ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ.
Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме.
Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.
Отправлено: 29.01.06 21:09. Заголовок: "Северус Снейп принимает решение", G, СС и ГГ, drama, AU
Автор: Koziavka Название: «Северус Снейп принимает решение»
Пэйринг: нет Герои: ГГ, СС Бета: нет Рейтинг: G Жанр: drama, AU Disclaimer: Все права принадлежат Дж.К.Роулинг.
Summary: во-1, это жесткое AU. Во-2, оно порождено мыслями такого плана: 1) откуда у магглорожденной ГГ взялись способности и интерес к магии? 2) если ГГ – такая уж заучка, почему шляпа отправила её в Гриффиндор, а не в Рэйвенкло? В чем проявляются её смелость, мужество, характер? И проявлялись ли до школы? Как она вообще жила до школы? Нет ли тут тайны какой-нибудь? И если есть, то какая? И не замешан ли тут СС? А?
Оберегая нас от зноя, Укутывая нас в мороз, Порой нередко забывали, Что холод уж по ним пополз. Алеша М. (6 класс) «Нежная мечта» (Дети пишут стихи)
1. Мона
Утром стало холодно, и Мона проснулась. Она чувствовала, как мерзнет кончик носа, торчащий из-под одеяла, и, когда выдохнула, увидела, что от губ поднялось облачко пара. Мона выбралась из постели, поджимая пальцы босых ног, прошлепала к окну. У неё не хватало сил, чтобы сдвинуть раму вниз, она повисла на ней всем телом, пытаясь захлопнуть окно, но все было бесполезно. Она натянула носки, брошенные вчера рядом с кроватью, вельветовые брючки и кусачий, но просторный джемпер – подарок Стиви, точнее говоря, вещь, доставшаяся ей от Стиви.
Вся квартира еще спала. Мона потрогала ледяной бок железного чайника и заглянула в банку из-под крекеров. Том, мамин друг, съел все до крошки. Обыкновенно он оставлял немного того, другого, третьего – но вчера Мона слышала, как мама говорила «Томми, ты такой проглот», - с нежностью, и на столе на утро не сыскать ни крошки еды. Мона открыла холодильник. На банке плескались рыбки и веселые разноцветные буквы. Букв Мона почти не знала, а, заглянув в банку, обнаружила там пару подсохших анчоусов. Она выудила их на блюдечко Киссы – Кисса ушла по своим делам пару дней назад, и не спешила возвращаться. Мона очень скучала, но полагала, что Кисса не стала бы возражать против использования её блюдца. По крайней мере, это блюдце было единственным, которое Мона могла брать без опасения, что мама или Том накричат и устроят взбучку.
Она юркнула с блюдцем в свою комнату (бывшую общей со Стиви, но теперь – только Моны). В углу, на матрасике, уже просыпались Король Артур, Джинни и Лайка. Король Артур был сонный, угрюмый. Приятель Стиви как-то раз на спор крутил Королю руку, пока она не повисла вдоль тела, бесполезная и безжизненная, с вырванным шарнирным механизмом. С тех пор Король стал неразговорчив и печален, опасался гостей и очень любил одиночество. Джинни, рыжеволосая, с нарисованными на грязно-белой бязи веснушками, проснулась и бросилась к Моне. Мона прижала куклу к груди и ласково провела по волосам. Ну а Лайка просто развевал красную тряпичную пасть в беззвучном счастливом лае. Мона честно разделила рыбок на четверых, и они позавтракали.
Том ушел в паб в один из дождливых вечеров, и больше не появлялся. После Тома мама познакомилась с Фредом, Фред называл себя вольным алхимиком и приносил в дом банки с загадочными пестрыми жуками, засушенными птичьими лапками и зельями ядовитых цветов. Моне строго-настрого было запрещено все это трогать. У Фреда было еще одно увлечение, гораздо более сильное, чем алхимия – огневиски. Мона пряталась в комнате, если Фред выпивал слишком много, забиралась под кровать, и, расположив у стенки Артура, Джинни и Лайку, напряженно ждала, когда тяжелые шаги приблизятся к двери. Фред приходил, и нудно, длинно ругался. Он упоминал маму, и еще много таких слов, которые Мона не знала, но однажды, спросив у матери значение какого-то из них, получила крепкую затрещину. Бывало, что Фред выуживал Мону из-под кровати своими цепкими длинными ручищами, и тоже награждал парочкой тумаков, но бил не сильно, пьяно, так, что Мона больше плакала, чем действительно чувствовала боль. Её плач всегда производил магическое действие: Фред успокаивался, отпускал её, и, протопав в мамину спальню, валился на кровать, чтобы в следующее мгновение оглушительно захрапеть. Джинни ненавидела Фреда: Мона же воспринимала почти без эмоций. Фред оставлял ей еду, если мама забывала покормить, и, если не был пьян, то тихонько возился с пробирками и колбами, позволяя Моне наблюдать за магическим процессом из своего уголка. Иногда он даже брал её с собой в лавку алхимических принадлежностей, где Моне, конечно, тоже было запрещено что-либо трогать, но и посмотреть там было на что. Вскоре мама поссорилась с Фредом, и он, в ярости, пьяный, перебил половину драгоценных склянок. В доме долго еще стоял запах травяных настоев, серного порошка и аммиака, а мама сказала тете Бекки, что от Фреда одни только грязь и занудство, и что она не собиралась долго его терпеть. Не прошло и недели, как появился Найджелус. Он ходил на службу, и мама говорила, что только благодаря ему они разделались с долгами за квартиру. Найджелус приносил Моне шоколадные конфеты, пряничных тритонов, а один раз даже купил ей книгу с живыми картинками. Он часто брал её на руки, чаще всего, когда мамы не было дома, щекотал и гладил, так, что Моне становилось неловко, она осторожно, чтобы не разозлить Найджелуса, вырывалась и уходила к себе. Сначала он отпускал её, но однажды прикрикнул, и Мона испугалась. Она осталась сидеть на его колене, а Найджелус стал гладить её, а потом, ласковым, но напряженным голосом, предложил снять с неё джемпер.
Мона очень скучала по Стиви. Она спросила у мамы, когда он вернется, но мама накричала на неё и отправила спать без ужина. Мона посоветовалась с Королем Артуром, и они решили, что Стиви уехал куда-то далеко, может быть, в другую страну, и что он вернется с подарками, с настоящей палочкой, и прогонит Найджелуса, нужно только подождать. Ждать, однако, становилось все труднее. Однажды Найджелус сказал матери, что на Стиви у них пришел какой-то приказ. Мона ничего не понимала из его слов, но напряженно слушала разговор. Найджелус сказал, что Стиви «связался с темными» (Мона тут же представила себе, как Стиви привязывает себя веревкой к какому-то темному, большому, похожему на волка и на медведя, животному), что он «был на подхвате» ( Моне представился неведомый «подхват» - большой, ржавый противень вроде тех, на которых тетя Бекки печет своё печенье), а потом «загремел». Она вновь посоветовалась с Королем, было ясно, что со Стиви случилось что-то непоправимое, ужасное. Но больше разговоров о брате в доме не было. Мама как будто позабыла, что был некогда здесь такой – Стиви. Она сказала тете Бекки, что теперь им даже легче, а когда тетя Бекки возмущенно ответила: «Он же совсем ребенок, ему всего пятнадцать!», мама сказала – они сейчас рано взрослеют.
Король Артур считал, что Моне не стоит выходить к Найджелусу, когда мамы нет дома. Вообще-то он считал, что Мона должна как можно меньше попадаться ему на глаза, и Мона не спорила. Но на двери в её комнату никогда не было замка, а Найджелус, приходя домой, сразу звал её. Вначале он обедал, и Мона должна была помогать ему, приносить тарелки и уносить, потом сажал её на колени и просил называть «папочкой».
Вечером лил дождь, и Найджелус долго стряхивал на пороге воду со своего плаща. Он аккуратно снимал ботинки, поставил их ровненько, до дюйма. Скомандовал камину, чтобы тот разжег огонь, и позвал Мону.
Она вошла бочком, по стенке, и уставилась в пол. «Детка? Иди ко мне, погрей папочку». Мона прижимала к груди Короля Артура. Это придавало ей храбрости.
- Ты не мой папочка. - Что? - Ты не папочка, - Мона подняла глаза и увидела, что от злости лицо Найджелуса побледнело так, что алые пятна прыщей стали еще ярче. - Иди-ка сюда, маленькая негодница. Она помолчала, собираясь с духом. Король Артур храбро взмахнул единственной целой рукой. - Я спрошу у мамы, можно ли мне, - пробормотала Мона.
Он ухватил её за шкирку и встряхнул, ворот свитера треснул, и Мона едва не влетела в камин. Найджелус швырнул её об пол, она выпустила Короля из рук, тот покатился прочь по ссохшимся доскам пола. В тот вечер ей крепко досталось. Один глаз заплыл, так, что смотреть было очень неудобно, приходилось поворачивать голову, чтобы как следует разглядеть предметы. Найджелус слепил какое-то подобие ватной повязки, наложил слабенькое заклятие, и велел Моне не снимать её.
Мона залезла под свою кровать и забрала туда матрасик с куклами. Король Артур угрюмо молчал, Лайка рвался искусать Найджелуса, а Джинни – славная, милая Джинни – уговаривала Мону бежать. Она говорила о Стиви, о больших дорогах и далеких странах, о том, что медлить ни в коем случае нельзя. «Но со Стиви случилась беда, когда он убежал», - сказала Мона неуверенно. Король горько усмехнулся. Джинни воскликнула: «С тобой она тоже случилась!» Мона выбралась из-под кровати, лишь когда услышала громкий храп Найджелуса. Мама вернулась поздно и легла спать, даже не заглянув к Моне. В квартире было темно. Мона нащупала на полу старый рюкзак Стиви, сунула в него Лайку и велела сидеть тихо. Джинни и Короля она несла на руках. Она прошла к двери на цыпочках, ступая как можно осторожнее, её трясло от страха при каждом скрипе досок. Дверь была заперта. Король выпрыгнул из её рук и оказался на выступе железного замка. Он повозился там несколько мгновений, и дверь, скрипнув, приоткрылась. Мона выскользнула на лестничную клетку и припустила вниз, не оглядываясь, боясь, что Найджелус или мама выскочат следом и поймают её. Воздух так и свистел в ушах, куклы слышали, как ухает её сердце, вот Мона выскочила в холл на первом этаже, пронеслась мимо ржавых почтовых ящиков, мимо брошенной детской коляски и спущенных велосипедных колес. Еще секунда – и она оказалась на улице. Сложив в рюкзак всех кукол, она зашагала по тротуару.
- Пинту Мерлиновского раствора, - Северус Снейп говорил медленно и высокомерно, как человек, имеющий полное право отдавать приказы такой заштатной лавчонке, как эта. Бледный, чахоточного вида юнец в должности продавца метался от полки к полке, выуживая ингредиенты длинного снейповского списка. Снейп лениво, по пунктам, зачитывал, не утруждая себя всякими там «пожалуйста» и «будьте добры». Утро выдалось не из приятных – дождь прекратился, зато весь околоток окутал плотный туман от реки. Паучий тупик погрузился в мягкие сероватые хлопья, воняющие сточными водами и сырым бельем.
Жалким, забитым треньканьем разразился колокольчик у дверей. Северус сморщился. Продавец расплылся в фальшивой улыбочке.
Девочка лет пяти прижимала к груди рюкзачок с пляшущим полустертым львенком и затравленно озиралась. Правый её глаз был скрыт грязноватой ватной нашлепкой. На щеке красовался свежий синяк.
- Доброе утро, Мона, - продавец все еще держал в руках банку с сушеными медведками, - Давно тебя не видел. Как мама? Как Фред? Девочка странно, судорожно вздохнула. - Сушеные медведки, фунт, - раздраженно, громко, в пространство повторил Северус.
Продавец встряхнул головой и поспешил поставить банку рядом с другими покупками Снейпа.
- У нас живет Найджелус, - неуверенно проговорила девочка после минутного молчания. Продавец опять выдавил из себя ненатуральную улыбку. Он явно не знал, что ответить. Снейп дочитал список. Девочка вдруг развернулась и выскочила за дверь.
- Странный ребенок, - извиняющимся тоном пробормотал чахоточный, - Мона местная, только… дикая какая-то. Да вот такая уж семья… Снейп натянул на лицо выражение «Полагаешь, меня это интересует?», и продавец замолчал, принялся в полной тишине считать сдачу.
Северус, нагруженный пакетами, вышел в туманную мглу. От стены справа отделился маленький силуэт. Северус рассмотрел пышные, непослушные волосы девочки. Она смотрела снизу вверх единственным глазом внимательно и серьезно. Он в молчании повернулся к ней спиной и двинулся по тротуару. Сквозь туман пробивался мутный, грязно-желтый свет редких фонарей. Северус оглянулся. Девочка шагала следом, задыхаясь, сжимая в руках свой дурацкий рюкзак. Северус ускорил шаг. За спиной раздалось частое топанье – девчонка побежала, чтобы поспеть за ним. Ему в голову пришло аппарировать, но вместо этого он просто остановился. Девочка едва не врезалась в него. Северус круто развернулся и навис над ней, сверля взглядом.
- Иди домой. Слышишь меня? Иди домой. Она тяжело дышала. - Иди, - повторил Северус, - не то хуже будет. Девочка смотрела на него и молчала.
Он возвел глаза к небу. - Как тебя зовут? - Мона. - Ты что, потерялась? Как зовут твою маму? Она закусила губу. Словно пленник на допросе. Северус повел рукой вдоль домов: - Ты ведь где-то здесь живешь, верно? Мона тихо сказала: - Нет. - Где же? - Я нигде не живу. - А что тебе от меня нужно? Она опять упрямо замолчала. Северус вздохнул.
Мона шла за ним до самого дома, и, в конце концов, ему ничего не оставалось, как впустить маленькую мерзавку. Он решил, что отделается от неё, как только туман поднимется, и можно будет подсунуть девочку продавцам в лавке, дежурному в прачечной, или еще кому-нибудь – кому угодно, собственно говоря.
Она интересовалась всем, что связано с книгами. Иногда её вопросы раздражали, но чаще он отвечал – не всегда подробно, но так, чтобы она получала достаточно информации. Игры с дурацкими, наполовину сломанными, грязными куклами, которых Мона прихватила в рюкзачке, его забавляли. Девочка всерьез считала, что куклы волшебные. Северус видел волшебные игрушки, так что эти жалкие поделки, едва ли не маггловского производства (до чего могут опуститься жители нищего и запущенного Паучьего тупика, он прекрасно себе представлял), лишь смешили. Однако Мона с жаром уверяла его, что именно Джинни (тряпичное нечто, замызганное и рыжее, с клочками ваты, торчащими и швов), Король Артур ( деревянная, грубо сделанная и раскрашенная пародия без одной руки) и Лайка (грязный шелудивый песик) помогли ей сбежать от Найджелуса.
Найджелус был отдельной темой. За пять дней, что Мона вынужденно гостила у Северуса Снейпа, он многое успел узнать, подумать и придумать относительно Найджелуса. Началось с того, что за едой Мона, еле слышно, пробормотала: - Мне нужно пи-пи. Северус смутился и закашлялся. Сначала он позволил ей остаться до обеда, теперь позволит посидеть на стульчаке, потом… что потом? Нужно бы взять её за шкирку и вынести во двор, словно мусор.
Однако он провел девочку к укромному уголку и благовоспитанно удалился. Мона вернулась на кухню через четверть часа, бледная и испуганная. - Что? Она смотрела в пол. - Ну, что еще? - Красное, - еле слышно пробормотала она, - почему-то красное.
Северус ринулся к стульчаку, проклиная весь белый свет и капризы мелких девчонок в особенности, и застыл над белым фарфором. Мона пописала красным. Он усадил её, велел пить чай и очень спокойно, даже равнодушно, принялся спрашивать. Мона вначале смотрела куда-то мимо него и только с громким хлюпаньем втягивала горячий чай, потом извлекла из рюкзака свои игрушки и, поглядывая на них, словно ища поддержки, стала отвечать на вопросы. «Найджелус». «Найджелус, когда приходит с работы». «Он трогал меня, везде». «И потом я сняла брючки». «Вот он и всыпал мне, глаз и закрылся». «Фред был лучше». «А Том тоже плохой».
И так далее. Чем больше бесхитростных ответов, тем хуже Северус себя чувствовал. Мона напилась чаю, съела несколько сэндвичей, и стала клевать носом. Он боялся дотронуться до неё. Разбудил и велел идти на диван. Мона послушно сгребла своих кукол в охапку и потопала в гостиную.
- Это её настоящее имя. Она сама себя так зовет – «Мона». Потому что выговорить не может.
На лице у молодой женщины еще осталось немного привлекательного – линия губ, брови. И волосы у Моны оказались от матери. Но слишком уж много дешевой косметики, усталости и злости. - Понятно. Северус старался говорить со всей вежливостью. - Вам спасибо, что её привели. Я думала, сойду с ума. И Найджелус извелся. - Да, - Северус вежливо и холодно улыбнулся, - слышал, с вашим старшим сыном тоже произошло нечто подобное… В её глазах мелькнул страх: - Стиви еще вернется. - Да, да, конечно. С подростками такое бывает. - Что же, спасибо…
Они явно пытались поскорее избавиться от него. Мона, как и договаривались, сидела тихонько, как мышка. «Только молчи, - Северус мысленно заклинал её, хотя и был уверен, что она не подведет, - Только молчи, пожалуйста. Ради тебя, молчи».
Найджелус, полноватый, коротконогий тип с прыщами, моложе матери Моны, и оттого как-то по-особому наглый, вальяжно раскинулся в кресле. Он бросал на Мону короткие выразительные взгляды, и Северус мысленно призывал себя сдерживаться.
- Я бы хотел узнать, не испытываете ли вы… м-м-м… материальных трудностей, связанных с воспитанием ребенка? - Почему это вас интересует? – женщина ощетинилась, скрестила руки на груди, выпятила тяжелый подбородок. Можно было и не задавать вопрос, достаточно только осмотреть квартиру… Но у Северуса был свой план. - Понимаете, мне показалось, что вам это трудно… То есть, поймите меня правильно. У меня есть выгодное предложение, есть бездетная пара, которая хочет удочерить ребенка этого возраста, разумеется, не просто так, и я… - Да что вы такое несете, - Найджелус засверкал прыщами, словно драгоценными камнями в доспехах, - как вы смеете! Мона наша, мы никогда никому… Еще раз такое предложите, я на вас заявление…
- Простите. Простите, Мерлина ради. Может, вы все-таки подумаете, я оставлю вам адрес. Пожалуйста, подумайте. Моне будет там очень хорошо. - Знаете, по-моему, вам пора, - мать Моны раздраженно потянула к себе кружку Северуса, показывая, что прием окончен.
- Мона, - он повернулся к девочке, - ты иди, верни своих друзей. Они, должно быть, соскучились по дому.
Она послушно побрела к дверям. «Не подведи, Мона», - Северус приветливо посмотрел на россыпи прыщей. Через минуту раздался сдавленный крик и грохот от падения чего-то не очень тяжелого. Хозяева переглянулись. Едва они вышли из комнаты, Северус протянул руку и очень аккуратно капнул зелье в чай Найджелуса.
Найджелуса хоронили во вторник, а в четверг Мона сидела рядом с Северусом в дальнем углу битком набитого «Ночного Рыцаря». Она смотрела на проносящиеся мимо поля и рощицы, на расшитые мантии и колпаки, на роскошную люстру и спящих волшебников, и иногда задавала вопросы. Северус отвечал, отрываясь от книги, любуясь тем, как солнце просвечивает густые каштановые пряди. Мона («Гермиона» - поправлял он себя) спрашивала, вернется ли Найджелус. Северус покачал головой с мягкой, мечтательной ухмылкой. Девочка неожиданно улыбнулась в ответ. Она спрашивала о маме, и о Стиви, о том, почему Джинни добрая, а Король Артур смелый, и всегда ли смелые – добрые, и наоборот. О том, куда они едут, что увидят, и будут ли они всегда вместе.
Северус врал вдохновенно, как никогда до и после. Он увидел их издали, сразу выделил из толпы – двое магглов среднего возраста, одеты дорого, элегантно, спокойные, приветливые лица. Неделю он потратил на то, чтобы подробнейшим образом изучить их жизнь, привычки, характеры, личностные особенности, уровень интеллекта, достоинства и недостатки, материальное состояние, возможность обучать девочку в школе магии, возможность покупать нужные книги, взгляды на волшебство, и тому подобное.
Даже в своей шпионской деятельности Северус так не уставал, как при знакомстве с магглами за эти семь дней.
Он был почти спокоен. Почти – потому что не знал в точности, как поведет себя Гермиона. И что почувствует он сам. Однако отступать было слишком поздно. Не оставлять же девчонку у себя? Вот уж точно было бы безумием.
Он крепко обхватил маленькую теплую руку, и двинулся навстречу магглам. Они смотрели не на него, а на девочку. Смотрели, как смотрят родители, внезапно отыскавшие любимую дочь.
И это, пожалуй, всё решило. В маленьком пузырьке во внутреннем кармане была точно рассчитанная доза Зелья забвения. Он остановился, и магглы растерянно переглянулись. Они понимали, что делают нечто не совсем законное (правда, не понимали, что именно, и откуда вдруг на их головы свалился этот мрачный человек в черном, и как свела их судьба с этой крошечной, серьезной, с пушистыми волосами, девочкой, и кто такие эти «маги», о которых всё повторял им человек в черном… честно сказать, в последнюю неделю они были окружены тревожными загадками, как стеной), и потому заволновались.
Северус присел перед Моной и протянул ей купленный на остановке «Рыцаря» бумажный стакан с тыквенным соком. Наклонил над ним пузырек, и бледно-сиреневые капли упали в оранжевую жидкость. - Вот. Выпей всё. А потом покажу тебе что-то интересное. - Это что? - Сок. - Нет, то, что ты капаешь? - Это чтобы сок стал еще вкуснее. - А куда мы потом пойдем? - А вот увидишь. Тебе понравится, обещаю. - Вдвоем? Ты и я? - Ага. Пей скорее.
Мона взяла стакан двумя руками и начала торопливо глотать густой сок. Северус выпрямился. Магглы (Грейнджер, он вспомнил фамилию, выбитую на семейной визитке) довольно комично переглядывались.
«Если что, - подумалось Северусу, - я за ними присмотрю».
Гермиона протянула ему пустой стакан, облизывая верхнюю губу. Глаза у неё стали сонными, веки слипались. Он наклонился и, впервые за все время их знакомства, взял девочку на руки. Она крепко спала. Проснется уже в другой жизни. Он перехватил её рюкзачок. Джинни, Король Артур и Лайка останутся с ним, разумеется. Ни к чему ей этот дешевый хлам. Ни к чему помнить хоть что-то из прошлого. Северус, скорчив равнодушную гримасу, зашагал навстречу мистеру и миссис Грейнджер.
Ох... Здорово написано, и тем страшнее мороз по коже продирает.
Я когда-то пыталась описать ребенка примерно в этом возрасте в подобной ситуации. Правда, мельком и у меня гораздо бледнее вышло, чем тут. Помню, как протестовала тогда бета. Теперь понимаю, почему.
Очень живо, очень классно, первые абзацы - когда Мона ищет еду и делится с игрушками - просто слюнки текут... И... И... И кончилось вроде относительно хэппиэндисто, а такая тоска катком наехала...
Спасибо. Наверное, все-таки спасибо.
*Пойду почитаю какой-нибудь перлятник - приду в себя*
Koziavka Cпасибо вам! Чудесно, просто чудесно)) И пусть кто-то попробует сказать, что это не хэппи-енд. Всего в меру - и милые мелочей, и страшного. Берет за душу, и, как ни странно, в обоих персонажей готова поверить)
Koziavka спасибо большое! больше всего мне понравилось, что после первых же минут становится неважным, что это АУ (как впрочем и любой другой ярлык). действительно хорошая история. и подкупающе не сентиментальна.
Жесткая вещь. И до ужаса правдоподобна. Герои Роулинг слегка притянуты за уши, но история от этого ничуть не хуже. Из этого получится великолепный ориджинал. Перед автором снимаю шляпу за отличное воплощение идеи.
Вообще-то я щажу свою нежную нервную систему и стараюсь не читать уж очень драматичные вещи, но любопытство бывает сильнее меня. Этот фик радостным,конечно, не назовешь, но все же спасибо автору. Удивительно, но мерзкого ощущения в душе почему-то не остается, наооборот, проснулась надежда!
Уважаемая Koziavka, я знаю Вас как автора фанфиков по пейрингу СС/ГГ. Дело в том, что я создаю сайт по этой паре (он будет называться "Сыворотка Правды"). Была бы Вам очень благодарна, если бы Вы прислали мне свои работы и разрешение выставить их на моем сайте. Заранее спасибо, Dark-angel-2012. P.S. готовая версия сайта будет выставлена в ru.net-е через неделю. P.P.S.мой адрес: Dark-angel-2012@yandex.ru
Очень сильно, очень реалистично и очень грустно. А вернее, страшно. Начала читать и замерла. Сидела, не шевелясь, до конца, только колесико мышки двигала. В конце почти расплакалась. Слава Мерлину, что все закончилось для Гермионы хорошо. Будем надеяться, что она не вспомнит ничего из своего ужасного прошлого. Большое спасибо автору за такой нестандартный замечательный рассказ! Пишите еще :))
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 56
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
