— Хорошо мы запомнили, — кивнул Драко.

Люциус выложил на стол еще ряд карт.

— Теперь перейдем к делам наших дней. Мистер Поттер упоминал похищенных волшебников. Я раздобыл списки всех, кто имел какое-то отношение к миру магии и считается пропавшими без вести.

Гарри как аврор не мог этого одобрить.

— Покупаете закрытую информацию?

— Приходится, авроры же всем желающим ее не дают. Так что вы мне еще денег должны.

— Ладно. Что вас насторожило?

— Ничего.

Поттер понял, что начинает злиться, манера, в которой Малфой вел беседу, его ужасно раздражала.

— Тогда зачем говорить о списках?

— Поттер, я не трачу ваше время попусту, а на вопросы отвечаю, так как вы их ставите. Меня ничего не насторожило, и это самое странное. Как будто все тщательно продуманно и взвешенно. Во время войны пропадали в основном магглорожденные волшебники. Это логично, одни могли сбежать в другую страну и не вернуться, других прикончили Пожиратели и забыли об этом, кровавую статистику эти люди не вели. Во время последней битвы, наоборот, пропали уже темные маги. Опять-таки все понятно, пустились в бега. Следующая волна исчезновений — нарушители законов, скрывшиеся с места преступления до появления авроров, как та девушка-оборотень, о которой вы мне рассказали. Родственники, конечно, говорили, что ничего не знают, но авроры их самих подозревали в том, что они помогли преступникам скрыться. Все слишком логично, чтобы, ведя расследование, предполагать наличие какой-то организации, причастной к похищению, но именно в эту логику и вкралась ошибка преступника. Просмотрев список, я могу сказать, кто попал в Орден, а чье исчезновение не имеет к нему отношения, потому что вызывает слишком много лишних вопросов. В этом списке окажется немного по-настоящему примечательных личностей, а пропажа такой персоны, как вы, кого угодно заставит насторожиться.

— Что это, по-вашему, означает?

— Только одно. Магглы думали, что используют своего союзника, но на самом деле он действовал исключительно в своих интересах. Орден исчерпал для него свою полезность. Для этого была разработана довольно верная, на мой взгляд, схема с вашим похищением. Оно не могло оставаться тайной достаточно долго. Возможно, я говорю неприятные вещи, но для большего трагизма вас, скорее всего, планировали убить.

Гарри развел руками.

— Да что уж там, не стесняйтесь.

— Для разоблачения хватило бы и Северуса. Думаю, его бы быстро подвели к желанию сбежать, он попался бы аврорам и дал шокирующие показания. Вот только профессор продемонстрировал излишнюю сообразительность, и для устроителя всего этого цирка запахло жаренным. Во-первых, вы скрылись вместе, во-вторых, в вашем побеге принимал участие старый Оттис. Мне кажется, это нетрудно было быстро обнаружить. Если он мог вывести на вас, зачем забирать старика? Разумнее было бы понаблюдать за ним, но его не могли оставить на свободе.

— Почему?

— Списки волшебников, сотрудничавших с Орденом Истовых рыцарей. Старик рассказал о них Северусу, но того информация не заинтересовала, он был больше сосредоточен на собственных проблемах и не слишком хорошо помнил о том, что его волновало в прошлом. Но вы, Поттер, если бы нормально себя чувствовали, сразу вцепились бы в Пицуорта мертвой хваткой, пытаясь выяснить, чьи имена в них содержались.

Гарри кивнул.

— Скорее всего.

— Старик стал опасен, нужно было узнать, что он уже успел рассказать, прежде чем его забрали. Думаю, сейчас кто-то чувствует огромное облегчение, радуясь вашей невнимательности. Все, Поттер, вы вне опасности. Теперь она грозит только Северусу. Не думаю, что человек, который стоит за всем этим, верит, что между вами установились теплые доверительные отношения и Снейп начал делиться своими наблюдениями. Скорее всего, заговорщик надеется, что тот пока сам не предал значения тайне, которую разгадал. Но, не понимая, как именно он был опознан, своих встреч с ним этот человек больше допустить не может. Слишком многое поставлено на карту.

Поттер нахмурился.

— И что же мне делать? Я не могу подвергать угрозе его или кого-то из своих друзей, но мне нужно как можно скорее выяснить, кто за всем этим стоит.

Люциус выложил на стол еще четыре карты.

— До недавних событий наш политический олимп можно было назвать устоявшимся. Возьмем Кингсли. Как не посмотри, его кандидатура на роль преступника идеальна. Он имеет доступ ко всей ценной информации в магическом мире, недостаточно богат, чтобы быть расточительным, бывший аврор, знакомый Онбери, имеет дружеские связи с маггловским политиком, был связан доверительными отношениями с погибшим репортером и мог сам сначала скрывать факты, а потом организовать утечку информации, тогда, когда она была удобна. К тому же, если верить Долишу, именно он отдал приказ оставить вас без прикрытия, начав охоту на дементоров и, в конце концов, Снейп может его опознать не только по манере держать чашку. — Под картой пикового короля Малфой выложил еще две. — Не так много фактов против этой версии.

— Прямой вопрос, зачем ему это нужно?

— Поттер, вы еще слишком наивны, чтобы понять: людям никогда не бывает много власти и денег, а причину сотрудничества с Орденом можно придумать даже благородную. Это организация была воссоздана до окончания войны, когда ваши шансы на победу у всех нормальных людей вызывали сомнение. Если бы вы погибли, было бы гуманно научить магглов противостоять истреблению, а в их лабораториях магглорожденым было немногим опаснее находиться, чем в Азкабане. Вот только то, что хорошо для военного времени, не подходит в мирное. Особенно если ты уже достиг вершины власти. Падать с нее очень не хочется, и как бы наш министр не демонстрировал, что за свое место не слишком держится, он не отказался от него в пользу Боунса.

Малфой заставил его взглянуть на ситуацию по-новому, но в виновности Шеклболта не убедил.

— Чтобы таких как вы не стали одного за другим сажать в тюрьму.

Малфой пожал плечами.

— Так и я не против того, чтобы он сохранил свой пост.

— Что за две причины, — прервал Драко их начинающийся спор.

Люциус взглянул на свои карты.

— Первая довольно зыбкая. Орден был расформирован несколько веков назад. Так что их список довольно сомнителен. Сейчас мало магов, которые могут похвастаться такой старинной родословной или сохранили свои фамилии. Кингсли, как можно судить по его специфической внешности, к старинной английской династии не принадлежит. Я проверил, его семья проживает в Британии всего лишь на протяжении трех поколений.

— Ну так разве это не веский довод?

— Его мог завербовать премьер-министр, а к списку и старику внимание привлекли лишь за тем, чтобы подчеркнуть его ценность и отвлечь ваше внимание.

— Хорошо, в чем вторая причина?

— Она кажется мне более весомой и заключается в том, что видел Северус. Это может не быть наиглупейшей ошибкой только в том случае, если наш преступник — дурак, а он, судя по тому, с какой скоростью погибают свидетели его интриги, умен и чертовски осторожен. Допустить подобную оплошность он мог лишь в одном случае, если с этим человеком у него возникли близкие доверительные отношения. Какой характер они могли носить? Дружеский? Только если это было запланировано как еще одна возможность для обмана. Я не верю, что за несколько лет можно так сойтись с тем, кого используешь в своих целях, чтобы забыть об осторожности. Остается только любовная связь, но это не подходит для Кингсли. Конечно, министр до сих пор не женат, но ходят достоверные слухи, что причина этому не в его извращенных вкусах, а в непостоянстве, когда речь заходит о длинноногих смуглых брюнетках.

— А если это для отвода глаз? — предположил Драко.

— Тогда он начал всех обманывать еще в бытность школьником, причем очень успешно. Моя жена может подтвердить, что знает многих дам, которые готовы часами рассуждать о достоинствах нашего темнокожего министра в постели и сожалеть о его ветрености, которая заставляет его всякий раз оставлять одну возлюбленную ради другой.

Нарцисса кивнула, подтверждая его слова.

— Значит, вы не верите в его вину. Я же говорил, что это подстава.

Малфой вздохнул.

— Как же трудно общаться с гриффиндорцами. Я просто указал, что противоречит этой версии.

Он мог и удержаться от запальчивости, ведь Люциус так или иначе пока лишь подтверждал выводы его интуиции, причем использовал для этого факты.

— Хорошо. Тогда что с остальными королями.

Малфой стал разглядывать короля треф.

— Джефри Боунс. Навевает воспоминания... Если мы уж заговорили о том, что преступник умен, то перед нами пример редчайшего интеллекта. Он — первый ученик в истории Хогвартса, получивший на экзамене СОВ только «превосходно», выбрав для изучения все предметы. На основании этого взявший ту же максимальную нагрузку для выбранной профессии и снова получивший высший балл на ТРИТОН. На такие издевательства над собой не решилась, кажется, даже ваша подруга мисс Грейнджер, вторым, кто взялся за попытку убить себя учебой, был Северус и, хотя он прошел первой тур и взял расширенный СОВ, к ТРИТОНАМ отказался от маггловедения и предсказаний. Я прав?

Снейп покачал головой.

— Не помню.

Малфой решил уйти от его проблемы.

— Его обожали все учителя, особенно выделял Слагхорн, но его надежд Боунс не оправдал, работу себе, выбрав скучную и бесперспективную. Как и у всех гениальных в чем-то людей, у Боунса было полно недостатков, он робел в присутствии женщин и не умел общаться с ними, так что первая же решительная особа довела его до алтаря. Ходили даже грязные слухи что, будучи воспитанным властной матерью, он испытывал влечение к девушкам с сильной волей и всю жизнь был слепо влюблен в собственную сестру. Именно сходство его невесты с госпожой Амалией и стало причиной поспешного союза. К сожалению, эта женщина оказалась не слишком амбициозна и вместо того, чтобы подталкивать мужа к вершинам карьеры, предпочла беззаботную сытую жизнь. Джефри же был лишен амбиций и просто занимался тем, что ему нравилось, а именно традициями волшебников из других стран. Собственная нерешительность стала причиной того, что он достиг скромных успехов, потому что ни разу не ездил в экспедиции, предпочитая кресло и книги, написанные другими. За всеми его достижениями стояла сестра. Именно она постоянно переворачивала с ног на голову его мир, требуя каких-то свершений, как это было и в школе. Думаю, он наслаждался ее вмешательством в свою судьбу, и это было еще одной причиной демонстрации его откровенной лени. Когда Амалия Боунс погибла, ее брат действительно был раздавлен. Его привычный мир рухнул. Это время как раз пришлось на создание Ордена. Еще одна причина его подозревать — древняя семья, хотя и не брезговавшая союзами с магглами.

— Теперь должны последовать возражения.

— Их даже больше чем в версии с Кингсли. Первое: то, что семья у Боунсов старинная, не значит, что на протяжении веков они не меняли фамилию. Слишком часто в их роду рождались только девочки и «Боунс» — последствие крайне неудачного брака его прабабки. Даже фигурируй в списке их изначальная фамилия Твердорфы, отыскать ее наследников магглам было бы трудно. Второе возражение заключаться в том, что Боунсы богаты. Если бы Джефри подкупил аврора, ему не оставило бы труда некоторое время платить ему большие суммы, удерживая на коротком поводке, и уничтожить свидетеля тогда, когда это уже не вызвало никаких подозрений, и последнее, но не маловажное замечание, — он левша. Это не отрицает возможности так хорошо притворяться, чтобы даже манеру держать чашку выдумать, но от человека, который сообразителен настолько, вам бы не удалось уйти живыми.

— Значит, вы склонны не подозревать его.

Малфой пожал плечами.

— Я бы и себя со счетов не стал сбрасывать, но если вам вдруг придет в голову такая шальная мысль…

— Не придет, вы прошли испытание чашкой. Кто третий номер?

— Король червей. Не берите в голову распределение карт, я просто дурачусь.

— И кто скрывается за ним?

— Целая коалиция людей, которую оттеснили от власти. Они богаты, обладают множеством связей, каждый сам по себе не стоит ничего, но все вместе они опасны, как гидра. Назовем их сторонниками Фаджа и именно ему отведем место главного злодея.

— Я сразу могу высказать одно возражение, — признался Гарри. — Он непроходимо глуп.

— Не спорю, но за его спиной стоят мудрые советники, а сам бывший министр достаточно изворотлив, лучшим доказательством чему служит то, как долго он удерживал свое кресло. Мы с ним уже довольно долго пребываем в ссоре, старик обиделся, что я использовал его в своих целях не очень деликатно и в итоге он потерял свой трон. Так что, чем он сейчас занимается, знаю только из газет. Корнелиус строит из себя миролюбивого дедушку, пристально следящего за новой властью и обнажающего каждую ошибку, как бы пеняя: «Вроде и хороши вы всем, но молоды и глупы». В прошлые выборы он затаился, не делая лишних движений, так как понимал — ему ничего не светит. Но сейчас расправил плечи, устраивает одну пресс-конференцию за другой и просто слезы льет над вашей судьбою, одновременно поливая грязью и Кингсли, и Долиша. Аргументы за кандидатуру Фаджа, коалиция тех, кто, лишившись прежних источников дохода в виде взяток и потеряв высокие посты, готов землю грызть, чтобы вернуть ему кресло министра. К плюсам этой версии я отнесу то, что Корнелиус тоже имел выход на власти магглов, а собственная фамилия вполне позволяет ему фигурировать в списке. К тому же, раз имеет место заговор, а своими руками старик ничего не делает в Ордене, его мог представлять один человек, а убивать людей — другой. К фактам в пользу этой версии я могу отнести и смерть Дениса Криви. Этот молодой человек прославился не только громкими заявлениями по поводу вашего исчезновения, он отличался устойчивой неприязнью к бывшему министру и постоянно искал порочащие его сведения. К разочарованию мальчишки, Корнелиус умеет прятать улики, а безосновательные статьи Рамина Мэйлз не выпустила бы в печать. Но Криви удалось раздобыть кое-какую информацию о контрабанде крови драконов, аврорат заинтересовался его сведениями, а я точно знаю, что за этим стояли люди, близкие Фаджу. Смерть мальчишки, который не перестал бы раскручивать это дело дальше, была ему на руку даже вне зависимости от истории с вашим исчезновением.

Гарри кивнул.

— Да я помню это расследование, им занимается Чжоу Чанг. Она вряд ли бросит дело из-за смерти Денниса. Фадж ничего бы не выиграл.

— В том случае, если убрать его не было других причин… Личная неприязнь опять же. Я не настаиваю на своем мнении, просто говорю, что он избавился бы от него без сожалений.

— При таком количестве доводов в пользу его вины должны быть и факты против.

— Они есть. Когда группа людей несколько лет занимается одним и тем же делом, утечки информации неизбежны. Почему министр не мог подождать еще несколько месяцев? Сейчас он легко устранит Кингсли, но без козырного туза в рукаве ему не обойти Боунса и уж тем более — стремительно набирающего популярность Долиша. — Малфой поднял со стола последнюю карту.

Гарри нахмурился.

— В это мне так же трудно поверить, как в предательство Кингсли. Джон никогда не был амбициозным человеком. Даже когда вставал вопрос о том, кто возглавит аврорат, он согласился только после долгих уговоров министра, и то заранее обговорил, что это на несколько лет, пока молодежь не понатаскает, потому что ему самому не по нраву командовать. Он с первого дня готовил меня в свои заместители, а потом и в начальники. У нас очень хорошие отношения. Долиш требовательный, но не властный, и я ему на самом деле нравлюсь! Чтобы так притворяться все время, что мы проводили вместе, надо быть каким-то монстром. Он столько раз меня спасал во время операций по поимки беглых Пожирателей, что я даже перечислять задолбаюсь! К тому же, он всегда был предан Шеклболту. Рассорить их могли только очень серьезные противоречия. Возможно, Джон винит себя, что, последовав приказу, допустил мое исчезновение. Он всегда был ответственным, переживал из-за каждого дела, которое нам не удалось раскрыть. Если кто-то из наших был ранен на задании, он ночевал у него в больнице.

 Отправлено: 09.01.22 23:33. Заголовок: — Поттер, ваше мнени..

— Поттер, ваше мнение изменится, если я скажу, что вы мне сейчас рассказываете о крайне добродетельном слизеринце?

Гарри задумался над ответом, взглянул на Снейпа, внимательно слушавшего разговор, и покачал головой:

— Вряд ли.

Малфой покрутил в пальцах карту бубнового короля.

— Люди, о которых я ничего не знаю, вызывают у меня наибольшие опасения. Нарцисса?

— Возможно, сохрани Северус память, он смог бы рассказать вам больше моего, они ведь одногодки.

Гарри удивился.

— Долиш учился вместе с тобой, мамой и папой?

Профессор предсказуемо пожал плечами.

— Как бы то ни было, я младше мужа всего на… — Мадам решила не изменять своему характеру. — Ненамного. Поэтому в школе не успела толком узнать этого мальчика. Он всегда держался немного особняком и близких друзей не имел. У него были проблемы с происхождением. Отец, очень родовитый волшебник, работал ликвидатором проклятий, но умер, снимая чары с какого-то подвала в одной из египетских пирамид, обнаружив который погибла куча магглов.

— Его убила магия?

— Нет, со своей работой он справился, а вот с мантикорой, притаившейся в гробнице, их группа из трех волшебников не совладала.

— Не понимаю, в чем тут проблема с происхождением Джона?

— Его отец не успел жениться на Лиретте Бреншоу.

Гарри удивился.

— Той самой пианистке, чья игра так нравиться Северусу?

— Да, Долиш ее настоявшая фамилия, хотя их помолвка с отцом Джона уже и была назначена, причем вопреки воле семейства Адфордов. В итоге те отказались признать этого ребенка, а его мать не захотела вписывать в метрику свой сценический псевдоним и родила его как Диана Долиш, магглороженная ведьма. Естественно, с такой родословной ему в Слизерине было непросто, но с каждым, кто его оскорблял, этот мальчик дрался отчаянно. Впрочем, там все, кто не приходился ко двору, быстро становились маленькими зубастыми волчатами. Однако Джон поступил вполне разумно, он нашел себе приятеля с другого факультета. В те времена темнокожие волшебники в Хогвартсе уже не вызывали особого удивления, но Кингсли Шеклболт запомнился всем. — Нарцисса усмехнулась. — Ему еще двенадцати не исполнилось, когда он начал ухаживать за самыми красивыми выпускницами, отчаянно соперничая за внимание девочек с моим кузеном. Джон его всегда немного притормаживал, но уж если его другу и доставалась от старших парней, то все синяки они делили поровну. А если Долиша обижали слизеринцы, Кингсли бросался на его защиту сломя голову, без той робости, что обычно присуща хаффлпаффцам.

Гарри подумал, что этот факультет часто недооценивают, и Седрик Диггори доказал ему это раз и навсегда.

— Я же говорил, они настоящие друзья.

Нарцисса к сказанному нечего было добавить.

— Дорогой?

Люциус кивнул.

— Действительно, в такой дружбе нет ничего зазорного. Однако можете счесть меня циникам, но я не понимаю такой преданности, когда один приятель всюду следует за другим. Особенно когда один — личность харизматичная, а второй никогда не выходит из его тени. Ваш лучший друг, что, ни разу не досадовал на то, что вы популярнее его или богаче?

Гарри вспомнил свои стычки с Роном и признал:

— Временами нам был трудно что-то преодолеть, и конфликты возникали, но мы их пережили.

— Тогда вам покажется странным, что эти люди в какой-то момент перестали общаться почти на десять лет.

— По какой причине?

Малфой развел руками.

— Никто не знает. Между ними не возникало громких скандалов или соперничества. Слишком разными они были, чтобы сравнивать. Кингсли всегда был человеком отчаянно смелым. Его группой когда-то руководил сам Хмури, и из него вышел аврор определенного склада, отчаянный, без страха высказывающий свое мнения и вопреки тому, что его не все за это ценили, шагавший вверх по карьерной лестнице. Долиш за годы своей службы отличился не меньше, но ему никогда не хватало умения громко о себе заявить, и его подвиги быстро забывались. Он распутывал сложные дела, был осторожен, причем настолько, что никогда и никто из членов его команды не погиб на задании, но и властям он вызова не бросал. Про таких людей все говорят — хорошо, но мало. Их дружба с Шеклболтом воскресла лишь во времена войны. Полагаю, потому что Кинсли выгодно было иметь в приятелях телохранителя Фаджа. Причем, заметьте, в Орден Феникса он его не позвал.

Гарри пожал плечами.

— Не вижу в этом ничего странного. Вы всем своим приятелям предлагали стать Пожирателями Смерти? Люди обычно волнуются за близких.

Малфой кивнул.

— Конечно, предлагал. Ненавижу тонуть в одиночестве.

— Как это по-человечески, сэр, — хмыкнул Гарри.

— Зато вполне по-слизерински. Впрочем, ваш довод я могу принять. Сложно понять другое. Что происходит между этими господами сейчас. В чем причина их ссоры? Долиш отчаянно за вас переживает, в то время как министру наплевать на безопасность народного любимчика? Поттер, вы верите, что Кингсли нет до вас дела?

— Не очень.

— А выглядит все именно так. Нет, он, конечно, оправдывается, но как-то вяло. Даже в Визенгамот не явился, когда Долиш требовал вернуть ему место, а ведь это был такой шанс отстоять свою позицию. Впрочем, я вынужден признать, что последняя версия меня несколько настораживает.

— Чем же?

— Слишком много плюсов. Отец Джона Долиша вполне мог быть в списке. Вы сказали, что именно ему была поручена ваша охрана в ночь похищения. Поттер, объясните мне, почему он вас бросил.

— Дементоры напали на магглов, и Кингсли распорядился...

Малфой улыбнулся.

— Заметьте, тот этого не опровергает. Скажите мне, в Англии недостаточно авроров, или они столь беспомощны, что присутствие одного человека что-то решило бы?

— Нет, но приказ…

— Поттер, просто поставьте себя на место Долиша, — улыбнулся Малфой, снова сметая свой странный пасьянс. — На миг представьте, что вы не ходячее недоразумение, а действительно представитель закона. Предположим, в городе, где находится группа авроров с особым заданием, появляются дементоры. Вы — глава аврората и руководитель группы — получаете приказ от министра от них избавиться. Ваши действия.

Гарри развел руками. Драко довольно противно рассмеялся.

— И этот человек — гарантия нашей безопасности...

— Мне интереснее послушать, что скажет твой отец, чем строить догадки.

— Спасибо за внимание, я, пожалуй, продолжу. Итак, вопрос первый. Как вы лично, Джон Долиш, получили приказ, если наблюдали в этот момент за Гарри Поттером? Где вас там украли?

— На маггловской дискотеке.

— Думаю, если бы там сова кому-то на голову нагадила, этот факт не остался бы незамеченным.

— Кингсли мог связаться со штабом. Оттуда прислали бы кого-нибудь. Парни всегда обменивались информацией, кто как выглядит.

— Допустим. Хотя это предположение мне не нравится. Вас находит коллега и вы отправляетесь бить дементоров?

— Ну да.

— Вдвоем-то зачем? Не проще оставить его следить за вами, если уж Долиш решил сам выполнить приказ? Лично я бы на его месте оставил дежурного, а сам пошел не на охоту, а прямиком в штаб. Ну не знаю, наорать на старого друга, что тот отрывает от дел по пустякам.

— Магглы могли пострадать!

— Именно из-за того, что вовремя не прислали пару дополнительных отрядов, вместо того чтобы гонять по городу кучку и без того занятых делом людей. Напоминаю, мы говорим об опытном авроре, не слишком импульсивном и достаточно осмотрительном, чтобы не хоронить своих подчиненных. Так какого черта он ведет себя как дурак?

Гарри не понравилось, насколько убедительно прозвучали слова Малфоя. Он нахмурился.

— Хорошо. Возможно, у нас четыре короля. На время допустим такой расклад. Других подозреваемых у вас нет?

Малфой пожал плечами.

— На данный момент нет.

— Ладно. Четыре короля. И как мне их проверить?

Нарцисса улыбнулась.

— Очень просто. Гарри, вы должны выпить с ними чаю!

Все мужчины в комнате уставились на нее.

— Но Люциус сказал же, что вам ничего не грозит сейчас. В опасности только Северус. Вы вполне можете вернуться к магам, наверное, вам сейчас даже лучше находится на виду. Я дам вашим друзьям знать, что вы у нас.

— Но как я объясню...

— Очень просто. Вы ведь расстались с Северусом в лесу, когда услышали эти летающие маггловские штуки? Ну так, допустим, он за вами не последовал, предпочел скрыться. Мой муж встретил вас во время прогулки. Вы были очень больны и лишились чувств. Он принес вас в наш дом. Все знают, что мы вам обязаны, вполне могли не доложить в министерство и лично о вас заботиться, чтобы Гарри Поттер был у нашей семьи в долгу. Когда вы пришли в себя и пожелали послать друзьям и коллегам весточку, мы дали им знать. Будете лежать в постели и притворяться очень слабым. Разумеется, Кингсли и Долиш поспешат явиться. Фадж в преддверии гонки за кресло министра прилетит в окружении своих верных вассалов, если вы хотя бы намекнете на то, что после того, как министерство так вас подставило, вы считаете разумным присмотреться к его кандидатуре.

— Он не поверит.

— Тут ты ошибаешься, Поттер, — пожал плечами Драко. — Для такого, как старик Корнелиус, все покупается и продается, даже бывшие соратники. Скорее всего, он подумает, что Герой наконец поумнел и решил не размахивать мечом, а получить теплое доходное местечко. Если в его окружении тот, кто сотрудничал с Орденом, он сделает все, чтобы эта встреча состоялась, и будет сам присутствовать на ней.

— Как раз Орденом и можно заманить Боунса, — задумчиво кивнул Малфой. — Вы напишите ему, что хотите поделиться некоторыми своими наблюдениями о его обожаемых магглах, чтобы он не питал иллюзий, что подонками и убийцами бывают лишь чистокровные волшебники.

Снейп, до этого молчавший, кивнул.

— План неплох. Но что буду делать я?

— Посидите взаперти в своей комнате пару дней.

— Можно наблюдать за всем происходящим из ванной.

— Никто не заподозрит, что мы вас прячем, — кивнула Нарцисса.

В общем и целом, план Гарри нравился, но был в нем и существенный недостаток.

— Я боюсь, мои друзья не позволят мне остаться в вашем доме и лишней минуты.

— Предоставьте это мне, Гарри, — улыбнулась леди Малфой. — Я член попечительского совета Святого Мунго. Целый консилиум колдомедиков подтвердит, что вследствие изуверских опытов, которые над вами проводили, постельный режим и покой — вот единственное средство исцеления. К тому же, ваших друзей можно будет разместить в гостевой комнате. Дорогой, ты же не будешь возражать?

— Буду, — угрюмо сказал Малфой. — Но недолго.

 Отправлено: 09.01.22 23:34. Заголовок: Глава 17 Когда твой..

Глава 17
Когда твой мир меняется

Гарри никак не мог уснуть. Может, днем слишком долго валялся в постели? Хотя, скорее всего, сказывалось волнение. Он готов был молиться на то, чтобы сволочью, виновной во всем, оказался кто-то из людей Фаджа. Когда открылась дверь в ванную комнату, он приподнялся на локтях, догадываясь, кем будет его поздний гость.

— Я увидел свет из-под двери и решил, что не слишком сильно побеспокою.

— Проходи. — Он сел на кровати и потянулся за очками. — Тебя что-то тревожит?

Судя по порозовевшим щекам, Снейпа сейчас больше всего волновало собственное смущение. Он сильнее запахнул халат, прежде чем приблизиться к постели. Из-под подола синей тряпки виднелся край ночной сорочки. Гарри невольно фыркнул. Он уже забыл, какими забавными могут быть волшебники. Северуса его веселье взбесило.

— Я ухожу!

Гарри поймал пальцами тонкое запястье.

— Знаете, это мило. То, что у людей такие разные привычки. Мне в детстве доставались только пижамы моего кузена. Сомнительное удовольствие — спать в штанах, в которые трое таких, как ты, поместится. Они все время соскальзывали и путались вокруг щиколоток, так что, пытаясь спросонья встать в туалет, я вечно падал. Трусы за Дадли меня, слава богу, донашивать не заставляли, вот я и привык спать только в них. Штаны надевал, лишь когда выходил из комнаты. Сейчас вот живу один, но даже моего домового эльфа смущает, если я начинаю бродить по дому в трусах. Приходится одеваться.

Гарри зевнул — было странно, что присутствие этого человека так его расслабляло и успокаивало. Странно, но хорошо. Ему было очень легко со Снейпом после того, как они решили встречаться. И без всяких там кавычек встречаться. Ну, Гарри хотел, чтобы без них.

— Один живете? А как же мисс Вейн?

Чертово досье.

— Думаю, с ней мне придется объясниться. — Снейп сдался и, не отнимая у него руки, сел на край кровати.

— Может, не стоит торопиться?

— Стоит.

Тема Северуса явно смущала.

— Мне тоже пижамы не подходили. Я даже в странной штуке, в которую одевали подопытных, лучше спал. Правда, она завязывалась сзади, узлы постоянно давили на позвоночник. А эта сорочка очень удобная.

— Значит, ты спишь на спине?

— Чаще всего.

— Храпишь?

— Никто не жаловался.

Гарри не ожидал от себя такой ревности. Для него все чувства, что он испытывал рядом с Северусом, были в новинку. Слишком все остро, но оттого, наверное, и правильно.

— Хочу знать, что у тебя было с тем доктором.

— Ничего. Мое состояние не предполагало возможность физической близости. Мне просто нравилось смотреть в его глаза. Иногда прикасаться к нему. Находиться рядом. Он позволял мне это. Я не всегда мог выразить свои эмоции словами. Действиями это было сделать проще.

Гарри нахмурился.

— Меня тоже можно трогать. Или не хочется?

Снейп, зараза такая, задумался.

— С вами это смущает.

Гарри, признаться, не понял, хорошо это или плохо. Сам он робел рядом с Чоу и Джинни, но был совершенно спокоен с Ромильдой. Испытывать особые переживания у него не было причин? Он слишком хорошо понимал, что связывает его с этой девушкой, но слабо отдавал себе отчет в случае с другими. Гомосексуалистом он раньше и вовсе становиться не планировал. Снейп, должно быть, тоже.

— Наверное, надо просто привыкнуть друг к другу?

— Возможно.

— А зачем ты пришел? Ну не пижамы же обсуждать?

— Нет. Меня беспокоит, что может начаться очередной приступ, когда в замке будет слишком много людей. Его может почувствовать тот, кого вы ищете. Нам всем это дорого может обойтись.

Гарри взглянул на баночки, оставленные Нарциссой на столе. Наверное, она понимала, что рано или поздно они пригодятся.

— Ты готов мне довериться?

— У меня нет выбора.

Ответ не самый приятный, но его, наверное, стоило принять. Гарри почувствовал, как у него пересохло во рту. Он не был особым любителем боли, но она его сейчас волновала мало.

— Раздевайся.

Снейп вздохнул и снял халат. В сползающей с плеча ночной сорочке этот человек выглядел удивительно хрупким и одиноким. Хотелось его обнять. Но Гарри ждал, боялся, что если поторопит Снейпа, тому изменит решимость. Северус спустил рубашку еще сильнее и освободил сначала одну руку, а затем вторую. Рукава он целомудренно завязал вокруг пояса, демонстрируя голую грудь с черным пятном, которое хоть и оставалось небольшим, но уже начало свои захватнические действия. Снейп чуть приблизился к Гарри и напряженно закусил губу.

— Только аккуратно. Не нужно причинять себе лишнего вреда.

Гарри кивнул. Он убьет меня, когда все вспомнит, и закончит свои дни в Азкабане.

— Можно, я сначала тебя поцелую?

Снейп нахмурился.

— Я предполагал, что, когда люди встречаются, всякий раз спрашивать об этом нет никакой нужды.

Ну ладно. В этой ситуации он чувствовал себя более опытным и решительным, поэтому медленно положил руки на плечи Снейпа. Кожа у того была прохладной, а вот его собственные ладони, казалось, горели. Это было так приятно — провести пальцами по длинной шее. Зарыться в тяжелые волосы, массируя затылок, заставляя Северуса немного наклониться вперед, самому прижаться губами к его рту. Поцелуй у них вышел медленный, но уютный. Гарри всегда хотелось с кем-то так целоваться, долгими зимними вечерами сидя у пылающего камина. Чтобы чувствовать, что спешить больше никуда не нужно, потому что все ответы в твоей жизни уже найдены. Греться не от огня, от близости того, кто рядом. Странно, что он испытал это именно со Снейпом. Это отдавало безумием, но неправильность всего происходящего не обесценивала само мгновение. Он подался вперед, прижимаясь голой грудью к груди Северуса. Конечно же, это было больно. Так плохо, что он невольно застонал, но отстраниться не пытался. Несмотря на то, что руки Снейпа Гарри не удерживали. Они благодарно скользили по спине, пока не обосновались на пояснице, но не для того, чтобы помешать ему сбежать. Наоборот, Северус попытался его отстранить, но Гарри прекрасно понимал: соревноваться с ним в упрямстве невозможно.

Его терзали холод и отчаянье, просто тепла уже было недостаточно, и новый поцелуй стал требовательным. Какие еще откровения мог предложить ему этот человек? Он знал, что они были, что тот стоил этой муки. Гарри искал свою правду, врываясь языком в чужой рот, покусывая тонкие губы. Он прижимался к Снейпу все сильнее, его собственные руки стали настойчивее, они потянулись к узлу на ночной сорочке и рванули его, добрались до обнаженной кожи бедер, чуть царапая ее ногтями. Срывая с губ Северуса стон, но не боли... У кого там физиология чего-то не предполагала?

Если Гарри и отпрянул, то только от удивления. Его ладонь сжимала полностью эрегированный, довольно внушительный член. Это совершенно не походило на то, что он испытывал, когда прикасался к себе или когда в его собственные штаны забрался Уизли. Ощущения были в сто раз острее. Словно в ладони вмиг сосредоточились все нервные окончания. Гарри даже о боли в груди позабыл. Его пьянило ощущение гладкости чужой кожи, влажность крупной головки, по которой он провел пальцем, отодвигая крайнюю плоть. Снейп попытался вырваться, но кто бы его отпустил? Гарри держал крепко, он только хрипло рассмеялся, свободной рукой толкая Северуса в плечо, наваливаясь сверху, вжимая его худое тело в кровать. Это было охренительно! Несмотря на новую вспышку боли, Гарри чувствовал себя пьяным от безрассудства. Кому, когда, а главное, с чем не стоило торопиться? Он не помнил. К пронизывавшему холоду примешалось слишком много красок. Ярких и необычных. Снейп тяжело дышал под ним, но больше не пытался освободиться. Гарри и впрямь чувствовал себя так, будто их души сейчас скованы проклятой ледяной цепью. Она тянула из него тепло, и он его отдавал, потому что сейчас его было даже слишком много. Невозможным оказалось не делиться. Не целовать резкие скулы, двигая рукой в такт собственному дыханию. Он плавился от понимания, насколько желанен. Северус не мог это желание спрятать. В его черных глазах досада мешалась не только с изумлением, но и с потребностью во всем происходящем. Он пытался спрятаться, закрывал руками лицо, но Гарри только смеялся, выцеловывая уже новые узоры на его шее. Сгорал в попытке стать еще нужнее.

Оргазм Снейпа потряс их обоих, Гарри даже не понял, кого сильнее. Он никогда не считал этого человека красивым, но резко выгнувший спину, упираясь затылком в подушку, с порозовевшими щеками и широко распахнутыми глазами он был идеален. В своем сбившемся дыхании, в пальцах, лаской скользнувших по щеке. И почему ему всегда казалось, что трахающиеся люди как-то особенно нелепы? Сейчас он чувствовал, что начинает понимать содержимое глупых пафосных романов, которыми зачитывалась его бывшая девушка. Последняя девушка. Целуя влажные от пота виски Снейпа, он понимал, что этого человека он никуда от себя не отпустит.

— Ты в порядке?

Какой глупый вопрос. Северус хрипло рассмеялся.

— Разве это не я должен тебя спрашивать?

Гарри отстранился, оседлав чужие бедра, разглядывая свою кожу. Если честно, он ожидал худшего. Раны от обморожения выглядели не так скверно, как его руки. Он хотел потянуться за баночкой, но Снейп его опередил.

— Я сам.

Получилось так, что они сидели лицом к лицу. Настолько близко, что Гарри не мог не ощущать, как трется о чужой живот его собственный возбужденный член, и покраснел от желания приласкать его липкой от чужого семени рукой.

Снейп отвинтил крышку банки, его ноздри дернулись, вдыхая аромат. Наверное, он хотел что-то вспомнить, но не смог и лишь пожал плечами. Его тонкие пальцы зачерпнули немного мази, прикоснулись к обмороженной коже. Это совсем не походило на то, как его лечила мадам Малфой. Взгляд Северуса был еще растерянным и непривычно мягким. Пальцы скользили по коже Гарри ласково. Отчего-то им мало было просто лечить. Он исследовали его с искренним любопытством.

— Ты красивый.

Боль от исцеления проигрывала тому, с какой осторожностью указательный палец очерчивал ореол его соска. Он смог отогреть Снейпа, теплое дыхание, касавшееся шеи, было тому лучшим подтверждением.

— Я тебя хочу. — Это было сложно не заметить, но Гарри показалось, что слова сейчас важны.

Северус смутился.

— Я должен...

Гарри само предположение обидело.

— Да к черту долги. Ты меня хочешь?

В этом человеке, кажется, проснулся прежний Снейп, по крайней мере, укус в районе ключицы, которым тот его наказал за свою растерянность, был довольно болезненным. Может, иногда действовать действительно проще, чем говорить? Вот Северус и кивнул резко, завешивая свое лицо волосами, словно пеленой. Гарри смотрел на черное пятно на его груди, похожее своими размерами на кругляш золотого галлеона.

— Сработало ведь? Я помогаю? — Еще один кивок. — И ты думаешь, что только это для тебя причина быть со мной?

— Нет. Я вообще не понимаю, зачем нужен тебе сейчас, — признался Снейп. — Сначала мне нужна была помощь при побеге. Потом ты был болен, кто-то должен был заботиться о тебе. Но сейчас... Ты в своем мире. Скоро окажешься среди друзей и близких. Уверен, что тебе будет дело до меня?

Гарри взял его ладонь и прижал к своему паху.

— Я тебя чувствую. Думаешь, этого мало? — Северус презрительно фыркнул. Гарри рассмеялся. — Ну да, а ты, видимо, всю жизнь со стояком бегал. Ну, ту ее часть, которую помнишь.

— Некоторые специфические медикаменты...

Гарри поежился.

— И не напоминай. Но знаешь, я в последние дни стимуляторами не увлекался. Можешь мне не верить, но ни одного человека раньше я так отчаянно не уговаривал впустить меня в свою жизнь. Я не верю, что ты сидишь и слушаешь меня только из благодарности. Есть люди, которые скорее позволят себе стать отчаявшейся, пожирающей чужую радость тварью, чем позволят себе тонуть в чужой глупости. В глубине души ты знаешь, что я никого не обманываю, включая самого себя.

— Отчасти верю. — Ну, хоть это он своей пламенной речью заслужил. Снейп убрал волосы, скрывавшие лицо, и, видимо, решил, что катиться в ад — так под фанфары. Мазнув своими губами по его в некотором подобии поцелуя, он решительно спихнул Гарри со своих бедер и, развернувшись, вытянулся на животе. — Я не слишком опытен в подобных вещах, так что, думаю, будет разумнее…

Порыв Снейпа издох на полуслове. Он впечатал свое лицо в подушку. С какими именно эмоциями, Гарри догадался по пылающим ушам. Наверное, от всего этого спектакля у него должна была пропасть эрекция? Нет, ну правда, как можно думать о сексе, если хочется нервно захихикать. Однако у него получилось. Беззащитный Снейп… Нет, его школьный кошмар быть таким не мог. Но у того, кого ему хотелось звать Северусом, получилось. Было что-то невероятно хрупкое в его худой спине с выступавшими позвонками, узкой талии и торчащих, словно крылья, лопатках. Только что перьев на них не было, а то Гарри поверил бы, что люди летают, как птицы. И все это он должен был высмеять? Например, вопросом: «А давай ты мне просто отдрочишь?» К чему он был или не был готов несколько минут назад, вдруг оказалось совсем не важным. Наверное, до того как предлагать мужчине встречаться, стоило спросить себя: «А я настолько гей?». Но его это мало волновало тогда и почти не пугало сейчас. Снейп доверился ему полностью, пусть даже в силу собственного беспамятства. Наплевать, это не так уж важно. Это был их странный шанс, невозможный эксперимент, который решила поставить на двух неудачниках судьба. Гарри не хотелось с ней спорить. Он собирался оставить Снейпу столько новых воспоминаний о себе, создать чертову кучу, сотни и тысячи впечатлений, забыть которые было бы невозможно. Для него самого это было важно, до чуть подрагивающих пальцев, скользнувших по чужой коже.

Со своими девочками он был разным. Замкнутым и вечно смущенным с Чоу. Немного робким, нервным из-за своей неспособности своевременно показать нежность — с Джинни. Эгоистичным и беззаботным — с Ромильдой. Только еще никогда ему самому не было так отчаянно нужно… всё сразу. Резко выступившая на чужом виске отчаянно пульсирующая вена. Пальцы, что сжимали подушку. Как, оказывается, легко быть сильным, когда тот, кто рядом с тобой, растерян! Почему, черт возьми, его девушки не использовали этот прием? Или для того, чтобы Гарри переполняли подобные чувства, ему нужно было особое желание заботиться о ком-то? Снейп ведь тоже о нем беспокоился так, как умел. Значит, у него тоже есть право на ошибку и возможность не лгать себе, что он офигительно прекрасно со всем этим справится, просто потому, что очень хочет суметь.

— Знаешь… — Он коснулся губами алеющего кончика уха. — У меня никогда так не было.

— С мужчиной? — хрипло спросил Снейп.

Гарри улыбнулся.

— И это тоже. Хотя я хотел сказать, что никого так не хотел.

— Почему?

— Думаешь, этому так просто найти объяснение? Я не знаю, Северус.

Если нет слов, можно провести ладонями по выступающим ребрам. Поцеловать, а потом чуть прихватить зубами тонкую кожу. Ему это неожиданно понравилось. Оставлять на Снейпе свои метки. Одну под лопаткой, другую в основании шеи. Оседлав небольшую упругую задницу, он потерся об нее своим изнывающим от желания членом и застонал. «Мне это может понравиться. Никогда бы не подумал». Северус, наверное, тоже не горел желанием ставить подобные эксперименты, но, когда Гарри, приподнявшись, окончательно стянул с него ночную сорочку, вырваться он не пытался. Когда не пасует Слизерин, у Гриффиндора вовсе нет причин сдаваться, да Гарри и не хотел. Наоборот, он сейчас наорал бы на всякого, кто посмел бы ему помешать. Даже на своего потенциального любовника. Чуть переместившись вниз, он сжал руками белые упругие ягодицы. Красота задниц его никогда особенно не интересовала, но сейчас он готов был упрекнуть себя за невнимательность к этим частям чужого тела. А может, это Северус был счастливым обладателем чего-то настолько захватывающего. Двух высоких молочно-белых ягодиц без следа загара. По-мужски твердых, гладких… Прохладная кожа быстро согревалась под его ладонями. Снейп от этого бесхитростного массажа застонал в подушку. Гарри, облизав вмиг ставшие сухими губы, потянулся за баночкой с мазью. Наверное, леди Малфой не одобрила бы такой подход, но сейчас ему было плевать на чье-то мнение. Для него не было ничего важнее, чем как можно скорее примешать к этому тихому голосу Снейпа собственные стоны.

Влажными от крема пальцами он провел между ягодицами. Скользнул глубже. Северус был таким узким… Гарри слышал, что нужно быть осторожным. Максимально подготовить партнершу или, в его случае, партнера. Но какая, к черту, теория? Он готов был кончить только от ощущения гладкости мышц, сжимавших его пальцы. Нанеся импровизированную смазку на свой член, он толкнулся в Северуса. Навалился сверху, жадно целуя его плечи. Это было даже слишком хорошо, почти больно, но из тела как будто разом вынули все кости. Оно превратилось в сплошной комок нервных окончаний. Реагировало дрожью даже на контакт с чужой кожей. Он задыхался, стараясь сдержать желание с бешеной скоростью вколачиваться в чужое податливое тело. До крови искусал губы в попытке двигаться медленнее. Шептал какие-то глупости, извиняясь за собственную неопытность.

Но все это перестало иметь значение, когда Снейп, чуть повернув голову, прошептал куда-то в изгиб собственного локтя:

— Мне хорошо с тобой.

Такие простые, казалось бы, слова, но они выбили из головы Гарри все связные мысли. Он отпустил себя. Позволил телу захлебываться нахлынувшим удовольствием. Это был самый сумбурный, но самый потрясающий секс в его жизни. Потом он не мог даже вспомнить, сколько он длился, что они делали. Мешалось сбившееся дыхание, губы целовали все, до чего могли дотянуться. Руки гладили Снейпа и сжимали его в объятиях. Скорость движений была бешеной. Развязка — похожей на взрыв. Он лежал на Северусе, не в силах пошевелиться, не способный поблагодарить за эти новые для себя чувства.

— Мне тяжело. — Гарри только застонал в ответ. Снейпу пришлось самому осторожно его столкнуть и вытянуться рядом. Лицом к лицу, переплетая пальцы. — Удачный эксперимент.

— Чего? — возмутился Гарри.

Северус, успокаивая, провел ладонью по его волосам.

— Я говорю, что данный опыт доказывает, что я, по меньшей мере, бисексуал.

Гарри улыбнулся.

— Гей. Ибо хрен я тебя отпущу ставить опыты на каких-то девицах.

— Если я куда и пойду, то в ванную. — Снейп вздохнул. — Хотя вставать совершенно не хочется.

Гарри оставалось только с этим согласиться и проявить невиданное мужество.

— Вместе пошли. Потом вернемся в постель.

Снейп рассмеялся.

— Думаю, для первого раза мне достаточно.

— Просто спать вместе.

— Зачем?

— Люди так делают, когда встречаются.

— Тогда ладно.

 Отправлено: 09.01.22 23:35. Заголовок: Глава 18 Вопросов б..

Глава 18
Вопросов больше, чем ответов

— На что можно было потратить столько мази? — удивлялась мадам Малфой, вместе с сыном превращая его уютную комнату в палату смертельно больного.

Гарри краснел, что наверняка должно было способствовать тому, что изображать жар он будет достоверно.

Драко, расставлявший на тумбочке более примитивные лекарства, только хмыкнул.

— Мама, хватит изводить Поттера. Он ведь у нас такой тупой, что не догадался, что в замке, где столько ценных вещей и любят шпионить за гостями, в каждой комнате стоят следящие чары. Снейпу, конечно, забыть об этом простительно. — Гарри покраснел еще сильнее. Малфой шепотом добавил: — И, конечно, все записывается. Вечером куплю попкорна и посмотрю дешевое порно.

— Не обдрочись, — посоветовал Гарри.

— Было бы от чего. Твое присутствие в кадре все испортит.

— Скажу аврорам, что это ты меня похитил.

— Мальчики, не ссорьтесь, — улыбнулась Нарцисса. — Разумеется, Люциус уничтожит запись.

— На моих глазах. И свои воспоминания о ней тоже.

— То есть вы предполагаете, что я ее уже посмотрел? — Малфой-старший вошел в комнату, опираясь на трость. — Спешу расстроить. В некоторых вопросах я слишком традиционен, чтобы получать удовольствие от наблюдения за вашими игрищами, мистер Поттер. — Люциус повернулся к Нарциссе. — Дорогая, колдомедики уже внизу. Задерни шторы, а то вид у мистера Поттера излишне цветущий.

— Выпей это. — Драко вложил ему в руку флакон.

— Взять что-то из твоих рук? Наверное, даже Авада не так опасна.

— Не придуривайся и пей. Будет выглядеть так, будто ты под действием костероста и еще сутки тебя нельзя тревожить. Отец, может, ему на самом деле ногу сломать?

— Думаю, такая достоверность будет излишней, — поспешила заверить всех Нарцисса, заметив, что ее муж задумался над предложением сына. — Пойду, свяжусь с мисс Грейнджер и мистером Уизли. Им стоит прийти в самый разгар медицинских диспутов.

Когда Малфои удалились, Гарри с тоской взглянул на дверь в ванную комнату. В ней начинался потайной ход, которым ему очень хотелось воспользоваться. И плевать, что Снейп ушел от него только час назад. Гарри уже скучал. Собственная потребность в этом человеке его удивляла. Даже от Джинни он не был так зависим в самом начале их еще казавшихся безоблачными отношений. Нет, он, конечно, скучал по ней, когда она отправилась в школу заканчивать образование… Но не так, чтобы, расставшись несколько минут назад, сразу начинать думать о ней.

Снейп из головы не шел. Гарри нравилась его привычка спать на боку, обнимая подушку, и хмурить брови, если приснится что-то неприятное. Он крутился, как юла, воюя с одеялом. Возмущенно сопел, если ему было жарко, и задирал свою чертову ночную рубашку чуть не до подбородка, демонстрируя свои бледные соски и симпатичную задницу. В любом другом человеке Гарри раздражал бы такой беспокойный нрав, но Северус, слишком закрытый в прошлом, недостаточно откровенный днем, даже сейчас казался ему еще желаннее со всеми своими маленькими слабостями. Он даже не удержался от того, чтобы чуть лизнуть мягкий сосок и потискать упругие ягодицы, заработав подзатыльник и ворчание:

— Дай поспать!

Даже воспоминание о том, как пять минут спустя профессор уже сам прижимался лбом к его плечу, обжигая дыханием шею, заставляло улыбаться. Он столько всего хотел от этого человека! Позавтракать вместе, весь день валяться в постели, занимаясь сексом и ничем кроме него. В министерстве завелся предатель, Орден Истовых рыцарей похищал магов. Весь мир сходил с ума, а народному герою отчаянно хотелось лениться и трахаться. Раньше с Гарри такого не случалось. Он понял, что отчаянно боится потерять это мгновение. Что кто-нибудь узнает о Снейпе, того признают чертовски опасным и отберут у него. Что Северус сам вспомнит прошлое, и их чудесные утра закончатся, толком не начавшись. Гарри поймал себя на мысли, что даже не получая желаемого, он находит, чему радоваться. Утренней толкотне локтями у зеркала и шутливой драке за тюбик зубной пасты. Тем, что он использовал на Снейпе бреющие чары, которым тот порадовался как ребенок, презрительно отшвырнув уже ненужный станок. Поцелую со вкусом мяты на пороге потайного хода. Тому, что просить о нем уже было не нужно.

— Гарри Поттер! — В комнату ворвалась толпа знакомых и незнакомых целителей, восторженных или встревоженных тем, какой именитый пациент им достался. Гарри тоскливо откинулся на подушки.

— Ну да… Я.

Странно, что от тоски его не избавило даже появление друзей. Нет, он был рад им, Рону, стиснувшему его в объятьях, смахивающей слезы облегчения Гермионе…

— Мы места себе не находили. Даже после твоего звонка. Ну неужели так сложно было объяснить, что у тебя неприятности?

— Я боялся, что твой номер телефона могут прослушивать.

— Но, Гарри...

— Сейчас я вам все объясню.

Рассказ занял больше времени, чем он ожидал. Сначала он хотел рассказать друзьям всю правду, но почему-то выбрал ту же версию, что подготовил для министерства. Гермиона, услышав про Снейпа, прижала ладонь к губам, Рон только хмурился, но именно он удивил Гарри своим состраданием.

— Жалко его. Столько проблем и на одну голову. Теперь еще и превращение в дементора. Может, и хорошо, что он сбежал? Лишь бы чего не натворил.

— Хуже, если он снова попал в плен к магглам, — заметила Гермиона, сжимая его руку. — Или ты что-то недоговариваешь, Гарри?

Как же хорошо она его знала… И пахла по-прежнему чудесно, летом и теплом. Только теперь рядом с ней его сердце не замирало. Он спросил себя: «Почему?» Наверное, ждал растерянности, сомнений, но ответ нашелся неожиданно быстро. «Потому что ты все выдумал, Гарри. Наверное, из-за зависти, что кому-то свою любовь оказалось, найти проще, чем тебе самому». Так куда ушла его потребность смотреть на чужое счастье с недовольным прищуром? Словно на солнце, которое до слез слепит глаза. «Может, ты просто нашел то, чего тебе так отчаянно не хватало? Вон же он, рядом, в соседней комнате».

— Я влюблен?

— Чего? — удивилась Гермиона. — В Ромильду?

— Нет. — Гарри опомнился. — Давайте поговорим о человеке Ордена в министерстве.

Внимательно его выслушав, Рон разозлился.

— Это кто-то из окружения Фаджа! Иначе и быть не может. На что угодно готов спорить, что Кингсли и наш старина Джон тут ни при чем! Боунс, конечно, мужик не без тараканов, но тоже порядочный.

Гермиона не была так категорична.

— Меня удивляет то, как много эти люди знали обо всех нас. Конечно, при маггловских технологиях, имея на руках мои данные, отыскать родителей несложно. Еще проще узнать из газет, с кем ты встречаешься. Но, Гарри… — она замолчала.

— Тебя что-то тревожит?

— Последние события. Но я, если честно, не знаю, как это объяснить. Долиш и Кингсли оба ведут себя странно. Выглядит так, будто они нарочно избегают друг друга. Поссорились из-за того, что Джон рассказал о случившемся с тобой газетчикам? Гарри, ну почему не нам с Роном? Не Молли или Артуру? Если бы один из нас поставил на уши все магическое сообщество, его бы разве что пожурили за попытку утешить друзей. Зачем ему этот скандал? А Кингсли? Почему он не пришел к нам сам? Я ведь была у него сразу после твоего исчезновения, Гарри. Он говорил какие-то правильные, но совершенно бездушные фразы. Как будто хотел, чтобы я на него разозлилась. И зачем он уволил Джона? По-моему, это явный перебор. Даже если тот разгласил секретную информацию… У Шеклболта должна была быть причина так поступить! Почему он не явился в суд, чтобы объясниться? Министр магии не должен быть таким безответственным, а Кингсли — хороший министр! Был им.

— Гермиона, ты же не хочешь сказать...

Она вздохнула.

— Ничего я не хочу! Все это похоже на абсурд. Как будто кто-то подталкивает всех нас к определенным подозрениям. Гарри, я хочу задать тебе еще один вопрос. Почему ты уверен, что Снейп на твоей стороне? Если он ничего не помнит… Может быть, те отношения, которые за минувшие годы сформировались у него с людьми из Ордена, намного доверительнее тех, что появились у вас за тот короткий промежуток времени, который вы провели вместе? — Гермиона говорила разумные вещи, за которые ее отчего-то хотелось ударить. — Что если вся эта история с чашкой должна нас запутать? Например, заставить подозревать своих друзей? Ты же сам говорил, он во многом доверял своему доктору, так почему вдруг выбрал тебя? Гарри, это странно.

На самом деле так оно и было. Ему отчаянно захотелось вскочить и броситься в соседнюю комнату, чтобы убедиться — своим чувствам он вправе доверять.

— В словах Гермионы есть что-то рациональное. — Боже, какие слова выучил Рон. — Ты чего злишься?

«Потому что вы всего лишь топчетесь по моим надеждам». Хотя какого черта? Он мог поверить во что угодно, кроме одного. Как бы жизнь ни била Северуса по голове, спать с кем-то, чтобы втереться в доверие к этому человеку, он бы не стал. Гарри улыбнулся, откинувшись на подушки.

— Я верю ему, Гермиона. Давайте попробуем выяснить, есть ли среди наших подозреваемых человек Ордена, а потом решим, что нам делать дальше.

— Вот только мне было бы спокойнее, если бы расследование пришлось проводить не в доме Малфоев.

Драко явился с такой скоростью, будто подслушивал под дверью.

— Я тоже не в восторге от того, что ты мне тут ковры пачкаешь. У ворот поместья куча репортеров. Фадж явился.

— Оперативно, — хмыкнула Гермиона.

— Да, он такой, наш старик Корнелиус. — Драко занял кресло у окна и развернул газету.

— Вали отсюда, — сказал Рон.

— Это мой дом, Уизли, и пропускать весь цирк я не намерен.

— Сейчас не время выяснять отношения! — прикрикнула на них Гермиона.

Бывший министр не заставил себя ждать. Его сопровождало шестеро осанистых волшебников разного возраста, которых объединяло общее умиление на лицах. Фадж превзошел всех, с улыбкой доброго дедушки поправляя Гарри одеяло. Стоило Гермионе лишь бросить короткую фразу о том, что виновато министерство, как все гости в унисон принялись ругать власть. И обещать светлое будущее волшебникам, которые поддержат Фаджа на ближайших выборах.

— Дорогой мистер Поттер, между нами, конечно, было небольшое недопонимание, но я бы никогда не допустил такого произвола. Что ни говори, а Кингсли сдал! Допустить, чтобы герою всего магического мира был причинен такой урон! Отправить в отставку начальника аврората! Журналистов вот тоже режут, как свиней на бойне. Никуда не годится. Моя умеренная политика…

«Допустила воскрешение Волдеморта». Разумеется, он не сказал этого вслух, но от Фаджа и его прихлебателей Гарри предсказуемо затошнило. К счастью, мадам Малфой не стала тянуть с подачей чая, и все эти господа от него не отказались. Увы, всех наблюдавших за чаепитием постигло разочарование: никто из его посетителей оригинальной манерой держать чашку не отличился. Раздосадованный Рон выставил их вон под предлогом, что больному нужен отдых.

— Теперь Фадж с меня живого не слезет, раз уж решил, что хоть пару его взглядов я разделяю.

— Да ладно тебе, Поттер. Во всем можно найти свои плюсы, — пожал плечами Малфой. — Будешь дергать этого дурака за ниточки.

В этот момент дверь открылась, и эльф доложил:

— К вам посетитель.

Господин Боунс, переступив порог его спальни, бросил на Малфоя тяжелый взгляд.

— Надеюсь, это вы не обо мне. — Он кивнул Гарри. — Рад, что вы живы, мистер Поттер. Моя дочь передает вам пожелания скорейшего выздоровления. Ваше исчезновение ее очень сильно расстроило.

— Я буду рад встретиться со Сьюзен, как только целители позволят мне встать с постели.

— Она будет рада вашему визиту. Впрочем, я был вынужден переступить порог этого дома не только для того, чтобы передать ее добрые пожелания. — Драко фыркнул. Седой Боунс, державшийся с достоинством пастора, предпочел его усмешку не заметить. — Мне сообщили, что вы хотите рассказать мне подробности своих злоключений, чтобы я смог донести их до своих коллег из Визенгамота.

— Присаживайтесь, — предложила Гермиона.

— Я постою.

— Геморрой? — с сочувствием поинтересовался Малфой.

— Отвращение к мебели, оплаченной кровью других волшебников.

Гарри невольно вспомнил собственное нежелание обедать в столовой Малфоев и решил, что Боунс ему немного нравится. Член суда так и простоял у стены весь тот час, который Гарри излагал официальную версию событий. Он ни разу его не перебил.

— Прискорбно, мистер Поттер. Люди не слишком хороши, кем бы они ни были.

— Поэтому я считаю, что бороться надо не с конкретными волшебниками, а с опасными идеями.

— В этом я сейчас склонен с вами согласиться. Мы добьемся от министра расследования деятельности Ордена. Нельзя прятаться за закон о невмешательстве в жизнь магглов, когда они творят такое. Я уверен, стоит в кратчайшие сроки потребовать ответа у их правительства. Вы сможете завтра явиться в министерство?

— Смогу.

— Тогда я назначу слушанье на два часа дня. Прошу меня простить.

Было понятно, что уговорить Боунса что-то выпить в доме Малфоев нереально. Гарри соображал, что предпринять, гипнотизируя чайник и пустые чашки на столике у двери. Драко хмурился, Рон чесал затылок, но выручила всех, как обычно, Гермиона.

— Мистер Боунс, вы ближе всех стоите к столику, не могли бы подать чашку? Гарри надо принять микстуру.

— Конечно.

Когда за Боунсом закрылась дверь, гриффиндорцы настороженно переглянулись.

— Да ладно вам. Может, все предположения Люциуса Малфоя ничего не стоят? — пожал плечами Рон.

— Я бы попросил! — возмутился Драко.

По мнению Гарри, оставалось только ждать, во власти самых противоречивых надежд и дурных предчувствий. С одной стороны, он очень хотел, чтобы Люциус ошибся, но отрицать того, что его рассуждения были довольно логичны, Гарри не мог.

На этот раз эльф не предупредил их заранее. Джон Долиш ворвался в комнату, как ураган. Долго ощупывал Гарри, прежде чем сжать ему руку и сесть на край кровати.

— Ну, парень! Знаешь, я едва не поседел за время твоего отсутствия. Докладывай! Ныть и жаловаться друг другу на жизнь потом будем.

В этом был весь Джон, и Гарри невольно улыбнулся, почувствовав облегчение. Не мог этот человек его предать. Он начал свой рассказ с момента похищения, вглядываясь в его лицо. Долиш был взволнован, пару раз довольно грубо выругался, пока не дослушал историю до конца. Взглянул на Малфоя:

— Ты уверен, что при нем можно говорить?

— Да, его семья мне многим обязана.

На этот раз Драко предпочел не лезть в разговор.

— Ладно. Мне срочно нужны полномочия, чтобы со всем этим разобраться. Говоришь, Снейп тут недалеко пропал? Не волнуйся, прочешем всю Англию, но найдем. Если в министерстве кто-то продает магглам наших ребят, я из этого негодяя лично всю душу вытрясу. Надо созывать Визенгамот.

— Боунс уже занялся этим. Заседание завтра в два.

— Молодец. Отлично все организовал. Созову ребят, сформирую группы. Как только нам дадут отмашку, начнем операцию. Вычислим мы этот гребаный орден и без помощи маггловского правительства. Надо, кстати, к родителям Гермионы заглянуть. Убрать тараканов…

— Жучков.

— …и оставить пару наших ребят для охраны.

— Я буду очень благодарна, но не проще обратиться за особым разрешением к министру? — спросила Гермиона. — Я уверена, до завтра ждать незачем.

Джон нахмурился.

— Я бы с радостью, но Шекл в последнее время сам не свой. Ты же знаешь, что он пытался меня уволить?

Гарри сел, опираясь спиной на гору подушек.

— Из-за того, что поговорил с журналистами?

— Мы рассорились, еще когда он велел бросить все силы на поимку дементоров. Ну не мог я выполнить такой приказ и отозвать наших парней, оставив тебя без прикрытия. — Джон вздохнул. — Тут я сглупил, Гарри, сам знаю. В машине возле клуба сидел Морт, я велел ему пойти внутрь и оставаться с тобой, пока сам выясню, что за херня пришла в голову Шеклу. Этого придурка какая-то девка танцевать потащила. Пока он отбивался от нее, отовсюду дым и пена повалили. А может, этот дурак на сиськи засмотрелся. Прости, Гермиона. В общем, он отстранен, конечно, но кому от этого легче-то стало? Я умолял Кингсли начать полномасштабные поиски магглов, что были в клубе, и потрясти их хорошенько, а он заладил про Статут. Только, по мне, к хренам собачьим эта секретность, если я людей своих теряю. Поговорил с Деннисом. Ну, может, спьяну вышло, перебрал я тогда в «Котле», а малыш сам ко мне подошел. Уж очень волновался за тебя. Жаль парнишку.

— Ты же не думаешь, что его из-за этого?

— Нет. Скорее всего, это Фаджа и его братии дела. Мешал он очень нелегальным торговцам. Я два дела в одно объединил. Чанг разберется. Она девчонка башковитая, а я расследования на личном контроле держу. — Джон пальцы в кулак сжал. — Вот они где у нас все будут! Пойду я, надо подготовиться к заседанию. Ты поправляйся, Гарри, завтра после суда поговорим. И твоего духу чтоб на работе не было, Уизли, пока он не поправится. Считай, что у тебя особое задание, охранять невесту и друга.

— Спасибо, сэр, — Рон бросил на него восторженный взгляд, в нем так и читалось: «Отличный ведь мужик!»

Он готов был кивнуть. Даже Гермиона улыбнулась, но Драко Малфоя чужая дружба волновала мало.

— Чаю, может быть?

— Некогда.

— А мне вы не могли бы налить чашку? — опомнилась Гермиона.

— Конечно. — Джон придержал чашку под дно именно так, как показывал Снейп. Подруга Гарри, побледнев, поспешила отвернуться, чтобы скрыть свою растерянность.

— Ты так необычно… — начал Рон, видимо, желая все прояснить. Малфой до того, как Долиш обернулся к ним, сунул себе мизинец в глаз.

— А ты как-то по-другому ресницу вынимаешь, Уизли?

Джон вручил Гермионе чашку, та, опомнившись, его поблагодарила.

— Увидимся в министерстве.

Когда за начальником аврората закрылась дверь, в комнате воцарилась тишина. Малфой выждал пять минут и подошел к двери. Убедившись, что в коридоре никого нет, он развернулся, гневно сверля Рона взглядом.

— Совсем дебил, Уизли? Мы придерживаемся версии, что Снейп только сказал Гарри, что видел предателя. Но он-то знает, что его вычислили не по внешности! Давай сделаем всем одолжение и привлечем его внимание к тому, как он странно держит чашку. Да он бы сразу палочку достал, а потом кликнул своих маггловских друзей, чтобы все тут разбомбили к чертям собачьим. Ну или Поттер бы помер по пути в министерство, а без него все мы ни черта бы не доказали, по очереди отправляясь в рай для дохлых репортеров, где сейчас щелкает своей камерой Криви.

— Ты просто не дал ему объясниться, Малфой! Гермиона же говорила, что Снейп мог…

— Ну, хоть его оставьте в покое, — попросил Гарри. — Мы видели то, что видели. Теперь нужно обдумать это и решить, как нам действовать дальше.

— Джон не мог, — упрямо сказал Рон.

— Я тоже хочу в это верить, поэтому нужны более веские доказательства или то, что может опровергнуть наши подозрения. Но Малфой прав, проявляя осторожность.

Гермиона согласно кивнула.

— Поддерживаю, Гарри.

— Но почему? Ты же сама говорила…

— Говорила, но знаешь, друзья так не поступают, Рон. Настоящие друзья. Как бы я ни злилась на вас двоих временами, в глубине души искала каждому оправдание. — Она грустно улыбнулась своему жениху. — Ты поступал так же, Рон. Помнишь вашу глупую ссору во время турнира «Трех волшебников»? Ты злился на Гарри, но мешало ли это тебе заботиться о нем? Вспомни, как ты вынес мне весь мозг, пытаясь предупредить его о драконах. Если Долиш и Кингсли такие близкие друзья, то как ты поступишь, когда приятель совершает ошибки? Отвесишь ему подзатыльник? Хорошенько встряхнешь, пытаясь вразумить? Одно я знаю о тебе и о себе, Рон: друзей не предают.

— Но, Гермиона…

Она вздохнула.

— Он не сказал ни слова в свое оправдание. Я все время ждала, что он скажет: «Ребята, уверен, у Шекла были причины так поступить со мной, просто я их пока не до конца понял, вот и злюсь на него, как дурак». Увы, ничего такого Долиш не сказал. Сейчас я уверена как никогда: слова Снейпа нужно проверить.

— Но не за обедом же? — В комнату вплыла мадам Малфой. — Министр предупредил, что сможет прибыть не раньше ужина. — Я распорядилась накрыть в малой столовой, из нее открывается чудесный вид на сад.

— А можно нам тут поесть? — буркнул раздосадованный Рон.

— В спальне, мистер Уизли? К тому же, не стоит забывать о том, что ваш друг болен. Ему необходимы несколько часов сна после столь бурно проведенного утра. Драко, будь любезен показать нашим гостям их комнаты, прежде чем проводить их к столу. Полагаю, вы останетесь на ночь?

— Если уж Гарри придется ночевать у вас, мы его не бросим.

— Тут повсюду следящие чары, — шепнул он Гермионе. — На случай, если вздумаете пошалить.

Она вздохнула.

— Гарри, постарайся заснуть хоть на часок. Ты выглядишь очень уставшим, а нам еще многое нужно будет обсудить.

— Я не уверен, что у меня получится.

— Понимаю, но ты постарайся.

Она наклонилась и поцеловала его в лоб. Просто прикосновение губ. Почему раньше он искал в ее простых жестах какие-то намеки на большее? Надежду, что не только ему кажется, что этот мир устроен как-то чертовски неверно, раз он вынужден оставаться в нем один? Она с кем-то другим, несмотря на то, что понимает его с полуслова. Вот только больше союзы схожих людей не казались ему таким уж благословением. Тому, чьи мысли не дополнят твои, не сделать тебя целым. Люди так устроены, что ищут то, чего им отчаянно недостает.

Леди Малфой уходила последней. На пороге она лукаво улыбнулась:

— Мне велеть подать обед сюда или в синюю спальню? — Он смутился, но она лишь покачала головой. — Не нужно. Мой супруг продержит мисс Грейнджер за столом не менее двух часов. Занимать себя спорами — его любимое развлечение, а ваш друг не оставит свою даму ему на растерзание.

— Я вам очень обязан.

— Не стоит, мистер Поттер. Вы сделали для меня столько, что любые долги между нами — это насмешка над судьбой. А ее не стоит лишний раз раздражать.

Стоило ей уйти, он подошел к двери и запер ее на ключ. Зелье, что заставил его выпить Драко, делало его слабым и горячим, мокрым от испарины. Кое-как доковыляв до ванной комнаты, он умылся и нажал на загогулину, показанную Снейпом. Гарри прошел в соседнюю комнату. Снейп обнаружился в огромной ванной. Положив на бортик свои худые ноги, он читал книгу, но, стоило Гарри появиться, отложил ее в сторону. Гарри это порадовало. По крайней мере, Северус не пытался скрыть, что волновался за него.

— Как все прошло?

— Хреново. — Он стянул с себя влажные от пота пижамные штаны, которые пришлось натянуть, чтобы не шокировать Гермиону, и забрался в остывшую воду. — Блаженство… — Привалившись к груди Снейпа, он почувствовал знакомую вспышку холода и раздраженно дернулся. — Черт.

Профессор провел пальцами по его спине.

— Мазь ты, конечно, не взял?

— Нарцисса Малфой унесла ее утром. Я попрошу вернуть.

— Только немного покраснела кожа. — Губы Снейпа коснулись его плеча.

— Меня это бесит!

— Что именно?

— То, что нужно задумываться о том, как прикоснуться к тебе, чтобы не пораниться. Не хочу боли. Почему нам с тобой не может быть просто хорошо?

Снейп изрек неожиданно честную истину:

— Потому что это ты и я? Какова истинная причина твоего гнева?

— Джон прокололся, — признался он. — На тесте с чашкой.

— Этот человек много для тебя значит?

— Он мой наставник. Почти друг.

— Почти?

— Разница в возрасте. Он начальник, а я подчиненный, что тоже не слишком способствует сближению.

Северус удивился.

— Я, кажется, был твоим профессором.

Гарри отмахнулся.

— Это другое. Мы никогда приятелями не были. Сначала злым учителем и его нелюбимым учеником. Потом вроде как соратниками, позже я тебя ненавидел, потом… Понимал, наверное. Грустил. А сейчас я просто в тебя влюбился.

Ну, бывает так. Та или иная мысль крутится у тебя в голове. Ее проще выдать кому-то, чем признаться в том, что чувствуешь, самому себе. Гарри знал, что грешит такой вот изворотливостью собственного сознания. Ему проще было сказать Рону, что он не любит Джинни, и получить по морде, чем признаться в этом ей или себе. С тем чтобы обсудить свои чувства с человеком, который в них повинен, у него никогда не складывалось. Вот и сейчас он застыл с прямой спиной, понимая: «повинен», какое-то чертовски неправильное слово. В чем, собственно, виноват Северус? Что он такого в очередной раз сделал, чтобы перевернуть его мир с ног на голову? Просто вернулся в него? В этом винить профессора ему совсем не хотелось. Но и принять сказанное Гарри не мог. Любовь всегда была для него чем-то до одури огромным, непостижимым. Он хотел найти ее, как мучимый жаждой путник — свой оазис в пустыне. Он шел уже слишком долго, чтобы не опасаться, что погнался за очередным миражом. «Притворись, что ты не слышал этого?» Это была даже для него самого слишком глупая просьба.

— Наверное. — Он попытался улыбнуться. Кому? Снейп все равно видел только его спину. — Знаешь, я не западаю на всех, с кем сплю, и вообще не делаю этого каждую неделю. В смысле влюбляюсь… Так что тут нет пока полной уверенности. — Ему стало тошно от собственного лепета. — Черт!

Руки Северуса легли на его плечи.

— Я понимаю.

— Какого хрена, если я сам не в курсе, о чем сейчас говорил? — разозлился Гарри.

— Ты мне нравишься.

Мерлин есть!

— Очень?

— Я даже не знаю, чем. Это что-то, всплывающее из моего подсознания, или то, что между нами сейчас? Мне сложно ответить на эти вопросы. Я не хочу оскорбить ими тебя или себя. Просто ответов иногда приходится ждать. Мы подождем?

Он вздохнул с облегчением.

— Угу. Если, конечно, ты не вертишь мной, как хочешь, чтобы угодить своему Дэну и его меченосцам.

— Это не твои мысли, — сказал Снейп.

— Гермионы, — признался Гарри. — Я не сказал ей, как много ты теперь значишь для меня. Не признался, что совершенно не понимаю, кто для тебя я. Эти дни изменили меня слишком сильно.

Губы Снейпа коснулись его шеи.

— Нас. Есть чему удивляться, чего не понимать.

Гарри кивнул.

— Есть. Ты на моей стороне?

— Да. Веришь?

— Да. Могу я попросить об одной вещи? Для меня это важно.

— Конечно.

— Поклянись, что не сбежишь, когда все вспомнишь. По крайней мере, не сразу. Обещай, что дашь нам шанс.

Северус, судя по голосу, удивился.

— Почему ты просишь об этом?

— Просто обещай. Безо всяких оговорок и вопросов.

— А ты?

— Что я?

— У меня прежнего шанс будет?

Серьезный вопрос, если подумать. Гарри решительно кивнул.

— Да.

— Тогда я обещаю.

Он обернулся, прикрыл черное пятно на груди Северуса влажной губкой и прижался к нему, целуя в губы.

— Тогда без «наверное».

— Что?

На самом деле все было чертовски просто.

— Я люблю тебя без «наверное».

Снейп улыбнулся.

— Спасибо. Ты мне действительно нравишься.

Лучшее объяснение в его жизни, другого и не нужно было. Закончить бы еще все это сексом. Отметить хорошенько, но ему было слишком горько. Северус это понял, он просто зарылся пальцами в его волосы, прижимая к себе еще теснее. Не согревая. Этого он пока не мог.

 Отправлено: 09.01.22 23:37. Заголовок: Глава 19 Короли и б..

Глава 19
Короли и бесы

— Я уже дверь в ванную собирался ломать. Но Гермиона меня отговорила.

Бывают ли чернокожие люди серыми? Кингсли выглядел невероятно усталым, а Гермиона, с ногами забравшаяся в кресло, которое раньше занимал Малфой, казалась совершенно несчастной по этой причине. Гарри, если честно, не понял, в чем тут связь.

— Хорошо, что не сломал. Я не хотел от страха утонуть в ванной. — Тем более в чужой. — Ты пришел послушать о моих злоключениях?

— Если тебе есть что добавить к сказанному Боунсом. Он уже обо всем доложил. Мне достаточно знать, что с тобой все в порядке.

Гарри удивился этому равнодушию. Даже немного обиделся.

— Нет, в общем-то.

— Тогда обсудим внеочередной созыв суда. Я считаю это неразумным. Все пытаются перепрыгнуть через мою голову, не желая понять: конфликт с магглами нам сейчас ни к чему.

— Но, Кингсли, гибнут люди. За родными магглорожденных ведется слежка, а ты предлагаешь оставить все как есть?

— Нет, Гарри. Не предлагаю. Я просто считаю, что нам нужно время, чтобы обдумать наши действия и выработать стратегию.

— Не поздно для этого?

— Немного пошевелить мозгами всегда полезно, — улыбнулся Кингсли. — Ты должен отказаться выступать на завтрашних слушаниях. Откажись. Сошлись на болезнь.

— Я не могу пообещать тебе этого.

Министр пожал плечами.

— Тогда нам нечего обсуждать.

— Чаю выпьете с нами? — тихо спросила Гермиона. — Вы неважно выглядите.

— Устал. — Шеклболт подошел к столу и налил себе чашку. — Твое здоровье, Поттер.

Гарри уже совершенно не понимал, что происходит. Положение его пальцев снова было тем же, что показывал Снейп.

— Ты тоже… Не болей в смысле. — Кажется, он совершенно запутался.

— Постараюсь.

Министр уже был в дверях, когда Гермиона его остановила.

— У меня шнурок порвался.

— Прости?

— Помните, мы вместе летели на фестрале, когда я изображала Гарри. Мне было очень страшно. Вы дали мне оберег, который получили от одного африканского шамана, говорили, что он не раз спасал вам жизнь. Не знаю, помогал он мне или нет, но я привыкла носить его с собой. А теперь порвался шнурок. Его можно просто поменять, или чары развеются?

Кингсли улыбнулся.

— Гермиона, ты была просто напуганной маленькой девочкой, я хотел тебя подбодрить. Никакой особенной магической силы в том обереге нет.

Гермиона тихо рассмеялась.

— Ну, я так и думала, если честно. Просто хранила на память.

— Свою удачу мы создаем сами.

Кингсли кивнул им и вышел.

— Ну и что это было?

Гермиона подошла к двери и удостоверилась, что министр ушел.

— Манера держать чашку слишком необычная, чтобы у нас появилось сразу два подозреваемых, да?

— Это я прекрасно понимаю.

— Если тебя немного утешит, то человек, который покинул эту комнату, не был Кингсли Шеклболтом. Джона Долиша я знаю недостаточно, чтобы устроить ему проверку, но тут мне все ясно.

Он понял.

— Никакого амулета не было?

Гермиона неожиданно смутилась.

— Ну, некоторый инцидент все же произошел.

— Могу я узнать подробности?

— Кингсли меня поцеловал. Только Рону не говори.

— Чего?

— Меня трясло от страха. Я так в него вцепилась что он фестралом толком управлять не мог, ну и… Потом меня трясло уже от возмущения. В общем, злость на тот момент была лучше паники. Когда он объяснил, что просто хотел меня немного шокировать и вывести из ступора, я перестала обижаться. Кингсли обещал, что никому не расскажет о том, что случилось. — Она пожала плечами. — Мне тоже ни к чему было болтать. Я вела себя как настоящая истеричка. До сих пор стыдно. Заговори я про амулет, он удивился бы. А этот человек просто поддержал мои слова и считает, что неплохо справился с ложью. Потому что вполне в духе Кингсли было дарить своим аврорам всякую ерунду, уверяя в ее особых магических способностях. Тонкс вся была обвешана браслетами и оберегами, которые он дарил ей, возвращаясь от африканской родни. Она мне про эти странные подарки и рассказала.

Гарри кивнул.

— Точно. Перси как-то домой в Нору даже тотем притащил. Уверял, что это подарок министра на Рождество, какая-то особенно ценная вещь. Джинни потом видела такой же в сувенирной лавке, но мы не стали его расстраивать.

— Вот видишь, — кивнула Гермиона. — Этот человек знаком с привычками Кингсли.

— Так почему мы его не задержали?

— Потому что, если он здесь, то где настоящий министр? Что если он в опасности?

Дверь в комнату открылась, впуская Рона и всех Малфоев.

— Скорее всего, мисс Грейнджер права, — кивнул Люциус.

— Мы следили за вами с помощью чар. — Рон выглядел, как готовый закипеть чайник. Гермиона смутилась.

— Потом устроишь разборки своей даме, рогоносец, — хихикнул Драко, занимая свое любимое кресло. Газету, правда, уже убрали. Хохотать ему пришлось в собственный кулак.

— Заткнись, — посоветовал ему Рон.

— Хватит обсуждать ерунду! — Гарри был настроен серьезно. — Что нам теперь делать?

— Ждать, — сказала Нарцисса. — Люциус отправил нашего эльфа следить за этим человеком.

— Как только мисс Грейнджер принялась нести всякую чушь, это решение показалось мне наилучшим.

— Осталось выяснить, кто этот человек.

Рон решил отложить сцену ревности до лучших времен.

— По-моему, очевидно. Тот же, кто изображал Джона Долиша.

— Я не разделяю вашу уверенность, — пожал плечами Люциус. — Министр в последнее время вел себя странно, редко появлялся на публике, игнорировал важные заседания. Джон Долиш, наоборот, все время находился в центре внимания. Волшебное сообщество следило за каждым его шагом.

— Ну и чем это противоречит тому, что я сказал?

— Из вас вышел бы скверный мошенник, Уизли, актером вы бы тоже стали весьма посредственным, — вздохнул Малфой-старший. — Видно, что вы никогда не пытались играть две роли одновременно. Как любитель домашнего театра смею вас уверить: это достаточно сложно, даже если знаешь их назубок. Вы все эти дни были в аврорате. Скажите, Джон Долиш вызывал у вас сомнения в своей подлинности?

— Нет, но, в отличие от Гарри, я еще стажер и с начальством общаюсь редко.

— Меня он, пожалуй, мог бы насторожить своей новой склонностью к общению с прессой, — пожал плечами Малфой. — Впрочем, даже она объяснима. Кингсли, если верить всему сказанному мисс Грейнджер в этой комнате, тоже вполне достоверен, а актер, как показывает странная манера держать посуду, у нас все же один.

— К чему вы клоните?

— Как бы неприятно ни было вам всем это слышать, отец хочет сказать, что наш убийца и интриган — Джон Долиш. Он хорошо знает министра, из-за ссоры они никогда не появляются на публике вместе. Заседание суда, восстановившее главу аврората в должности, — лучшее тому доказательство.

— Зачем ему это нужно?!

— Ради портфеля министра магии, разумеется. Если я верно понимаю его тактику, то завтра этот человек его получит, вместе с особыми полномочиями, которые потребует для борьбы с Орденом. Они практически выведут его из-под власти Визенгамота. Кингсли, наоборот, прикладывал определенные усилия к тому, чтобы должность министра стала подконтрольна суду. — Малфой улыбнулся. — Всегда считал, что за излишний либерализм платят дороже, чем за террор.

— Вот только не надо нам тут ваших пожирательских штучек! — Рон еще не готов был сдаться. — Я так и не понял, почему нельзя изображать одновременно Долиша и Кингсли.

— Потому что ты тупой, — хмыкнул Драко.

— Не надо, сын. Мистеру Уизли просто трудно просчитывать действия других людей. Чего добьется ваш актер? Жизнь проживет в чужой шкуре? Он нанят, чтобы вести игру, которая со временем позволит передать власть в другие руки? Не сходится, господин стажер. Это и сейчас можно было бы сделать, прояви Долиш немного преступной нерасторопности, но он из шкуры вон лезет, чтобы стать «спасителем» магического сообщества. Завтра ваш друг организует ему нужную сцену для грядущей драмы, и в связи с бездействием Кингсли он будет коронован. Думаю, после этого бывший министр вернется домой. В петлю он вряд ли полезет. Не в его характере. Скорее всего, какое-нибудь неосторожное обращение с магией. Или он может перебрать виски и отправиться на ночную прогулку по Дрянн-аллее. Там все еще можно наткнуться на грабителя или на пару темных магов, испытывающих особое отвращение к властям. Его, так или иначе, нужно будет быстро вывести из игры. До того как репортеры начнут осаждать его дом, требуя объяснений и сенсаций. Так что на спасение вашего Шеклболта времени не так много.

Едва он договорил, в комнате с тихим хлопком появилась эльфийка и отчиталась:

— Господин отправился прямиком к дому министра магии. Там много защитных чар, но на домовых эльфов они не рассчитаны. Ринки смогла незаметно пробраться внутрь, как и приказал хозяин.

Люциус кивнул.

— Продолжай.

— У господина нет слуг. Он быстро разогрел ужин. Бифштексы пахли отвратительно. Еще на кухне стал превращаться в другого человека, коренастого мужчину с волевым подбородком. Он отнес часть еды в подвал. Ринки не посмела туда последовать за ним. Чары на двери были еще сильнее, они могли ее почувствовать. Через три минуты господин вышел, переоделся и, покинув дом, аппарировал в министерство. Ринки вернулась. Следить за ним и дальше ей не приказывали.

— Свободна. — Когда эльфийка исчезла, Малфой усмехнулся. — Ну вот, мы и нашли министра. Заодно подтвердили мою теорию.

— Нужно немедленно освободить Кингсли. Он сам нам все расскажет.

— Разумеется, до того как сунуться в подвал, вы намерены задержать начальника аврората? Иначе преступник, проинформированный заклятьем о нашем вмешательстве, скроется, и вы его уже не отыщите.

— Задержим. До выяснения, — кивнул Рон.

— Кто? Вы с мисс Грейнджер? Стажер и девица из отдела контроля? Вас засмеют собственные коллеги. Хотите получить распоряжение суда? Отправитесь будить Боунса? Без серьезных доказательств он ничего не сможет предпринять. Да и не знаете вы, насколько надежен этот человек. Что если они с Долишем в сговоре?

— Вряд ли.

— Я тоже так думаю, но ваш план кажется мне абсурдным, — пожал плечами Малфой. — К тому же, меня беспокоят чары в подвале. Что если они уничтожат пленника в случае некорректного вмешательства? Нужен хороший ликвидатор, которому понадобится много времени. Тот, кто наложил заклятье, почувствует, что он начал работу, и сбежит, или отправит нескольких авроров в дом министра. Тут-то и произойдет взрыв, объяснить который будет не так уж сложно, даже если Гарри Поттер начнет на каждом углу кричать о своих подозрениях. В конце концов, у него может обнаружиться какая-то неизлечимая психическая травма. Мою семью прекрасно можно обвинить в похищении министра, которое привело к его гибели, и отдать на откуп кровожадности Боунса. Или просто забросать бомбами, свалив все на Орден, благо соседство располагает. Мисс Грейнджер может пострадать, столкнувшись с взбесившейся магической тварью или стать жертвой все тех же членов Ордена. Ее родителей можно похитить и шантажом вынудить молчать. Вас, мистер Уизли тоже не сложно принудить к сотрудничеству, а впоследствии избавиться от помехи. Магглы, дементоры, у Джона Долиша достаточно слуг.

— Я все равно не верю…

— И многие будут настолько же глупы. Магическое общество сейчас благосклонно к нему как никогда. Нам нужны неопровержимые доказательства. Права на ошибку нет ни у кого из присутствующих. Я даже готов отвести в нем немного места сомнениям мистера Уизли.

Гарри кивнул. Строить козни Малфой умел. Плохо, если он делал это, играя против твоих друзей, но сейчас его стоило выслушать.

— Говорите.

***

— Спишь?

Снейп подвинулся, освобождая место.

— Не рискованно сюда приходить?

— Возможно. Просто я не уверен, что кто-то сегодня в этом замке сможет сомкнуть глаза.

— Вы разобрались с тем, что происходит?

— Пока нет. Рон и Малфой сейчас заняты совместной подготовкой нашего плана, как бы сильно их друг от друга ни тошнило. А я сбежал. Скажешь, подло?

— Я не знаю, — признался Северус. — Ни одним исписанным страницам не вместить человеческую душу. Я знаю, что ты обычно делаешь, но не понимаю, как и о чем думаешь. Мне придется что-то делать?

— Когда мы остались вдвоем, Малфой сказал, что как свидетель обвинения ты бесценен. Но я просил обойтись без этого. Ты не должен выступать в суде. Это ниточка, за которую можно размотать целый клубок неприятностей.

— Каких?

— Сам не знаю. Просто не могу избавиться от ощущения, что, вернувшись в наш мир, ты похоронишь то, что есть у нас сейчас. А я впервые хочу дать себе немного времени. Чтобы ты узнал, каким человеком я стал, не из досье, чтобы я понял, что ты чувствуешь, пока не вернулась твоя привычка прятать ото всех эту правду. Я многого хочу?

— Нет. — Северус погладил его по волосам. — Мало что из этого относится к невозможному. Нам в любом случае придется меняться и менять друг друга. Ничто не стоит на месте. Я понял это, когда казалось, что мои внутренние часы замерли. Тянулись одинаковые будни, а стрелка все равно подрагивала. Просто так устроен этот мир, что жизнь меряется временем. Неподвижна лишь смерть, а я не хочу умирать. Не сейчас.

Гарри вздохнул.

— Ты все правильно говоришь. Просто я пока не умею.

— Чего?

— Быть влюбленным. Слишком ново для меня. Это почти страшно.

— Тогда поступай, как сочтешь нужным.

— А ты?

— Попробую решить, что необходимо мне.

Гарри устроил голову на плече Северуса. Вопреки собственным прогнозам, его клонило в сон. Тот, к сожалению, оказался кошмаром. В его вспоротом животе ковырялся мерзко хихикающий старик, боль была адской, но разочарованная грудастая докторша продолжала теребить его вялый член, повторяя, что Гарри ни на что не годен. Но самым ужасным было не это. Снейп с равнодушным взглядом стоял над операционным столом, наблюдая за его мучениями. Позволяя доктору Экройду обнимать себя за плечи.

— Пятьдесят баллов с Гриффиндора за то, что вы так громко орете, Поттер. Где же ваше хваленое мужество?

Он сел на кровати, стирая со лба холодный пот. Только потом понял, что невольно оттолкнул руку того, кто пытался его разбудить, избавить от иссушившего глотку крика.

— Дай воды, — хрипло попросил он.

Северус наполнил стакан из кувшина на столике. Придержал стакан, помогая ему напиться. Гарри счел нужным объясниться.

— Просто кошмар. Не про Волдеморта и мертвых родителей, и то хорошо.

Снейп нахмурился.

— Возможно, это из-за моей сущности. Нам не надо спать вместе.

— Прошлой ночью мне ничего не снилось.

Говорить о сексе с показным безразличием Северус еще не привык и немного смутился.

— Возможно, это из-за того, что мы делали.

— Тогда нам нужно больше трахаться и меньше думать о всяких глупостях.

— Странный план, — с улыбкой признался Северус, позволяя повалить себя на кровать.

— Мой, — решительно заявил Гарри, отставляя стакан.

— Все так плохо? — Тонкие пальцы коснулись его плеч.

— Я почти верю, что человек, которого я считал наставником, сука, а в остальном все зашибись. — Ну вот, он и выплеснул свое раздражение, только легче не стало. — Когда все это закончится? Череда предательств? Попытки одних людей решить проблемы за счет других. Я просто хочу наконец вернуться домой с войны.

— Тогда ты выбрал не ту работу. Нельзя вариться в котле чужих неприятностей и боли, одновременно пытаясь позабыть о них. Это как-то очень глупо.

— Значит, я уйду из аврората. Может, мне фермером стать? Тогда меня не будет беспокоить ничто, кроме червивых яблок и неурожая малины.

— Это вряд ли, — улыбнулся Снейп. — Что-то подсказывает, что за лучший урожай люди дерутся не менее отчаянно. Мне кажется, тревоги неизбежны. Спрятать себя, по своей воле отвернуться, можно только от чего-то хорошего.

— Какой ты чертовски умный! — Гарри попытался унять собственное бешенство. — Прости.

— Я всего лишь смотрю на тебя. Мне нравится то, что я вижу. Причины, чтобы отвернуться… Их тысячи, но я не хочу. Поцелуй меня.

В этой просьбе он отказать не мог. Как и в другой. Снейп ее не высказал, повернувшись так, что он сам оказался под нависающим сверху худым телом. Прочитав вопрос в глазах, особенно темных в синеватом мареве рассвета, Гарри кивнул. Он солгал бы, заявив, что это его не смущает. Требовательные губы, слишком властные прикосновения рук, которым непременно нужно все контролировать. Оказалось, что довериться кому-то — самое сложное. В голове все время крутились какие-то лишние вопросы. Он зажимался от непривычных прикосновений. Все время пытался вернуть себе контроль над ситуацией. Северус не злился. Он просто перехватил его запястья, прижимая их к подушке, но тут же отпустил, попросив:

— Так и держи.

Это требовало определенной выдержки, но Гарри старался, отчаянно кусая губы, когда влажный язык скользнул по его члену. Успокаивая и одновременно дразня. Может, Снейп и не был самым опытным любовником в мире, но отличался той старательностью, открытостью и склонность к экспериментам над собой и окружающими, которую Гарри все еще было сложно понять. Но он хотел… Пытался уложить все это в каноны собственной жизни, когда любопытные скользкие пальцы вскрыли его задницу, словно шкатулку с секретами. Они искали что-то важное, источник его удовольствия, а когда нашли, Гарри обожгло от странного ощущения завершенности. Нет, тварь в белом халате тоже засовывала ему в зад покрытые смазкой и латексом перчатки пальцы. Он испытывал отвращение к тому, что считал процедурой. Совсем другое дело, когда любовник жадно ловит твой взгляд в попытке понять, удалось ли ему тебя порадовать, стать еще немного ближе.

— Давай.

Это было больно и до одури неловко. Держать руки в замке собственной воли, запрещая себе иное движение, кроме необходимости обнять ногами худую талию. Все слишком, даже для такого рискованного парня, как он. Пусть. Гарри кусал губы и честно морщился, пока не вспыхнул. Не разгорелся изнутри. Не потому, что уговорил себя принять новые реалии не до конца понятной своей влюбленности. Просто нужно все это было не только отчаянно беспамятному, а оттого особенно нежному Снейпу. Конечно, все могло измениться. Даже должно было. Но разве это повод бездарно потратить эти мгновенья?

— Я люблю тебя.

Вышло лучше, чем в первый раз. Как-то понятнее для него самого. Под аккомпанемент вздохов и ритмику сотрясающих тело толчков. На выдохе. Осознанно. Почти по-взрослому. Потому что только в свои чертовы двадцать лет он, кажется, смирился с мыслью: «Пора». Миру без войны и герои нужны были другие. Новые. Умеющие не только терять, но и приобретать лидеры, и Гарри Поттер готов был стать одним из них. Со стоном изливаясь в чужую ладонь, он чувствовал, что и на это тоже способен.

***

— Надеюсь, ты все запомнил, Поттер?

Гарри вздохнул.

— Малфой, с каких пор мы стали лучшими друзьями? Сам факт, что ты шагаешь за мной и дышишь в затылок, выглядит подозрительно.

— Если бы отец не просил меня все проконтролировать…

— Господи, ну свали ты к черту! — почти взмолился Рон. Он был встревожен даже больше, чем Гарри. Его тревогу можно было понять: у того не было семьи, втянутой во всю эту авантюру. Вот только Малфои рисковали не меньше. В кои-то веки признать это Уизли было сложно. — Тебе что, заняться нечем?

Более бледный, чем обычно, Драко нажал кнопку лифта и вышел на этаже, где располагался его отдел.

Место Малфоя в кабине заняла Чжоу.

— Гарри! — Ее приветствия всегда были излишне восторженными. Гермиона даже поморщилась, глядя на следы помады на его щеках. — Выглядишь отлично.

— Спасибо.

— А Долиш сказал, что ты совсем плох. Я немного удивилась, когда утром со мной связался Рон, сказав, что для АД есть новое дело. Не совсем понимаю, что происходит…

— Ты получила назначение?

Она продемонстрировала ему повязку на рукаве.

— Сегодня мы с Малькольмом Беддоком в охране зала суда. Он снаружи, я внутри. У Шеймуса Макфи и Дори Тоусен, которых назначил Долиш, случилось жуткое несварение желудка. Напомни мне, пожалуйста, впредь никогда не завтракать со слизеринцами. Мне кто-то объяснит, зачем…

Гермиона ее перебила.

— Судья Боунс?

— Сьюзен сказала, что ее отец поддержит Гарри, но ему, как и мне, хотелось бы получить объяснения, зачем вам понадобилось все это. Он обещал, что будет следить за временем.

— Хорошо. Вы все узнаете немного позже.

Двери лифта в очередной раз открылись, выпуская их в коридор нижнего этажа. Судьи еще не прошли в зал Визенгамота, они общались друг с другом и бросали любопытные взгляды на Гарри. Самая большая толпа собралась вокруг Джона Долиша, тот, заметив Поттера, помахал ему рукой. Гермиона сочувственно сжала его плечо.

— Тебе придется подойти.

Он кивнул. В конце концов, как сказал ему утром во время бритья крайне довольный своими постельными достижениями Северус: «Жизни нужно оставлять шанс удивить тебя, даже если ты не веришь, что она на это способна».

— Все в порядке, Гермиона.

Долиш, стоило к нему приблизиться, за руку втянул Гарри в круг своих поклонников.

— Гарри, расскажи нам, что с тобой произошло.

— Думаю, это может подождать до заседания, Джон. Не хочу повторять одну и ту же историю несколько раз. Ты Кингсли не видел?

Какая-то юная ведьма насмешливо фыркнула.

— По-моему, все уже смирились с тем, что господина министра нет, когда он особенно нужен.

Долиш нахмурился, но осадить болтливую ведьму не спешил. Запыхавшийся Перси Уизли выскочил из лифта, он коротко кивнул Гарри и скрылся в зале суда. Минуту спустя оттуда донесся его звонкий голос:

— В зал, господа. Время начать заседание.

Значит, Билл и Артур уже на месте. «Позволь судьбе удивить себя». Гарри надеялся, несмотря на то, что веры в чудеса у него с каждым днем оставалось все меньше. Он пропустил Долиша в зал. Журналистов и зевак там хватало. Гарри занял место на скамье для свидетелей. Председательствовавший Боунс ударил молотком, желая поторопить своих коллег. Перси, передав папки его секретарю, покинул зал. В этом спектакле у него тоже была своя роль.

Когда зал затих, мистер Боунс прокашлялся.

— Члены суда. Мы собрались здесь, чтобы рассмотреть вопиющий случай нарушения прав волшебника. Секретарь, все заявленные свидетели явились?

— Те, что были вызваны авроратом, все, сэр. Из приглашенных вами чиновников нет министра магии Кингсли Шеклболта.

Отец Сьюзен нахмурился.

— Я не считаю возможным рассматривать дело в его отсутствие.

Все та же ретивая ведьма вскинулась.

— А вы не замечали, насколько халатно этот господин относится к своим обязанностям? — Ее окружение одобрительно загудело. — Здесь глава аврората, я считаю, что в отсутствие Шеклболта он вполне может считаться представителем министерства.

— Шейла, — ласково укорил даму Долиш. — Возможно, министр явится позднее. Суд тогда мог бы зачитать ему показания Гарри Поттера.

Боунс пожал плечами.

— Мистер Поттер?

Гарри подошел к трибуне.

— Господин председатель суда, я считаю, что присутствие министра необходимо. Джон Долиш не может представлять интересы министерства. Он в этом деле свидетель.

— Вы настаиваете на своем решении?

— Да.

Рон поднялся с места.

— Я могу поискать министра. Уверен, его секретарь...

— Гарри, ну право слово, его присутствие — формальность. — «Долиш просто обязан будет с вами спорить. Один актер не может играть две роли одновременно».

— Если его нельзя позвать, мы можем перенести заседание на другой день. У меня есть вопросы к министру. Я намерен потребовать у него ответа на них в присутствии суда.

«Такую жирную наживку он должен проглотить. Ваша ссора с Кингсли на глазах у репортеров Долишу только на руку».

— Хорошо, Гарри, если ты так хочешь... Уизли, оставайтесь. Я вам министра, господа, из-под земли достану.

 Отправлено: 09.01.22 23:37. Заголовок: Главное достоинство ..

Главное достоинство зала Визенгамота — что из него нельзя аппарировать и перемещаться при помощи портключа. Чанг, стоявшая на входе, беспрепятственно пропустила Долиша.

— Подождем, — сказал Боунс.

Гарри пожал плечами.

— Незачем. Гермиона? — Его подруга достала из кармана пергаменты и взмахом палочки их увеличила. Они с Роном принялись раздавать их судьям.

— Это мои записанные и официально заверенные свидетелями показания. Не вижу причин заниматься лишней болтовней, господа. — Судьи зашелестели бумагами. — Прошу вас обратить внимание, что также представлены показания Гермионы Грейнджер и Рона Уизли. Вместе со мной они проводили один эксперимент, основанный на словах человека, которого большинство из вас считает мертвым. Смею заверить, что это не так, и я не вижу причин не доверять сказанному им.

— Вы это серьезно? — Полная ведьма в очках, возглавлявшая библиотеку министерства, похоже, читала намного быстрее других. — Если да, то почему мы выпустили...

— Терпение, мадам, мы все еще ждем министра магии. Поверьте, его присутствие прольет свет на многие вопросы.

«Поттер, даже если вы не располагаете никакими весомыми доказательствами, врите уверенно. А когда вас ловят на лжи, делайте вид, что так было задумано с самого начала». Уроки лицемерия от Люциуса Малфоя просто обязаны были ему пригодиться.

В зале повисла гнетущая тишина. Все увлеченно читали драматический роман о его злоключениях. Гарри лень было писать самому, а в изложении Нарциссы Малфой его история выглядела, по меньшей мере, захватывающим триллером. «Министр» ждать себя не заставил. Стоило ему войти в зал, Рон вышел предупредить отца и Билла, а Чанг тут же закрыла дверь и перегородила проход.

— Ты хотел меня видеть, Гарри.

— Чертовски плохо выглядите, сэр. — Взяв министра за локоть, он подвел его к креслу, в котором обычно сидели преступники, и почти втолкнул в него Кингсли. Зачарованные браслеты в подлокотниках защелкнулись.

Шеклболт удивленно на него уставился:

— Гарри? Тебе это не кажется нелепым?

— Нет. — Он порылся в нагрудном кармане чужого пиджака и извлек маленькую флягу. Отвинтив крышку, вдохнул знакомый запах помоев. — Оборотное зелье, господа. Желаете убедиться? — Он сделал глоток из фляги, несмотря на то, что Гермиона одними губами прошептала: «Клоун».

Тело знакомо дернулось в агонии трансформации. Министр был крупным мужчиной, Гарри в мантии с плеча Малфоя стало тесновато.

— Ну что, осталось подождать час. Вскоре мы узнаем, кто явился к нам на встречу.

— Если раньше на вас штаны не лопнут, — хихикнула все та же приятельница Долиша. Гарри она начинала почти нравиться.

— Гарри, ну к чему весь этот цирк? — «Кингсли», прикованный к креслу, нахмурился очень знакомо. — Это я, Джон. Каюсь, сглупил. Ты отказывался говорить, пока не придет министр, а я не смог его найти.

— Зелье с его волосом вы случайно всегда носите с собой? — спросила Гермиона.

— Привычка. Я начальник аврората, не знаешь, когда надо будет гарантировать безопасность первому лицу.

— Очень удобная привычка. Где же вы искали Кингсли, шеф?

— В его кабинете. — Джон нахмурился: наверное, почувствовал, как сработали сигнальные чары, которые стояли в доме Кингсли. — Сними кандалы. У меня срочное дело.

— Какое? Вы же так ждали этого суда. Он должен продемонстрировать, что ваш друг не способен нести ответственность за порядок в волшебном сообществе. Знаете, тут я с вами полностью согласен. Трудно руководить страной, будучи запертым в подвале своего собственного дома.

— Что за чушь! Кингсли похищен?

Чудес не бывает.

— Тобою, Джон, и что-то подсказывает мне, что в подвале он оказался раньше, чем я — в компании психов в белых халатах. Как именно он отдал приказ преследовать дементоров, оставив меня без прикрытия?

— Я говорил тебе...

— Знаешь, Рон вчера связался с парнями, которые в тот вечер дежурили в штабе. Ты сообщил им об охоте, пришел, разорался, какое дурацкое распоряжение отдал Кингсли, но отправил их выполнять его. Морт, — он обернулся к парню, который сидел в компании дружков Долиша, — Джон вышел из дискотеки и сказал тебе о дементорах?

— Да.

— Вот незадача, сову там никто не заметил. Гермиона поговорила с персоналом. Еще она узнала странную вещь. У диджея с того случая появились провалы в памяти. Он даже не помнил, как сболтнул официантке, что странный парень со шрамом на щеке дал ему сотню, чтобы запустить пену, как только один его рыжий приятель подкатит к худому брюнету. Как в тот вечер выглядел Джон, а, Морт?

Аврор побледнел.

— Как парень со шрамом на щеке.

Гарри кивнул.

— Зачем тебе понадобилось, чтобы Орден меня похитил, Джон?

— Это бред, Гарри. Ты хоть сам понимаешь, что несешь? Записку от Кингсли мне передал Френдли. Понятия не имею, почему министр отдал распоряжение таким способом.

— Тот Френдли, который неделю назад погиб, столкнувшись с Грейбеком на Дрянн-аллее? — спросил Морт.

— Он.

— Как удобно, Джон, — хмыкнул Гарри. — Есть еще покойники, способные подтвердить твою невиновность? Может, Деннис Криви?

— Гарри? Я понимаю, ты многое пережил, но, по-моему, это уже переходит всякие границы. Я не намерен терпеть эти нелепые обвинения. Может, тебе стоит проконсультироваться с колдомедиком на предмет паранойи?

— А разве твои приятели из Ордена исследовали меня недостаточно? Здоров, как видишь.

— Боунс, Визенгамот и дальше будет идти на поводу у этого мальчишки? Он творит произвол! Ваша сестра бы никогда...

Судья позволил себе его перебить.

— Я полагаю, Амалия сказала бы, что вы сами настояли на допросе Поттера, даже странный маскарад ради этого затеяли. Так извольте слушать, что он говорит.

Фальшивый Кингсли побледнел. Из чего Гарри сделал вывод, что Билл со своей задачей справился. Осталось дождаться появления настоящего министра.

— Полагаю, нам еще предстоит разобраться с твоими делами. Уже понимаешь, что не выйдешь сухим из воды.

— О чем ты? — Долиш хмыкнул. — Все, что мне можно предъявить, это незаконное использование оборотного зелья. Что до твоих инсинуаций, Гарри... Парней со шрамами тысячи. Мне жаль, что ты такого мнения обо мне. Даже если с Шеклом что-то случилось, поверь, я последний человек в мире, который желает ему зла.

— А как же твоя предвыборная гонка?

 Какие выборы? Тут разве кто-то заявлял ходатайство о досрочном смещении министра? — Промолчала даже ретивая ведьма, которую, скорее всего, как раз для скандала и привели, вот только вряд ли Долиш напрямую просил ее посодействовать.

«Поторопились». Воображаемый Люциус отвесил Гарри подзатыльник.

Дверь в зал открылась. Артур ввел в зал Кингсли номер три. Если честно, эта версия министра выглядела еще хуже, чем две предыдущие. Настоящий Шеклболт сильно похудел и осунулся. Без своей традиционной яркой мантии он выглядел как беженец, не избитый, но изможденный долгим заточением. Вот только взгляд у него был взбешенный. Гарри поспешил указать пальцем на Долиша. Рука у министра по-прежнему была тяжелая. Дамы в зале восторженно заохали. Многие вслух задались вопросом, откуда брали волосы для оборотного зелья, если Кингсли лысый.

Надо было отдать Джону Долишу должное. Гарри никогда не предполагал, что этот человек — такой хороший актер.

— Кинг, неужели Гарри прав и тебя похитили… Черт, ну тогда многое становится понятным! А я, старый дурак, не заметил подмены. Еще и сегодня так нелепо подставился.

— Думаешь, я не видел, кто именно меня похитил и держал в плену? За что, Джон?

— Кинг, ты заблуждаешься. Наверняка преступник использовал оборотное зелье. Дурачил тебя мною так же, как меня… Все магическое общество — тобой. Уверен, это тот, кто работает на магглов. Только им выгоден раскол в нашей власти.

— Артур сказал, есть свидетель, что это был ты. Домовой эльф Малфоев.

Долиш грустно рассмеялся.

— Малфоев… Ну конечно. Сначала они «случайно» подобрали Гарри, задурили парню голову, а теперь и ты пляшешь под их дудку. Понимаю, кто за этим стоит. — Джон бросил взгляд на Боунса, ожидая от него поддержки. — Эльф скажет то, что ему велел хозяин. Подумай сам, Поттер, всё, как ты сказал. Древний род, который мог когда-то сотрудничать с магглами. Вполне в их лживой натуре.

«Во всем, конечно, виноваты Малфои! — хмыкнул воображаемый Люциус. — Странно, что в Библии не пишут, будто это мы Еву яблоками угощали».

— Допросим? — спросил судья Боунс у коллег. Большинство кивнуло: люди еще надеялись на чудо. Малфоев и впрямь никто не любил. Даже Гарри на миг подумал, что лучше бы им быть виновными.

— Секретарь, вызовите через камин. Министр… Настоящий Кингсли Шеклболт, могу я задать вам несколько вопросов?

— Давайте. Я предпочел бы, конечно, помыться и пожевать что-то кроме полуфабрикатов, но сейчас важнее разобраться с этим делом.

— Как давно вас похитили?

— Шестого июня. В связи с делом пропавших ученых я встречался с премьер-министром магглов. Мне показалось, что он был удивлен полученной от меня информацией. Обещал надавить на военных и выяснить все возможное. Вечером, когда я еще был у себя в кабинете, он связался со мной с помощью волшебника на портрете и сказал, что курьером отправил ко мне домой важный пакет. Якобы я должен взглянуть на его содержимое в приватной обстановке.

— Что в нем было?

— Я не знаю. Когда я вернулся домой, курьера еще не было. Зато нарисовался мой «добрый друг» Джон. Мы немного выпили, и я отключился. Очнулся уже в подвале собственного коттеджа в зачарованных кандалах.

— Я тебя туда не сажал! Черт, Кингсли, это был кто-то другой!

— Я бы рад тебе поверить, Джон, но защиту моего дома не обмануть оборотным зельем. Всего несколько человек могут беспрепятственно меня навещать, и один из них — ты.

— Ну, теоретически над чарами можно поработать и изменить некоторые настройки, — пискнула старушка с жидким седым пучком на голове.

— Вот! Послушай, что говорит глава Отдела тайн!

— Я бы заметил такое вмешательство!

— Ты что, гребаный Мерлин, чтобы все знать и уметь! Проще меня подозревать, да, Кингсли?

Вернувшийся секретарь деликатно кашлянул, перебивая ссору двух министров. Как раз в этот момент лицо Долиша стало меняться, превращаясь обратно.

— Я привел Малфоев и Перси Уизли. Он пожелал выступить.

Перси влетел в зал и отчитался:

— Как и просил Гарри, утром я заблокировал камин министра и стал ждать его на своем рабочем месте. Он не приходил. Отлучался я только в зал суда, в это время в приемной дежурила моя сестра Джинни. Министр не являлся. Потом в кабинет зашел Джон Долиш, министр вышел из него спустя три минуты и солгал, что пришел из дома, а глава аврората вернулся к себе в отдел. Напомню, что камин я заблокировал, а кабинет защищен от аппарации. После его ухода я все проверил, в кабинете снова никого не было.

Кингсли вздохнул.

— Спасибо, Перси, все уже в курсе, что он притворился мной.

— О… Ну тогда, если ко мне вопросов нет… — Уизли важно надул щеки, обиженный, что не ему выступать главным разоблачителем.

— У меня есть. — Гарри поднял руку, как Гермиона на трансфигурации. — Вы позволите, судья?

— Конечно, мистер Поттер.

— Перси, в последние несколько месяцев ты хоть раз видел одновременно министра и мистера Долиша?

— Нет, Гарри. Рон уже спрашивал меня об этом. Я не припоминаю ни одного случая, хотя раньше они часто вместе ходили на обед или спорили до хрипоты за дверью. В минувшие дни министр мало бывал на работе, но иногда говорил: «Скоро Джон должен зайти». Потом он обычно отсылал меня с каким-то поручением. Иногда я заставал главу аврората одного в кабинете министра, но он говорил, что Кингсли отлучился и просил его подождать.

— Но так и было! — кивнул Джон. — Я злился из-за того, что Кинг стал небрежен в работе и начал меня избегать. Да, тот, кто его изображал, меня чуть не уволил.

— Угу, а потом не явился на суд, чтобы отстоять свое решение. Трудно быть двумя людьми одновременно, да, Джон? — Гарри кивнул Уизли. — Спасибо, Перси, ты очень помог.

Перси занял место на скамейке рядом с Гермионой. Судья Боунс устало потер уголки глаз.

— Когда уже вы превратитесь обратно, Поттер? А то мне кажется, что в глазах двоится. Мисс Чанг, пригласите Малфоя.

— С супругой?

— Пока одного.

Люциус вошел в зал, поигрывая своей щегольской тростью, бросил недовольный взгляд на Гарри, но, махнув полой мантии, занял место на трибуне.

— Люциус Малфой, к услугам высокого суда.

— Скажите, каким образом вы несколько дней назад встретили Гарри Поттера?

— Пренеприятная история, господа. Начну, пожалуй, с самого начала. Чем спросите вы, хороши утренние прогулки в Стоунхендже? Никогда не замечали, что в утреннем тумане это мистическое место силы выглядит особенно завораживающе? Тем прискорбнее наблюдать тот нелепый ажиотаж, что оно вызывает у магглов. Их глупые попытки объяснить себе суть колдовства. Представляете, они считают эти камни древним календарем, или, того хуже, могильником, тогда как всем вам известно еще из уроков истории магии…

— Мистер Малфой, вы сюда пришли не работу в Хогвартсе искать и тем более не знакомить нас со своими привычками и взглядами на магглов. Можете говорить по существу дела?

А Гарри послушал бы. Эти лекции Биннса он благополучно проспал. Увы, Люциус вздохнул и расправил манжеты.

— Как вам угодно, председатель. Утро, дамы и господа, выдалось у меня препаршивым. На вас когда-нибудь набрасывалось окровавленное существо, числящееся в розыске? Поверьте, ощущения отвратительные. Естественно, первым моим побуждением было вызвать авроров.

— Что же вы этого не сделали?

— Я не был уверен, что передо мной именно мистер Поттер. К тому же, он рассуждал о каком-то предательстве и велел никому не говорить о его появлении. Я решил, ввиду его плачевного состояния, пригласить его в поместье. Разумеется, как только стало понятно, что это действительно Поттер, моя супруга и сын окружили его всей возможной заботой, обеспечив надлежащий уход и лечение.

— Вы часто гуляете у Стоунхенджа?

— Четыре раза в неделю. Знаете, джентльмену, который отошел от дел, нужен покой и свежий воздух. Исключения составляют только пятницы и субботы, у меня конная прогулка и игра в шахматы с призраком покойной прабабки соответственно. Старушка, знаете ли, капризна, стоит пропустить одну игру… В прошлый раз она заморозила окна в оранжерее. Нарцисса так расстроилась, ее бегонии погибли.

— Мистер Малфой!

Люциусу нравилось злить Боунса.

— А что я еще должен пояснять? Мистер Поттер пошел на поправку, велел пригласить к нему друзей и коллег. В том числе вас, уважаемый председатель. На этом мое скромное участие в его делах можно считать исчерпанным.

Судья вздохнул.

— Вы посылали своего эльфа следить за фальшивым министром?

— Видите ли, мистер Поттер рассказал интересную историю о своем похищении. Изучив газеты, он придумал план, как проверить нескольких подозреваемых на предмет изобличения шпиона Ордена. Как вам, кстати, эта идея магглов? По-моему, феерично и с размахом. Так вот, после очередной проверки он велел моему эльфу следовать за министром. У мисс Грейнджер возникли предположения, что он не тот, за кого себя выдает, и они подтвердились. — Малфой всплеснул руками. — Какой кошмар! Джон Долиш намного умнее, чем я думал!

«Я так вообще гением выхожу. Давайте, валите все на бедного Гарри Поттера! Меня так точно новым министром выберут».

— Вы были связаны с Орденом Истовых рыцарей?

— Я? С магглами? Нет. Готов, чтобы опровергнуть эти позорные обвинения, пройти допрос под веритасерумом.

— А что…

— Не нужно так радоваться, Боунс, я официально отвечу только на один вопрос. Ничего другого ни с кем, а особенно с вами, обсуждать не буду.

— Два вопроса. Второй: «Вы приказывали своему эльфу сообщить мистеру Поттеру, что предатель — Джон Долиш?»

— Нет. Он сам не так глуп, как кажется. — Гарри как раз начал превращаться и, наверное, выглядел не очень, Малфой счел нужным пояснить: — Этот момент — исключение.

Каким удовольствием было вернуть родное тело.

— Я не знаю, что там видел эльф, но что мешало преступнику выпить зелье, превратившись в меня? Он может доказать, что следил за ним, не отрываясь ни на миг? Давайте допросим это создание. Где другие доказательства, что именно я похитил министра и работал на Орден? Кто их предоставит?

— Мой спутник, я полагаю. — Гарри похолодел, затравленно взглянув на Малфоя, но тот увлеченно разглядывал свои ладони. — Мисс Чанг, вы не могли бы…

Чжоу открыла дверь в зал. Лица судей застыли. Снейп прошел к трибуне, которую Люциус освободил для него, не обращая внимания на вспышки камер и тревожный шепоток.

— Северус Снейп. Я настаиваю, чтобы мой допрос проводился под веритасерумом. Скрывать мне совершенно нечего.

 Отправлено: 09.01.22 23:39. Заголовок: Глава 20 Чем порой з..

Глава 20
Чем порой заканчиваются эксперименты

Снейп, по мнению Гарри, демонстрировал не свойственное ему терпение. Он вежливо отказывался отвечать на тысячи вопросов, возникших у судей и репортеров, пока ему не принесли зелье. Осушив стакан с водой, в который его добавили, он наконец взглянул на Гарри и кивнул. Что он хотел этим сказать, оставалось загадкой. Что все хорошо? Гарри в это уже не верил, весь этот день обманывал его робкие надежды и ожидания.

— Господа, давайте упростим всем задачу. Я расскажу то, что знаю, потом вы сможете задавать мне вопросы. — Он кратко изложил свои первые воспоминания об Ордене и себе самом в подробностях, от которых некоторых особенно впечатлительных дам затошнило. Рассказал о превращении в дементора и старике Оттисе. О своих сомнениях в том, что он находится там, где должен, которые возникли у него с появлением Гарри. Его слушали очень внимательно. Не перебивая. Даже у репортеров при виде этого человека, вернувшегося из мира мертвых только для того, чтобы оказаться в новом аду, язык не поворачивался выкрикнуть неуместный вопрос.

Только когда голос Снейпа немного охрип от слишком длинного монолога, Боунс спросил:

— Полагаю, всех нас больше всего интересует, как вы можете точно узнать личность волшебника, работавшего на Орден.

Снейп пожал плечами.

— Наверное, я от природы своей наблюдателен. Гарри Поттер должен был написать в своих показаниях о том, что я обратил внимание на странную манеру этого человека держать чашку. Вряд ли теперь, когда он знает, в чем его промах, этот человек продемонстрирует его вам, но если то, что я успел узнать о магах, истинно, воспоминания легко найдутся в головах его коллег и друзей.

— Любое поведение можно подделать нарочно, — хмыкнул Долиш. — Это не доказательство! Да, у меня были повреждены пальцы в школе. Во время одной проделки, совершенной вместе с Кингсли, что тот легко подтвердит. В лазарет я не обращался, опасаясь, что это позволит доказать мою вину в шалости, за которую на меня ополчится собственный факультет. Костерост мы сварили самостоятельно и в чем-то напортачили. Кости срослись немного неверно. Сначала меня это беспокоило, потом привык. Все руки не доходили исправить. Только уже в аврорате, когда попал в Мунго, позволил целительнице, которая за мной ухаживала, все исправить. Привычка придерживать чашку под дно осталась. Кто угодно мог заметить этот жест и скопировать его. Если, конечно, вы собирались обвинить меня в чем-то на этом основании, Снейп. Хотя, возможно, вы видели предателя?

— Я видел того, кого мне показали, всячески убеждая, что встреча произошла случайно. Согласитесь, крайне глупо изображать одного человека, одновременно подражая манере другого.

— Если вас не хотели запутать намеренно! — не сдавался Джон. — Кого вы видели?

— Он видел министра, — огрызнулся Гарри. — Вы ведь не станете подозревать человека, который был в плену, Долиш?

— А был ли? — громко спросила ведьма, судя по всему, питавшая к Джону особую симпатию или вооруженная неприязнью к Шеклболту. — Что видел эльф? Как кто-то спустился в подвал? Нигде не сказано, что она заметила что-то, кроме чар! Может, там никого не было, а слежку заметили.

— Вот когда понимаешь, что некоторых женщин лучше не бросать, — буркнул себе под нос Кингсли. — Меня тоже можно допросить под веритасерумом, если есть желающие. А ты что скажешь, Джон?

— Я глава аврората. Снова снимешь меня с должности, чтобы допросить, или издашь особый указ? Я уже не уверен в том, кто и зачем хочет меня подставить. Если список вопросов меня устроит, отвечу, но не раньше, чем мне предъявят хоть одно настоящее доказательство моей вины.

Блефует, понял Гарри. Отчаянно, но небезосновательно. В этом деле слишком много неточностей. Снейп не мог не прийти, именно от его правдивых показаний, в которых суд сейчас не в силах сомневаться, зависит, каким будет исход этих слушаний. Хороший законник сможет вытащить Долиша, его вину в похищении доказать будет непросто, свидетелей нет. Скорее всего, он был осторожен. Почти не говорил с Кингсли, не задерживался в его подвале надолго. Это же Джон Долиш, тот, кто не любит терять своих людей и все продумывает. Наверняка он подстраховался. У него есть еще что-то…

— Джон, я как никто хочу тебе верить, — признался министр. — Дай мне возможность!

— Если я докажу, что не мог притворяться тобой все эти дни, ты поверишь мне, Кинг?

— Это будет зацепка.

— Тот, кто притворялся тобой… — Долиш сделал вид, что вспоминает. — Мы встречались один раз в «Дырявом котле». Случайно. Я могу подтвердить это своими воспоминаниями. Ханна Аббот должна вспомнить, мы еще вместе ушли через выход в маггловский Лондон. Он точно колдовал в ее присутствии, а я, если пороетесь у этой маленькой барменши в голове, то выясните: я держал кружку с пивом. Как обычно держу ее. Согласись, это доказывает, что никакого маггла из этого сраного Ордена я вам подсунуть для алиби не мог! Никого из своих знакомых я тобой притворяться не просил! Опрашивайте, ищите. Мне тут скрывать нечего.

Да уж, удар под дых. Кингсли даже улыбнулся с облегчением:

— Если вы вышли в маггловский Лондон, вас могли даже камеры на ближайших магазинах снять. Надо изъять записи.

Снейп достал из кармана коробку с диском.

— Хорошо, что вы их упомянули. Может, это что-то прояснит? Конечно, такие вещи легко подделать, но уверен, среди родственников магглорожденных волшебников найдутся те, кто сумеет подтвердить, что запись подлинная.

— Что на ней? — спросил судья Боунс.

— Как я уже сказал, из всех членов Ордена Дэн Экройд уделял мне больше всего внимания. Даже изображал некоторую симпатию. Позволял проводить время в его комнатах. В гостиной и кабинете стояли камеры, как и в апартаментах других ученых, но свое право на личную жизнь они уважали. В спальнях видеонаблюдения не было. По крайней мере, у Экройда. Однажды я зашел к нему. Доктор отсутствовал, а меня плохое самочувствие заставило посетить его ванную комнату. Там я и находился, когда в спальню аппарировал так называемый шеф. Тот вызвал доктора по телефону. Я и раньше подозревал, что их связывают особо доверительные отношения, но в тот вечер имел возможность убедиться, насколько они тесные. Знаете, иногда люди забывают следить за временем, когда занимаются любовью. Босс пробыл в комнате больше часа, я могу утверждать, что в это время он не ел и не пил, потому что просмотрел запись. Думаю, доктор перестраховывался, собирая досье на своего начальника. Когда его любовник ушел, он извлек камеру и перекачал на диск содержимое карты памяти. Ее он уничтожил, а запись спрятал в тайник, скорее всего, не доверяя сейфу в кабинете. Я согласен, подсматривать в замочную скважину — не самое достойное занятие, но... Я мог бы быть разоблачен, но мне повезло: доктор не пошел принять душ, его срочно вызвали проконтролировать один из образцов. Записей в его тайнике было много. Но я побоялся взять несколько. Пришлось довольствоваться лишь одной, немного поменяв надписи с датами на дисках. Этот был снят восемнадцатого марта, но я подменил его более старым. Судя по пыли в тайнике, доктор их не пересматривал.

— Как вы смогли ее просмотреть, если за вами следили? — спросила дотошная старушка.

— В доме мистера Дурсля, кузена Гарри Поттера.

Врет, с каким-то странным восторгом понял Гарри. Нет у него ничего. В доме Дадли у Снейпа не было времени что-то смотреть, он вообще не знал, где спрятан компьютер, а как только он его обнаружил, начались проблемы. Но как, черт возьми, Снейп лгал? Судя по лукавой улыбке старушки, ей-то это как раз было понятно.

— Очень предусмотрительно. Уверена, мой отдел сможет доказать подлинность такой записи. Среди сотрудников есть магглорожденные волшебники, неплохо подкованные в разных технических штуках.

Джон Долиш откинулся на спинку кресла, глядя с ненавистью на свои прикованные к подлокотникам руки. Он глухо усмехнулся.

— Дурак…

— Это признание? — нахмурился Боунс.

Так просто Долиш не сдавался.

— Констатация факта. Я мало что смыслю в маггловской технике, но готов спорить: запись поддельная. Мне просто тошно от того, как грамотно меня тут подставляют.

— Вы уверены, что на записи вы?

— Конечно. Вашего полувменяемого полудохлого свидетеля наверняка обработали Малфои. Он может быть под Империо. Или магглы ему промыли мозги.

Дверь приоткрылась, Беддок что-то прошептал Чжоу.

— Мисс Джинни Уизли просит разрешения сказать несколько слов мисс Гермионе Грейнджер.

— Дамы, у нас тут не девичьи посиделки, — нахмурился Боунс.

— Просто спроси ее, да или нет? — попросила Гермиона Малькольма. — Беддок переадресовал ее вопрос кому-то за дверью. — Господин Боунс, могу я попросить вас задать всего несколько вопросов еще одному человеку? Он маггл, но я уверена, что многое сможет прояснить.

При слове «маггл» Джон насторожился, но, когда в ответ на кивок судьи Джинни ввела в зал одутловатого мужчину, у которого от похмелья тряслись руки, он заметно расслабился. Тот явно был ему не знаком.

— Кто вы и какое отношение имеете к миру магов?

— Криви я. Томас Криви. Отец Колина и Денниса. Магов, будь она проклята, ваша магия. Сыночков моих. Только что уж теперь.

— Вам есть что сказать суду?

— Есть, раз уж рыженькая попросила. Нравилась она моему младшему очень. Всю спальню ее плакатами завесил. А потом съехал. Я ему говорил, ну куда ты суешься? Иди вон про спорт пиши. А он все повторял, что правда не на метле летает. Братом он очень восхищался. Съехал от меня, устав от наших споров. Волевой парень был. Хотел как Колин, за этой чертовой правдой идти, только на кой она нужна, если обоих моих мальчиков в могилу свела? Только рыжая сказала: должен я вспомнить. Ну, хоть что-то, может это поможет убийцу моего Денниса найти. Меня и авроры ваши допрашивали. Только не до того мне тогда было. Сами понимаете, похороны. Сегодня вот сел, мозгами пораскинул. Приходил ко мне Деннис незадолго до смерти. Повздорили, как обычно. Он мне все про каких-то дельцов, а я ему: не суйся куда не просят. Разругались. Знать бы, слова ему дурного не сказал. Или запер вовсе, а так… — Мужчина вздохнул. Джинни чуть сжала его плечо. — Да чего уж. Ладно. Заперся он в своей комнате, а спустился, так весь аж заведенный: «Ну и дурак же я, отец! Могу хорошего человека подвести». Умчался он как угорелый. Больше я его не видел.

— Вы нам о дневнике расскажите, — тихо попросила Джинни.

— Был он у него. Книжка такая красная со львом. Колин сам ее сделал, когда Денни в школу пошел. Заколдовал эту штуку, чтоб лев рычал как живой, но плохо у него вышло. Звук был такой, будто в животе у кого-то урчит. Я все время думал, мерещится мне после похорон. Как в комнату Денни зайду, вечно это ворчание слышу. А рыженькая поколдовала, да и нашла дневник.

— Деннис часто его забывал в гриффиндорской гостиной, — призналась Гермиона. — Его по звуку находили. Он все в нем записывал очень подробно. Вклеивал новые страницы, когда место заканчивалось. Мы виделись после школы, эта книжка была у него с собой. Рон был на месте преступления и сказал, что ее не нашли. Тогда я подумала, что дневник забрал убийца или Деннис спрятал его где-то. Надежда была невелика, но я рада, что нам удалось его найти. Что там?

Джинни Уизли открыла последнюю запись.

— Неделю назад Джон Долиш дал мне оборотное зелье, я должен был в облике министра встретиться с ним в «Дырявом котле». Я предложил менее людное заведение, но он сказал, что раз уж министр ничего не делает для того, чтобы найти Гарри, то пусть хоть так послужит нам для общего дела. Мол, пусть все видят, что они встречались и обсуждали Поттера, может, тогда его не уволят. Он сможет сказать, что министр сам настоял на разглашении данных и тогда Кингсли придется поддержать более активное расследование. Я согласился. Мы даже поспорили, чтобы Ханна точно нас запомнила, а потом я написал об этом статью, и шеф пустила материал в печать. Но вчера состоялся суд. Почему Долиш не воспользовался нашим планом? Отчего Кингсли не явился на заседание? Меня это удивило. Очень. Я немного потолкался в кулуарах министерства и выяснил, что министр очень редко появляется на работе. Все его последние высказывания в прессе тоже странные. Слова его, даже жесты, а мотив я понять не могу. Раньше Кингсли всегда очень четко высказывал свою позицию, а сейчас больше воду льет. Если честно, то мне ничего понятно не было до этого утра. Я немного покрутился в министерстве, следил за одним из прихвостней Фаджа. В туалете столкнулся с Перси Уизли, тот сказал, что министр сейчас у себя. Я решил попробовать взять интервью у Кингсли, ведь обычно его секретарь репортеров на пушечный выстрел к приемной не подпускает. Пока Перси был в кабинке туалета, я бросился к кабинету. Там не заперто было, и я проскользнул внутрь. В комнате отдыха министра шумела вода. Я сел на стул, чтобы подождать. Вот только услышал, как Перси вернулся и заговорил с кем-то через камин. От греха подальше под стол спрятался. Найдет ведь, прогонит. Уизли принес кофе. Крикнул министру, что он на столе и, уходя, запер дверь за собой. Вот только из ванной вышел не Кингсли, а Джон Долиш. Он при мне выпил оборотное зелье и превратился в министра. Взял из шкафа его мантию и ушел. Я дождался, пока Перси отлучится из приемной, и сбежал. Тут же отправился в редакцию. Шеф сказала, что это будет очередная сенсация. Я ведь могу все подтвердить своими воспоминаниями. Я сдал материал и пошел к отцу. Только сейчас меня осенило, какую ошибку я могу совершить. Что если все это имеет отношение к исчезновению Гарри? План по его спасению, который придумали министр и Джон Долиш? Это ведь такие достойные люди. Поттер всегда их хвалил. Что если мое разоблачение в прессе помешает их расследованию? Не зря же меня просили притвориться Кингсли? Что если министр сам решил спасти Гарри, а Джон прикрывает его отсутствие? Ну и дурак! Я должен с ним поговорить. Материал не должен уйти в печать. Я сумею убедить шефа. Конечно, она захочет присутствовать при встрече, но, если основания у министерства серьезные и на кону жизнь Гарри, мы не имеем права на ошибку».

Джинни захлопнула дневник.

— Мудак, — холодно отрезал Кингсли.

— И что это доказывает?

— Оборотное зелье не может сразу превратить из одного человека в другого. Можно лишь поддерживать ту или иную внешность. Чтобы изменить ее, надо стать собой, — заметил Боунс. — Полагаю, то, что вы без соответствующих полномочий превращались в министра, факт.

Джон пожал плечами.

— Он отсутствовал, а дела не терпели отлагательства. Потом я все объяснил Кингсли, как я понимаю, фальшивому.

— Ты врал Криви!

— Ради блага Гарри.

— Ты лгал суду!

— А это ради собственного блага, — пожал плечами Долиш.

— Ты убил его!

— Докажи, Кинг.

— Тогда давайте просмотрим диск мистера Снейпа. — Боунсу уже надоела эта перепалка старых друзей. — Секретарь, это можно организовать?

— Может, все же закрытый просмотр? — предложила Гермиона.

Репортеры и другие дамы ее не поддержали. В зале возмущенно требовали зрелища и судилища.

— Не стоит, — пожал плечами Долиш. — Даже на часть магического сообщества я сверкать голым задом не намерен. Это я на пленке. С любовником. У нас в стране трахаться запрещено? Тогда почему ты не в Азкабане, Кинг?

— С Истовым рыцарем я не спал!

— Доказывайте, что все это не бред Поттера. Может, ему такие странные кошмары по ночам снятся. Что касается Снейпа, то он вообще дементор, хотя и до странности разговорчивый. Что нафантазировал себе Деннис, я не знаю. Откуда у его пьяницы-отца вдруг так своевременно появился этот дневник, пусть аврорат выясняет. Доказывай, Кинг. Боунс тебе в помощь, а я, пожалуй, помолчу и высплюсь в камере.

— Значит, вы подтверждаете, что были шпионом Ордена?

Долиш рассмеялся

— Я подтвердил, что спал с магглом в день, указанный Снейпом. Чем он занимался, меня не интересовало. Аппарировал по указанному адресу, сделал дело и ушел. Все остальное — полный бред.

— Думаешь, мы не найдем этот чертов Орден?

Джон пожал плечами.

— Ищите. Я хотел этим заняться, но мне теперь не с руки.

Зал недовольно загудел. Гарри тоже был не в восторге от того, как все прошло. Боунс принял решение о задержании Долиша. Как только всем разрешено было покинуть зал заседания, Гарри схватил за руку Северуса и рванул к выходу, а потом по коридору почти бегом.

— Куда мы? — спросил Снейп.

— В бега. Ты солгал суду. Кстати, что на диске?

— Думаю, пустой. Мы с Малфоем купили его по пути.

— Зачем?

— В глубине души он надеялся, что ваш убийца будет более впечатлителен.

— А почему веритасерум не подействовал?

Они были почти у лифтов, но путь им преградила та самая худая старушка.

— Мистер Поттер, на магических существ зелья действуют иначе, чем на волшебников. Если магглы тестировали на вас препараты, вы должны были знать об этом, не так ли? Куда вы собрались, мистер Снейп? Мне кажется, вам нужна моя помощь.

— Мы сами справимся. — Гарри попытался обойти бабульку, но та прытко преградила ему путь. — Я не позволю вам забрать его в свой отдел. В Азкабане или Мунго его тоже запрут только через мой труп.

— И что вы будете делать, молодой человек? — Старушка сощурилась. — До конца дней кормить его своей радостью и терпеть боль? Прятать вашего профессора ото всех? Терпеть, что люди смотрят на него как на монстра? Не самый лучший план. Я полжизни посвятила тому, чтобы изучить проблему, с которой вы столкнулись совсем недавно, и, думаю, ближе к разгадке обращения, чем кто-либо. Если мистер Снейп пойдет со мной, я смогу помочь ему. От вашей заботы тоже никто не отказывается, но в одиночку эту войну вам не выиграть. Можете мне поверить.

Он пожал плечами. Терять всегда страшно.

— Мы подумаем. — Гарри потащил Северуса к лифтам, но тот замер. — Почему?

Гарри обернулся, Северус смотрел на него решительно, без тени сомнений.

— Я бы не пришел сегодня в зал суда, если бы не хотел вернуться в мир магов. В одиночку очень просто всю жизнь бегать. Вдвоем это делать куда сложнее. Я хочу, чтобы все получилось, Гарри. Но ничего не будет, если я продолжу прятаться от своего прошлого.

— Но ты хотел поехать...

— Мы поедем, но это будет уже путешествие двух волшебников.

— Если ты вспомнишь, ни черта не будет! Я знаю, какой упрямой скотиной ты можешь быть!

Снейп рассмеялся.

— Но эта скотина тебе дорога, а я даже не понимаю, кто испытывает те или иные чувства, дементор или человек без прошлого. Знаешь, как сложно без этого знания дать им названия? Или тебя устроят полумеры, Гарри?

Стоило быть честным.

— Нет. — Он заставил себя отпустить руку. Ему нужно было все. От Снейпа больше, чем от любого другого. — Ладно. — Он строго взглянул на старушку. — Эй! Если ему у вас не понравится, немедленно отпустите профессора. И ночевать он будет у меня, и я хочу видеть описание всего, что вы с ним делаете!

— Какой невежливый юноша. Не «Эй», а Шарлотта Макфасти. Имена коллег стоило бы знать.

Он удивился.

— Та самая Шарлотта Макфасти?

Старушка удивилась.

— Что-то подсказывает, что вы меня знаете не как исследователя дементоров и автора книг, посвященных феномену хроноворота.

— Только потому, что старик Оттис говорил ему. — Он кивнул на Снейпа. — Знаете, что ваш брат умер?

— Конечно, знаю, мистер Поттер. Он умер дважды, первый раз его убила жесткость магов по отношению к тому, чего они не понимают, второй раз — неспособность одного старого дурака верить в лучшее. Если бы вы провели больше времени с мистером Снейпом, заметили бы, как мало радости в вас оставалось с каждым днем, насколько возросли бы ваши страхи. Оттис не мог поверить, что маги меняются. Несколько лет он прятал брата даже от меня, а я ведь умоляла его позволить мне помочь им. Когда я узнала, что брат в больнице, отправилась к нему туда, но тот был пропитан ужасом Оттиса. Так боялся, что их разлучат, даже слушать меня не стал. Его случай был запущен сильнее, чем у профессора, родных он уже не помнил. К сожалению, ужас вместе с болезнью привели к самому плачевному итогу. Вы тоже хотите довести до этого?

Гарри грустно вздохнул.

— Нет. Меньше всего я хочу, чтобы Северусу стало хуже.

— Тогда доверьтесь мне. Ваши пожелания я учту.

— Ты на самом деле хочешь этого?

Снейп кивнул. Гарри снова взял его за руку.

— Ты обещал, что останешься со мной, даже если вспомнишь.

— Обещал.

— И если возненавидишь?

— Да.

— Правда?

— Ну, учитывая, как Малфой описал человека, каким я был в аду, на который была похожа моя жизнь… Быть вместе с ненавистным любовником мне может даже понравиться.

Старушка хмыкнула.

— Пойдемте, мне не терпится вас осмотреть.

Гарри вздохнул.

— Ладно, иди. Ты обещал... Я зайду за тобой вечером.

— Хорошо.

— Я буду заходить каждый вечер!

Снейп раздраженно кивнул. Так чертовски знакомо… Но Гарри это уже не пугало.

 Отправлено: 09.01.22 23:39. Заголовок: Эпилог С чего обычн..

Эпилог

С чего обычно начинается утро нового начальника аврората? С безрезультатных поисков своего любовника по всей постели. Проверив, не ухитрился ли Снейп забраться под подушку, Гарри Поттер завопил:

— Кричер!

Домовой эльф, уже привыкший к невменяемости своего хозяина, ответил сразу по существу:

— Ушел. Полчаса назад. А вас, хозяин, уже вызывали в министерство.

— Черт. Когда я соглашался на эту работу, кое-кто говорил, что спать можно будет почти до полудня!

Во всем был виноват Кингсли, который поил его виски и жаловался на то, что никому нельзя доверять, и только в своих юных друзьях он видит надежду всего магического мира. Гарри проснулся с похмельем и новым назначением, которое сам подписал. На работу ему теперь и впрямь приходить можно было на час позже. Вот только кто бы дал поспать! Абсолютно всем, от старушки, потерявшей кошку, до ведьмы, превратившей мужа в барана, требовался обязательно начальник аврората! Не кто-нибудь, а именно Гарри Поттер. Сколько раз он хотел сбежать на задание? Но нет! Ловили, возвращали и запирали в кабинете. Рявкать на всех, как Долиш, он пока не научился, но уже был близок к тому, чтобы все бросить и сбежать. Не в орден магоненавистников, конечно, а куда-нибудь на Бали. Желательно вместе с одним слишком быстро исцелившимся мерзавцем.

— Хозяин будет завтракать?

— А кто меня разыскивал?

— Рональд Уизли.

Гарри вздохнул, друг его без причины не дернул бы. Он пока отходил от шока, что из всех красивейших женщин в мире, а если уж так приспичило стать голубым, то и из всех роскошных парней, Гарри Поттер выбрал носатого неврастеника с дурным характером. Чтобы не общаться с ним исключительно нецензурно и не пытаться с кем-то свести новоиспеченного гея, Рон старался держаться подальше.

— Тогда завтрак отменяется. Собери мне что-нибудь с собой пожевать.

Эльф буркнул, что в этом доме никто не ценит его таланты и, шаркая новенькими тапками, убрался на кухню. Когда Гарри оделся и спустился вниз, на столике в прихожей его ждал пакет с термосом кофе и сэндвичами. А также записка на зеркале: «Ночью я увидел во сне, как кое-кто на пятом курсе влез в мои воспоминания. Молись, чтобы это был только сон, Поттер!».

— Твою мать.

Северус, который что-то вспоминал, на несколько дней становился настоящим кошмаром. Гарри днями бился над тем, чтобы заслужить прощение там, где и виноватым себя не чувствовал. Потом начинал огрызаться. Северус хлопал дверью и уходил «навсегда». Преимущественно это значило погостить денек у Малфоев, напиваясь в компании Люциуса. Гарри делал то же самое с Невиллом, который, в отличие от Рона, на чужую личную жизнь внимания не обращал, все больше рассуждая о колючести кактусов. Гарри начинал грустить по собственной колючке и отправлялся забирать Снейпа домой.

— Не иначе, Малфой пополнил запасы винного погреба. — Очень уж стали предсказуемы эти вспышки воспоминаний у его любимого деспота.

***

— И сережки.

— Ромильда, милая, не наглей.

Не повезло же ему с самого утра столкнуться в лифте с бывшей девушкой, у которой через три дня был день рождения, а на примете — симпатичный гарнитур.

— Напомню, что не я бросила тебя ради Снейпа!

— Он бы возражал, я думаю. Только браслет.

— Ну, Га-а-арри.

— Не я всем трепался: «Всегда подозревала, будто Гарри — гей. Нас скорее можно было счесть добрыми подружками, чем любовниками».

— Ну мне же нужно было что-то говорить!

— Ты подружек своих видела? — Лифт остановился. Он выпихнул Ромильду как раз в тот момент, когда из секретариата выпорхнуло нечто в лиловом и, демонстрируя свой палец с кольцом, заорало: — Роми! Он сделал мне предложение!

Вейн завизжала, хватая подругу в объятья, при этом не забывая укоризненно смотреть на Гарри.

— Подружки, мать его... — Ну, в конце концов, Снейпа та статья в «Ведьмополитене» успокоила. «Ну, раз ты всегда был с такими склонностями... Ничего не поделаешь. Боюсь, другого идиота, согласного терпеть тебя, не найдется» Последнюю фразу он стал добавлять по мере выздоровления. — Хорошо. Куплю.

Визг его бывшей любовницы стал более искренним. Гарри поспешил убраться подальше, пока она не заявила, что там и кулон в комплекте имеется.

Взволнованный Рон ждал его у дверей аврората.

— Ты не представляешь, какой подарок нам утром притащил Малфой!

— Подарок?

— Говорит, возвращается он со своей прогулки, а его сосед, хозяин руин, палатку перед домом разбил и сидит себе, как ни в чем не бывало. Кашу в котелке варит.

— Старый Оттис?

— Он самый. Малфой к нему пошел, значит, поздороваться. Тот на него ружье наставил. Потом тряпки магические рассмотрел и говорит: «Вы еще авроров вызовите, а то у меня и заложник имеется».

— Заложник?

— Доктор, которого мы по всей Англии ищем вместе с этим проклятым Орденом. А дед и говорит мне: «Да не суетитесь вы. Взорвались они все к чертям собачьим, а этого я с собой прихватил. Чтобы вы мне показали в обмен, где дружка моего схоронили». Мировой старик!

Рон явно был в восторге от нового знакомства.

Гарри открыл дверь в аврорат. Оттис расположился за столом Уизли, попивая чай и благосклонно поглядывая на вазочку с печеньем, которым его угощала Чжоу.

— А-а-а... Моя «Мариотта», оказывается, знаменитость возила, — улыбнулся он Гарри, отхлебнув из кружки. — Так что у меня теперь и связи в магическом мире имеются?

— Это смотря что значит «на воздух взлетели», и как у вас Экройд оказался.

Старик улыбнулся.

— Эх, разве в наши времена была такая взрывчатка? Мечта... На кнопочку нажал — и семь этажей псу под хвост. Я сразу понял, к чему этот мозгоправ клонит. Все-то он мне рассказывал, как волшебников мучают из-за тех знаний, которыми я поделился. Ужасы всякие про своих коллег. Ну, я же не дурак. Меня после армии психиатры тоже подергали. Знаю все их приемчики. А как однажды он меня на резервную базу свозил да показал, где у них там заряды заложены, я и сам докумекал, что решил он, как время придет, избавиться от своих друзей да на меня все свалить. А когда я вас вытаскивал на своей старушке, понял, что засветились мы. Ну, думаю, оно удачно все складывается.

— И вы их взорвали? — спросила Чанг с ужасом.

— Зачем, милая? Что я, живодер, что ли? Там столько народу было, и не все сволочи. Докторишка этот управился. С дружками своими из армии.

— Какой армии?

— ИРА, он давно с террористами якшался. Обещал им магов как оружие. Они его и должны были подобрать, как убежище на воздух взлетит. Да только я из камеры раньше сбежал. Притаился на острове, где они себе базу организовали. А когда рвануло к едреной матери, вертолетик-то и захватил. Тот, на котором доктора забрать должны были, вместе с его записями. Какие, я вам скажу, сейчас вертолеты... Да только побоялся я сразу к дому лететь. Высадился у приятеля на частном аэродроме и погнал этого урода по лесам, чтобы копам не попасться. Долго идти пришлось. Он же к такому не приспособленный. — Старик взял печенье. — Мне бы это... Убежище политическое в магическом мире. Ну там, домик. Пенсию достойную, и чтобы к кладбищу поближе, на котором дружка моего похоронили.

Обычно не слишком впечатлительная Чанг растроганно вздохнула.

— Такая любовь! — Старик хмыкнул, глядя, как она полезла за боксом с ланчем, который принесла из дома. — Вам, должно быть, так одиноко?

— И не говори, милая. Что там у тебя?

Гарри как хороший начальник не мог позволить объесть своих подчиненных и отдал старику пакет, собранный для него Кричером.

— Надо обсудить с министром, что с вами делать. Рон, где Кингсли?

— Экройда допрашивает. Только начали. До этого он выбил из министра магглов разрешение допросить его под веритасерумом.

Гарри направился к допросным кабинетам. Дежуривший там аврор указал ему на нужную дверь.

— …есть у каждого. — Экройд сидел на стальном стуле, будто на приеме у английской королевы. Самопишущее перо фиксировало каждое его слово, со скрипом двигаясь по пергаменту. — Это было несложно. О, мистер Поттер. — Он кивнул Гарри. — Присоединяйтесь, ваше руководство уже тошнит от моих откровений.

Гарри пожал плечами.

— Не стесняйтесь, у меня желудок крепкий.

Он сел рядом с Кингсли, Рон встал у двери.

— Ни минуты не сомневался. Ваш министр спрашивал, как мы заполучили Джона Долиша. Легко, если честно. Мне даже много усилий прикладывать не пришлось. Немного детских комплексов, старые обиды. Вы знаете, как нелегко в этой жизни быть вечно вторым?

— Что вы ему пообещали?

Экройд ухмыльнулся.

— Власть, месть и немного понимания. Я начал работать на Орден задолго до моего исчезновения. Если вам угодно знать, то именно с моей подачи он был возрожден.

— Значит, вы солгали, что забыли на время о мести? — спросил Гарри.

— Никогда не терял интереса к гибели моих родителей. В колледже я познакомился с молодым человеком. Его предки несколько веков назад были Истовыми рыцарями. Знал он немного, в основном, предания, пару легенд. Но я встретился с его бабкой, у которой хранились некоторые древние документы. — Доктор хмыкнул. — Как было не показать их такому обаятельному юноше? Я понял, что нашел ответ на многие вопросы. Военных заинтересовать было еще проще, чем перевести ветхие заметки. Я подкинул паре ирландцев из общежития экстремистскую литературу, а потом сам же их сдал. Меня заметили и попросили «приглядывать» за членами радикальных молодежных организаций. Я вступил в них, свел дружбу с террористами, а заодно обзавелся куратором в разведке. Его как раз мне и удалось заинтересовать вами, магами. Через год Истовые рыцари были воскрешены. Формально я ничем не руководил, но помогал подбирать научных сотрудников, знаете, дергать людей за ниточки довольно просто. Когда началась ваша война, пришло время действовать активнее. Попытались вербовать волшебников. Те, кто нам отказывал, исчезали. Пуля, выпущенная из маггловской винтовки, стирает память надежнее заклятья. Потом ее можно вынуть и имитировать кровавый несчастный случай.

— Меня сейчас больше волнует Джон.

— Конечно, волнует. — Доктор улыбнулся. — Спрашиваете себя, где ошиблись? Верного ответа нет. Чужая душа всегда темна и нечитаема.

— Как он пришел к вам?

— Его нашли по спискам семейств, некогда сотрудничавших с магглами. Охранник министра магии показался перспективным шпионом моим генералам.

— Он бы вас даже слушать не стал.

— Вы недооцениваете амбиции вашего друга. Каково это — всегда быть вторым? Тенью блистательного Кингсли Шеклболта. У того куча красоток и одно дело громче другого, а Джон с утра до вечера шатался за стариком, которого презирал, и с горя пил виски. А тут такое дело. Обнаружь он нас, стал бы, по меньшей мере, кавалером ордена Мерлина! Наверное, таковы были его первые намерения, но стоило Долишу начать сотрудничать с магглами... Можно сказать, мы нашли друг друга. У него была сила, у меня — знания, как обратить ее во власть. Орден — мощное оружие. Генералы немного недооценивали магию. Но я был другим.

— Не понимаю! Как такому, как ты, можно верить?

— Мы много говорили с вашим другом. Найти его слабое место не составило труда. Зависть и обида. Он ведь так был к вам привязан в школе… Становился участником всех ваших выходок, часто покрывал их, принимая вину на себя. Ну как же было можно не восхищаться Кингсли? Любимчиком учителей и девочек. Вы привыкли, что друг на все для вас готов, и когда однажды из чистого любопытства решили поэкспериментировать... — Он хмыкнул. — Старина Джон ведь не отказал? Только вы потом насмешливо фыркнули: «С девчонками прикольнее»? Дальше пошли по своей жизни, разрушив его надежды? А для Долиша все было слишком серьезно. Такие люди, как он, шутить со своими чувствами не умеют. Большая любовь превращается в ненависть проще, чем все иное.

— О какой любви ты тут твердишь? — нахмурился министр. — Ну, отдрочили друг другу пару раз да переспали разок, с кем в юности не бывает? — Он взглянул на Гарри и Рона. Те в унисон отрицательно покачали головами. Гарри потом пожал плечами, а Уизли выглядел так, будто попал в отделение для психически больных. — В шестнадцать нормально трахать все, что движется и не слишком кряхтит от старости!

— Это вам. Некоторые более впечатлительные люди склонны увлекаться. Для них близость с предметом восхищения — толчок для чувств. Их так легко разбить неверным словом... Вы же заметили, что друг стал избегать вас? Нет, он пошел следом в аврорат, но в ваших шумных компаниях ему было неуютно. Тяжело было ревновать к каждой женщине, с которой вы спали.

— Что за чушь!

— Эта чушь сделала его моим, — хмыкнул Экройд. — Знаете, я умею нравиться людям, когда захочу. Долиш стеснялся своих предпочтений. Вдруг вы высмеете их или догадаетесь о его чувствах? Снимал случайных любовников в маггловских клубах. А в его возрасте уже хочется постоянства. Любить я тоже умею. Немного сочувствия. Вовремя подтолкнуть человека к мысли, кто виноват во всех его бедах… Зачем медаль в петлице, когда можно получить силу, которая поможет отомстить? Превратить того, кто сломал тебе жизнь, в жалкое ничтожество. Разрушить все, чего он добился. Несколько генералов умерли, еще пара сошли с ума. Нет, где-то наверху еще оставалось начальство, но покорное, свято уверенное, что оно нами правит, а не наоборот. Мне нужны были подопытные, Долишу — ловушка, в которую вы могли угодить. С аврором было бы проще справиться, но министр стоит высоко. Впрочем, я убедил его, что ваш портфель нам тоже пригодится.

— Люди пострадали, — хмуро напомнил Кингсли.

— Преступники. Те, кого не мог достать ваш закон. Аврорам тоже не чуждо желание покарать тех, кого они не смогли упрятать за решетку.

— А Снейп?

— С ним вышла накладка. Похищали мы убийцу, а оказалось — честный человек. Впрочем, его превращение было занятным. Я впервые такое наблюдал, бесценный объект для изучения, и его амнезия сыграла нам на руку.

— Но он стал опасен, когда увидел больше, чем вы хотели, — сказал Гарри.

Экройд пожал плечами.

— Я не собирался лишать себя такой покорной и удобной игрушки, но его наблюдательность все испортила. Долиш стал его бояться. План вышел на финишную прямую, он не хотел лишний раз рисковать, а мне не нужен был нервный партнер. — Экройд мечтательно вздохнул. — А ведь мне почти все удалось. Долиш стал бы совершенно ручным министром, упивавшимся своей игрушкой, спрятанной в подвале. Я предлагал убить вас, как сделаем дела, но он не хотел. Вы бы сгнили в своей тюрьме, пока он наслаждался бы своим триумфом на ваших глазах. Со временем из него бы вышел отличный садист.

— Зачем тебе все это было нужно? Месть?

— О чем вы? — хмыкнул Экройд. — Ах да, мои родители. Сначала это было важно, потом я понял, что на самом деле могу это сделать. Я, маггл, развалить ваше общество изнутри. Преуспеть там, где оказались бессильны даже могущественные волшебники. Власть пьянит. Вы должны меня понимать.

— Никогда не смогу, — признался министр. — Ты не пожалел даже своих коллег.

— Они больше не были нужны. После того как мы почистили мозги кому нужно, военные были уверены, что с ними сотрудничал Кингсли Шеклболт. Вот вы бы удивились, не перехвати мы курьера от премьер-министра.

— Мы с ним уже все прояснили.

— Тоже без магии не обошлось? — хмыкнул Экройд. — Это так просто… Жить, когда ты от рождения особенный. Однако вашу избранность можно перечеркнуть. Орден только мешал бы, не получи Джон власть. Если бы у него не вышло, а после побега Снейпа я предполагал и такое развитие событий, мне нужно было бы исчезнуть. У террористов тоже есть деньги на подпольные лаборатории, а в Ирландии полно магов. Я бы устроился с комфортом. Взрыв прекрасно подходил. Среди сотен трупов легко не заметить, что одного недостает.

— Господи, и из-за одной такой мрази…

Экройд рассмеялся.

— Думаете, я последний? Люди всегда будут завидовать вашим способностям, бояться их. Вы, маги, никогда не выползете из своих нор, но будут очень часто находиться лисы, желающие сунуть туда свой любопытный нос.

***

После допроса Экройда Гарри был расстроен. Министр, несмотря на то, как у него самого было тяжело на душе, ушел договариваться с магглами о дальнейшей судьбе доктора. Рону захотелось сделать что-то хорошее. Доказать, что их мир может и должен меняться. Он собирался предложить старому Оттису пожить несколько дней у его родителей, адаптироваться среди волшебников. Гарри этот план поддержал. Если где-то волшебный мир и казался ему всегда особенно приветливым и теплым, так это в доме Уизли.

Самому Гарри больше всего захотелось увидеть Северуса. Хотя бы на минутку. Даже если ничего хорошего сейчас ему эта встреча не сулила. Спустившись в Отдел тайн, он еще к двери не подошел, как уже услышал грозный крик Снейпа.

— Так вы стараетесь, Бинсби? Не смейте убегать, я с вами еще не закончил!

Шарлотта Макфасти пряталась за дверью, не решаясь войти в собственные рабочие помещения.

— Буйствует?

Прижав палец к губам, старушка кивнула и зашептала:

— Попросила его позаниматься с одним из стажеров окклюменцией, думала, это отвлечет его от издевательств над нашим штатным зельеваром. У того уже нервный тик появился. Теперь, похоже, придется уговаривать Бинсби не увольняться.

Старушку было немного жаль. А ведь Гарри предупреждал! После того как обращение Снейпа в дементора удалось прекратить и он полностью восстановился, старушке Лотти потребовалось поставить пару экспериментов по возвращению ему воспоминаний. Из тех, что Гарри сохранил со времен последней битвы, создали зелье, которое должно было дать толчок к возвращению всей утраченной памяти. Оно и подтолкнуло. Мало никому не показалось.

— Сами этого джинна из бутылки выпустили. Мучайтесь с ним теперь.

А ведь еще беспамятный, но уже здоровый физически Снейп был почти славным. Гарри он нравился и таким, но все же чего-то не хватало. Наверное, как раз сволочного характера его бывшего учителя, способного любой спор превратить в поединок колкостей. Манеры Снейпа фыркать под внушительный нос и кривить губы. Спать в обнимку с книжкой и орать: «Поттер, уберите от меня свои руки, я еще главу не дочитал», чтобы, стоило ему заснуть, разворчаться: «Ну и кто тут секса требовал? Подъем, Поттер. Доставайте то, чем вы прижимались к моему заду полчаса назад, и к делу. Мне, знаете ли, вставать рано». Гарри все это злило, бесило, раздражало… Но он еще никогда не был так влюблен. Любим он так тоже не был. Потому что этот Снейп в своих чувствах не путался. Не то чтобы он кричал о них каждый день. Но, возвращаясь домой после полуночи, Гарри сначала получал взволнованный взгляд, ощупывающий его на предмет повреждений, потом объятья и лишь следом за ними — увесистый подзатыльник: «А предупредить нельзя было? Или ты каминной сетью пользоваться не умеешь?» В общем, все у них было хорошо. Очень сложно, но как-то по-настоящему. Он не хотел прекращать этот странный эксперимент, что ставила на них судьба. Просто знал, он будет удачным. Сколько бы ни злился и ни замыкался в себе Северус, раненый своими воспоминаниями. Как бы тяжело ни было смириться с переменами самому Гарри.

Он открыл дверь, на него почти налетел, едва не сбив с ног, молодой стажер. Снейп, шагающий следом, замер, заметив усталое и грустное лицо Гарри.

— Я скотина, которая не уважает чужую собственность, и меня надо было не сушеными тараканами засыпать, а, по меньшей мере, линчевать, но давай об этом не сегодня. Можно, я тебя просто обниму. Мне нужно.

Снейп не слишком довольно развел в стороны руки. Гарри решил, что купит Ромильде еще и кулон. Если бы она не раструбила о причине их расставания во все газеты, Северус никогда не согласился бы на публичные отношения. Еще пару лет точно требовал бы от Гарри вести себя прилично на людях, а теперь терять им было нечего. Жалеть об этом Гарри не собирался, особенно устраивая подбородок на плече Северуса.

— Что-то случилось?

— Старый Оттис поймал Экройда. Тот много чего наболтал под веритасерумом. Мне даже на миг стало жаль Джона. Потом я вспомнил о волшебниках, которых пытали и убили в Ордене, и это чувство прошло. Ни одна любовь или ненависть не стоят человеческой жизни. Правда?

— Только твоей собственной. Другими за них расплачиваться нельзя.

Снейп часто говорил такие замечательные вещи. Раньше, наверное, в его словах тоже был смысл, но Гарри прислушиваться к ним научило лишь собственное желание не быть одиноким. Найти в этом мире что-то свое. И, кажется, ему удалось.

— Как думаешь, мы сильно отличаемся от магглов?

— Пару различий трудно не заметить, но да, они есть.

— Люди всегда будут бояться магии?

Снейп кивнул.

— Такова жизнь. Трудно понять то, чему не сможешь научиться, как бы ни старался. Еще сложнее — принять это.

— А мы — смотреть на них сверху вниз?

— Временами. Люди так часто друг к другу относятся. Мы, маги, тоже. Я вот, например, вижу твой затылок.

Гарри вздохнул.

— И что делать?

— Встань на цыпочки, — хмыкнул Снейп.

— Я серьезно. — Гарри легонько ударил его кулаком в грудь.

— Просто живи, Поттер.

— Как?

— Так, как у тебя выйдет. Не отчаиваясь настолько, чтобы начать закусывать дементорами. Может, им и проще существовать без надежды, но мы с тобой родились людьми, и ими, по возможности, должны умереть.

— Поцелуй меня, — попросил Гарри.

Снейп чмокнул его в макушку и отстранился.

— Теперь о твоем наказании.

Гарри вздохнул.

— Как насчет жить без ссор?

— Не со мной, Поттер.

Он улыбнулся.

— Тогда ладно. Кричи на меня.

Все же именно этот Снейп был ему нужен. С прошлым и без него, с пережитым вместе давно и недавно. С памятью и без нее. Оказывается, так просто быть живым, улыбаться даже такой сложной и противоречивой судьбе, когда ты немного влюблен в свою жизнь и сильно — в Северуса Снейпа.


Конец

 Отправлено: 10.01.22 12:44. Заголовок: Спасибо большое :sm..

Спасибо большое

 Отправлено: 13.01.22 13:27. Заголовок: - Как насчёт жить бе..

- Как насчёт жить без ссор?
- Не со мной, Поттер!
)))
Ух! Спасибо!

 Отправлено: 06.02.22 22:54. Заголовок: Большое спасибо! Я п..

Большое спасибо! Я помню эту работу, на игре она была под названием Эксперимент, кажется. И глав было выложено немного, тем удивительнее увидеть ее целиком.

Еще раз спасибо!