ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ.
Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме.
Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.
Отправлено: 31.10.06 08:21. Заголовок: "Версия", флафф, приключения СС/ДМ, продолжение 3-й серии от 25.11
Название: Версия Автор: http Бета: ищется Рейтинг: НЦ-17 Краткое содержание: "Версия": после 6-й книги, Драко и Снейп в бегах, и у них любофф. Снейпа арестовывают, и Драко решает за него бороться. Серия мини-фиков, плавно переходящая в миди. "Версия-2": После хэппи-энда, как и положено, у героев начинаются настоящие заморочки в отношениях. Зато благодаря Снейпу Избранный получает шанс встретиться с Лордом лицом к лицу и исполнить пророчество. Версия-3: прошло 4 года; Драко вырос и пошел в политику. Снейп начал выходить из послевоенной депрессухи. Pairing: СС/ДМ Жанр: флафф + приключения Disclaimer: угу, угу Предупреждение: слэш, герои иногда матерятся, автор ненавидит аврорат намного сильнее, чем упиванцев, людям Дамблдора читать не рекомендуется.
У себя Драко бессильно опускается в кресло и рассеянно разглядывает собственные пальцы. А я нервно вышагиваю взад-вперед по комнате, не в состоянии начать никакой осмысленный разговор. Потому что мне смертельно хочется сделать что-нибудь совсем не в моем духе. Что-нибудь, за что потом придется себя презирать. Например, сесть по-собачьи на пол у его ног, уткнуться лбом в его коленку, и закрыть глаза. А потом попросить разрешения остаться здесь навсегда. И может быть, он проведет ладонью по моим волосам, прежде чем ответить. Я бы наверное так и метался по комнате, если бы Драко меня не окликнул. - Северус… не мельтеши, пожалуйста, а? Мне наверное лечь бы нужно, мне что-то нехорошо… За своими кретинскими переживаниями я даже не обратил внимания на его апатию. Неужели Лорд… я убью проклятую ящерицу. Уже убил. Не имеет значения, кто произнес «авада кедавра». Я бросаюсь к Драко и заглядываю в его зрачки. Никаких следов заклятий. Очень странно. Я беру его на руки и несу в постель, а он тянет меня за собой, и я послушно ложусь рядом и обнимаю его. Он прильнул ко мне так, как будто ему очень холодно, или очень страшно. Я натягиваю сверху одеяло, и говорю: - Драко, мне нужно тебя осмотреть. Если на тебе какое-то заклятие Лорда, то тебе нужна срочная помощь. - Погоди. Не шевелись. Нет на мне никаких заклятий, просто я попробовал его чуть-чуть проводить, а мне без проводника пока еще на Изнанку лучше не соваться. Там… понимаешь, там холодно. Просто подержи меня, Сев, пожалуйста. Вот это новости. Астральные путешествия в семнадцать лет. Смертельный риск. Чертова красноглазая тварь. Я укутываю Драко, притискиваю к себе, пытаюсь обхватить так, чтобы согреть всего, целиком. И через несколько очень длинных минут чувствую, как нежные пальцы расстегивают несколько пуговиц на моей рубашке. И легкие поцелуи, там, на груди. И снова пальцы, расстегивают, скользят за спину, возвращаются, поглаживают по плечу, прикасаются к щеке… Я больше не могу этого выносить. - Драко. Если я тебе сейчас нужен, то я буду с тобой. Но я хочу, чтобы ты знал. Мне пришлось проникнуть в твое сознание, чтобы разобраться, что задумал Лорд. И я видел там тебя с кем-то. - Что значит «с кем-то»? С кем? - Не знаю. Я не стал выяснять, кто это был. Но я почувствовал, как ты к нему относишься. Извини. - Погоди, - Драко отстраняется, и смотрит на меня с совершенно обалделым видом, - а что тогда заставило тебя предположить, что это можешь быть не ты? - Не похож. Не надо ничего говорить, Драко. Я просто хотел, чтобы ты знал. Драко шумно выдыхает и отодвигается. - Значит так, Сев. Если ты сейчас не сделаешь то, что я скажу, то я тебе напомню о долге крови. Я хочу, чтобы ты вошел в мое сознание, нашел ту картинку, что бы там ни было, и досмотрел ее до конца. И вообще все, что тебя интересует. Я тебя заранее предупреждаю, что ты там увидишь обжиманцы с Панси на пятом курсе, школьные сексуальные эксперименты со всем, что движется, и мокрые сны с участием собственного отца. Но ничего даже отдаленно похожего на то, о чем ты говоришь… Валяй, я открылся. - Я не хочу больше копаться у тебя в голове. - А я хочу. А еще больше я хочу переспать с тобой так, чтобы ты трахал меня и в то же время читал мои мысли. Чтобы ты ощутил, что чувствую к тебе в этот момент я. Чтобы ты не думал об этом, а знал точно, понимаешь? Ты не обязан делать то же самое для меня, но мне бы очень хотелось дать это тебе. Можно? Не дожидаясь моего согласия, он одним движением через голову стягивает рубашку и свитер, швыряет их в угол, и начинает меня раздевать. И заводить. Его язык скользит по моей коже, не оставляя без внимания ни одной чувствительной точки на теле, его рот вытворяет что-то невероятное с моими сосками, шеей, животом… Но когда я пытаюсь его обнять сам, он ловит мои руки, целует, а потом переплетает свои пальцы с моими, не давая мне никакого пространства для маневра. Он словно задался целью довести меня до оргазма одними поцелуями. Я так возбужден, что мне уже больно, но его губы скользят по моим бедрам совсем близко от… не прикасаясь к… я, наконец, шепчу: «Драко, пожалуйста». Вот это да. Почти потеря девственности. Я никогда никого не просил в постели. - Неееет… - тянет он, и его теплое дыхание касается моего возбужденного до предела члена, заставляя меня стонать - Ты ничего от меня не получишь, пока не войдешь в меня по-настоящему. Я не уверен, что вообще смогу заниматься легилеменцией в таком состоянии, но он так открыт, что мне не составляет никакого труда нырнуть в его мысли. И я вижу, нет, чувствую себя его глазами, его руками, его телом. Он выпускает мои руки и перемещается так, чтобы наши губы встретились. И глаза. Широко открытые серебряные глаза прямо напротив моих.
- Сееев… - Что, Драко? - Чего я не понял, так это кто из нас все-таки Избранный, я или Поттер. Лорда-то кто победил? Драко развалился на сбитых простынях, совершенно голый, совершенный, довольный собой и жизнью. Мне в очередной раз становится не по себе от мысли, что это все – для меня. Что я могу в любой момент прикоснуться к нему. - А хрен его знает, - честно говорю я, - вроде бы, пророчество можно считать сбывшимся для каждого из вас. Я ставлю на тебя, потому что рукопожатие и прочие авансы, на мой взгляд, более соответствуют идее «отметить как равного», чем шрам, поставленный при неудачной попытке убийства. Но я пристрастен. Важно, вероятно, что подумает публика. Драко потягивается, и перекладывает голову с подушки на мой живот. - Тогда Поттер. - Как интересно. Это почему? Драко садится. Он предельно серьезен. - Сев, ну подумай. Мне двадцати еще нет, у меня вся жизнь впереди. Если я – Избранный, то самое главное, что я сделал, уже сделано. Половина страны будет считать меня героем, половина – потенциальным новым Темным Лордом. Всегда найдется идиот, вопящий, что в меня посмертно вселился Волдеморт. От присмотра министерства мне не избавиться никогда. В политику вообще лучше не соваться - во что бы я ни влез, всегда будут считать, что меня просто привлекли в качестве постер-боя, а за ниточки дергают другие, поумнее. Бизнес-партнеры будут коситься, представляя себе, что я в любой момент могу соскочить с карусели и понестись куда-то спасать магический мир. Сев, я еще с авроратом хочу разобраться, межконтинентальную аппарацию отстроить, нашим в Хоге помогать как-то надо, пока их там не затравили совсем. Не говоря уже о том, что сейчас аврорат будет делать со Смертоборцами – а там половина наши друзья и родственники, мне работать надо с проблемой, а не ленточки перерезать. Я Лагвуд обещал, что мы вместе забацаем медиа-холдинг после выпуска; у меня с гоблинами проект переходной магло-магической валюты, а с американцами – ранний скрининг магических способностей в масштабах страны, они уже и маггловское правительство уломали под предлогом политкорректности. Слушай, кстати, ко мне тут недавно русские приперлись, спрашивают, не подыщу ли я им алхимика, который им придумает процесс скоростной переработки леса в нефть – подумай, а? В общем, я еще жить хочу, а совестью нации в восемнадцать лет пусть Поттер работает. Он наша охранная грамота – мы ему героически помогли победить Лорда. Я зарываюсь пальцами в светлые волосы, и спрашиваю просто чтобы хоть что-нибудь спросить: - А ты школу заканчивать собираешься, ребенок? - Конечно, собираюсь. Ты же с неучем жить не станешь. Сев, ты где предпочел бы годик поработать – в магической Сорбонне, или в Дрезденском Магистерии? - В принципе, французский у меня так себе, а в Магистерий меня давно зовут. - О, классно. Тогда Дурмштранг. Ты одобряешь?
- Сеев… - Драко, ты угомонишься сегодня? - Если ты ставишь на меня, то какая это у меня сила, про которую Лорд не знал? Неужели – ехидное хихиканье – неужели наша бессмертная любовь? - Родовая магия Малфоев, разумеется. Он же приютский мальчишка – он про такие вещи мозгами знал, но совершенно не чувствовал, как это работает. Так же, как мне самому этого никогда не прочувствовать по-настоящему. Любовь, придумаешь тоже. Может мне тебя на седьмой курс в Гриффиндор сдать, второгодник? Спи уже.
Ничего против дракоснейпов не имею (хотя люблю гарридраки, но иногда надо читать и другое, чтоб глаз не замылился ))), только они чаще дарковые, а у вас нет ))) Вы планируете проду или уже все?
Ася Не знаааю... Отпускать мне их жалко до слез, но что-то у меня дальше не придумывается. Что там дальше-то придумывать? Ангст про то, как аврорат Смертоедов зачищает, а Малфой их отмазывает? Политический триллер?
Гарридраки, имхо, бывают самого разного качества - то есть, я, честно говоря, не вижу специфической привлекательности именно этого пейринга. Не вижу точки притяжения. Их, на мой взгляд, только обстоятельства свести могут; соответственно, хорошая гарридрака практически всегда про то, как обстоятельства свели совершенно неподходящих друг другу людей. Как замечательное "По ту сторону тепла", например - совершенно чудесная вещь, но ведь это не Гарри и Драко там друг друга любят, а то, что из них получилось в результате мощнейшей трансформации. И веришь именно потому, что веришь в эту трансформацию, а не в соотношение характеров.
http , спасибо. Прочитала на одном дыхании, жаль, что раньше не смогла. Мне очень понравилось. Чудесный Драко, завораживающий Том. Флафф очень приятный, без соплей в сиропе.Сохранила себе на диск. Одно но: спор Люца с Севом. Лексика Малфоя все таки чуть напрягла. Не мат, нет, а именно все эти приколы с обломами.
Малфой Спасибо! Ну, если уж сам мистер Малфой одобряет, то я подумаю.
Келли Тек Большое спасибо за добрый отзыв.
Келли Тек пишет:
цитата:
Не мат, нет, а именно все эти приколы с обломами.
Ну, я понимаю, что это не совсем его стиль. Но моя логика была такая. Люциус не может закатить Снейпу высокомерный выговор - Снейп его моментально пошлет, у них не те отношения, они давно уже на равных. Последние годы это Сев скорее мог ему выволочку устроить за какие-нибудь глупости или неосторожности. Он с ним разговаривает так, как они разговаривали об этом в юности, когда Сев совершал свои первые ошибки, а старший и умеющий себя вести с людьми Люци его пытался распутывать. Он входит в ту роль, в которой он был в этой паре давным-давно, когда шесть лет разницы имели значение. Если бы тон не был таким школьным, Сев бы ему вообще слова не дал сказать на эту тему. Не, ну представляете: "Северус, меня беспокоят твои отношения с моим сыном." - "Люциус, я не думаю, что нуждаюсь в советах интимного характера со стороны несвежего трупа." Развернулся, вышел.
http Спасибо. Все прочла с большим интересом. Не очень люблю Драко - но Ваш! Это что-то. Снейп на его фоне немного бледен и вял. А вот беседа с портретом искренне восхитила. Спасибо еще раз.
Ну да. Их дружба началась в середине семидесятых, когда Сев был на старших курсах, а Люц уже выпустился. И надо думать, что года с 1981 Сев уже никакого покровительственного тона по отношению к себе не разрешал.
Похоже, что таки будет сиквел. Не отвязываются, и все тут.
Прочитать опять ничего не успеваю, ухватила только последнюю строчку в комментариях, про сиквел. Это хорошо, что не отвязываются С удовольствием почитаю
вытирая седоватым париком слезу умиления и светлой зависти: ну все, теперь есть кому передать бывший любимый пейринг. В хорошие руки уходит, однако... Можно и это самое, того, со спокойной душой...
Menthol_blond В хорошие - не в хорошие, но в любящие :) Таааак приятно, что Вам понравилось. Мне казалось, что для Вас это будет слишком флаффно и слишком ванильно.
На самом деле, Грег и Винс разные. Совершенно разные. Грег – спокойный, основательный, его хорошо слушаются лошади и тестралы, а на жизнь у него взгляд простой, как полено. Винс – хитрый, себе на уме, и очень много читает. У него нет мозгов интеллектуала, он лучше соображает, как он говорит, «про жизнь». И читает он все время что-то второразрядное; не «Искусство высшей магии» Фламеля, а «Сто советов начинающему волшебнику» в яркой обложке. Не «Введение в психологию темномагических практик» этого сквиба Фрейда, а мемуары Локхарта. Но все время думает над прочитанным своей небольшой головешкой, и выводы делает самые неожиданные. А общего у них всего-то – что они оба большие, оба молчаливые и оба мои друзья. Грег в меня слегка влюблен. Не в том смысле, в каком думают в Гриффиндоре. Но если что - он будет прикрывать мою спину до последнего. Винс выбрал меня своим предводителем, и пойдет за мной куда угодно, пока я его не разочарую. Разочарую – отвалит в сторону. Сейчас они сидят в малой гостиной Малфой-мэнора. Я себе очень хорошо это представляю: вот они встретились и перетирали, перетирали проблему, пока Винс не сказал: - Все. Не нашего ума дело. Пошли к Малфою. А Грег просто встал и пошел, куда ему Винс сказал. И теперь Грег сидит, с виду практически спокойный, прихлебывает сливочное пиво, и пялится в камин. А Винс рассказывает мне ситуацию. - Магическое связывание. Временное лишение магии. Надевают тебе такой ошейник. Он отслеживает твои передвижения – раз. Все видят, что ты лишенец – два. И подавляет магические способности – три. Закурить от палочки можешь, а чашку чаю наколдовать уже с трудом. - Слушай, - говорю я изумленно, - но это же теоретически невозможно. Я понимаю, можно навеки сделать из волшебника сквиба. Но на время-то как? Это же свойство крови, если организм эликсира больше не вырабатывает, то и будешь магглом всю жизнь. Эликсир, это, конечно, просто термин. Сколько магов погибли из-за попыток выделить из крови этот самый эликсир, ой. А потом оказалось, что это просто строение частиц, из которых кровь состоит. Первые четыре группы крови маггловские, а пятая и шестая – магические. Если у тебя шестая – ты способен не только к светлым, но и к темным искусствам. Сев так говорит, формально это пока не доказано. У меня шестая. Самое смешное, что у Поттера тоже. Чтобы сделать из человека сквиба, его печень трансфигурируют. У всех сквибов первая группа – универсальная, совместимая с любым организмом. Но на время? Ошейник? - Слушайте сюда, мои верные вассалы. Я, конечно, велик и мудр, но я ни фига в том, что вы рассказали, не понимаю. По-моему, это подстава какая-то. Поэтому вы сидите здесь, чувствуете себя как дома, и задаете жару моим эльфам. А я иду сдаваться профессору Снейпу. У него голова большая, пусть он думает. И я иду сдаваться. А именно спускаюсь в лабораторию на первый этаж, толкаю массивную дверь, подхожу к Севу сзади, обнимаю и прижимаюсь щекой к его спине. И сразу чувствую, что с утра соскучился. - Не мешай, мальчишка, я из-за тебя зелье запорю. Я поднимаюсь на цыпочки, чтобы дотянуться губами до его волос. И ничего не сальные, а просто влажные от испарений котлов, пахнущие всеми сегодняшними травами, порошками. И аконитом. Если мне кто-нибудь объяснит, зачем Сев после всего опять варит зелье для Люпина, я тому памятник поставлю. Говорит, это интересная научная проблема. И социальная. Потому что в обществе не должно быть граждан второго сорта, это взрывоопасно. Я не совсем согласен. Сортов граждан просто должно быть много. Все люди разные. - Сееев… ты сейчас оторваться можешь? - Ради ерунды – не могу. - У наших неприятности, совет нужен. Оборачивается. Вот так, как поцеловать любимого человека, так «ради ерунды», а как надо кого-нибудь спасать, так все исследования побоку. Злющий, агрессивный, а сам какая-то просто нянька всеобщая. - Что случилось? - У меня там Винс с Грегом. Пойдем, а? Тебе Винс все расскажет. Несколькими экономными движениями накладывает на котел консервирующие чары. Снимает рабочую мантию, надевает нормальную. Мимоходом на секунду прижимает меня к себе, ммр… Все, полетел, как летучая мышшшшшь. Я за ним поспевать даже не пытаюсь. Малфои по своему родовому замку бегом не бегают. Разве что от разъяренного любовника, которому опять пришла вопилка от очередной поклонницы моей неземной красоты. Вот почему ни один алхимик, восхищенный талантами профессора Снейпа, ни разу не прислал мне вопиллер, что я гублю его великий ум в своем замке? Почему каждой корове, которой понравилась моя самоуверенная физиономия на предвыборном плакате, необходимо сообщить моему партнеру, что я достоин лучшего? - Мистер Крэбб, мистер Гойл. Что у вас произошло, джентльмены? Надеюсь, меня оторвали от работы ради чего-нибудь хотя бы отдаленно стоящего внимания. Винс излагает. - Ну, и чего вы ожидаете от меня? Специалист по реабилитации бывших Смертоборцев у нас мистер Малфой. Меня от шумных политических кампаний тошнит еще с тех пор, как он вытаскивал меня самого. - Северус. Гм, профессор Снейп, - за этого «Северуса» при бывших учениках я еще огребу. Как будто наши отношения не пропечатаны во всех газетах, - Я не знаю, что предпринять, пока не пойму, правда это или нет. То есть, возможно ли создать ошейник, который временно подавляет магию, или это простая дезинформация. Мы заставили выпустить из Азкабана довольно многих. Человек не должен сидеть под стражей только из-за того, что у него на руке имеется татуировка; а вина большинства не доказана – маски и все такое. Да на самом деле куча народу с меткой и не делала ничего противозаконного. Не все же в боевой группе состояли. Ошейник может быть ответом Министерства – мол, мы теперь гуманные, к дементорам сажаем только тяжких преступников, а остальным – ограничение, и домой. - Хм. Теоретически. Не меняет кровь, а только подавляет энергетику. Или, скажем, испускает беспорядочные импульсы магической энергии, создавая помехи. Нет, так не пойдет – тогда в первую очередь блокировались бы малые чудеса, а не большие. Но в принципе. Вполне возможно. На первый взгляд у меня такое впечатление, джентльмены, что от такого воздействия нормальный маг сойдет с ума быстрее, чем от соседства дементоров. Я бы очень не советовал Вашему отцу соглашаться, мистер Гойл. По крайней мере, раньше, чем я разберусь в проблеме досконально. Мистер Крэбб, я думаю, Ваших умственных способностей вполне хватит, чтобы помочь мне в библиотеке. Наша восходящая политическая звезда вряд ли располагает достаточным временем для архивных изысканий, а Вас, мистер Гойл, я больше не задерживаю. От Вас тут не будет никакого толку. Передайте мое сочувствие Вашей матушке. Разворачивается, и только его и видели. Крэбб плетется следом – в его планы явно не входило провести следующие двенадцать часов в библиотеке под руководством бывшего декана. Восходящая звезда в моем лице тихо обтекает. А Грег спрашивает свистящим шепотом, как будто мы все еще в Хогвартсе: - Малфой, ну вот объясни мне, КАК ты с ним живешь, а? - Грег, - говорю я широко улыбаясь, - ты не поверишь. Я с ним живу – потрясающе. За четыре года так и не поверил своему счастью. Гойл очень выразительно на меня смотрит. Как на полного психа. А это правда.
Домой я прихожу в час ночи, вымотанный бесконечными совещаниями и встречами до предела. И никто меня не встречает. Библиотека, понятное дело. В библиотеке на неудобной кожаной кушетке прикрытый пледом спит Винс. Срубился. Моя любовь сидит за столом мрачнее тучи и водит носом по какому-то древнему чуть ли не папирусу. Книжки навалом, штук сорок пергаментов с выписками летает в воздухе в понятном только одному человеку порядке, грязные кофейные чашки в ассортименте – понятно, эльфов шугаем, прибраться не даем. Картина маслом «профессор за работой». - Сев, - тихо зову я, - ты не мог эльфам сказать, чтобы они Винсу гостевую приготовили? Ну чего он у нас в доме на кушетке ночует, как неродной? Поднимает голову и смотрит на меня не с яростью даже, а с каким-то непониманием: что тут делает это, и какое отношение какие-то домашние эльфы имеют к проблеме, которая сейчас занимает профессорские мозги? - Нашел что-нибудь? - Ты мне газеты догадался принести? - Догадался. Сегодняшние и завтрашние. Посадил секретаря, целая папка вырезок. Свинтил голову аналитикам – почему, годриковы яйца, я узнаю о проблеме одновременно с читающей газеты публикой, да еще и не от своего штаба, а от друга, пришедшего за помощью? Хотя понятно почему – устали все. Конец кампании, больше четырех часов в день в штабе сплю только я сам – и то только потому, что моя смазливая рожа на данном этапе, после того, как все существенные позиции уже определены и озвучены, - наш главный капитал. - Сегодняшние я и сам видел. - Ты все равно посмотри, там подборка должна быть довольно полная, Генри делал. - Посмотрю. Все, Драко, свободен. Профессор при деле. - Сев! Отвлекись, пожалуйста. У меня завтра встреча с юристами. Расскажи мне все, что тебе на данный момент удалось узнать. - Давай утром. Я мотаю головой. - Слушай, ну мне же тоже над этим подумать надо, прежде чем со специалистами советоваться. Пошли к тебе, чтобы Винсу не мешать. Откладывает свиток недовольно, как ребенок любимую погремушку. Нет, не откладывает, с собой берет. В комнате я первым делом свищу эльфа. Требую ужин, приказываю позаботиться о Винсе и предупредить с утра матушку, что в доме гость. - Ну? - В двух словах. Теоретически – возможно. Крайне опасно для здоровья, физического и психического. Тестировать на животных, по понятной причине, возможности нет, так что проверять будут сразу на людях. Вполне возможно, что хреново действует и на окружающих – излучение, знаешь ли. Прохожим ничего, а родственникам может не поздоровиться. Я закрываю лицо руками. Десять дней до выборов. Новую тему, сложную, с научной подкладкой, непонятную массам, вбрасывать немыслимо. Скримжер будет тупо играть «борьбу с криминалом» и «гуманные уступки», а я – буду в ответ апеллировать к экспертным выводам, кошшшмарррр. Поттер, то есть, Уизли с МакГоннагалл, будут шмалять и по нам и по ним: «Малфой заставил Скримжера выпустить преступников на улицы наших городов. Убивает не магия – убивают негодяи.» Через десять дней выборы пройдут, и уставшая от политики публика еще месяц ничего слышать не будет, как воск в уши. За это время первая партия гуманно освобожденных разбежится по домам. - Сев, такой вопрос. Кто эту дрянь мог разработать? Кто в Британии работает в этой области? - Только в Британии? - Думаю, что такие заказы за бугор не отдают. - Магическими полями занимается не так много исследователей. Я сам там не совсем специалист. Об этом довольно много знал Дамблдор. Соответственно – Минерва, его ближайшая ученица. - По-моему, это все-таки не стиль Минни. - Вынужден согласиться. Грановеттер, хотя сомневаюсь, что у него куража хватило бы выпустить нетестированный продукт, он осторожный ученый. Слагхорн, как ни странно, когда-то интересовался, у него были интересные идеи, как все это дело связано с зельями. - Слагхорн мог. - Вполне. Диссертация Грейнджер смотрит в эту сторону. Ее научный руководитель – Люпин. - Вау. - Но думаю, это не он. Чтобы министерство доверило такой заказ оборотню… - О. Сев, ты гений. Значит, у нас есть человек, который в этом разбирается, но который точно этого не делал. Кстати, ты есть собираешься? Ешь давай, ты же всю ночь сидеть будешь, я тебя знаю. Да, Люпин. Слушай, давай его в гости позовем? Он в поттеровской кампании не светился особо, а тебе он обязан. Может, расскажет что-нибудь интересное в приватной обстановке? - Драко, я не думаю, что приглашать в Мэнор Люпина будет хорошей идеей. Нарцисса от его манер в обморок упадет. Ой. Манеры. Я сейчас захихикаю. - От твоих не падает – не упадет и от его. Вы с ним такие же друзья, как с Блэком были, или чуть помягче? - Ну, если учесть, что я его выставил из Хогвартса… - Ну, если учесть, что ты для него варишь зелье… Фыркает. Ну, естественно, какая мелочь. - А ты сам с ним проконсультироваться можешь? Как с коллегой. - Могу, разумеется. Наука и личные отношения не имеют ничего общего. - Смотри. Нам надо понять, как эта дрянь действует. Но еще нужнее – какая сволочь ее изобрела, и по чьему конкретно заказу. Если дрянь действует так, как ты сказал, а заказчик не имеет отношения к Ордену, то я бы деликатно слил эту тему Поттеру. Защита невинных – вполне их тематика, пусть сами голову ломают, как ввести такой сюжет на самом излете кампании. Не введут – мы их за это помидорами закидаем уже после выборов. В этом случае близость Люпина к Ордену наш козырь, и мы вообще союзники, мы только хотим, чтобы коренными в этом вопросе шли они. Как только они завопят и испортят себе кампанию, я благородно приду лобызаться к Потти, и по этому конкретному вопросу я с ним навек. А вот если дрянь разработали с подачи Ордена, то у Люпина надо просто узнать все, что можно, и тогда я уже министерство попробую на них натравить. Северус смотрит на меня своим пронзительным взглядом, и вдруг начинает хохотать. - Сев, ты чего? - Вот только от тебя я еще шпионских заданий не получал. Я обхожу стол, сажусь у его ног, и запрокидываю голову ему на колени. - Сев, ну а делать-то что? Отца Грегори спасать как-то надо? Вообще, они же, гады, в первую очередь на темных магов будут эту дрянь цеплять. На старые семьи. Если она еще и до родственников добивает… Молчит. Дети. Больная тема. По целой куче разных причин. Легонько водит пальцами по моему лицу, по губам, другую руку зарывает в мои волосы. Ох, как не хочется подниматься, никуда уходить… я ловлю губами его пальцы, и шепчу: - Сеев, давай сделаем перерыв на часик? Теплая ладонь накрывает мое лицо, и он спрашивает: - Устал?
- Ужасно. И расстроен жутко этой историей с ошейником. Слушай! – я вскакиваю - Ошейник! Люпин же должен совершенно особые чувства испытывать по этому поводу! Нет, к Мерлину все шпионские игры, давай его совершенно без всяких игрушек в открытую в гости звать. На честный разговор.
Не знаю, что там Сев имел в виду насчет ужасных манер. Для нищего оборотня в потрепанных тряпках профессор Люпин весьма и весьма хорошо воспитан. Он откровенно смущается интерьеров Малфой-Мэнора, но не ляпает никаких глупостей, чтобы скрыть неловкость, даже слегка ее демонстрирует, и это… мило. Уместно – в сочетании с его расхлябанным видом и превосходно организованным мышлением. Он нормально обращается со столовыми приборами. Он хорошо держит удар, отвечая на наши аристократические сарказмы с неизменной вежливостью. И он очень хорошо относится к Северусу, чего тот, по своему обыкновению, в упор не желает замечать. На меня он немного напрягается, ну ничего, это естественно – я же для него богатый мальчишка вдвое младше по возрасту, любовник однокашника, знаменитость, чего бы ему на меня не напрягаться. Разберемся. С Потти как-то общается, значит, и со мной сможет. Со мной проще. Тем не менее, через пятнадцать минут я уже очень сильно жалею, что настоял на своем присутствии. Как договаривались, Сев кладет карты на стол: вот что мы знаем о приблизительных характеристиках артефакта – а мы к этому моменту уже кое-что знаем - вот мои выкладки, проверьте, коллега. Сравним наши выводы. О, вот теперь я верю, что он профессионал. При слове «выкладки» вся неловкость с оборотня мгновенно слетает, и он начинает увлеченно черкать пером по бумаге, выстраивая какие-то формулы, рисуя руны, периодически хватаясь за голову со стоном «безответственные глупцы…» «да как же такое в голову пришло…». К сожалению, это единственные слова в разговоре, которые я понимаю. Все прочие «зеркальные коэффициенты», «дифференциалы Эргхарта» и «волновые устойчивости эфирного тела» проходят мою несчастную голову по прямой траектории из уха в ухо. Наконец, Сев и оборотень замирают, с самым обалдевшим видом уставившись друг другу в глаза. Ну, точнее, это Люпин с обалдевшим, а Северус с тем непроницаемым лицом, который у него возникает, когда дело уже совсем плохо. При этом Люпин говорит «что же это они творят, Северус…», а Сев, предсказуемо - «твою мать, Люпин». Я не выдерживаю. - Уважаемые ученые мужи. Простите, что прерываю ваш интим, но я хотел бы услышать перевод ваших выводов на какой-нибудь из человеческих языков. Объясните студенту. И если Сев в ответ на это только отмахивается, и начинает рисовать какую-то цепочку формул, пообещав, что сейчас дорисует и все объяснит, то на Люпина мои слова производят совершенно иное впечатление. Он краснеет, заикается, отвлекается от дела, начинает бессмысленно перебирать бумажки, избегая смотреть мне в глаза. Мерлиииин… да он просто влюблен. Неприятно, честно скажу. Нет, ну жаловаться в такой ситуации мне было бы просто непорядочно – каждый раз, выходя со мной в свет, Северус вынужден выносить активность моих многочисленных поклонников и поклонниц – в диапазоне от сальных взглядов до попыток немедленного соблазнения. При этом, далеко не всех из них я способен непрерывно держать на расстоянии – личного референта премьера, многоуважаемого Персиваля Уизли, к примеру, просто так на хуй не пошлешь, приходится общаться. В общем, чья бы корова мычала. Но оказывается, я сильно недооценивал, что именно приходится переносить Севу. Все, с этого дня больше ни слова не скажу по поводу всех гадостей, которые слышат от него эти милые симпатизирующие мне люди. Ох, как неприятно-то. А нам ведь с ним теперь работать, с Люпином. Сев, между тем, полностью проигнорировав и замешательство оборотня, и мою перекосившуюся физиономию, дорисовывает свою схему и начинает объяснять. - Драко. Все намного хуже, чем мы думали. Одна хорошая новость: эта мерзость не излучает случайных импульсов, и никакие родственники затронуты не будут. Мерлин. Это хорошо, но как мне теперь подключать Поттера? - Это материализованное империо постоянного действия. Пока на тебе ошейник, ты выполняешь тот приказ, который в него зашит. Если туда прошили приказ не колдовать выше такого-то уровня, то ты не сможешь произнести заклятие. Магическая сила ни при чем, подавлена воля. Рассудок, соответственно, поставляет рационализации, и поведение постепенно выучивается. - Эээм, а длинный приказ? - Слов сто, насколько я могу судить, там поместится без труда, - встревает Люпин, - Но еще важнее другое, мистер Малфой. Поскольку это инвентарь для исполнения наказаний, он наверняка перезаряжается, причем скорее всего дистанционно. Я могу ошибаться, но пока что я не вижу никакой возможности осуществить это, кроме как завязать их все на какой-то единый центр. Намного хуже, чем метка Лорда. Извини, Северус. - Ты серьезно думаешь, что я нуждаюсь в твоих извинениях каждый раз, когда тебе что-то напоминает о моем прошлом, Люпин? – с пол-оборота заводится тот. - Извини, я не… - Уважаемые ученые мужи, - вмешиваюсь я, - можем ли мы из того, что нам известно, сделать вывод, какая сука спроектировала эту дрянь, и чья это была инициатива? Профессор Люпин? Вы ведь понимаете, что в этой ситуации мы с Вами в одной лодке? - Боюсь… боюсь, что я не могу Вам этого сказать, мистер Малфой. Извини, Северус. Грейнджер. - Ты уже все сказал, Люпин, - резко бросает Сев, - мы оба только что слышали, как ты относишься к этому проекту, и я знаю только одного безответственного идиота, вернее, идиотку, которую ты стал бы покрывать в подобных обстоятельствах. Если бы это была Минерва, ты сдал бы ее с головой. - Если бы это была Минерва, Северус, я бы ее собственными руками придушил. Но девочка имеет право на ошибки. Мы все делали ошибки в двадцать лет. - В Гриффиндоре, - яростно бросает Сев, - удивительно щедро раздают права на ошибку. Для своих. А мои студенты, совершившие куда более простительную ошибку – всего лишь выбравшие в гражданской войне ту сторону, на которую их толкало происхождение и воспитание – будут носить ее ошейник. - Северус, то, что мы сделали по отношению к тебе… - То, что вы делали по отношению ко мне, Люпин, было продиктовано рациональными мотивами. То, что вы делаете по отношению к рядовым участникам войны сейчас, продиктовано ни чем иным, как банальным чувством мести. Я его люблю. Вот такого как сейчас – больше, чем когда-либо. - Северус… - Профессор Люпин, - вмешиваюсь я, - мы оба понимаем Ваше отношение к Грейнджер. Она ваша ученица, я сознаю, что это очень сильная, - гм, я чуть не сморозил ужасную неловкость, - серьезная причина ее защищать. Но мне хотелось бы понять две вещи. Была ли эта разработка инициативой ваших друзей, или это идея министерства. И если второе – то кто именно так отличился. - Мистер Малфой, - Вы можете звать меня Драко. Мне неловко слушать, как вы называете меня мистером, а моего профессора по имени. Ага, красней, красней, так тебе и надо, вервольф. - Эм… Драко. Вы можете называть меня Ремус. Я и в страшных снах себе не представлю, чтобы Минерва одобрила что-либо подобное. - Минерва – безусловно нет, - Сев, - А Уизли? - Артур? - Артур, - уууу, сколько яду, - Артур фантастически невежественен. Он мог попросту не понимать, на что идет. Ему могли сказать, что ошейник решает проблему подавления магических способностей, и он мог элементарно не поинтересоваться механизмом. Это ведь не маггловский пылесос, а всего только наказание для бывших врагов. Ведь это так по-гриффиндорски – отправить несчастных заключенных по домам, униженными и беспомощными. - Люпин кладет локти на стол и закрывает лицо руками. - Северус, мистер… эм, Драко не знает Артура, но ты ведь его знаешь. Ты можешь поверить, чтобы он стоял за таким проектом? - Люпин, кто во время войны курировал в Ордене связи с силовиками, ты не напомнишь? - С авроратом Хмури, а со спецслужбами… Сев подходит к вервольфу близко, очень близко. И говорит самым своим шелковым голосом: - Шрам видишь? На виске. - Шестое отделение аврората. Ночь перед судом в Уизенгамоте. Круциатус точно в висок. Меня туда перевели на одну ночь по рекомендации отдела контртеррора. Ты думаешь, это сделало министерство? - Северус… - Разумеется, я не сомневаюсь, в том, что наш прекраснодушный Артур не отдавал приказа меня пытать. Ему смежники сказали, что нужно получить рекомендацию на перевод – мол, нужно поговорить со мной до суда. Что такое шестерка, он не знал, потому что никогда не интересовался. Мне ни одного осмысленного вопроса не задали за десять часов, ты понял, Люпин? Не понял – объясняю: осознали, что суд они проиграют и решили меня наказать самостоятельно. Не по решению совета Ордена, разумеется – просто у кого-то одного нервы не выдержали. Меня не шлепнули утром, потому что среди ночи мне прилетел патронус и сорвал им алиби. И не говори мне, что Артур не мог подмахнуть Грейнджер разрешение на проект точно так же, как он подмахнул бумажку на мой перевод. Гриффиндорцы доверяют своим, не так ли, Люпин? Оборотня уже трясет от всего. От близости Северуса, от его гнева, от этих миленьких новостей. Меня, кстати, от них тоже… Северус подходит ко мне, прикасается там, где спина переходит в шею – это много, очень много, он никогда не делает ничего такого при людях – и немного привлекает меня к себе: - Я тебе не говорил. Я нахожу его вторую ладонь и сжимаю. А потом тихо говорю: - Мистер Люпин. Я думаю, нам всем нужно успокоиться, осмыслить ситуацию, и начать снова разговаривать разумно. Вы не хотели бы остаться на ужин? Я распоряжусь, чтобы Вам приготовили гостевую комнату, где Вы могли бы отдохнуть. Через пару часов мы продолжим, Вы не против? Возможно, нам вместе удастся придумать что-то осмысленное. Уверен, что вы не единственный человек в Ордене, кому претит этот проект. Или претил бы, если бы они знали больше. Люпин горько роняет: - Я не против. - Тогда с Вашего позволения мы Вас оставим ненадолго. Мы выходим, и Сев спрашивает: - Зачем он тебе понадобился, ребенок? - Слушай, я знаю, что ты прав, а он нет. Но ведь он в лепешку разобьется, чтобы ошейников не было. Он душой целиком и полностью на нашей стороне. - Хм. - А кроме того, я хотел тебя увести подальше. От тебя сейчас просто несет агрессией. Ты весь искришься, и сейчас взорвешься. - И это тебя не устраивает? - Ну, как тебе сказать… Тебя не шокирует, если я скажу, что это приводит меня в экстаз? Я так… Ох, я не знаю, как сказать… я так дико тебя хочу, что мне просто страшно становится.
Мне правда страшно. Мы вместе уже четыре года, и то, что происходит со мной в последнее время… Мерлин. Я даже самому себе не в состоянии это объяснить. Мы живем с одном доме, мы спим в одной постели, он ведет себя точно также, как год или два назад, а у меня какой-то непонятный рецидив. Меня так крутит при каждом взгляде на него, как будто мне опять пятнадцать лет, и я пялюсь на своего учителя Зелий, сидя за второй партой в левом ряду, и все силы уходят только на то, чтобы держать лицо, и не зарыться носом в его мантию, когда он подходит проверить мой котел, и наклоняется близко. Я, кажется, перерос детскую любовь ученика к учителю, и влюбился заново, совсем по-другому: в его сложность, в его вспыльчивость, в его закрытость, в его – как странно это говорить – уязвимость. В его отчаянное неверие, что мир может по своей воле предлагать ему хоть что-то даром, в неверие, которое так хочется, Мерлин, так хочется каким-то чудом разбить вдребезги. Я все время хочу обнимать его, трогать, говорить нежные глупости. Делать подарки – а вот этого уже совсем нельзя, прибьет. Защищать и успокаивать. Я совсем не уверен, что ему вот это все нужно. Я совершенно уверен, что он этого от меня не примет. Может быть, от кого-нибудь другого. Но не от меня. Я изо всех сил стараюсь сохранить прежний стиль отношений, но у меня не очень-то получается. Потому что … Потому, что шестнадцать часов в день я окружен людьми, для которых я – покровитель, лидер, начальник, знаменитость, мистер Малфой. Бизнесмен, политик и общественный деятель. Самый молодой в истории кандидат в члены Уизенгамота – впрочем, это почетное звание я еще неделю собираюсь делить с Поттером. Но Поттер – вывеска, за ним стоит директор МакГоннагал и набирающий силу клан Уизли. А я – Малфой. И хотя в моей команде полно умудренных годами умников, я внимательно слежу, чтобы ни один из них не возомнил себя серым кардиналом. Сев – не в моей команде. Я постоянно прошу у него советов, но никогда не пытаюсь привлечь его к своим делам. Мы что-то делаем вместе только тогда, когда дело касается проблем слизеринцев, за которых он чувствует ответственность. За каждого из них. За учеников, за однокашников, за каждого чертова экс-смертоборца, политзэка, лишенца в этой стране, потому что он закончил эту войну так, как закончил, и теперь числит на своей совести каждую несправедливость по отношению к проигравшей стороне. Все остальное время он посвящает зельям. Там сплошные прорывы и успехи, патенты, частные заказы, уйма публикаций. Но он отказывается от любых предложений постоянной работы, не желает брать учеников, даже на конференции ездит неохотно. Никого в особенности не хочет видеть – ни коллег, ни старых знакомых. И все это, в целом, выглядит каким-то ужасно неустойчивым. И любовь, в которую я так верил в семнадцать лет, любовь, в которой у нас нет недостатка – любовь не панацея.
Я все-таки успеваю смотаться на пол-часа в штаб – рассказать ребятам новости, выслушать отчеты, засадить аналитиков за работу, а главное – посветиться среди активистов. Как бы я не спешил и куда бы ни опаздывал, каждый заезд в штаб заканчивается чашкой кофе в большом зале – это святое. Рядовые сторонники, активистки, в основном, разумеется, тратят на нас часы своего личного времени, и они должны знать, что у них есть хотя бы призрачный шанс застать меня, перекинуться парой слов, сделать колдографию на память, увидеть живого Малфоя. Они не должны меня видеть пробегающим через общий зал в плотном кольце приближенных, как Скримжер, или выныривающим из здания через камин в задней комнате за кабинетом, как Поттер. Личный камин у меня есть, но использую я его разве что если придется спасаться бегством. Пол-часа предсказуемо превращаются в пятьдесят минут, и когда я вываливаюсь из камина в столовой, там уже воздух трещит от напряжения. Ждать к ужину меня не стали, я просил в течение кампании никогда меня не ждать, и теперь бедная мама с трудом пытается прикрыть вдрызг несчастного Люпина, на которого рычит Сев. Судя по обилию «дворовых шавок» и «блохастых недоумков» речь идет о покойном Сириусе Блэке. Я целую руку матушке и спрашиваю: - Мама, тебя господа ученые еще не утомили своей академической беседой? - Нет, - улыбается она, - напротив, ужин протекает на редкость оживленно. Я только что узнала множество интересных и поучительных историй о кузене Сириусе. Знаешь, он, оказывается, был анимагом. - Профессор Снейп, профессор Люпин. Вы не могли бы ненадолго отвлечься от блаженных воспоминаний о школьных годах? У меня сидит команда аналитиков, и пытается придумать, что мы – то есть, наша фракция в Уизенгамоте, буде я туда пройду, потому что поднимать подобную тему в последнюю неделю выборов было бы чистым безумием – что мы будем делать по поводу ошейников. Уверен, что Вы, Ремус, не утаите информацию о нашей встрече ни от мистера Поттера, ни от директора МакГоннагалл. Если их реакция будет такой, как я предполагаю – то есть, такой же, как у Вас самого – может быть, мы бы смогли встретиться и обсудить проблему? - Конечно, я все расскажу Гарри, мистер Малфой. - И у тебя хватит мозгов, Люпин, не идти выяснять отношения с Грейнджер, и не ставить в известность Артура Уизли? - Я думаю, это право директора решать, кого и в каком порядке извещать. Что же до Гермионы… я думаю, ей не поздоровится от Гарри, а я... – оборотень горько машет рукой, - кажется, уже очевидно, что я немногому смог ее научить… - Нет, Люпин, ты как раз многому сумел ее научить. Слишком многому, не позаботившись о том, какой хаос царит в голове у мисс Грейнджер, когда дело перестает касаться точных наук вроде Арифмантики или Трансфигурации. Ты ее кампанию в защиту домашних эльфов еще помнишь? Как тебе могло прийти в голову разрешить работу в области контроля над человеческой волей девчонке, страдающей бредом реформаторства? Магглорожденной, никогда не жившей в магическом мире? Мерлин, да ты ее хоть окклюменцию отправил изучать раньше, чем позволил ей прикоснуться к трудам Флориана? Или она у тебя упражнялась в экспериментах по подавлению чужой воли, так и не умея управлять своей? - Гермиона не занималась подавлением человеческой воли, Северус. Она работала над модификацией поведения. - Затрудняюсь понять, в чем отличие. - Ну, смотри на примере. Подавление воли – это веритасерум. Модификация поведения – это любовное зелье. Первое – заставляет делать то, чего ты делать не хочешь, идти против своих интересов. Второе – меняет интересы, заставляет хотеть… вещи, которые ты вполне можешь получить. - Как человек, многократно имевший дело и с тем и с другим, решительно предпочитаю веритасерум. - Вот как, Северус, тебе много раз подливали любовные зелья? – заинтересованно встревает мама, пытаясь разрядить обстановку. - Дважды в шутку, и раз десять в условиях лабораторного теста, Нарцисса. Одну из этих милых шуток мистер Люпин должен неплохо помнить. Люпин улыбается очень смущенно: - Северус, если бы мы заранее знали, что твоя любовь выражается в том, что ты набрасываешься на объект приязни с кулаками, мы бы не стали… Я жду взрыва, но, похоже, это воспоминание детства не из тех, которые Сев хотел бы забыть. Он с удовольствием откидывается на спинку кресла и заявляет: - А не надо быть дилетантами. Ваше зелье воняло как куча навоза. Я выпил только один глоток – достаточно, чтобы определить негодяя, но недостаточно, чтобы потерять голову слишком быстро. У меня было три минуты, чтобы сломать поганцу нос, а дальше его заперли в больничном крыле, и проблема того, как не броситься в объятия обожаемого существа на протяжении следующих шести часов, отпала сама собой. Я хихикаю. Это так по-снейповски – обречь себя на шесть часов душевных мук ради секундного реванша. - И кто же был тот несчастный? Неужели Сириус Блэк? - Боюсь, - бормочет оборотень, краснея, - что это был я. - Заметь, Люпин – не я тебя сдал. Ты признался сам. Впрочем, ты был лабораторным животным. Автором идеи, на что хочешь спорю, был Блэк. - Как бы то ни было, момент того стоил, Северус. Как ты шел ко мне через весь зал, сверкая глазами! Я уж было подумал, что мы переборщили с дозировкой. - Я был зол. - Это я понял чуть позже. Обстановка за столом несколько разряжается, но Сев долгого мира не терпит. - Суть в том, Люпин, что твоя так называемая «модификация поведения» - гораздо большая подлость, чем обычное насилие, пусть и опосредованное магией. Насилию можно сопротивляться. Вербальному Империо можно сопротивляться. Даже веритасеруму можно сопротивляться при определенном умении. Вы же меняете самого человека. - Есть люди, которым стоит измениться. - Есть люди, которых стоит убить. Нет людей, которых можно кроить и перекраивать по своей воле. - Северус, но ты же педагог. Ты именно этим занимался пятнадцать лет – кроил и перекраивал своих учеников. - Ты ошибаешься, Люпин. Кроить и перекраивать – за этим в Гриффиндор. Я давал своим ученикам знания, помогал им в меру сил развивать свои сильные стороны и закалять слабые. Некоторым удалось подсказать правильные решения. Многих удалось научить принимать решения самостоятельно. Я никого не пытался изменить, или, как говорят у вас, «сделать лучше». Ни одному из своих учеников я не обломал зубы и не подрезал когти. - А некоторые из них в этом очень нуждались. Тем не менее, они проиграли. - Проиграл Волдеморт. Увидишь, что будет с военным поколением через десять лет. Ваши герои через одного сопьются и впадут в ничтожество, тоскуя по военному адреналину, а слизеринцы, даже воевавшие, даже отсидевшие, войдут в мирную жизнь как нож в масло, как только с них снимут дурацкие ограничения. Поэтому министерство и не торопится их снимать, Люпин. Поэтому Грейнджер придумала ошейник – в остроте ума ей не откажешь, она умеет считать на два хода и мыслит шире вас всех. Что не мешает ей быть маленькой магглорожденной идиоткой. Мне нужно бы остановить перебранку, но мне так потрясающе интересно, что я молчу. - При чем тут ее кровь, Северус? - Кровь тут ни при чем, Люпин. Хотя четыре года в обществе мистера и миссис Малфой убедили меня в том, что значение родовой магии в наши дни сильно недооценивается. Подумай вот о чем. Гриневальд – чистокровный из чистокровных магов, выросший в семье магглов по несчастному стечению обстоятельств. Волдеморт – полукровка, выросший в приюте. Ваш Поттер тоже более или менее волшебник по крови, но он воспитан магглами. Все безумные преобразователи мира, не желающие считаться с его текущим состоянием – пришлецы. Что бы там ни было у них в крови. - Но Гарри… - Я имел несчастье наблюдать твоего «Гарри» шесть лет подряд. Он прирожденный сотрясатель основ, лишенный даже капли способности думать о последствиях собственных поступков. Один тот факт, что он позволяет использовать себя в качестве вывески двум таким разным политикам, как Минерва и Уизли, говорит сам за себя. У него на лбу написано «любой ценой», а что конкретно «любой ценой» - вложит ему в голову первый же, кому он поверит. В Гриффиндоре, как я уже сегодня говорил, принято доверять своим. - Северус, в том, что ты говоришь, много справедливого, - мягко замечает Люпин, - но что же мы будем делать по поводу ошейника? Спасибо большое, профессор Люпин. Еще пара таких умных замечаний, и я начну потихоньку прощать вам то, что вы пялитесь на моего любимого человека как пятилетка на шоколадную конфету. Вот только не дать им зайти на новый круг. И вообще, кажется, я готов рискнуть. - Профессор Люпин, - встреваю я, - Относительно сложившейся у Поттера репутации «вывески»… я хочу сказать, я не уверен, что согласен здесь с Северусом. У меня были дебаты лицом к лицу с Гарри на прошлой неделе, и я бы сказал, что он сильно вырос как политик. У него есть идеи. Возможно, если бы он после выборов смог примкнуть к нашей кампании по поводу ошейников– лично, не как член Ордена - то это несколько отстроило бы его от старой группы поддержки. В конце концов, репутация-то у него своя, не дутая. Я был бы бесконечно рад такому союзу. Мы все были бы рады. Ой, Сев, умоляю, вот только сейчас не начни орать. Ха, не на того напал. Врубается и подыгрывает. Очень аккуратно. - Не думаю, что Поттер способен на независимые поступки. - Если он не способен, то я пойду за поддержкой к директору МакГоннагалл. Сразу, как только окажусь в Уизенгамоте и смогу обратиться к ней официально. Ремус, мы ведь можем рассчитывать на Вас, как на эксперта? Хотя бы в том случае, если Поттер или директор согласятся на совместные действия? - В этом вопросе я с удовольствием помогу без всяких условий. Все, что узнаю, сразу сообщу тебе, Северус. И я немедленно поговорю с Гарри, Драко. Поттер, только не подведи! Ты же не слизеринец, чтобы считать и выгадывать, ты полезешь в это дело не дожидаясь конца кампании, правда, Гарри? И ради правды, и ради того, чтобы опередить меня. Ты же сумеешь не дать своему ручному оборотню дойти до Минни хоть в течение пары дней, пока ты успеешь проквакать самостоятельно? Ты же не дашь дружбе с Грейнджер пересилить гриффиндорское чувство справедливости? Смотри, не подведи меня, Потти. А я тебя честно, от всего сердца, всеми ресурсами поддержу. Сразу после выборов. Даже дня за три до них начну, пожалуй, дело-то важное. - Великолепно! Похоже, что Вы единственный неангажированный эксперт в этом деле. Я пришлю Вам постоянный пропуск в свой штаб, как только мы определимся с планами. Просто не распущу команду после выборов и переориентирую ее на эту проблему. И, мистер Люпин, Ремус, спасибо. Я знаю, что Вам непросто было пойти на контакт со слизеринцами. (Ха!) Расстаемся мы практически друзьями. То есть, я с Люпином. Сев ему ухитряется вернуть еще какую-то гадость на прощание.
- Ну что, как ты думаешь, купится? - Поттер? Завтра же будет в вечерних газетах. - Если у Люпина не хватит мозгов пойти к Минни. - Мозгов могло бы и хватить. Но у Люпина проблема не с мозгами. У него проблема с самостоятельностью, он никогда не идет против своих друзей. Поэтому единственный шанс не в нашу пользу – что он побежит к Минерве до того, как увидит Поттера. Дальше уже нас волнуют только жалкие мозги Поттера. А учитывая, что Люпин живет у мистера Поттера дома, можешь считать, что до спасителя волшебного мира твое послание дойдет невскрытым. - Ну и слава Мерлину. Несколько дней на нас поработает солнечный мальчик, а там мы и сами подключимся. Слушай, а тебе Люпин помог? - Информацией. Он об этом больше меня знает, но меньше меня соображает. - Вот уж не сомневался. Я вот думаю, что надо бы ему предложить какую-нибудь экспертную работу. Какой-то он такой, осмысленный не по-гриффиндорски, правда? Он что делает вообще? - На побегушках у Поттера. - Без работы? - Оборотню трудно найти работу. - А чего он ничего не патентует? Он же хороший профессионал, по повадке видно. - У оборотней ограничения. Подпали под закон о темных существах. - До такой степени, что они не могут патентовать изобретения? А чего Поттер молчит, защитник обездоленных хренов? - Может быть, ему нравится иметь ручного оборотня. - Ууу... Теперь я хоть понимаю, почему ты ему зелье варишь. Ручного оборотня, однако, я у Потти намерен отбить. Пускай делом занимается на пользу славного концерна «Орион», многоступенчатые портключи клепает, и языки его там пригодятся. В гробу я видал их ограничения, договорюсь с министром. А за что ты на него такой злой, можно спросить? - За детские обиды. Драко, мы можем перестать говорить о Люпине? Меня его трепетные взгляды достаточно утомили еще за обедом. Я улыбаюсь, наверное, от уха до уха. - Так ты заметил? А я, знаешь, честно купился, что ты такой бука и ничего не замечаешь. - За двадцать пять лет? У меня было не так много возможностей остаться в неведении. Каждый раз, когда я перестаю орать на Люпина хоть на двадцать минут подряд, я получаю признание в любви. - Кошмар. Эти грифферы. Не то, что мы, сдержанные слизеринцы, которые сначала годами молчат в тряпочку, потом почти случайно оказываются в постели, потом вместе проходят Мерлин знает через что, и все равно еще год тянут, прежде, чем нормально сказать «я люблю тебя». Кстати. Я люблю тебя. Ты это знаешь? - Нет. Не знаю. Каждый раз заново удивляюсь. - Я ужасно, безумно, до неприличия тебя люблю. И если бы мне сейчас не надо было лететь в этот чертов штаб часа по крайней мере на четыре, то я бы тебе это наглядно доказал. И доказываю. Насколько это возможно за отведенные мне в данный момент на личную жизнь пять минут. Когда я уже берусь за коробочку с порошком, окликает: - Драко. - Да? - Как я понимаю, у тебя там сейчас аврал. Могу я быть чем-нибудь полезен? - Да ты что? Конечно, можешь. У меня аналитики зашиваются, у прогнозистов вероятности не досчитаны – не морщись так, на выборах это работает, раскладка-то примитивная по сравнению с большинством предсказаний. И вообще, свежий вменяемый организатор, которого в курс вводить не надо, на последнем этапе кампании, когда все уже носом клюют, да это же дар божий! Ты правда – со мной? - С тобой. Надеюсь, мы сможем обойтись без репортеров и без колдографий. - Без репортеров – обещаю, от колдографий с активистами сам отбрыкивайся. У нас там колдокамера лежит для всех желающих запечатлеться в моем обществе, можешь ее как-нибудь проклясть позаковыристее. - Уговорил. Прокляну непременно. Ооооо! Вот это да!
Когда мы вываливаемся из камина в холле моего лондонского офиса, где сейчас разместился мой штаб, Сев берет меня за руку – уверенно, но некрепко, так, чтобы я легко мог отстраниться. Я благодарно перехватываю его ладонь поплотнее. Моя личная жизнь не секрет для публики. Нелюбовь моего партнера к публичности периодически создает проблемы, но прессе я всегда готов рассказать о важности исследований профессора Снейпа и о его погруженности в работу. Но сейчас мы спокойно проходим через главный зал, я помахиваю ручкой активистам, а Сев смотрит прямо перед собой, как будто идет по коридору Хогвартса – собранный и сосредоточенный. Нас сопровождает шепот – девушкам будет, о чем поговорить. Мы сразу проходим в совещательную – там меня ждут, гвалт и дым столбом, и Генри орет: «тихо, господа, кандидат приехал». - Так, дамы и господа. Позвольте вам всем представить профессора Северуса Снейпа, Мастера Зелий и кавалера ордена Мерлина, любезно согласившегося примкнуть к нашей теплой компании. Думаю, что в узком кругу можно обойтись без экивоков. Пиар-группе приготовиться к разочарованному вою: вам, ребята, от этого ничего не обломится. Кто первый подпустит к моему партнеру журналеров, или предложит сляпать трогательный сюжет для рекламы – получит аваду в лоб без права апелляции. Как до сих пор обходились, так и дальше обходитесь. Для всех остальных: я привел в команду аналитика с пятнадцатилетним опытом разведывательной работы, господа, и он готов нас всех консультировать; прошу воспользоваться такой возможностью по полной. Особенно рекомендую обращаться к профессору за консультациями по поводу раскладов внутри Ордена Феникса. Заодно сообщаю, что эти самые расклады в ближайшие дни могут значительно поменяться, следите за конъюнктурой. Прогнозисты, если будете себя хорошо вести, то, может быть, я попрошу профессора немного помочь вам с Арифмантикой. Сев фыркает. - Поправка: если будете очень хорошо себя вести. Далее. Проблема ошейника, которую я вам изложил еще вчера, оказалась несколько сложнее, чем мы полагали. Есть гипотеза, что ошейник не глушит магию, а накладывает что-то вроде сложного империуса. В нем прошита инструкция длиной до ста слов, которую носитель ошейника принимает за собственное желание и/или неспособность к определенным действиям. Есть также гипотеза, что содержание инструкции можно дистанционно перезагружать из единого центра. Что это означает, все понимают, надеюсь. Прошу всех держать эту тему в голове – возможно, что дня за три до выборов нам понадобится ее начинать раскручивать. Необходимости иметь ее к выборам на слуху нет, для результата она не полезна, но после выборов люди должны будут при надобности вспомнить, что мы не побоялись ее поднять еще во время кампании. По существу проблемы мы не обязаны прямо сейчас принимать какое-то решение, но пятнадцатиминутный брифинг на завтра планируем в первой половине дня. Нужны все пиарщики, все аналитики, кто будет свободен из юристов, и все, кто контачит с правительством и силовиками. Теперь я внимательно слушаю. Кто больше всех зашивается? Тара Уиллер. Полевой контроль. - Людей не хватает в поле, контролеров тоже не хватает. Мы не успеваем расклеивать плакаты, потому что Скримжер послал толпу народу их сдирать – ресурсы-то неограниченные. - А это законно? - В законе ничего, мы проверяли. - Поттера тоже сдирают? - Нет, только в центральном округе. - Из всех четырех только в нашем, и только наши плакаты? - Нет, только в нашем, всех кандидатов, кроме Каррутерса. Ставленника правительства. - Винс, будь добр, свяжись с Люком Бартоломью. Нельзя ли этих сдиральщиков все-таки за что-нибудь взять. Например, за жопу. То есть, меня бы вполне устроил сам факт задержания. Фиксация инцидента для истории, привод в участок и проверка личности; крови их нам не надо. Поймали, проверили, осознали, что человек работает на министра, перепугались до ужаса, отпустили. Ловить хорошо бы не только на наших плакатах, но и на Хмури тоже, - народ ехидно ржет, шуточки о том, что лучшая агитация за Малфоя есть портрет Аластора Хмури, уже всем поднадоели, - Я серьезно. С Орденом мы в этом округе до выборов больше не воюем, учтите, господа. Хмури уже далеко за бортом, а обострять отношения на будущее не хочется. Выставить против меня Хмури было гениальной идеей Уизли. Мы не ответили по существу ни на один из пунктов его программы. Мы просто завалили округ карикатурами, и никакой боевой опыт, никакие заслуги в борьбе с преступностью одноглазому аврору уже никогда не помогут. - Тара, пускай у тебя теперь контролеры тоже плакаты поклеят; всех сачков ты все равно к этому моменту уже уволила, я в тебя верю. Кто-нибудь знает, что происходит у Поттера в округе? - Босс, вы не поверите. Рейтинг семьдесят два, прогноз пятьдесят восемь. - Ничего себе. И откуда такой разрыв? - Непонятно, не можем найти ошибку. - Эээ… Северус? Сев коротко кивает. - Профессор Снейп посмотрит ваши расчеты. Если разрыв действительно такой, то будем исходить из прогноза предсказателей – есть основания полагать, что вы-таки круты, господа провидцы, и он себе рейтинг в последние дни слегка собьет. Если выяснится, что это так, то я вас попрошу сделать мне такую лесенку: подсчитать вероятности, что он получит не более 49 процентов при условии, что мы вольем в нашего досточтимого мэтра Траверса пять, десять, пятнадцать, и так далее тысяч галеонов. Можете? - Долго, но реально. - Я просил найти пару магглокровок с компьютерами. Нашли? - Нашли, только маггловские компьютеры не понимают нашу систему расчетов. Программиста надо. Где я вам возьму в течение одного дня мага-программиста? Мерлин. Долохова бы сюда. Кинули бы заказ в Россию, и горя бы не знали. Там бы магглы сделали, а потом получили бы свой обливиэйт. Ох, Долохова вытаскивать надо... Но его вытащить – это как тетю Беллу, шансов немного. - Я вам приведу программиста. Из Хафплаффа. Смешной такой. Лагвуд. Золотой человек, хоть и гриффиндорка. Сидит-сидит, молчит-молчит, а потом откроет рот, и решит твою проблему за пол-секунды. Почему она к нам прибилась, а не к кому-нибудь из Ордена, ума не приложу. Но вот прибилась. Информацию своим не сливает, я проверял. Сидит в уголке, бумажки какие-то перебирает, а потом вдруг выясняется, что процесс учета ускорился раза в полтора, а процесс проверки избирательных списков – в два. Пришла как активистка, через три дня я ее нанял. Ни в какую группу не определил, работает у меня Луной Лагвуд. Специалистом по организации сложных процессов. - Лагвуд, сто баллов Гриффиндору, только Поттеру не говори. Гастингс, дружище, я Вас попрошу: скиньте на день свои дела на Винса и Тару, поезжайте к Траверсу в штаб; скажите мэтру, что я направил Вас к ним в помощь, поступите в его распоряжение, деликатно там обнюхайтесь, и посмотрите, что бы мы там могли поправить, и чем бы мы могли помочь. Помимо людей и денег. Введите мэтра в курс истории с ошейником, и передайте, что Поттер, скорее всего, влезет в эту тему еще до выборов, и что я его в этом вопросе – народ, не падать в обморок – мягко поддержу, и мэтру того же советую. Все догадываются, что из этого следует? Мозговой штурм по Поттеру через час в моем кабинете. Кто имеет что сказать – подходите. Пиар прошу в полном составе дождаться окончания штурма, я к вам зайду поставить задачу. Еще что-нибудь нам обсудить нужно, пока все здесь? Нет? Ребята, я смотрел сегодняшние рейтинги, мы идем впереди с большим отрывом, вы все герои, молодцы и супер-профи. Я вами горжусь оптом и в розницу. Все, я у себя, Генри, зайдите. Я затаскиваю Сева в кабинет, и шепотом спрашиваю: - Нравится? - Довольно забавно. Заходит Генри. - Ну, что у нас на завтра? Какое-то время мы с Генри разбираемся в расписании. Встреча, встреча, утреннее совещание в штабе, выступление перед избирателями, прессуха, хорошо бы куда-нибудь втиснуть приватное совещание с Траверсом, уличная акция, ого, целый митинг перед каким-то особо поганым авроратом, не мой округ, ну и ладно, засвечусь, прием раз, вечернее совещание в штабе, прием два. Я оглядываюсь на Сева. Он сидит совершенно спокойный, без всякого любопытства оглядывая кабинет. Я осторожно спрашиваю: - Не хочешь ли ты… составить мне компанию на каком-нибудь из мероприятий? Я не хочу его подталкивать. Кампания спланирована без расчета на его участие, и если он хочет просто сидеть в штабе и помогать аналитикам, то это уже замечательно. - Хм. Пожалуй, я готов посмотреть, как ты выступаешь на митинге. - Но… Северус, ты ведь понимаешь, что тебе там придется тоже отвечать на вопросы? Это открытое действо, камеры повсюду, если журналист прицепится, его не отошьешь. - Любопытно. Где-то было землетрясение. - Генри, организаторов предупреждать не надо. Материалы по этому митингу мне выдайте, пожалуйста, и убедитесь, что я нашел время их прочитать. Теперь найдите профессору Снейпу место для работы, он будет в основном взаимодействовать с аналитической группой. А когда устроитесь, покажите ему, где сидят предсказатели. - Вот, - я слегка прикасаюсь к руке Сева, - добро пожаловать на борт. А он встает, наклоняется, спокойно целует меня в висок, как будто так и надо, как будто это не он раньше всегда отказывался проявлять любые чувства на людях, и выходит за секретарем.
В половине второго ночи, когда штаб если не засыпает, то в основном затихает, я тихо прохожусь по кабинетам. Магглокровка играется с компьютером – как они изоляцию ухитрились поставить, чтобы маггловская техника работала, я ума не приложу. Луна тихо ходит по пустому главному залу, трогает что-то на столах, прикидывает. - Эй… - тихо зову я. - Драко… привет. - Ты что тут бродишь? - Смотрю… Понятного ответа не дождешься, будет вот так бродить как лунатик, пока не придет ко мне с готовой гениальной идеей. Все-таки, она медиум. - Слушай, Лагвуд. Тебя не шокирует, что я стараюсь Поттеру немножко подпортить праздник? Ты же грифферша у нас? - Не-а… Ты же знаешь, что он все равно выиграет. Гарри полезно будет победить с не слишком большим отрывом… Восемьдесят процентов голосов – это нездорово… так все и должно быть. Ну, если Лагвуд одобряет. Я иду дальше. У пророков наших все еще полный сбор. Профессор Снейп решил слегка проверить расчеты, ага. Все трое уже стоят – ну, сидят, конечно – идеально по струнке, и профессор с удовольствием черкает красными чернилами по узким и длинным пергаментам, как будто контрольные по Зельям проверяет. - И если вы самостоятельно не способны сообразить, что преобразования Мерлина тут недостаточно… Мерлин жил тысячу лет назад, к вашему сведению, и с тех пор Арифмантика изрядно шагнула вперед. Я вхожу. - Что, господа, удалось найти ошибку? - У вас, мистер Малфой, безобразно поставлены расчеты. Примитивные ошибки, инструментарий позапрошлого века. - Не сомневаюсь, профессор Снейп, что Вам быстро удастся это изменить. Итак, каков же конечный итог? - Пятьдесят семь с половиной процентов, - с нескрываемым ядом в голосе сообщает начальник группы. Бедняжка. Я изо всех сил стараюсь не заржать. С серьезным видом хлопаю в ладоши. - Господа, всему составу группы – моя личная благодарность и премия по десять галеонов каждому. Самому профессору Снейпу удалось найти в ваших расчетах ошибку лишь на пол-процента! Гордитесь, прикладники, академия вас уточнила всего на четверть погрешности! Доктор Баффет, профессор Снейп, мы можем на сегодня распустить группу по домам? - Можем. Я все равно должен буду доделать новую методику расчетов. Встречаемся в восемь утра, господа. - Секунду. Доктор Баффет, сколько у вас времени обычно уходит на расчет одной линии вероятности? - Порядка двух часов, мистер Малфой. - И погрешность два процента, я правильно помню? - Как правило. - Профессор Снейп, погрешность меня еще более-менее устраивает, но вот время… Новая методика будет быстрее, я правильно понял? Группа облегченно вздыхает. Так я и думал. - Разумеется, я могу это сделать. Будет и быстрее, и точнее. Но все это профанация. Для настоящей точности нужно гораздо больше расчетов. - Мы все понимаем, что до расчетного центра Дрезденского Магистерия этой скромной лаборатории далеко. Ну, да не судьбы мира и вычисляем. Господа, по домам, завтра трудный день. Судя по лицам, в этом они не сомневаются. Лаборатория пустеет. Я тихо сползаю по стенке. - Сееев, я тебя обожаю. Ты нашел погрешность на пол-процента в предвыборных замерах. - Что ты в этом понимаешь, ребенок? Если я повышу тебе точность всего в четыре раза, то ты сможешь получать прогнозы с шагом один день. Вместо недели, как сейчас. - Да ну? На том же количестве данных, с тем же количеством людей? - Ну, не с тем же. Пару человек придется засадить за расчеты на целую ночь. Желательно магглокровок, с этими их калькуляторами. Но утром ты будешь иметь прогноз на день. Все равно, что получать завтрашние газеты. - С ума сойти. Беру свои слова назад. Завтра же распоряжусь найти ночную смену. Неделя до конца кампании, все прогнозы перестают действовать, а мы пойдем день за днем!!! Слушай, ну почему же я раньше тебя в это не втянул? - Полагаю, потому, что раньше я бы не согласился. - И... что заставило тебя изменить свою точку зрения? - Люпин. - В смысле? То, что у меня нет предрассудков против оборотней? Так они же темные создания. Какое отношение… - Я подумал, что если ты в состоянии хладнокровно наблюдать проявления его… кхм… нелепой привязанности. То и я тоже могу вынести зрелище толпы юнцов и юниц, половина из которых смотрит тебе в рот, а половина в штаны. Ой. Вот это да. Я сажусь на краешек стола и прижимаюсь лбом к его лбу. - Мне было ужасно неприятно, что он на тебя пялится. Я даже сам удивился, до какой степени. Я так привык, что ты со мной и только со мной. Но ведь это же нечестно. Тебе не хватает собеседников, с которыми можно говорить на равных, я заметил сегодня. Я не видел тебя молодым, я не читал столько книг, сколько ты, у меня нет опыта ни хрена ни в чем. Сев придерживает меня за талию. - Таких собеседников у меня никогда не было много. И уж точно Люпин не может их заменить. Мне не хватает твоего отца. И еще одного человека. - Кого? - Регулуса Блэка. - Маминого кузена? - Мы стали друзьями уже после школы. Люциус познакомил. Читали одни и те же книги, экспериментировали с артефактами, и все время разговаривали. С утра до вечера не закрывая рта. Обо всем. Потом эта дружба перешла в роман. Не слишком серьезный. Потом… для меня это стало чем-то большим. Через некоторое время об этом узнал Лорд и убил Рега. Сделал вид, что подозревает его кое в чем, что на самом деле сделал я. И убил. Это было мое наказание. - А что ты сделал? - Сунул нос кое во что, о чем мне не следовало знать. Я выучил урок, и не пытался использовать эту информацию. По крайней мере, пока мне еще было кого терять. Я поправляю его черные пряди, одну, другую. На висках, ниже за ушами, осторожно провожу пальцами по бровям, касаюсь век. Он прикрывает глаза и запрокидывает лицо мне навстречу. - Это ведь мой двоюродный дядя. Я тебе его напоминаю? Качает головой. - Нет, Драко. Нисколько. Ты это ты. Разве только тем, что… Я ведь смог тебе об этом рассказать. Мы долго молчим. - Сев, а ты сегодня спать собираешься? Я имею в виду, спать в смысле спать. Кивает на расчеты. - Тут еще часа на два. - Знаешь, давай с утра проснемся на пару часов пораньше, и все сделаем. Мне тоже есть что просмотреть до начала рабочего дня. А сейчас ко мне, хорошо? В спальне мы молча раздеваемся полностью, и когда он хочет надеть рубашку, я осторожно останавливаю его. Мы сплетаемся в клубок, кожа к коже, моя голова на его груди, его рука в моих волосах. И засыпаем в обнимку.
Наконец-то прочитала, удивили :)) Такой каноничный и живой Люпин... А от главных героев вообще уходить не хочу Кстати, это какой-то неправильный флафф, потому что мне ужжасно нравится Когда ждать продолжения?
Цикута Продолжение - прямо сейчас. Хорошо, что хоть Люпин каноничный, а то за главных героев такой уверенности нет. А оборотень там еще сыграет свою роль.
Митинг. Одного из наших в очередной раз избили в аврорате, так что формально митинг против аврорского произвола, а реально – против всех послевоенных художеств.. Пришли, конечно, и лишенцы, и родственники заключенных, и просто отмороженные поклонники Лорда в бутафорских масках – Мерлин, пол-царства за методику, которая позволила бы отсечь этих уродов от наших мероприятий, - пришли и просто любители посмотреть на Малфоя. И зеваки. И просто наши люди – дело происходит в восточном округе, у мэтра Траверса, выиграть там шансов нет, но желающих сбить градус Поттеру хватает. Мы аппарируем прямо на площадь, вдвоем, и снова Сев осторожно берет меня за руку. Я переплетаю свои пальцы с его. К нам бросаются журналисты. Я пожимаю несколько рук, традиционно обнимаюсь с Ритой. - Мистер Малфой, вы сегодня не один? - Профессор Снейп вчера любезно согласился примкнуть к моему выборному штабу. Думаю, что мои оппоненты должны лопнуть от зависти, учитывая, что у меня и до этого была самая профессиональная команда аналитиков в Британии. Теперь, полагаю, мы просто вне конкуренции. - Мистер Снейп. До сих пор Вы были затворником. Что заставило вас изменить своей академической сдержанности? - Забота о судьбах родины, разумеется. А какие у вас варианты, мисс? - Ведьмополитен. Мистер Снейп, когда Вы в последний раз признавались мистеру Малфою в своих чувствах? - Смотря в каких, мисс. Не далее, как сегодня за завтраком я признался мистеру Малфою в чувстве сильнейшего недоумения, которое вызвала у меня последняя статья моего почтенного учителя профессора Слизнорта в «Вестнике зельеварения и алхимии». Бинго, Сев! - Мистер Снейп, в вашем союзе вы старший. Вы оказываете какое-либо влияние на политические взгляды мистера Малфоя? - Напротив, у нас существует множество политических разногласий. К примеру, я полагаю, что журналистам следует запретить лезть в чью-либо личную жизнь. Мистер Малфой, в отличие от меня, является сторонником абсолютной свободы печати. Со своей стороны, мистер Малфой думает, что было бы хорошо запретить исследователям проводить больше шестнадцати часов подряд в лаборатории. А я настаиваю, что трудовой кодекс не следует применять к лицам творческих профессий. Бинго, бинго, бинго! - Мистер Малфой, вы любите мистера Снейпа? - О, да. А теперь, когда первое любопытство удовлетворено, может быть, кто-нибудь изволит задать мне вопрос по существу нашей сегодняшней встречи? - Мистер Малфой, ограничения на применение магии… Ну, слава Мерлину… Я стою на импровизированном возвышении, слушаю Трэверса и смотрю на толпу. Народу… Понятно, что большинство или завсегдатаи, или любопытные, но кажется, все же, лед начинает трогаться. Война отодвинулась в прошлое, и страх перед возвращением Лорда уступает заботе о сегодняшнем дне. Моя очередь. - Дамы и господа. То, что мы обсуждаем сегодня, никогда не было для меня абстрактной проблемой. В Азкабане погиб мой отец, так и не дождавшись судебного разбирательства. В Азкабане мои родственники, друзья, соученики. Не проходит недели, чтобы ко мне не пришел лично знакомый человек, испытывающий проблемы с ограничением гражданских прав для участников прошедшей войны. Смертоборцев – да, господа, я отказываюсь использовать оскорбительный пропагандистский ярлык – Смертоборцев не без основания обвиняют в том, что они не гнушались противозаконным насилием. Но ведь то же самое можно сказать и о противной стороне. Члены так называемого Ордена Феникса, полуподпольной организации, противостоявшей Темному Лорду, убивали, накачивали веритасерумом, подвергали незаконной легилеменции, а иногда и банально пытали своих противников. Как правило без всякой санкции со стороны государства, а иногда и в прямом противоречии с политикой Министерства. В конце концов, Гарри Поттер не был официальным комбатантом, когда он поверг Темного Лорда; и сделал он это отнюдь не в порядке самообороны – могу сообщить, как очевидец, что он подстерег противника в засаде, ударил его первым, и уничтожил. Я не хочу увидеть в тюрьме Гарольда Джеймса Поттера. Я не хочу увидеть в тюрьме Артура Уизли. Я не хочу увидеть в тюрьме Аластора Хмури. Я только хочу, чтобы представители противной стороны смогли воспользоваться таким же снисхождением со стороны властей. По крайней мере, те из них, кто не убивал иначе как в честном поединке. В стране шла гражданская война, господа, и у нас нет иного способа закончить ее, кроме как прекратить преследования ее участников. С обеих сторон. Вяло хлопают. Это все дежурные слова, и так всем понятно. - Далее. Движение Смертоборцев, какими бы дикими не казались нам сейчас те методы, до которых некоторые из них скатились на последнем этапе противостояния, возникло не на пустом месте. Безумные ограничения на темную магию, запреты на колдовство вообще, обусловленные соображениями безопасности магглов, с каждым годом ложатся на наше сообщество все более тяжким бременем. Темная магия сама по себе не равняется абсолютному злу, это всего лишь чуть более эффективный метод колдовства, связанный с управлением тонкими субстанциями. Я хочу показать простенький трюк, доступный каждому из присутствующих. Я увеличиваю застекленную коробку – коллекцию тропических бабочек. И произношу заклятие, которому когда-то научил меня Темный Лорд. Бабочки взлетают в воздух, толпа аплодирует. - То, что я сейчас сделал – чистейшая темная магия, даже некромантия. Я фактически поднял мертвых. Это заклинание не находится под запретом лишь потому, что Министерство не знает о его существовании. Но в чем здесь зло? Если бы я призвал этих бабочек из воздуха, или трансфигурировал в них опавшие листья, - я сопровождаю свои слова действиями, - мои действия считались бы более приемлемыми – почему? Начинаются приветственные крики – эффектно получилось. Домашняя заготовка сработала, ура. Колдокамеры щелкают, хорошая картинка. - Еще большим безумием представляется практика ограничений, призванных скрыть наше существование от магглов. Принимая все новые запреты, давая тем самым Министерству все больше власти над нашей частной жизнью, мы бежим наперегонки с прогрессом сразу двух бурно развивающихся сообществ. С прогрессом в области развития магических искусств – а мы не обратим вспять тот рывок, который совершила наступательная и оборонительная магия в ходе двух последних войн. И с техническим прогрессом маггловского общества, где возможности обнаружения того, что они считают сверхъестественными аномалиями, буквально удваиваются в каждом поколении, а развитие средств коммуникации делает наши усилия по сокрытию подобных инцидентов все более дорогостоящими, и, в конечном итоге, безнадежными. Мы пережили всплеск маггловского интереса к сверхнатуральному в начале семидесятых – это стоило нам Чрезвычайных Статутов, и двух гражданских войн, спровоцированных ими. Сейчас магглы заняты собой, но дайте немного спасть напряженности в их мире – и вы получите такой натиск их любопытства, что Аврорат попросту не справится с проблемой. В чем наш ответ? Мы приставим аврора к каждому пятилетке, чтобы контролировать выбросы стихийной магии? Мы начнем отбирать магглорожденных у родителей в младенчестве? У половины магов сейчас есть родственники в маггловском мире; большинство из них грамотны, многие владеют пером – мы все еще надеемся хранить секретность? И мы надеемся, что, когда безопасность магглов потребует новых жертв, следующее поколение идеалистов не пойдет в бой за свободу волшебства, за самую сущность наших традиций, за нашу природу, наконец? Мы готовы скормить еще одно поколение волшебников Азкабану? Шум. О. Проняло. Отлично. - Нет, я не призываю завтра же раскрыть магглам глаза на наше существование, как этого хочет Артур Уизли. Мы не пойдем грудью на осиновые колья, на костры новой инквизиции. Но мы должны, у нас просто нет другого выхода, мы должны, господа, найти способ открытого сосуществования с маггловским обществом. Не абсолютного доминирования, ни в коем случае не геноцида, но и не полной ассимиляции – способ органичного взаимодействия. А для этого, господа, для этого нам нужно единство. Нет – преследованиям старых семейств! Нет – тюремным срокам для участников гражданской войны! Нет – бессудным ограничениям на использование магии! Нет – нелепому делению на светлых и темных! Нет – чрезвычайным полномочиям и полицейскому произволу! Я хочу, чтобы мы снова стали единым обществом. Так и только так мы сможем выпустить магию этого мира на свободу! В этот момент неожиданно Сев за моей спиной тихо бормочет заклинание, и куча осенних листьев у обочины, не меняя цвета, превращается в стаю желтых и бордовых бабочек. Бабочки реют над толпой, и у меня перехватывает дыхание – кажется, сейчас может произойти что-то важное. Я повторяю, мой голос звенит сильнее, чем мне хотелось бы: - Я хочу выпустить магию на свободу! – и выпускаю в воздух новую стаю. Почему-то от волнения у меня получились сплошные лимонницы. Напряжение так и вибрирует в воздухе. И тут мэтр Траверс – высокий, величественный старик, один из лидеров нашей аристократии, согласившийся идти на безнадежные выборы против Поттера лишь ради возможности говорить в пользу общего дела – подносит к горлу палочку, и его властный голос, усиленный сонорусом, разносится над площадью: - Я согласен с мистером Малфоем. Я хочу выпустить магию на свободу. Он направляет палочку на верхушку ближайшего дерева, и прозрачная осенняя крона срывается с ветвей роем серебристых Attacus Atlas. Через пять минут ни на мостовой, ни на деревьях не остается ни одного листа. Участники митинга с увлечением трансфигурируют осенние листья в бабочек всех оттенков. Кажется, у нас появился символ. Кажется, у нас появился лозунг. Кажется, мы наконец сдвинулись с мертвой точки.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 12
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
С удовольствием почитаю 
Когда ждать продолжения?
- участник сейчас на форуме
