ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ.
Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме.
Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.
Они молча лежали, уютно переплетя руки и ноги, Малфой лениво поглаживал спину Снейпа, а Снейп играл с волосами Малфоя. Несколько минут спустя Снейп прервал молчание.
– Так откуда он узнал?
Малфой даже не открывал глаз.
- Узнал о чем? – пробормотал он.
- Ты знаешь, о чем. Откуда он узнал про моего отца?
Малфой пожал плечами и все таки приоткрыл один глаз.
– Я же говорил тебе, Северус. Он просто... он знает, - блондин пошевелился – как-то скованно, заметил Сириус, - и притянул Снейпа к себе. – Я думаю, что он легилимент.
- Кто?
- Легилимент. Маг, читающий мысли.
Нахмурившись, Снейп изучал потолок.
– Я никогда об этом не слышал.
- Теперь услышал, - сонно ответил Малфой. – Давай, спи.
С явной неохотой Снейп закрыл глаза. Однако минуту спустя снова открыл и уставился в пустоту. Сириус знал это выражение лица – сдвинутые брови, крепко сжатые губы. То же самое озадаченное выражение появлялось на его лице на уроках Зельеварения или Трансфигурации, в тех редчайших случаях, когда его Зелье Сосредоточенности имело слишком густую консистенцию, или же его сова превращалась в квоффл с крыльями.
– Но я же не думал об отце.
Малфой застонал.
– Ты всегда думаешь о своем отце, Северус. – он потянулся и зевнул. – Наверняка, сидя в грязном баре среди пьяных оборванцев, ты просто не мог о нем не думать.
Снейп напрягся.
– Ну и поганый у тебя язык, Малфой.
Малфой вздохнул.
– Северус, все знают про твоего отца. Ты же понимаешь.
- И что они знают, Люциус? – В его голосе послышалась горечь. Злость. Стыд.
- Ну, что он пьянчужка. Головорез. Любитель магглов, который обращается с тобой как с дерьмом, потому что ты увлекаешься темной магией и тебе не мерещатся враги за каждым кустом.
Мда, это еще мягко сказано, подумал Сириус. И на удивление великодушно, особенно учитывая, что это говорил Малфой. Естественно, Сириус и не подумал бы спорить - вся школа знала, что отец Снейпа был чокнутым. Возможно, не настолько ненормальным, как его жена, которая, по слухам, была заперта в отделении для психов больницы Святого Мунго - но все равно отморозком. Взять хотя бы те вопилки, которые он присылал сыну – жестокие все до одной - явное доказательство того, что то, что о нем говорили, было правдой.
Неужели Снейп думал, что это было большим секретом? Мерлин, молва о его родителях была чуть ли не главной причиной, из-за которой Снейп заработал себе репутацию чудика, хотя лично Сириусу эта сторона его биографии никогда не мешала. Во всяком случае, на генеалогическом дереве семейства Блэков тоже попадалось достаточно разных придурков. И даже то немногое, что Сириус знал об отце Снейпа, легко превращало этого старого козла в отличную пару для его собственной мамочки.
- Я никогда никому не говорил, - ответил Снейп на молчание Малфоя. – Ничего этого. Даже половины. Я... – он понизил голос. – Даже ты не знаешь всего, Люциус. Ты не знаешь про него самых ужасных вещей. Но он знал. Он знал абсолютно все, - юноша приподнялся на локте и сквозь завесу волос взглянул на Малфоя, с обеспокоенным и даже немного напуганным выражением лица. Он выглядел настолько юным и беззащитным, что что-то странное снова сжало Сириусу грудь.
- Я же тебе сказал, Северус. Он считает своей обязанностью знать, - Сириусу послышалась осторожность в голосе Малфоя. Словно «он» мог слышать их прямо сейчас.
- Моя жизнь - не его собачье дело, - с неожиданной злостью выплюнул Снейп, и Малфой побелел как полотно.
- Не говори так! – прошипел он. – Ради Салазара, Северус, никогда не говори так. Даже не думай.
Снейп уставился на него, будто тот сошел с ума.
– Люциус, он же нас не слышит. – Малфой промолчал. Снейп поморщился. – Ты что, боишься?
Малфой снова стал гладить его по спине, избегая взгляда юноши.
– Это не страх, Северус, - ответил он. Он говорил спокойно; но по лицу было видно, что он лжет. – Это уважение.
- Чепуха. Ты не уважаешь никого.
- А его уважаю. И если бы в твоей голове имелось хоть что-нибудь, кроме проклятий и подростковых мелодрам, ты бы тоже испытывал к нему уважение.
- Испытывать к нему уважение и всякий раз накладывать полные штаны, произнося его имя – это разные вещи.
Ни фига себе! Сириус ожидал, что Малфой вот-вот вспыхнет, потом взорвется и начнет все отрицать, но, как ни странно, блондин поступил иначе - вместо этого он, слабо улыбнувшись, игриво шлепнул Снейпа по заднице – и его реакция удивила Снейпа не меньше, чем Сириуса.
– Я повторю то, что уже говорил, Северус: ты еще ребенок. И иногда я об этом забываю.
Снейп нахмурился, слегка выгибаясь под ласкавшей его рукой.
– Люциус...
- Довольно, - еще один легкий шлепок. – Спи. Ты же сказал, что не хочешь о нем говорить, и мы не будем, - он притянул Снейпа ближе, по-прежнему прикасаясь к его заднице и уткнувшись носом в его ухо. – И я тоже хочу спать. Ты меня утомил, мой змееныш.
- Мне нужно идти, - сказал Снейп, все еще нежась в объятьях Малфоя. – Уже поздно.
- Номер оплатили за всю ночь. Думаю, что до рассвета еще успею тебя пару раз трахнуть, - он тихонько потискал Снейпа между ног. – Возможно, я даже захочу прокатиться разок на этом твоем монстре.
О, как это мило, Сопливус! Подумал Сириус. Мы оба используем одну и ту же кличку для твоего члена.
- Мне не следует оставаться на ночь, - сказал Снейп. И все это время он чуть ли не вис на малфоевской руке, как шлюха. – Меня накажут за отсутствие.
- Не накажут, - заверил его Малфой. – Друзья отца в Попечительском Совете обо всем позаботятся.
Казалось, что это более-менее уладило проблему. Они еще немного попрепирались полусонными голосами, затем недолго пообнимались и, наконец, уснули.
Сириус выжидал целых пять минут, прислушиваясь к их смешанному ровному дыханию, пока осмелился пошевелиться. Он осторожно привстал, опираясь на стену, его ноги отказывались двигаться, прямо точь-в-точь, как та спящая парочка на кровати. Предметы в его карманах – пояс, трость – легко ударяли по бедрам, словно напоминая о своем существовании и о желании быть пущенными в дело.
Но никаких напоминаний ему не требовалось. Оба слизеринца дрыхли глубоким сном, их палочки небрежно валялись среди разбросанной по полу одежды, и их осилить было бы слишком просто. Связать. Наложить заклинание Молчания на комнату. Хорошенько избить Малфоя, выпороть задницу Снейпа так, как он не порол никогда в жизни, не забыв приберечь силёнок для того, чтобы поиметь Сопливуса шестью разными способами до рассвета.
А также удостовериться, что Малфою будет все хорошо видно и слышно. Видно каждую судорогу, которую он вышибет из сопротивляющегося тела, и слышно каждый стон и рыдание, которые Снейп будет сдерживать напрасно. Он оттрахает его как следует: с чувством, с толком, с расстановкой, а Малфой пусть терзается, наблюдая, как другой мужчина, мужчина, способеный продержаться в седле гораздо дольше жалких тридцати секунд, выворачивает наизнанку его секс-игрушку.
Вот он, его звездный час.
Сейчас.
Сириус не двинулся с места.
Он понял, что просто не хочет. Ничего из вышеперечисленного. Сириус не хотел наказывать Снейпа, не хотел с ним бороться, порабощать его, вынуждать реагировать. Он уже проделывал все это, и куда его это привело? В эту самую дрянную комнатушку, где он сейчас стоит, вдыхая запах секса по-слизерински, сгорая от ревности и давясь от привкуса желчи.
Сириус смотрел на два переплетенных тела на постели. Они спали нос к носу, член к члену, их волосы перемешались на подушке, словно черно-белый шелк. Рука Малфоя все еще находилась между ног Снейпа, и даже во сне была как-то по-собственнически согнута; рука Снейпа покоилась на руке Малфоя. И Сириус не мог понять, чья рука беспокоила его больше.
Я держал тебя так один раз, ты, неблагодарная тварь. Всего один раз, и, так же, как и при том самом поцелуе, Снейп был без сознания, но, тем не менее, Сириусу понравилось. Лежать плоть к плоти, делиться теплом, отгонять поцелуями кошмары, - все это заставляло Сириуса испытывать к маленькому мерзавцу что-то вроде нежности, которой он давно ни к кому не испытывал. По меньшей мере, с тех пор, как повзрослел Рег.
Это было как раз то, чего он хотел по-настоящему. То, что получал Малфой здесь и сейчас. Как выяснилось, Сириус хотел не просто Снейпа - свернувшегося у него в объятиях, соблазненного, пресыщенного и укрощенного – а гораздо большего. Видеть, с каким воодушевлением, приветливостью и доверием ему улыбается Снейп. Ловить на себе горящий, обожающий и восторженный взгляд Снейпа. Чувствовать руки Снейпа на своем теле – на всем теле – так же, как их чувствовал Малфой. Интересно, какие бы ощущения ему дарили эти элегантные пальцы, перебирая волосы, лаская спину, впиваясь в напряженные ягодицы, пока он скользит туда-сюда в узкой теплоте Снейпа.
Мерлин, как ему хотелось узнать. Он был обязан узнать.
Можешь с таким же успехом пожелать луну в небе, Бродяга. Это был голос Джеймса, Джеймса в своем циничном я-все-знаю-гораздо-лучше-тебя репертуаре. Ты же все понимаешь, верно?
Сириус не вышел из комнаты. Он из нее буквально вылетел.
katiger, Black Mamba *Нравоучительно* Знание канона даёт на ваши вопросы однозначный ответ. Так что чем всё кончится известно НЕ буду спойлерить в предположениях , а то еще Просто нервно в сторонке.
[align:center]***[/align] Той ночью он и не пытался пойти к Снейпу. Во-первых, Сириус сильно сомневался, что там по-прежнему будет Снейп, к которому можно прийти, а во-вторых... ну, у него даже не было желания это проверить.
Поэтому он пошел спать рано, пытаясь отделаться от звенящих в голове слов Малфоя - Думаю, что до рассвета успею тебя еще пару раз трахнуть - и неожиданно, даже для самого себя, быстро провалился в глубокий сон.
Он спал, и ему снились сны. [align:center] ***[/align]
Почти больше ее половины проникла внутрь Снейпа, выгибаясь, пробуя на ощупь и осторожно растягивая его. Она была тоньше члена Сириуса, но длинее – и намного, намного тверже. Когда Снейп сожмется вокруг нее, она не уступит ни дюйма, и каждое сжатие закончится слабым, но до странности приятным болевым ощущением. И все это делает магия! Сам Сириус никогда не ощущал внутри себя такого вот волшебного сияния, искрения, покалывания и дрожи.
Чувствовал ли все это Снейп? Наверняка. Он быстро твердел, страх на его лице сменился на беспомощное возбуждение.
- О, да, - пробормотал Сириус. Его голова откинулась, глаза почти закрылись, бедра стали двигаться в такт толкающим движениям руки. Он наслаждался актом так же, как и сам Снейп; словно это его член, а не волшебная палочка, прятался в заднице слизеринца.
Почувствовав на себе взгляд Снейпа, Сириус снова пробормотал связывающее заклинание: «Simpaticus», - и втолкнул в слизеринца еще пару дюймов палочки. Снейп выгнулся, сильно вжимаясь бедрами в подлокотники кресла, Сириус содрогнулся и еще раз прошипел: «О да!» – снова впившись пальцами в ягодицы Снейпа.
Задыхаясь Снейп откинулся на спину, затем резко подался вперед, насаживаясь на оставшиеся дюймы палочки, неистово сокращая при этом мышцы, словно говоря: «Вот тебе, дырка!»
- Черт! – в шоке Сириус широко распахнул глаза. С минуту он обалдело пялился на Снейпа; затем сощурился – О, Сопливусу захотелось поиграть, не так ли?
Он легонько дотронулся до практически полностью поглощенной отверстием Снейпа палочки. Снейп откинул голову и закричал, когда дрожь под рукой Сириуса сменилась на ровную вибрацию. Сириус снова прикоснулся к ней, изменяя угол наклона, чтобы пульсация переместилась в область простаты Снейпа; Снейп принялся беспомощно подскакивать, и Сириус не мог решить, пытается ли тот избежать интенсивности ощущений или же наоборот, увеличить ее.
Затем Сириус снова опустил голову между бедер Снейпа и одним движением взял полутвердый член в рот. Он поворачивал палочку туда-сюда и сосал так сильно, что у него заболели щеки, но тут Снейп кончил, кончил без предупреждения, направив горько-соленую жидкость прямо в горло Сириусу, и тогда Сириус кончил тоже, выплеснувшись между своих разведенных колен на узорчатый ковер.
Прямо на их гребаный факультетский герб, смутно отметил он, когда член Снейпа вывалился у него изо рта. А я, оказывается, снайпер.
Не поднимаясь с колен, он подполз ближе и обнял Снейпа за талию, упершись лбом в его пах. Невзирая на опущенный на него вес, Снейп даже не пошевелился, чтобы оттолкнуть его. Он вообще не шевелился, и когда Сириус наконец достаточно пришел в себя, чтобы осознать это, то поднял голову и посмотрел на любовника повнимательней.
Сукин сын, восхитился Сириус. Он снова отключился. И сразу же: черт, у меня действительно талант к этому делу.
Сириус неторопливо встал и заправил джинсы. На это ушло больше времени, чем он рассчитывал; пальцы не слушались, руки дрожали. Это заклинание, превращающее палочку в игрушку для сексуальных утех – Simpaticus - похоже, было двусторонним. Через палочку Сириус ощущал абсолютно все - так же сильно, жарко и в нужных местах – словно он трахал Снейпа сам. Сириус снова окинул взглядом ковер, и губы расплылись в неприятной улыбке. Он сдержал данное Ремусу обещание: его член ни разу не нарушил неприкосновенности тела Снейпа – а тот все равно кончил, словно гребаный гейзер.
Не говоря уж о том, что в результате он затрахал Снейпа до состояния бесхребетной, безмозглой, бесчувственной массы.
В очередной раз.
Улыбка перешла в оскал. Сириус испытывал что-то вроде головокружения, когда снимал заклятие с распластавшегося в кресле в неуклюжей позе Снейпа, а затем относил в постель, волоча того ногами по полу. Мерлин, это оказалось так просто. И это была всего лишь их вторая совместная ночь. В любом случае, он еще заставит Сопливуса еще до окончания этой недели оказывать ему активные знаки внимания и разрисовывать вензелями «Миссис Северус Блэк» свои домашние задания.
Сириус осторожно положил Снейпа на кровать. Когда гриффиндорец поудобнее устраивал ему ноги, слизеринец тихонько всхлипнул, и Блэк задумался. Похоже, что ему было больно – слишком сильно растянули, подумал он. И, наверное, он будет страдать весь завтрашний день.
Сириус огляделся. Отброшенный Сириусом небольшой пузырек с чем-то-там-внутри все еще валялся на ковре около кресла, на том же месте, где Снейп – спасибо Мерлину за его маленькие одолжения – поскользнулся на нем. Машинально Сириус потянулся за палочкой, пробормотал Accio, и пузырек сам прыгнул в руку.
Он осмотрел его. Открыл. Понюхал. Затем набрал в ладонь небольшое количество содержимого, размером с сикль, и опробовал текстуру мази, растерев между пальцами - так же, как когда-то пробовал ее на Снейпе. Ну, или в нем. Неважно. Он не издевался над Снейпом; это был действительно качественный препарат, шелковистый, теплый и чудесно легкий.
Он снова окинул взглядом Снейпа. Слизеринец по-прежнему находился в отключке; он никогда не узнает. И Сириус так прекрасно себя чувствовал, был таким довольным собой – да и Снейпом тоже, если подумать – так что он мог себе позволить немного милосердия.
Хотя бы только раз.
Кроме того... немного доброты иногда помогало достичь нужной цели. Как там поется в этой маггловской песне? «Если добрый ты – это хорошо»
Сириус осторожно примостился на краю постели и принялся втирать мазь в бедра Снейпа. Его прикосновения были легкими, короткими и, даже когда его пальцы касались самых интимных частей тела Снейпа, настолько несексуальными, насколько это было возможно. Он не хотел причинять ему боли, не хотел возбужать его; во-первых, это было бы бесполезно, во-вторых, у него самого бы сейчас не встал, даже если бы к нему применили Империус.
Трудясь над телом Снейпа, Сириус размышлял. Это оказалось на удивление приятным занятием; все-таки странно, насколько легче быть дружелюбным со Снейпом, когда пронырливый ублюдок находился в отключке. Черт, когда он затыкался, то его характер сразу менялся в лучшую сторону. Если бы только он...
Снейп застонал. Это был стон не удовольствия, не боли, а стон печали. Даже отчаяния – и тревожно напоминающий рыдания.
- Не надо, - пробормотал он, и его руки слабо оттолкнули Сириуса. – Не надо, не надо, отстань от меня, ну почему ты не можешь оставить меня в поке?
Сириус замер. Глаза Снейпа были закрыты, но брови сдвинулись к переносице, и смятение было настоящим. И возрастало с каждой минутой. Ему снится кошмар, понял Сириус, слабея от облегчения. Просто кошмар.
Но как же эти слова его задели.
- Ты позволяешь ему... никогда не останавливаешь его... никогда не помогаешь мне, когда мне нужно... почему ты никогда не остановишь его?
Остановишь кого? Лихорадочно гадал Сириус. Меня? Джеймса? Малфоя? Твоего отца? Это мог быть кто угодно, предположил он; мучители Снейпа исчислялись дюжинами.
И почему ему стало жарко и стыдно от этой мысли?
Тревога Снейпа возрастала; сам того не понимая, Сириус удерживал его, и теперь отскочил, опасаясь разбудить юношу. Но тот уже прекратил молотить руками, хотя его рыдания стали сильнее, а тело содрогалось в мученических, пробирающих до самых костей судорогах. Сириус ощутил слабый прилив привычного презрения – вот он, Сопливус, во всей красе: эй, малютка, в чем дело, снова свалился с метлы и ударился попкой? – но вскоре оно бесследно исчезло. Снейп выглядел напуганным, даже больше, чем тогда, когда Сириус затолкал в него палочку; и, что было гораздо хуже - он выглядел беспомощным. Беспомощным и подавленным, словно страдающий от боли ребенок, который не понимает, отчего никто не приходит ему на помощь.
Он до ужаса напоминал Регулуса.
Нужно убираться отсюда. Сейчас же, пока я еще способен двигаться.
Но было поздно. Это было все равно, что бросить Рега, когда тот, дрожащий, напуганный и со слезами на глазах, приходил к нему по ночам, испугавшись грозы за окном. Рега, который в свои три-четыре года боялся всего на свете, Рега, еще до того, когда между ними все обернулось настолько мерзко, запутанно и дерьмово. Рега, когда тот еще в нем нуждался.
Сириус сглотнул. Глубоко вздохнул. Даже осмотрелся по сторонам, словно опасаясь, что кто-то подсматривал за ним, затем неуверенно протянул руку и положил ее на бровь Снейпа. Второй рукой он крепко сжимал палочку, и неотрывно следил за лицом слизеринца - Мерлин упаси, если Снейп хотя бы чуть-чуть приоткроет веки, то сразу же пошлет в него заклятие такой силы, что Сириуса отшвырнет до самой преисподней и обратно.
Ничего. Движение руки не разбудило Снейпа, но и не успокоило его. Слизеринец продолжал тихо рыдать, его слова теперь были так невнятны и глухи, что Сириус ничего не понимал. И на лице Снейпа по-прежнему отражалась абсолютная потерянность.
Сириус попытался вспомнить. Как же он успокаивал Рега, когда тому снились кошамары? Что говорил ему? Мерлин, он не помнил. Это было сто лет назад. Это было в другой жизни.
- Шшш, - прошептал он, чувствуя себя глупо, нелепо и ужасно неловко. Немного застенчиво, он погладил влажные темные волосы, убирая их со лба Снейпа. – Шшш, все хорошо, все хорошо. Спи. Все уже позади.
Снейп слегка помотал головой, словно не соглашаясь, и опять застонал. Сириус повторил слова и успокаивающие ласки, одновременно подтурнивая над собой и испытывая глубокое, почти болезненное смущение.
Мерлин, что же о нем подумают, если увидят сейчас? - гадал Сириус, снова и снова произнося тихое «шшшш» и рассеянно поглаживая Снейпа. Что бы сказал Сохатый, или... упаси Мерлин – Питер? Маленький крысеныш никогда бы мне этого не забыл. Пришлось бы, наверное, убить его, чтобы заткнуть ему глотку. Он снова украдкой огляделся, затем одернул себя. Какая разница? Даже без свидетелей это было исключительно унизительно.
Но, кажется, у него стало получаться.
Взглянув на Снейпа, Сириус понял, что выбранная методика оказалось верной. Лицо Снейпа разглаживалось, рыдания утихали, превращаясь в одиночные всхлипы и хриплые вздохи. Неожиданно Сириус ощутил прилив гордости. Ну. Значит, он еще кое-на что способен. Затем он почувствовал что-то еще – теплое, глубокое чувство, уже непохожее на просто гордость – чувство, которое он не переживал настолько давно, что даже не распознал сразу.
Нежность.
Воспоминание вернулось к нему так стремительно и внезапно, словно Сириус только что воспользовался хроноворотом, и с такой силой, что у него защемило в глазах. На улице бушует гроза. Тихий гул работающих внизу домовых эльфов. Теплая, уютная, сонная тяжесть маленького мальчика в руках, и осознание того, что его руки – это единственное место, где хотелось находиться братишке. Безопасное место.
Маленький мерзавец. Сириус снова погладил Снейпа по волосам, а затем по виску, щеке, подбородку. Снейп издал тихий горловой звук – сонный, довольный – и Сириус не смог сдержать улыбки. О да. Ну, вылитый Регулус.
Сириус посмотрел на себя. Он уже лежал в кровати, совсем близко к Снейпу, но почти не касаясь его. Он не заметил, каким образом туда переместился. Часы уже показывали полтретьего ночи. Сириус взглянул на мирно спящего, очевидно, уже без кошмаров, Снейпа, и ему так захотелось уснуть с ним рядом. Свернуться вокруг него будто одеяло, закрыть глаза и, может быть, притвориться, что за окном гроза. Хотя бы на пару часов. Как в старые времена.
Можешь с таким же успехом пожелать луну c неба, Бродяга. Это был голос Джеймса, Джеймса в своем циничном я-все-знаю-гораздо-лучше-тебя репертуаре. Ты же все понимаешь, верно?
Сириус проигнорировал этот голос. Он справится, размышлял юноша. И он успеет себя защитить. Его палочка находилась при нем, а Снейпа - в другом конце комнаты. Он мог бы наложить Пробуждающее заклинание на Снейпа, которое мгновенно заставит слизеринца открыть глаза. Он мог бы наложить на себя охранные чары. Он мог бы...
Снейп не спал.
Снейп проснулся. Увидел его. Смотрел на него. Они лежали нос к носу, член к члену, лицо Снейпа было в нескольких дюймах от лица Сириуса. Это лицо было абсолютно бесстрастным, эти странные бездонные глаза – абсолютно непроницаемыми; даже находясь так близко, Сириус не мог в них разглядеть ничего, кроме собственного захваченного врасплох глуповатого отражения.
И тут Снейп улыбнулся.
Это была самая настоящая улыбка, улыбка, смягчившая странные черты, сделавшая его почти красивым, и никогда, никогда Сириус не хотел его так сильно – он вообще никого никогда не желал так страстно – так, как он желал в это мгновенье Снейпа. Он хотел обладать им целиком – таким пронырливым, чудаковатым, глумящимся и опасным, подкупающе соблазнительным и похотливым как сучка низла во время течки, и простодушным как ребенок, рыдающий в темноте от страшных рассказов. Всем им. Целиком и полностью. Сейчас и во веки веков.
Просто просится "Аминь". Ну что ж, Сириус сам попал в ту яму, которую так хорошо подготовил. Теперь ему придётся много усилий приложить, чтобы чувство было взаимный. С удовольствием за этим понаблюдаю. Ещё раз спасибо за очередное обновление.
Решив, что нужно с чего-то начать, Сириус наклонился и поцеловал его. По-настоящему, нежно и неторопливо, гладя его по волосам. Сириус прекрасно понимал, что все это было каким-то безумием, но, должно быть, Снейп тоже был ненормальным, потому что отвечал на поцелуй так же нежно, так же неторопливо, обвивая шею Сириуса, томно изгибаясь и прижимась к нему. Его губы оторвались от рта Сириуса и припали к уху.
- Трахни меня, - щекоча горячим дыханием ухо, неожиданно попросил Снейп, и у Сириуса вдоль позвоночника пробежала дрожь. – Пожалуйста, Сириус, пожалуйста, сейчас.
«Пожалуйста». Слово, ломающее все его защитные барьеры, когда его произносили эти губы. И «Сириус». Не «Блэк», не «гриффиндорец», не «придурок», не «ублюдок» или «мерзавец», или еще какое-то из сотен оскорблений, а «Сириус». Его имя звенело экстазом и желанием, звучавшее молитвой, когда его произносил этот глубокий, бархатный голос.
- Да, - пробормотал он. – Да, - сорвав покрывала и сбросив с себя одежду, Сириус впервые ощутил на себе руки Снейпа. Ласковые. Сжимающие в объятьях. Привлекающие к себе.
Затем, целуясь, они каким-то образом перекатились, и Снейп оказался сверху, нанизываясь на Сириуса осторожными, сбивающими дыхание небольшими толчками, и руки были повсюду, повсюду, и Сириус кончал, и Снейп кончал тоже, и это было невыносимо прекрасно, это было совершенством, это было так, как в мечтах Сириуса.
Это было именно так, как и должно было быть.
***
Это был всего лишь сон.
О... о, черт.
Ему следовало бы догадаться. Даже во сне ему следовало бы догадаться. На самом деле такого не случится никогда. О, некоторые вещи действительно происходили наяву – например, самое начало сна, начиная от траханья Снейпа палочкой и заканчивая частью, где Сириус изображал Флоренс Найнтингейл с пузырьком мази в руке, до того момента, когда Снейп начал видеть кошмары, а Сириус – его неуклюже утешать. Всего остального – улыбок, поцелуев, этого сказочно-приторного ленивого занятия любовью – никогда не происходило.
Может, если я продолжу держать глаза закрытыми, то смогу туда вернуться.
И ведь Сириус спал с ним. Они спали в буквальном смысле вместе – и так уютно, прижавшись друг к другу, как две ложки в буфете. Это было не самое умное поведение, признавал Сириус – он даже не хотел думать о том, что бы с ним сделал Снейп, проснись он первым – но, так или иначе, ничего страшного не произошло. К сожалению, ни улыбки, ни поцелуев, ни прекрасного медленного траха не случилось тоже. Ну, как это обычно бывает – в самой лучшей части сна разворачиваются события, которые никогда не происходили наяву.
О нет, они происходили, приятель. Ну, по крайней мере, теперь над ним издевался собственный внутренний голос. Только происходили кое-с кем другим.
С Малфоем. Одной мысли о проклятом блондине было достаточно, чтобы прогнать сладкие остатки сна, и Сириус сдался, открыв глаза.
Интересно, вместе ли они сейчас? Ну разумеется. Вероятно, как раз сейчас они пытаются сорвать Кабанью Голову с гнилого фундамента, подскакивая, как пара сексуально озабоченных кроликов, в то время как Сириус, весь одинокий и несчастный, лежа в постели, пытается удержать жалкие обрывки сна. Смеялись ли они над ним? Рассказал ли Снейп о нем Малфою? Сириус бы ничуть не удивился. Возможно, Снейп считает себя самым умным и хитрым, всю неделю раздвигая ноги для Сириуса, а после всего этого подставляя задницу Малфою. О, да! Наверняка старина Сопливус думает, что обвел всех вокруг пальца. В этот самый момент они, вероятно, ржут, как лошади, обсуждая то, как жалкий и нечастный Сириус Блэк бродит по коридорам Хогвартса в поисках своей ночной игрушки и не находит ее. Бедный, несчастный Сириус Блэк, у которого для любовных утех осталась только собственная рука.
Вы, слизеринские ублюдки, подумал он с такой яростью, словно они находились прямо тут, перед ним, и извивались в конвульсиях от наслаждения. Посмотрим, кто будет смеяться последним. Одно его слово, только одно слово - и Снейп вылетит из школы, а Малфой окажется в Азкабане до того, как успеет произнести слово «трах». Я еще посмотрю, как папочка вытащит тебя из этого дерьма, ты, скользкий белобрысый ублюдок.
От досады Сириус ударил кулаком подушку. Кого он пытается обмануть? Конечно, эта мысль очень утешает, да и соблазн велик, но он знал, что никогда этого не сделает. Какой смысл? Старик Малфой как пить дать отмажет сыночка – в этой гребаной семейке больше денег, чем во всем Гринготтсе, но отец Снейпа – и неважно, аврор в отставке он или нет, никогда не имел такого влияния. Малфой отвертится, а на Снейпа повесят всех собак... и где тогда окажется Сириус? Видеть, как Снейпа исключают из Хогвартса – было последнее, чего он хотел в этой жизни. Особенно теперь, когда Сириус был настолько близок к тому, чтобы сломать его. Нюхом чуял, насколько он был близок.
Он откинулся на подушки, пытаясь успокоиться. Еще три дня. У него осталось три дня до окончания каникул, три дня свободы - наполненной скелетами в шкафу, пустыми комнатами, отсутствием старост - чтобы покорить Снейпа. И он мог его покорить; в этом он был вполне уверен. Теперь он знал, что делать. Как ни странно, за это ему нужно было благодарить Малфоя – подглядывая за ними, как бы это ни выводило его из себя – он приобрел несколько удачных идей о том, как правильно обращаться с Северусом Снейпом.
Грубо, но не слишком. Снейп предпочитал, когда им командовали, и, возможно, ему нравилось, когда ему чуть-чуть делали больно, но, с другой стороны, ему нужна была уверенность в том, что он владеет ситуацией. А еще надо разбавлять оскорбления юмором и нежностью – Снейпу не понравилось, как Малфой назвал его ребенком, но гнев быстро сошел на нет, потому что Люциус продолжал гладить его по заднице. Надо разговаривать с ним. Внимательно слушать, (или, по крайней мере, притворяться, что слушаешь): Сириус сомневался, что проблемы Снейпа интересовали Малфоя больше, чем его самого, но если уж Люциус мог притвориться, то Сириус и подавно.
В этом было все дело: если Малфой мог это сделать, то Сириус - тем более.
Чтобы трахнуть Снейпа, Малфою не нужно было связывать его так, словно он собирался положить Снейпа на жертвенный алтарь.
Сириус вздохнул. Да, в этом вся проблема, верно? «Щекотливая ситуация» - как сказал бы старый добрый Финеас Найджелус. Покорность Снейпа в постели имела свои пределы – он никогда не пытался предотвратить «ухаживания» Сириуса, но, когда начиналось самое интересное, он всегда сопротивлялся, как одержимый – и Сириус не думал, что это может быть и по-другому. Так что неважно, насколько осторожно он подойдет к Снейпу, неважно, каким пониманием, нежностью и притворным вниманием он попытается одарить его - на каком-то этапе ему обязательно придется применить некоторое количество силы. Хотя чертовски сложно убедить любовника в том, что его не насилуют, если ноги у того прикованы к шее, а член перевязан, как сосиска на витрине у мясника.
Но это неизбежно. Он не мог довериться Снейпу, а за неимением другого способа удержать его под контролем...
Пришедшее в голову решение чуть не заставило его задохнуться: оно было настолько совершенным, настолько простым и блестящим, что Сириус едва сдержался, чтобы тут же не выскочить из постели и не побежать за пергаментом и пером. Если бы только Луни не спал в соседней кровати, возможно, что Сириус бы так и поступил. Вместо этого он продолжал лежать, расплывшись в улыбке до ушей и абсолютно довольный собой. Черт, даже сам Снейп оценил бы его идею: она определенно была в слизеринском духе.
Иногда ему действительно казалось, что его распределили не на тот факультет.
Неважно. Ему не нужны ни пергамент, ни перо. Сириус и так уже знал, что именно он напишет. Прямо и без обиняков. Возможно, шантаж и был чисто слизеринским приемом, но его осуществление требовало истинно гриффиндорских качеств - краткости, решительности и умения довести дело до конца. Нет, Сириус не стал бы выполнять угрозу, но... ну, Снейпу не нужно об этом знать, ведь так? Возможно, рано или поздно до него дойдет – он был слишком умным – но пусть хотя бы эти три дня он верит в реальность угрозы - а после Сириусу уже больше ничего не будет нужно.
«Я знаю, что ты делал в Хогсмиде. Если ты не хочешь, чтобы об этом узнал кто-то еще, приходи в маленькую комнату под лестницей третьего этажа в половине двенадцатого. P.S. Будь один.»
Еще три дня. И все будет кончено.
Сириус улыбнулся. Тепрь он чувствовал себя хозяином положения. Одно из главных преимуществ быть Сириусом Блэком заключалось в том - думал он - что Сириус Блэк никогда не задерживался в плохом настроении. Он просто не умел быть мрачным слишком долго.
Мда... Лучше бы он не просыпался - человеком он может быть только во сне. Притвориться, что слушает - какая проза... Шантаж - основа для отношений... Бррр... Азкабан ему слегка заслуженно пришелся, ИМХО
Хотя, по всем правилам, оно было должно закончиться уже давным-давно. Какую бы ядовитую химию они не излучали, она, в конце концов, не шла ни в какое сравнение с их взаимной ненавистью; какая бы извращенная страсть не пылала между ними, она должна была бы выгореть уже несколько недель тому назад, угаснув из-за скуки, доводов рассудка или элементарных препятствий. Но этого не произошло. Они обменивались вороватыми, горящими взглядами через класс или даже зал, и они чувствовали все, что угодно - кроме скуки, а когда они были вместе, обнаженными, все доводы рассудка вообще вылетали прямиком в окно.
Что же касается препятствий... ну, их просто не было. А если и были, то очень незначительные. Естественно, стало сложнее находить место и время для свиданий во время учебы, чем во время каникул, но не настолько, как мог предположить Северус. Как ни больно было Северусу признаться, но Блэк оказался дьявольски изобретательным сукиным сыном. Гриффиндорец как свои пять пальцев знал все закутки и коридоры замка - а также комнаты, о существовании которых Северус даже не подозревал - и при этом всегда умудрялся оставаться безнаказанным. Являлось ли это искусством, магией или простой гриффиндорской удачливостью, Северусу было наплевать – но незнание сводило его с ума.
Безусловно, сам Северус тоже никогда не попадался... но исключительно благодаря старой доброй слизеринской изворотливости.
Итак, то, что между ними было, еще далеко не окончилось, чем бы «оно» ни было, оно должно было кончиться, и довольно скоро; Северус скажет об этом Блэку сегодня вечером. Нет, он не хотел этого делать, но был обязан. Люциус знал об их отношениях – и Люциус был недоволен.
Смущенный и расстроенный, Северус скомкал записку и нахмурился. Он не понимал мотивов Люциуса. Тот прекрасно знал, что Северус ничего не чувствовал к Блэку, знал, что он просто использует сукиного сына для того, чтобы развлечься, а заодно и отомстить. И, так или иначе, Люциус вовсе не был ревнивым и без проблем использовал услуги Северуса для личных целей. С прошлой осени - а именно тогда Северус связался с Малфоем - Северус посетил несколько Малфоевских «частных вечеринок», а по сути – собраний высокопоставленных извращенцев, на каждой из которых Люциус просто напросто передавал его по рукам, словно поднос с экзотическими закусками. Северус даже «сыграл пару раундов» с невестой Люциуса, Нарциссой, и у того не дрогнул даже волосок. Хотя другие части тела – возможно.
И все же Люциус не хотел видеть Блэка рядом с Северусом. И Северуса рядом с Блэком. А на данном этапе жизни Северуса Люциус был богом. И это даже не обсуждалось.
Северус вздохнул.
Дело было не в его нежелании отказываться от Блэка. Сама мысль об отказе была невыносимой. Нет – даже не от самого Блэка. От всего этого. От игры. От ощущения танца. От этой гребаной Камасутры для мозгов. Быть свидетелем неуклюжих попыток Блэка ухаживать за ним, попыток сломать его, а потом завоевать. Наблюдать, как Блэк, словно цирковая собачка, прыгает через расставленные обручи, даже не подозревая об их существовании, пытаясь добиться от Северуса чего-то эдакого, чего тот на самом деле не мог и не хотел ему дать. О, ему будет не хватать не только секса – хотя секс был действительно потрясающим – еще больше ему будет не хватать незамутненного мстительного удовольствия от игры с головой Блэка.
И ведь Блэк самолично делал все для того, чтобы облегчить Северусу процесс манипуляции! Это было почти что оскорблением. С той самой ночи, когда гриффиндорец оставил свой запах и тепло (и волосы) в постели Северуса, слизеринец начал подозревать об истинных желаниях Блэка; а тем утром, когда тот подсунул Северусу шантажирующую записку, его подозрения подтвердились: Блэк действительно танцевал под искусную дудку Снейпа.
И лучше всего было то, что самонадеянный ублюдок даже не подозревал об этом.
В самом деле, все оказалось чертовски просто. Если Блэк приходил к нему как раньше, грубый и требовательный, желающий играть жестокого господина, Северус вел себя пассивно-агрессивно, как можно меньше реагируя на выходки Блэка, и постоянно роняя не-совсем-прозрачные намеки о том, что вот Люциус Малфой не обращался со своими любовниками так примитивно. Когда же Блэк изменял тактику, пытаясь быть нежным, внимательным, игривым или терпеливым, Северус намеренно провоцировал его, осыпая оскорблениями, издевательствами и даже физическим насилием до тех пор, пока тот не сдавался. Северус выбирал самые оскорбительные унижения из своего арсенала, давал Блэку пощечины, царапался и кусался, как дикое животное – и когда для Блэка наступал наизбежный момент потери самоконтроля, и он отвечал в том же духе, Северус замыкался в холодную раковину, не забывая время от времени прозрачно намекать на постельные манеры Люциуса. Иногда Блэк так интенсивно багровел от чувства неудовлетворенности, что Северусу казалось, что тот вот-вот взорвется.
И это было самым большим развлечением, в котором доводилось участвовать Северусу Снейпу за многие годы.
Разумеется, он не вел себя так каждый раз; это было бы слишком очевидно, даже Блэк не был таким тупым, чтобы не заметить определенной тактики поведения. Кроме того, расплата в физическом смысле была слишком высока. Блэк всегда наказывал его и часто делал ему больно, иногда переступая границы. В последний раз, когда Северус намеренно спровоцировал вспышку бешенства, Блэк порол его так сильно и долго, что та, самая первая порка казалась не сильнее шлепков по заднице мамочкиной метлой, а после долго трахал искусственным членом размером с гибридный огурец с огорода Хагрида. Северус благодарил Мерлина, что это случилось в выходные; он не мог присесть целых три дня подряд.
Представь себе, как он отреагирует, когда ты его бросишь. Ну, во всяком случае, размышлять об этом было приятно. Северус готов был поклясться, что еще никто никогда не бросал Сириуса Блэка - Сопливус первым из людей даст ему ощутить на себе, что чувствует задница по которой ударяет здоровенный сапог. И как же он поступит тогда? Дрожь прошибла Северуса, когда он задумался над вариантами реакции Блэка. Это была, убедил себя юноша, дрожь, вызванная страхом, ненавистью и абсолютным отвращением. В этом он себя твердо заверил; о собственной же, довольно беспокоящей его склонности к боли и подчинению, присущей его развивающейся сексуальности, юноша просто не желал задумываться.
Северус сказал себе, что это было неважно. Неважно, что ему делал Блэк, и неважно, как реагировал он сам. В любом случае, он будет доволен, разбив напоследок надежды Блэка. Да, в этой ситуации, несомненно, есть свои плюсы.
И все же ему не хотелось этого делать.
Северус перечитал записку:
«Скажи ему, Северус. Я серьезно. Не хочу ставить тебя перед выбором в стиле «он или я», но у меня нет другого выхода.»
И в этом был весь Люциус. Учтивый, добродетельный и слегка обиженный тон, с виду звучащий так благоразумно. «Не хочу ставить тебя перед выбором в стиле «он или я», но у меня нет другого выхода.» И, разумеется, это был именно тот выбор, который велеречивый ублюдок навязывал ему все это время.
В юноше закипало недовольство. Может, еще раз поговорить с Люциусом? Скорей всего на каникулах, когда они останутся наедине. Может, ему удастся переубедить Люца, сказать ему, что у него нет никаких причин опасаться, попытаться заставить его понять...
Он тут же отбросил эту мысль. Даже если бы Люциус и захотел войти в его положение, он бы все равно не смог. Малфой был золотым ребенком, привилегированным, избалованным, оберегаемым и обожаемым. Над Люциусом никогда не смеялись, обзывая его неудачником, пустым местом или чокнутым; Люциус ни за что не поймет значения даже таких маленьких побед для жалких неудачников вроде Северуса Снейпа.
И по большому счету Люциусу было наплевать.
Северус выпрямился на стуле. Все, довольно. Он сделает то, что должен; как обычно. Он был слизеринцем. Он был практичным, находчивым и расчетливым. Ему был нужен Люциус Малфой и не нужен Сириус Блэк. Проще простого.
Он ожидал Блэка в комнатке за старой лабораторией зельеварения - в одном из их наиболее часто посещаемых местечек. Блэк, как обычно, опаздывал, и Северус уселся за учительский стол, машинально выводя бессмысленные формулы и цифры на толстом слое пыли, и мысли витали вокруг него подобно беспокойным привидениям.
Интересно, кем же сегодня предстанет перед ним Блэк - нежным любовником или задиристым драчуном? Обычно Северус предпочитал последнего: гадкого, сильного отморозка, который связал бы его сверху донизу, оскорблял и унижал бы при каждой возможности, приложил бы трость или мозолистую руку к его заднице с такой же готовностью, с которой Люциус целовал его в щеку. Богатый, смазливый гриффиндорский панк, чьи слова и действия напоминали Северусу – и в эти дни, помоги ему Мерлин, Северусу иногда нужно было напоминать – почему он всегда презирал богатых, смазливых гриффиндорских панков.
С таким Блэком Северусу было комфортно. Такого Блэка он понимал. К таком Блэку он даже мог испытывать чувства – в конце концов, гриффиндорец ненавидел Северуса так же сильно, как Северус ненавидел его. Но другой Блэк? С ним Северус чувствовал себя неловко. О, Северус вовсю наслаждался игрой, получал удовольствие и даже гордился собственными провокациями, но порой при этом ему было сложно удерживать бесстрастное выражение лица: единичные попытки Блэка проявлять свою нежность были так же смехотворны, как и очевидны.
Но иногда они становились такими, что вызывали не смех, а тревогу. Или страх. Те взгляды, которые время от времени бросал на него Блэк, когда думал, что Северус не замечает, вызывали у Северуса неловкость.
Когда Северусу было десять лет, он наткнулся на котел в витрине магазинчика в Косой Аллее. Котел был изготовлен из черного стекла, с поверхностью, отшлифованной, как драгоценный камень, и отделан настоящим золотом. Это, несомненно, была самая прекрасная вещь, которую Северусу когда-либо довелось увидеть. Котел стоил дорого, и Северус примирился с мыслью о его недоступности, однако продолжал мечтать об этом котле так сильно, что это причиняло ему чуть ли не физическую боль. Из года в год, всякий раз, когда он был в Косой Аллее, его тянуло к той самой витрине, и всякий раз он боролся с безумным позывом разбить стекло, схватить этот котел, спрятать под мантией, прижать к груди и бежать, бежать в какой-нибудь укромный закоулок, где он бы его спрятал, не позволяя никому ни прикоснуться, ни даже взглянуть на него. Никогда. Потому что к тому моменту он ненавидел котел в той же степени, как и любил его, нанавидел за то, что желал его так сильно. Именно так Блэк смотрел на него. Как глупый ребенок, у которого нет денег, смотрел на затейливый гребаный горшок на пыльной бархатной подушке. Словно ему хотелось схватить Северуса, засунуть под мышку и бежать, чтобы запереть в каком-нибудь месте, где он смог бы доставать его тайком, любоваться им и не отпускать.
Никогда.
Мерлин, как же мы сегодня мелодраматичны.
Северус вздохнул и нарисовал сердце на пыльной поверхности стола.
Ему никогда не приходило в голову, что Блэк может быть влюблен в него; даже теперь эта мысль заставила бы его сперва дико рассмеяться, а после поинтересоваться, не дадут ли скидку по семейному тарифу в психиатрическом отделении Святого Мунго еще одному пациенту с фамилией Снейп. Но даже если бы это было правдой, то ничего бы не изменило. Блэк и его приятели издевались, дразнили и задирали его с первого же дня их знакомства просто ради развлечения – и если хоть на секунду ему пришло бы в голову то, что своим поведением он причинял Блэку эмоциональную боль, то его реакцией было бы ликующее, искреннее «Йес!».
Северус дорисовал зазубренную трещину в центре сердца. Хмуро разглядывая рисунок, он добавил пронзивший трещину кинжал.
Интересно, сказать Блэку сразу, или сначала позволить ему себя трахнуть? Зависит от приготовленного Блэком развлечения на сегодняшний вечер, решил он.
Северуса вновь пронзила дрожь возбуждения. Блэк, конечно, был психом, но психом с фантазией. Иногда даже с чересчур бурной фантазией. Северусу уже приходилось отвергать некоторые из наиболее экстравагантных идей гриффиндорца. Например, только на прошлой неделе этот идиот предложил потрахаться в полночь прямо в Запретном Лесу.
Северус, естественно, напрочь отказался - было холодно, а его зимняя мантия была неподходящей для таких приключений. Блэк ухмыльнулся: «Почему бы твоему богатенькому дружку не подарить тебе новую?» - и обиделся, но в конце концов они сошлись на свидании почти на пленэре – наверху Астрономической Башни.
Однако, в конечном счете Северусу импонировал блэковский дух авантюризма.
Но после сегодняшнего вечера это уже не будет иметь значения, угрюмо подумал он, резким взмахом рукава стирая пыльное сердце.
- Ой, ой, ой. Какие мы важные. Мне называть вас Профессором Сладкая Попка?
Блэк. Прямо перед ним. Опять возник словно из воздуха; и как только ему это удавалось? – держа в руках небольшой пакет со своими игрушками и расплывшись в улыбке, словно ненормальная обезьяна. Блестяще, подумал Северус; кажется, сегодня он получил и нежного любовника и грубого самца в одном лице, а он никогда не знал, как вести себя в таких случаях.
- Ты опоздал, - наконец произнес Северус, выбирая холодную нейтральность поведения. – Я присел, потому что уже устал стоять.
- Я удивлен, что ты вообще можешь сидеть, - ухмыльнулся Блэк. – Прошло всего три недели.
Северус покраснел.
– Как мы собой гордимся, однако.
- О, прекрати ныть, - уголки губ Блэка поползли вниз. – Как будто ты не заслужил каждого удара! На моем члене целую неделю оставались отметки от зубов, маленький звереныш, так что еще скажи спасибо, что легко отделался.
Вой Блэка. Его твердая плоть, вкус его крови. Северус не смог сдержать улыбки, вызванной этими воспоминаниями, и едва подавил ее.
– Тебе повезло, что не остался евнухом, - он встал и обошел стол, усевшись на него перед Блэком с презрительной усмешкой на лице. – Хотя, полагаю, между вами нет почти никакой разницы.
К его разочарованию, Блэк на провокацию не отреагировал.
- Ты трахаешь Малфоя, у которого член размером с кешью, - пожал плечами гриффиндорец. – Но если тебя так волнуют размеры, Сопливус, уверен, что могу организовать еще один огромный вибратор, который отымеет тебя как следует.
Щеки Северуса из розовых превратились в багровые, а серые же глаза Сириуса стали серебристыми, и в них замерцало возбуждение.
- Мерлин, как же я тащусь, когда ты краснеешь, - пробормотал он. Обеими руками Блэк приподнял лицо Северуса, удерживая его неподвижно и пристально глядя в глаза. – Краснеешь, выгибаешься, хмуришься и притворяешься, что тебе безразличны все те гадости, которые я делаю. Иногда, Северус, мне кажется, что ты намеренно меня провоцируешь - просто для того, чтобы оказаться голой задницей кверху поперек моих коленей.
Северус едва успел подумать: Иногда, Блэк? Мерлин, ты действительно тупой, как тролль – перед тем, как Блэк поднял его на ноги и припал к его рту в глубоком поцелуе.
Черт, как же он шикарно целовался. У Северуса закружилась голова, перехватило дыхание, и он уже стал тверже алмаза, когда Блэк, наконец, прижал его к поверхности стола, раздевая. У своего бедра он явственно чувствовал эрекцию Блэка, слышал его затрудненное дыхание и уже машинально раздвинул ноги, ожидая хорошего долгого траха. И был удивлен – даже раздражен – когда Блэк неожиданно отстранился.
- Погоди. Пока не забыл... – Блэк полез под стол; Северус слышал, как он рылся в своем пакете. Затем он выпрямился и всучил Северусу сверток с чем- то мягким. – Вот. Я больше ее не ношу - слишком мала, но для твоей тощей задницы она будет как раз впору.
В свертке оказалась зимняя мантия из тяжелой черной шерсти с изысканно-тонкой фланелевой подкладкой серого цвета. Это был красивый, искусно выполненный предмет одежды, не внушающий никаких подозрений, но Северус подержал его лишь мгновенье, перед тем, как попытался всучить назад.
- О, нет, у тебя ничего не выйдет! Я же сказал тебе, придурок, что не собираюсь идти с тобой в лес!
- А кто тебя заставляет? – вспыхнул Блэк.
Северус изогнул бровь.
- О. Ты об этом, - Блэк махнул рукой. – Ну, я передумал. В прошлые выходные Джон Лавгуд и Дарма Патил пошли потискаться в Лес и вернулись с отмороженными задницами. А нам оно надо?
И снова пихнул мантию в руки Северуса. Тот уставился на нее. Блэк вздохнул.
- Ради Мерлина, Снейп, она не кусается. Забери, наконец, эту чертову одежонку. Пока я не придушил тебя ею.
Северус неохотно взял мантию и стал внимательно изучать на предмет наличия ядовитых волокон, маггловских взрывных устройств или какой-нибудь горящей надписи «ПОШЛИ В МЕНЯ ЗАКЛЯТИЕМ» на спине. «Бойся гриффиндорцев, дары приносящих» - часто повторяла бабушка, а если бы она была знакома конкретно с этим гриффиндорцем, то повторяла бы те слова гораздо чаще.
- Я не понимаю, - наконец сказал он. – Если ты не ведешь меня в Лес, то для чего это мне?
- Потому что твоя мантия - старый поношенный кусок дерьма, который тебя не согреет, даже если ты усядешься прямо в огонь, - Блэк закатил глаза. – Мерлин! Да что тут понимать? Это мантия, придурок. А не какая-нибудь головоломка, чтобы ее разгадывать.
- Ты... ты отдаешь ее просто так?
Откровенное изумление Северуса, казалось, по-настоящему ошеломило Блэка; он прочистил горло и уставился на ботинки, выглядя одновременно и сердито, и глупо.
– Ну да. И ни о чем таком не думай. Просто ты уже меня достал своим нытьем насчет того, как постоянно мерзнешь.
- Она что - моя?
Блэк кивнул.
- Насовсем?
- Черт подери! Да! – рявкнул Блэк. Он даже слегка раскраснелся. – Заткнись и перестань суетиться, иначе передумаю. И надень ее; я хочу тебя в ней увидеть.
Северус подчинился. Он провел руками по поверхности, наслаждаясь качеством; отделка скорее напоминала густой шикарный мех, чем простую шерсть. Мерлин! Даже у Люциуса такой не было. И ее явно никто не носил. Она была новой и подходила ему, словно была сшита специально для каждого изгиба его подросткового тела: на слишком долговязые ноги, жесткие, слегка покатые плечи. Даже рукава закрывали кисти на несколько дюймов – именно настолько, насколько ему всегда нравилось - о чем Блэк однажды заметил, что «его бы это свело с ума в два счета».
Слишком мала, как же! подумал он, и настолько смутился, что даже не знал, что и думать.
Северус даже не понял, что именно он чувствовал. Он был одновременно изумлен, обескуражен, подозрителен и доволен, а также – в течение нескольких опасных секунд - искренне тронут. И, как ни странно, больше самого подарка его впечатлило то, что Блэк попытался солгать. Люциус постоянно делал ему подарки, но Северус понимал, чем они были на самом деле. Выплатами. Капиталовложениями. Взятками. Северус симпатизировал Люциусу так искренне, как только мог, но был достаточно умен, чтобы понимать, что Люциус не тратил свое время ни на кого и не делал ничего просто так.
К тому же Люциус всегда делал из этого так много шума и не никогда забывал поставить Северуса в известность о том, сколько он на него потратил. Дары от Люциуса были целыми событиями, и иногда Северус, становясь перед Люциусом на колени, был не вполне уверен, чего именно тот хотел - минет, или голову Северуса. На блюде. Все еще бормочущую восторженные проявления нежности.
Но Блэк - по натуре такой же эгоистичный, как и сам Малфой, с таким же непомерно раздутым и самолюбивым эго - казалось, не требовал вообще ничего. Ни благодарности, ни признания, ни восторженных воплей или фанфар – это был просто подарок без всяких условий, сделанный лишь только потому, что у Блэка были на это средства, и потому, что в нем действительно нуждались. То, что в этом подарке нуждался именно Северус Снейп, и вовсе не вписывалось в имидж Блэка, и Северус не мог угадать мотив его поведения. Которым Блэк впервые озадачил его.
Слава Мерлину, Блэк был слишком туп, чтобы понять это.
- Знаешь, а в приличной одежде ты выглядешь вполне ничего, - Блэк потянулся и поправил ему воротник. Это был до странности братский жест; на мгновение Северусу показалось, что гриффиндорец собирается потрепать ему волосы. – Как ты в ней себя чувствуешь?
Северус чувствовал себя прекрасно. Тепло. Шикарно. Даже эротично. При малейших движениях фланель мягко скользила по обнаженной коже, щекоча бедра, лаская ягодицы, дразня соски словно что-то шепча.
Его глаза распахнулись.
– Блэк! Где моя одежда?
- Неважно, - Блэк заулыбался, и его глаза снова полыхнули страстью. Снова этот взгляд «я-хочу-котел-в-витрине». – Отвечай на вопрос. Как ты себя в ней чувствуешь?
- Хорошо, - это было все, что смог из себя выдавить Северус, однако для Блэка этого оказалось достаточно. Он притянул к себе Северуса и стал ласкать через мантию, втирая мягкость ткани в его обнаженный член, яйца, бедра, ягодицы. Застонав, Северус закрыл глаза. Он чувствовал себя совершенно по-декадентски: одетый, но в то же время раздетый, весь накрахмаленный, чопорный снаружи и пылающий, с истекающим влагой членом и сжимающимися яйцами внутри. Контраст, который оказался невероятно возбуждающим.
- Хорошо, да? - бормотал Блэк в ухо Северусу. Он медленно сжал обернутый фланелью член Северуса, и Северус, отчаянно задыхаясь, толкнулся в его руку. – Тебе нравится быть голым под этой штукой?
- Да.
Теперь и вторая рука Блэка присоединилась к вечеринке, массируя его ягодицы.
– Нравится, когда я тебя сквозь нее трогаю?
- Да.
- Хочешь быть в ней, пока я тебя буду трахать?
Кончик пальца, окруженный фланелью, скользнул между ягодиц и коснулся отверстия.
– Д-да! – выдохнул Северус, поднявшись на цыпочки, чтобы избежать вторжения. – Черт! Да!
В глазах Блэка полыхнуло пламя.
– Повернись, - скомандовал он.
Блэк взял его прямо на столе. В течение следующих нескольких часов он так же отымел его на парте, на полу, прислонив к доске и снова на полу. К тому времени, как Северус оседлал Блэка на учительском столе, а тот тискал его ягодицы, и они оба кончили в последний раз – комната напоминала развалины, красивая новая мантия – пыльную тряпку, пропитанную спермой и потом, а Северус дышал, как загнанная лошадь.
И он совсем забыл о том, что собирался бросить Сириуса Блэка.
В следующий раз! - как в тумане пообещал себе юноша, извиваясь в схватке очередного взрывного оргазма. - Клянусь честью мага... я сделаю это... в следующий раз.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 12
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Спасибо за кусочек! 
НЕ буду спойлерить в предположениях , а то еще 
Просто нервно 
в сторонке. 
- участник сейчас на форуме
