ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ.
Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме.
Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.
Отправлено: 14.01.07 13:23. Заголовок: "Compulsion", автор arianrhod, СС/РЛ, АУ, romance/angst, R, в процессе. Upd. 23.01.07
Название: Compulsion Автор: arionrhod Взято сhttp://www.ssf-moonshadow.com/archive/archive/7/compulsion.html Переводчик: Vorleser Разрешение автора на перевод получено. Пейринг: СС/РЛ Рейтинг: R (от переводчика) Жанр: romance/angst, AU. Дисклеймер: мне ничего не принадлежит. Авторское примечание: на Snupin Fantasy Fest, для Kaleidoskope Примечание переводчика: переведено в подарок для Nullpunkt – тебе должно понравиться АУ с любимым пейрингом и каноническими характерами. Сама знаешь, за что такая неслыханная щедрость с моей стороны.
«А теперь оценки за артистизм. Пять - девять… пять - девять… пять - девять… пять - девять… Шесть баллов! Итак, он набрал достаточно – новичок Ремус Люпин занимает первое место в Национальном Чемпионате Британии!»
Темные глаза наблюдали, как рыжеволосый мужчина в телевизоре кружил по катку, сияя широкой улыбкой на привлекательном лице. Он поднял руки над головой, приветствуя рукоплещущих зрителей. Цветы дождем сыпались на него, и он смеялся и махал фанатам, явно ошеломленный собственным успехом и в то же время восхищенный им. Он выглядел таким искренним, и необычный блеск его золотисто-топазовых глаз заставил Северуса криво ухмыльнуться.
Да, улыбайся, черт возьми. Черт бы тебя побрал.
Северус сердито смотрел в телевизор, с трудом подавляя желание швырнуть бокал с бурбоном в экран, чтобы не видеть чужой победы, победы, которая по праву принадлежала Северусу. Его жизнь сильно изменилась всего лишь за год - и отнюдь не в лучшую сторону. Год назад он сам кружил по катку, он, победитель соревнований, он, кого называли лучшим фигуристом Британии. Это была тяжелая работа, требовавшая преданности, и сверх того, его сумасшедшей талант. Он годами тренировался, постепенно поднимая свой уровень. Это было нелегко, особенно после такой легенды как Robin Cousins, но Северус твердо шел к успеху. Он поднялся над своими убогими корнями, своим ужасным детством, и пришел к вершине – он стал лучшим фигуристом в стране. Победа, о которой он так долго мечтал. А потом во мгновение ока все было сметено, перевернуто, потому что Северус неудачно выбрал в тренеры преступника.
На экране показывали повтор выступления Люпина, но Северус не видел этого. Вместо этого он смотрел в свой бокал, хмурясь в бессильной ярости.
Как я мог быть таким глупцом? Как я мог не видеть, что замышляет Малфой?
Карьера Северуса с самого начала была тяжелой. Со своей преданностью делу Северус требовал совершенства от всех, кто был вокруг, включая тренера и хореографа. Имея вспыльчивый характер, соответствующий его огненно-страстной манере катания – во всяком случае, по мнению газетчиков – Северус отказывался от множества тренеров, или же они отказывались от него. Он двигался, словно среди обломков кораблекрушения, пытаясь найти того, кто действительно будет понимать его. Тренеры по фигурному катанию, во всяком случае, лучшие, имели замашки примадонн и артистический характер с присущими ему вспышками гнева, но Северус всегда был вне рамок. Многие называли его вредным парнем, многие – стихийным бедствием. Как бы то ни было, это привело молодого темпераментного фигуриста в руки Люциуса Малфоя, который был не только тренером, но еще и тем, у кого были деньги, чтобы покровительствовать Северусу.
Катание стоит денег, и пока не достигнешь вершин, никакого заработка оно не принесет. В двадцать лет у Северуса не только не было тренера, но ему еще и грозил полный финансовый крах. У него был огонь, было желание и был талант, но не было совершенно никакой поддержки тренера или спонсора. Когда появился Люциус, Северус решил, что это ответ на его молитвы.
Двое мужчин неплохо поладили, по крайней мере, сначала. В ретроспективе Северус мог видеть, что его держали за идиота с самого начала. Люциус искал, как бы прославить свое имя, как сделать себя звездой среди тренеров, и ему нужен был звездный ученик, чтобы это свершилось. Северус был этой звездой. И вскоре его признали, Северус расцвел и думал, что находится в безопасности с поддержкой тренера и финансовой опорой.
Но скоро все изменилось. И все потому, что Люциус Малфой стал слишком жаден.
Не доверяя таланту Северуса, победившего в национальных соревнованиях, Люциус решил нечестным способом увеличить шансы Северуса в чемпионате Европы. Люциус, возможно, был неплохим тренером, но совершенно не умел скрывать свои преступные действия. Он позволил двум своим известным головорезам – тупым, вульгарным и жестоким людям – составить план по выведению из строя конкурента Северуса, Игоря Бобрина из Советского Союза. Единственное, что было хорошо – это то, что Крэббу и Гойлу не удалось причинить вреда другому фигуристу, который действительно мог выиграть чемпионат Европы. И он сделал это, потому что Северуса отстранили от соревнований, унизив и отправив домой - следствие по делу Малфоя бросило тень и на него тоже.
На самом деле Северус ничего не знал о планах Малфоя, он был не только шокирован, но и пришел в бешенство из-за них. Северус знал, что он достаточно хорош, чтобы победить Бобрина, но из-за жадности и самоуверенности Малфоя он потерял все шансы доказать их – и Северус был уничтожен. Международная Федерация фигурного катания запретила Северусу выступать на соревнованиях, пока не будет завершено следствие. Северус пытался доказать свою непричастность, умолял признать его невиновным, но Малфой, будучи пойманным, впутал его и без всяких доказательств. Северус никого еще в своей жизни не ненавидел так сильно, не хотел кого-то убить так отчаянно, как он хотел убить Люциуса Малфоя.
С рычанием Северус швырнул бокал через всю комнату, даже не глядя, как тот ударился о стену за телевизором и разбился. Темный напиток потек по тусклым обоям, но Северусу было все равно. Эта мрачная квартира, эта тягостная жизнь… все было так далеко от того, чего хотел Северус, от того, что у него было всего лишь двенадцать жалких месяцев тому назад. Того, что сейчас имел этот неизвестный выскочка Люпин, что должно было по праву принадлежать Северусу.
Это было так чертовски нечестно!
Раздраженно поднявшись, Северус подошел к телевизору, не в силах смотреть дальше. Он надавил на кнопку со сдерживаемой жестокостью, подавляя желание с размаху пнуть экран. Смотреть было пыткой, но он не мог сопротивляться. Фигурное катание так долго было его жизнью, его надеждой, его мечтой… и теперь весь его мир был раздроблен в пыль под ногами, оставив его без ничего. Даже без надежды.
Северус уставился в окно, глядя на мрачное ноябрьское небо, свинцово-серое и давящее, как вся его жизнь. Может, мне просто пора покончить с этим. В конце концов, мне больше нечего делать. Я не могу кататься, не могу тренировать, и нет никакого сомнения в том, что окончательный вердикт превратит меня в козла отпущения, в посмешище. Какое унижение… Я не могу так жить. Я хочу всего, и я не приму меньшего!
Отдаленная трель ворвалась в его мысли, и Северус отвернулся от окна, едва сообразив, что это звонит телефон. Он нахмурился, раздумывая, кто бы мог позвонить, чтобы злорадно сообщить о победе Люпина. У Северуса не было друзей – он не нуждался в них, и дружба его не интересовала – так что вряд ли кто-то звонил, чтобы посочувствовать или предложить помощь и утешение.
- Наверняка опять из-за долгов, - проворчал Северус сам себе, горечь пожирала его изнутри. У него были неоплаченные счета и не было, чем заплатить по ним, потому что все его деньги шли на то, чтобы платить за время на катке. Он не мог не кататься, в конце концов. Единственным временем, когда он чувствовал себя действительно живым, было время пребывания на льду.
Невзирая на уверенность в том, что звонит очередной кредитор, Северус подошел к столу, поднял трубку и поднес ее к уху.
- Алло, - это не было приветствием, это было вызовом, но Северус плевать хотел на то, как это звучало. Будет даже лучше, если на том конце провода повесят трубку и оставят его в покое.
- Северус? Мальчик мой, это ты? - голос на том конце провода звучал добро и ласково, и Северус немедленно узнал его.
- Конечно, я, старик, - раздраженно ответил Северус, не намереваясь жалеть того, с кем разговаривал. – Какого черта тебе надо?
- Ну, Северус, разве так разговаривают с друзьями? Особенно с теми, кто пытается помочь тебе? – голос мужчины звучал с мягким упреком, что лишь еще больше рассердило Северуса.
- У меня нет друзей, как ты прекрасно знаешь, - огрызнулся он. – И мне никто не может помочь.
- Я могу.
Эти два слова прозвучали мягко, и Северус замер, не осмеливаясь ни надеяться, ни верить.
- О чем ты? – спросил он, пытаясь говорить обычным тоном, но зная, что его волнение ощутимо и что старик это немедленно почувствует.
- Мне только что позвонили из Федерации. Любезно, знаешь ли, ведь прежний президент был заинтересован в этом скандале. Похоже, кто-то замолвил за тебя словечко, и Федерация пересмотрела свое решение. При дальнейшем изучении случившегося, и учитывая, что ты никогда ни в чем не был замечен… они решили восстановить тебя.
В ушах у Северуса стоял гул, трубка чуть не выпала из рук. Этого не может быть… или может? Можно ли он верить в то, что ему снова разрешать выступать?
- А что насчет Национальной Ассоциации? – он услышал свой голос словно бы со стороны. Только из-за того, что Международная Федерация разрешает Северусу выступать, он не мог быть уверен в том, что Ассоциация, организатор национального чемпионата, разрешит Северусу вновь вернуться.
Наверное, я могу переехать в другую страну… Может, в Болгарии или Албании не так требовательны, пока они могут выйти на мировой уровень…
- Оставь Ассоциацию мне. Я знаю их, они не пойдут против Федерации. Знаешь, никто не пойдет.
Северус почувствовал облегчение, облегчение, в котором он боялся себе признаться, если только Северус вообще мог бы когда-нибудь ощущать страх. Он глубоко вздохнул. Его мир был сотрясен второй раз за это год, но на этот раз – к лучшему.
Это мой шанс. Я должен использовать его. Я покажу им… Я покажу им всем! Может, у меня нет денег, но ничто, ничто не остановит меня!
На линии было молчание, и Северус понял, что звонивший ждет его ответа. - Альбус… Я… - он не мог продолжать. Даже если бы Северус хотел выразить признательность – а он этого не хотел – его горло сдавило.
- Я понимаю, - мягко сказал Альбус Дамблдор, бывший президент Федерации, четырежды чемпион национальных чемпионатов и золотой олимпийский призер. – Я знаю, что ты находишься в очень сложной ситуации, мальчик мой. Риск велик, и для моей репутации тоже. Впрочем, я знаю, что ты не разочаруешь меня. Поэтому я стану еще и твоим спонсором.
Ошеломленный Северус покачнулся на пятках. - Моим спонсором? – переспросил он, понимая, что просто бессмысленно повторяет слова, но шок не позволял ему сделать что-то другое. Дамблдор собирался оплачивать его тренировки.
- Да, да, конечно, - сказал Альбус доброжелательным, но отрывистым тоном. – Мне придется, понимаешь. Назвался груздем, полезай в кузов, я всегда так говорю. Конечно, можно точно так же отправить деньги туда, где находится мой старый болтливый рот, верно? Кроме того… Я знаю, что этого парнишку, Люпина, тренирует Минни МакГонагалл. Она отказала мне однажды. Я бы хотел немного отплатить ей. Маленькая шалунья. Что ж… Я отправлю чек прямо сейчас. Тебе лучше отправляться на лед, а я приеду, самое позднее, в понедельник. Тебе, конечно, нужен тренер… Я мог бы пройти весь путь и держать тебя за руку. Мне пора, мальчик мой. Не попадай в неприятности, ладно?
- Да.
Раздался мягкий щелчок, но Северусу показалось, что он услышал хихиканье, прежде чем на линии раздались гудки.
Чертов Альбус! Будь он проклят и благословен. Северус не был уверен в том, почему он полюбился старику, но это произошло много лет назад, когда Северусу было двенадцать и он соревновался на юниорском уровне. Северус пробовал сделать аксель на катке, и чуть не сбил с ног пожилого седобородого мужчину. С обычной вспыльчивостью Северус в приказном тоне потребовал у мужчины убраться с дороги, заявив, что у него нет времени на стариканов, стоящих на его пути к Олимпиаде. Северус не знал тогда ни того, что «старикан» был олимпийским чемпионом, ни того, что он приглянулся Альбусу Дамблдору. Но эта благосклонность сейчас спасала карьеру Северуса.
Может, даже спасала его жизнь.
Положив трубку, Северус развернулся, мысли его были в полном беспорядке. Надо было столько сделать, столько спланировать – музыка, хореография, костюмы. До чемпионата Европы оставалось всего три месяца, и чемпионат мира должен был состояться спустя еще два. Северус пропустил их в прошлом году, но в этом году они были его. Они принадлежали ему по праву, и ничто не встанет у него на пути.
Особенно этот симпатичный, со смешинкой в глазах вундеркинд по имени Ремус Люпин.
** ** ** ** ** **
«Молодчина, Луни!»
Знакомый голос, назвавший его по прозвищу, перекрыл гомон толпы, и Ремус обернулся к двери. Широкая улыбка появилась на его лице, когда его лучший друг Сириус, за которым шли Джеймс и Лили, вошел в квартиру. Ремус извинился перед Литой, своим костюмером, и проскользнул мимо хореографа, а потом обнаружил себя зажатым с трех сторон в медвежьих объятиях – сначала на него налетел Сириус, а потом и Джеймс крепко обнял его.
- Мне нечем дышать! – хватая ртом воздух, засмеялся Ремус, извиваясь и пытаясь выбраться из крепкой хватки двух более высоких и сильных мужчин. – Помогите! Лили!
- Всегда зовешь Лили в драках, а? – спросил Сириус, отступив и вздрогнув, когда получил тычок от Лили. Она отвесила легкий подзатыльник своему мужу Джеймсу, и Ремус смог глубоко вздохнуть, когда это сдавливание прекратилось.
- Когда меня численно превосходят двое таких ужасных деревенщин, как вы, я приму любую помощь! – ответил Ремус, хихикая и ласково взъерошивая непослушные волосы Джеймса. Потом он обернулся к симпатичной рыженькой Лили, обнимая ее и скромно целуя в щеку. - Спасибо вам, миледи. Если бы вы не отогнали их, то без сомнения, меня бы раздавили насмерть, и мечты Минервы об олимпийском золоте скончались бы вместе со мной.
- Ну, мы такого не допустим, - ответила Лили, обнимая Ремуса в ответ и с улыбкой возвращаясь в руки Джеймса. – И к тому же, мы бы не смогли без тебя… особенно Гарри – что же он будет делать без своего «дяди Лемуса»?
- Понятия не имею, - сказал Ремус. – Слушайте, почему бы нам…
- Не отпраздновать? Отличная идея! Где выпивка? Боже, Ремус, кто все эти люди? Тебе надо бы обзавестись квартирой побольше, чтобы праздновать свои победы, - улыбка Сириуса была теплой. Он дружески приобнял Ремуса за плечи, а затем потащил за собой сквозь толпу. Джеймс и Лили шли за ними по пятам.
- Как прошла игра? – спросил Ремус. Джеймс и Сириус играли в хоккей за «Дурхамских ос», команду из недавно сформированной национальной хоккейной лиги. Оба играли в областных лигах с тех пор, как троица – ну, четверка, если считать Лили – закончила школу, и оба были жутко довольны появлением Британской Лиги. Джеймс и Сириус всегда были фанатиками хоккея. Они росли вместе и играли в одной юношеской команде. Эта парочка встретила Лили и Ремуса, воспитанников вспыльчивой Минервы МакГонагалл, в свою первую неделю в университете.
- Разумеется, мы победили, - самодовольно заявил Сириус. – В этом даже сомнений не было, знаешь! Джеймс играл блестяще, как обычно, но на моем счету один гол, и я сделал передачу для другого. Мы идем на рекорд!
- Отлично! – ответил Ремус, улыбаясь Сириусу. Они подошли к столу, на котором разнообразные бутылки и бокалы стояли вперемешку с мисками орешков, чипсов и остатками сыра на подносе. Ремус не думал, что победит – он все еще был ошеломлен этим фактом – и люди, пришедшие в его квартиру, чтобы поздравить с победой и отпраздновать ее, обнаружили его совершенно неподготовленным к такому торжеству. Во всяком случае, гости явно постарались, чтобы в доме появилась какая-то еда и немало алкоголя. Сириус критически осмотрел имеющееся, прежде чем наполнил четыре бокала и передал их по кругу.
- За Ремуса! – сказал Джеймс. Его карие глаза светились радостью и гордостью за друга.
- Может, за всех нас? – быстро вставил Ремус, внезапно уставший находиться в центре внимания и просто довольный от того, что друзья были рядом. – Вы тоже победили, в конце концов. А Лили… Лили с нами всеми смирилась.
- Тогда за всех нас – все мы победители! – с готовностью согласился Сириус.
Они чокнулись пластиковыми бокалами и рассмеялись, когда шампанское выплеснулось через края. Это был прекрасный момент; самый лучший, по мнению Ремуса. Победа опьяняла, но она была неполной для него, пока он не увидел друзей, любовь и гордость в их глазах.
Победа ничего не значит, если тебе не с кем ее разделить.
** ** ** ** ** **
Через несколько часов в квартире Ремуса было тихо. Гости ушли, Джеймс и Лили сидели на диване, а Сириус расположился на самом удобном кресле, ногами на одном подлокотнике и плечами на другом. Ремус сидел на полу, спиной к креслу Сириуса, положив голову на бедро Сириуса. Это было нормальным расположением для всей их компании, невзирая на то, в чьем доме они были, разве что беспорядок выдавал прошедшую вечеринку. Пластиковые стаканчики, бумажные тарелки и смятые салфетки занимали каждую поверхность, высыпались из недостаточно большой корзинки для мусора и кучками лежали на полу. Это был настоящий хаос, но настроение было таким мирным, что Ремусу не хотелось нарушать такой редкий момент полного взаимопонимания между четверкой и опускаться до чего-то столь земного, как попытка уборки.
- Ну, и что дальше? – спросил Сириус, легонько потрепав Ремуса по голове. Ремус не видел лица друга, но и без этого мог прекрасно представить себе его вальяжный ленивый вид.
- Показательные выступления через две недели, - сказал Ремус и слегка нахмурился, подумав о том, какие изменения хочет внести в программу до выступлений. Некоторые элементы надо было отработать, и еще стоило бы довести до совершенства тройной аксель…
- Земля вызывает Ремуса! – засмеялся Джеймс, легонько ткнув Ремуса в колено. – Я знаю, что ты полностью сосредотачиваешься, когда катаешься, но ты же не льду сейчас!
- Извини, - ответил Ремус, краснея.
- Это ведь не… э… проблема? – мягко спросила Лили, в ее зеленых глазах выражалось беспокойство. – У тебя же не возникло сложностей?
- Нет, - Ремус слегка улыбнулся, благодарный Лили за заботу. Он не желал больше думать о проблемах – по крайне мере, сейчас. Он постепенно расслабился, позволяя улыбке выглядеть более естественно, чтобы доказать Лили свое спокойствие. – Скажите, если кому нужны билеты на шоу, я могу достать их. Как думаешь, Лили? Может, Гарри понравится?
- Что, ты пытаешься превратить моего сына в изнеженного фигуриста? – поддразнил Джеймс, его глаза блестели. – Позволить ему смотреть на разодетых парней в блестящем трико, порхающих по льду, как бабочки? Ну уж нет, он будет играть в хоккей, как его папа и крестный!
- Это другое, она девушка. Хочешь доказать нам, что ты – не девушка?
Добродушное возражение готово было сорваться с губ Ремуса – это была старая шутка между ними, она могла бы раскрыть все секреты Ремуса его друзьям – но прежде, чем он что-то сказал, послышался отрывистый стук в дверь.
- Кого там несет? – спросил Ремус, ни к кому конкретно не обращаясь, вздохнул и поднялся на ноги. – Соседей не должен беспокоить шум, все уехали…
Пересекая комнату, Ремус чувствовал, как друзья смотрят на него. Он посмотрел в глазок и удивленно ахнул, прежде чем открыть дверь.
- Минерва! Почему ты вернулась, что-то забыла? Ты же ушла несколько часов назад!
Попятившись, Ремус дал Минерве войти, с волнением отметив утомленное выражение его лица. Седовласой тренерше было шестьдесят, пора славы давно прошла, и Ремус иногда волновался за нее – работа тренера была трудной, а Минерва была уже не молода. Он был единственным ее воспитанником – с тех пор, как Лили предпочла замужество и материнство катанию – но все же, часы работы, давление… он думал, что это могло быть слишком тяжелым для нее.
Но все же она была очень горда его триумфом, и он видел слезы в ее тускло-голубых глазах - впервые за все эти годы – когда она видела его кружащим по льду после победы. Впрочем, она рано ушла с вечеринки, и Ремус проводил ее вниз, в ее квартиру, чтобы она отдохнула. Он любил Минерву, как мать – особенно после того, как его родная мать умерла, когда он был подростком – и он был обязан своим успехом ее таланту и заботе.
- Я на минутку, - сказала она, посмотрев на остальных и коротко кивнув вместо обычной улыбки. Выражение ее глаз смягчилось, когда она увидела Лили, но потом она снова обратила внимание на Ремуса. – Мне позвонили. Позвонил… друг. Тебе стоит это знать. Федерация восстановила Северуса Снейпа.
- Что?!
Восклицание раздалось от всех четверых одновременно, и это могло бы быть смешным, если бы не обстоятельства.
- Но… как? Почему? – спросил Ремус, придя в себя быстрее остальных. Быстрый взгляд на остальных отразил его собственное волнение на лицах друзей. Северус Снейп, подозреваемый в тайном сговоре с тренером Снейпа, Люциусом Малфоем, который в первую очередь был богатым честолюбцем. Ремусу было жаль жену Малфоя и особенно его ребенка, мальчика того же возраста, что и Гарри. Он был слишком мал, чтобы понять преступление отца, но Ремус знал, что ребенок все равно будет переживать без родителя.
- Несомненно, у него есть… друзья. Так как не было никаких прямых фактов, о которых он знал – или не знал, неважно – Федерация приняла решение в его пользу. Он возвращается, чтобы стать чемпионом.
Голос Минервы был холоден, и Ремус внимательно посмотрел на нее. Было что-то большее, чем гнев, что-то еще кроме отвращения к человеку, который, как все считали, делал все возможное, чтобы устранить конкурентов на пути к победе. Было чувство, сильное и старое, но Ремус не знал, откуда оно пришло и почему – но сейчас было не то время, чтобы спрашивать.
- Что ж, это просто охеренно здорово! – выплюнул Сириус, меняя свою ленивую позу и вскакивая на ноги. – Этот мерзавец… он само зло, чистый яд, если ты меня понимаешь! Жалкая тварь! И они разрешили ему вернуться? А что, если он начнет преследовать Ремуса? В конце концов, Ремус – новый чемпион, и он встанет на его пути!
- Не думаю… - Сириус! Не говори так! - Я не знаю…
Все заговорили одновременно, и так же одновременно замолчали. Ремус задумчиво посмотрел на Минерву. - Как думаешь, Минерва? Что это меняет? Что мы можем сделать?
Минерва выпрямилась, в ее глазах сверкнуло волевое выражение. Увидев ее такой усталой, было легко забыть, что эта женщина когда-то сама была чемпионом, она была достаточно дисциплинированной и знающей, чтобы вырастить одного из лучших фигуристов мира. Он видел это, и линия ее челюсти стала твердой, а ее голос зазвучал с достоинством и командной нотой.
- А как ты думаешь, Люпин? Мы будем делать то же, что и обычно – будем пахать и плюнем им в лицо – и заодно надерем им задницы!
Овации, последовавшие после такого заявления, действительно могли бы вызвать недовольство соседей.
Vorleser Это тот фик про фигуристов, о котором шла речь в темке eonen? ))) Очень интересно почитать. Спасибо большое, что взялись за перевод снупина. ))) *ушла наслаждаться началом фика*
Vorleser Прочла, теперь с нетерпением жду, когда встретятся двое претендентов на главный приз чемпионатов по фигурному катанию. Что мне нравится в этой истории, Ремус и Северус ещё не знают друг друга, не было никаких эпизодов в Хижине, школьной ненависти и т.д. На то это и АУ. )) Зато присутствует ненависть Снейпа к Люпину, но пока только как к потенциальному сопернику, которая перерастёт в любовь, только уже не как к сопернику. ))
Очень понравилось, знала бы английский лучше - не стерпела бы и залезла в оригинал, но к сожалению (или счатью - это с какого бока посмотреть) английский у меня на уровне пятого класса, aka никакого уровня совершенно. Vorleser Спасибо огромное за то, что дали возможность прочитать такой фанфик. Я вообще люблю AU, в которых магии нет, так что благодарна Вам вдвойне.
Фор! Сонц! Ты чудо! Я даже не буду обижаться на тебя за то что ты чуть не извела меня своей манерой писать смс длиной не более пяти слов, хотя я могла бы и скончаться от любопытства! но твой сюрприз меня си-и-ильно порадовал ))))
Судя по всему, мои работодатели - антислэшеры и вообще фиконенавистники, поскольку завалили работой как никогда. Но все равно стараюсь, пусть и понемногу. Короче, продолжение.
** ** ** ** ** **
Ремус был потерян в музыке и движении.
Так бывало всегда, с тех пор, как Ремус впервые ступил на лед еще мальчишкой, и его дыхание вырвалось наружу смехом чистого, неосознанного восторга. Время и место становились неважными, все снаружи превращалось в ничто, когда он сосредотачивался лишь на том, чтобы его движения полностью соответствовали музыке. Используя линии и композиции, прыжки и вращения, он воплощал каждый момент музыки в физическом образе. Такт становился ритмом его сердца, мелодия превращалась в плавные, грациозные движения тела, сопровождаемые тихим шорохом и стуком металла по замерзшей воде и его собственным дыханием. Для Ремуса это было возвышением, нирваной, он словно стремился слиться с музыкой воедино.
Судьи и спортивные комментаторы аплодировали его артистизму, называли его вдохновенным, утверждая, что он бесподобный продолжатель дела предыдущего чемпиона Британии, Робина Каузинса. Каждый штрих коньков Ремуса словно излучал радость, мечтательная улыбка на его губах была не для зрителей, а из-за любви к тому, что он делал. Поэзия в движении, говорили они; спортсмен и артист в одном человеке.
Чего они не говорили и не должны были говорить, так это то, что Ремус Люпин абсолютной противоположностью Северуса Снейпа.
Снейп был страстным, вся его жгучая агрессия и подавляемая ярость смешивались и сосредотачивались на острых лезвиях. Он преодолевал земное притяжение своими прыжками, его движения были открытым, провоцирующим вызовом, брошенным в лицо зрителю, дразня и обижая его. Его музыка была жесткой, часто диссонирующей, отвергающей традиции и ломающая рамки. Он был сильным и театральным, и это точное ощущение драмы было тем, что, по мнению репортеров, исчезло вместе с ним.
Ремус не думал о своем вернувшемся сопернике, по крайней мере, когда старался достичь совершенства. Иногда ему казалось, что если он когда-нибудь достигнет нирваны, это случится на льду, когда он станет единым со своими грезами и взлетит, больше не принадлежащий физическому телу. Соната, лившаяся из динамиков, поглотила его, изысканные ноты, которые он знал наизусть, вели его по пути на льду. Он закрыл глаза, бросая себя в двойной аксель, и потом это случилось… он почувствовал, как кто-то смотрит на него.
Испуганный странным ощущением – каток был полон людей, но он не замечал никого до этого момента – Ремус отвлекся, как никогда раньше не делал. Он двумя ногами приземлился после прыжка, потом неловко покачнулся, и его ноги заплелись. Наконец, он смог остановиться, и небольшой вихрь ледяной стружки вырвался из-под врезавшихся в лед лезвий. Он глубоко вздохнул и обернулся, его взгляд остановился на темной фигуре, стоящей за бортиком и наблюдающей за ним бездонными черными глазами.
Северус Снейп.
Ремус никогда не встречал его, во всяком случае, официально, но все равно немедленно узнал его. Они катались на одних соревнованиях в позапрошлом году, когда Ремус впервые вышел на национальный уровень. Будучи неизвестным новичком, Ремус не выступал в одной группе со Снейпом, который был вторым после Каузинса в позапрошлом году, основным претендентом на звание чемпиона, даже на разминке. Вообще, Ремус никогда еще не находился ближе к человеку, который стоял перед ним, и полоса льда разделяла их.
Темные глаза встретились с глазами Ремуса, и Ремус ответил взглядом, не вызывающим, но любопытным. Снейп был высоким, выше, чем Ремус, и его черный тренировочный костюм из спандекса плотно облегал фигуру, подчеркивая длинные и стройные мускулистые ноги. Он был более худым, чем Ремус думал, но все же излучал силу, аура энергии окружала его. Он хмурился, и Ремус выпрямился, не в силах выдержать насмешливый блеск этих глаз и презрительно-гордо задранный подбородок.
Начинай тогда, когда считаешь нужным, всегда говорила Минерва, и Ремус подавил непривычное желание бросить острый взгляд в ответ. Враждебность по отношению к основному сопернику – человеку, имевшему титул Ремуса за год до него – ничего хорошего не даст. Он собирался поладить со Снейпом, раз уж тот вернулся в спорт, и не было причин для тех плохих чувств, появляющихся лишь потому, что Снейп внезапно заставил Ремуса хотеть прижать его к бортику и стереть эту презрительную усмешку с его губ пылким поцелуем…
Минуточку… а это еще откуда взялось?
Выдавив из себя вежливую улыбку, Ремус отвернулся, игнорируя невозможное притяжение к этому человеку. Этот Снейп делал невероятные прыжки, он был гораздо сильнее, чем казалось при виде его поджарого тела. Об этом Ремус узнал, глядя на человека на катке со стороны. Что не было таким явным, а появилось лишь после более близкого знакомства – это харизма Снейпа, очаровывающая так сильно, захватывающая его внимание и притягивающая взгляд Ремуса, как магнит.
С отчаянно колотящимся сердцем Ремус направился к краю катка, где Минерва стояла и смотрела на него с удивленным и озабоченным видом. Когда Ремус подошел, она свирепо посмотрела через его плечо на Снейпа, а затем с беспокойством обратилась к Ремусу.
- Что случилось? Я видела, как ты споткнулся на прыжке, чуть не упал, но я никогда еще не видела, чтобы ты так отвлекался!
Покраснев, Ремус пожал плечами и оперся и бортик, без всякой надобности подтягивая шнурки на коньках, только чтобы не видеть проницательных глаз Минервы. Мгновение спустя, он распрямился, невинно моргая. - Наверное, я отвлекся на черный блик, когда он вышел на каток… это отвлекло меня. Прости, Минерва, такого больше не случится.
- Вздор, - резко ответила Минерва и нахмурилась. – Ты прыгал с закрытыми глазами, как ты всегда делаешь.
Сглотнув, Ремус снова пожал плечами, теперь уже вяло. - Не знаю. Я почувствовал, как он смотрит на меня, наверное. Я не ждал никого – разве сейчас не мое время?
Минерва посмотрела на часы, потом пожала плечами. - У тебя есть минута-другая, в зависимости от того, на какие часы ты смотришь, - она помолчала, хмурясь. – Я не знала, что он будет тренироваться здесь.
- Я тоже, - вздохнул Ремус, подавляя желание обернуться и посмотреть, наблюдает ли Снейп за ним до сих пор. Впрочем, ему не нужно было смотреть – он мог чувствовать силу этого глубокого взгляда, заставляющего волоски на затылке становиться дыбом. Это было не очень приятное ощущение, и Ремус не был уверен, что ему это нравится. Может, это просто был всплеск воображения; он начинал чувствовать легкое головокружение и решил, что мог просто слишком усердно заниматься на тренировке.
Минерва заметила, как Ремус побледнел. - Давай, уходи со льда, - сказала она, резко кивнув в сторону выхода на каток. Все мысли о Снейпе пропали, когда ее защитные инстинкты взяли верх. Она наградила Ремуса последним суровым взглядом и быстро направилась навстречу ему.
Покачиваясь, Ремус глубоко вздохнул, провел рукой по вспотевшему лбу. Ему не надо было смотреть, чтобы понять, что его пальцы дрожат, и он повернулся, быстрыми резкими шагами двигаясь к выходу, сосредотачиваясь на внезапной слабости, скрутившейся в животе.
Все, о чем мог думать Ремус – это уйти, так что он не слышал, как кто-то приближается к нему, пока глубокий голос, низкий, со сдерживаемой насмешкой, не раздался позади.
- Если ты так завершаешь свои прыжки, то мне не стоит волноваться о возвращении своего титула, - растягивая слова, сказал Снейп, затем промчался мимо Ремуса быстрее, чем тот мог моргнуть - вспышка черного на совершенной белизне льда. Ремус открыл рот, потом закрыл, не зная, что и ответить на это откровенное оскорбление. Он никак не мог сообразить, впрочем, как обычно, мысли были туманными, так что он сглотнул и отвернулся, сжав зубы с отвращением и бессильным гневом.
Ремус вышел с катка, взял бутылку спортивного напитка из рук Минервы и быстро выпил его. Он закрыл глаза и дышал неглубоко, пока дурнота не прошла. Он ненавидел это, но ничего не мог с этим поделать. Это было проблемой, но он справлялся; или по крайней мере считал так, молился об этом каждый раз, как только такое случалось.
Наконец, силы начали возвращаться, дрожь в руках утихла, и он открыл глаза, тепло улыбнувшись Минерве. - Спасибо. Мне уже лучше.
Голубые глаза внимательно изучали его лицо, затем Минерва коротко кивнула, забрала у него пустую бутылку и дала ему чехлы для коньков. - Ты знаешь порядок… успокойся. Потом поешь. Нормально пообедай, а не перекуси, - она дождалась кивка Ремуса, потом наклонила голову. Ее взгляд был странно озабоченным и несколько возмущенным. – Что Снейп сказал тебе? Никаких угроз, надеюсь – а если угрозы, я поговорю с его тренером, обещаю тебе!
Ремус не мог не обернутся, мгновение созерцая траурно-черную фигуру, скользящую по льду в разминке. Потом отвел глаза, вновь встретился взглядом с Минервой и криво улыбнулся.
- Ничего, кроме лжи, Минерва. Конечно, он так не думает, но я-то знаю, что это просто ложь.
** ** ** ** ** **
- Тебе надо делать это лучше, чем сейчас, мальчик мой.
Северус взглянул на белобородого мужчину в кремовом вязаном свитере, нахмурился, затягивая шнурки на коньках. Взгляд голубых глаз поверх очков-полумесяцев был спокойным, невозмутимым перед грозным выражением лица Северуса.
- Думаешь, я не знаю, старик? – резко ответил Северус.
- Я знаю, что ты знаешь, но это стоит повторять, - спокойно сказал Альбус. Он ткнул костлявым пальцем в плечо Северуса. – Ты истощен, и ты слишком худой. Чемпионат Европы через два месяца. Если ты намерен выступать, тебе надо работать так, как ты никогда в жизни еще не работал.
Северус стоял, сверля взглядом своего тренера и гордо выпрямив спину. - Черт возьми, Альбус! Это была твоя идея, твое предложение – я не просил тебя, благодетель чертов! Если ты считаешь меня неспособным на это, тогда почему же тренируешь меня и оплачиваешь все это?
Альбус поднялся на ноги, глядя на Северуса с легкой улыбкой. - Я верю, что ты сможешь, милый мальчик. Но это совершенно не будет иметь значения, если ты не будешь верить. Ты катаешься так, будто боишься льда… ну, так?
- НЕТ!
Северус выплюнул это слово, но часть его разума понимала, что Альбус практически прав. Невзирая на насмешки над Люпином, Северус должен был признать, что этот парень был очень, очень хорош. Северус продолжал свои тренировки во время расследования, но без давления соревнований это стало рутиной, и он явно потерял свои позиции. Альбус также был прав насчет веса Северуса; аппетит попросту пропал из-за стресса.
Послав последний злобный взгляд, он повернулся спиной к Альбусу и гордо направился ко льду, но эффект был слегка испорчен неловкими шагами, призванными сохранить равновесие на коньках на полу. Его чопорная прямая осанка во всяком случае обеспечивала лишний балл, и было даже хорошо, что Северус не заметил блеска в голубых глазах наблюдающего старика.
У края льда Северус снял чехлы с коньков, бросил их на скамью и выехал на лед, уперев руки в бока и глядя под ноги, затем осмотрел овал катка. Несколько мгновений спустя он глубоко вздохнул, прогоняя раздражение и сосредотачиваясь на внимании ко льду и собственному телу.
Через несколько минут он был достаточно разогрет, и Альбус предложил ему попрактиковаться в обязательных фигурах. С коротким кивком Северус приступил, за годы эти движения стали выполняться автоматически. Но все же ему нужно было сосредоточиться, смотреть на зубцы коньков, рисуя на льду дорожки. Это было упражнение в концентрации, и под конец он весь взмок. Он подъехал к краю катка, взял полотенце и стакан воды, которые Альбус любезно протянул ему.
После того, как он отдохнул, Альбус предложил выполнить серию прыжков, акселей и лутцей, сальховов и тулупов. Северус любил катание, несомненно, но больше всего ему нравились прыжки, ощущение полета тела в воздухе с силой и контролем, идеального приземления, вызова самому себе каждый раз – сделать еще совершеннее, чем в прошлый раз. Северус всегда был известен своими прыжками, и это шло ему; он часто думал о вращениях и скольжениях в программе просто как о наполнении времени между моментами экстаза, когда он мог взвиться в воздух, услышать вздох благоговения и громовые аплодисменты вновь задышавших зрителей.
Короткая передышка и консультация с Альбусом привела Северуса к повторению его короткой программы. Не было времени придумывать что-то новое, так что Северус использовал программу прошлого года с небольшими изменениями, внесенными хореографом.
Заиграла музыка с тяжелым ритмом, и Северус начал выступление на высокой скорости, лезвия сверкнули на льду, когда он оттолкнулся для первого прыжка. Шорох и поворот, и он летел в воздухе, тело кружилось в движении. Он легко приземлился, вытянув ногу назад, прежде чем сделать вращение и начать готовиться к следующему прыжку.
Через две минуты Северус закончил и остановился, тяжело дыша, глаза блестели удовольствием. Он подъехал к краю катка, самодовольно улыбнулся Альбусу. - Ну, старина? Я достаточно тяжело поработал для тебя? Северус отметил короткий кивок тренера, но не обратил внимания на серьезное выражение его лица. Хмурый вид вернулся сам собой: - И что не так? Я откатал безупречно!
- Это было… Что это было, - неясно ответил Альбус. Северус хотел было горячо возразить, но Альбус поднял руку, останавливая его. - Послушай меня. Нет никакого сомнения в том, что ты один из лучших фигуристов, когда-либо существовавших в мире. Технически, именно так. У тебя идеальные прыжки и изящное приземление. Но… кое-чего не хватает. Мне даже не нужно говорить тебе, чего именно.
Северус уставился на пожилого мужчину, потом практически выплюнул слово: - Артистизм.
- Ты что, так сильно его презираешь?
Спокойный вопрос моментально вывел Северуса из себя, но он сохранял хмурый вид. - Я спортсмен, а спортсмены занимаются спортом. Судьям и зрителям нравится то, что я делаю!
- А тебе?
На этот раз Северус выглядел удивленным, затем задумался. - Да… Тогда почему ты думаешь, что мне надо измениться?
Альбус улыбнулся почти хитро. - Ты должен помнить, что соревнуешься не только сам с собой, но и со своими соперниками. В прошлом году твои прыжки были вдохновенными, такими совершенными и неожиданными, что ты победил. В этом году, как бы то ни было… мнения изменились. Подумай, Северус… что такого делает Люпин, чего не делаешь ты? Что такого в его катании, что так впечатляет судей, из-за чего именно его называют преемником Каузинса… а не тебя?
В словах тренера был смысл, но Северусу было на это наплевать. - Ты хочешь изменить мою программу. Добавить показухи, размахиваний руками и так далее?
- Нет, - Альбус дотронулся до руки Северуса. – Что в нем есть, это не просто артистизм, это сосредоточенность. Он не выступает, как клоун, ради охов и ахов публики, он выступает, словно музыкант, так поглощенный звучанием каждого нюанса и чувствами, что даже не видит своих зрителей. Для тебя музыка, артистизм важны не более чем костюм – всего лишь декорация. Люпин и есть музыка, движение. Если ты хочешь превзойти его, ты должен научиться делать то, что он делает инстинктивно.
- Что? – Северус реагировал резко, не в силах осознать причины этого. – Ты этого от меня хочешь вместо прыжков? Чувствовать музыку? Боже, Альбус, ты с ума сошел. Потом начнешь говорить, что я должен околдовать их умы и захватить их чувства, или еще какой бред вроде этого.
Голубые глаза мерцали, и Северус упал духом еще до того, как Альбус открыл рот.
- Это, милый мальчик, именно то, что ты обязан сделать. Мне это нравится, - пожилой мужчина помолчал, радостно потирая руки. – И я знаю, как стоит начать.
Северус с подозрением прищурился. - И как же… И почему мне кажется, что ответ мне не понравится?
- А как вообще учатся? Смотрят на мастера, так? Ты будешь учиться, наблюдая за катанием Люпина.
Северус был прав. Ему совершенно не понравился ответ.
С ворчанием отвернувшись от Альбуса, Северус пересек каток. Его мысли были спутаны. Он знал, что его катание технически совершенно, что ни один судья не мог найти недочетов в его прыжках или в слаженности действий. В прошлом году он назвали его чемпионом чемпионов, а в этом году речь внезапно зашла об искусстве?
Северус насмешливо фыркнул, хотя в глубине души понимал, что Альбус, да и комментаторы - они в чем-то правы. Северус превращал катание в зрелище, в гимнастический шедевр, торжество человеческого тела над гравитацией. Люпин, возможно, делал это не так хорошо, но он делал больше. Как бы ни хотелось в этом признаваться, даже самому себе, но у Люпина было то, чего не хватало Северусу. Он создавал связь со зрителями без всякого усилия, и этого было достаточно, чтобы дать ему шанс победить Северуса. А Северус не любил проигрывать.
Он продолжил кружить по катку, набирая скорость и стараясь избавиться от ощущения горького разочарования, понимания, что он может быть не лучшим. Это было мерзко и мучительно, поднимало волну возмущения против соперника. У Люпина не было права появляться и забирать то, что принадлежало Северусу. Никто бы даже не услышал о Люпине, если бы Люциус Малфой не был так глуп! Северус выиграл бы и чемпионат Европы, и чемпионат мира, провел бы несколько лет в зените славы, а не стал бы внезапно неудачником-аутсайдером. И даже не очень-то известным неудачником.
Кружась на льду, Северус заметил, что на каток пришел Люпин. Черные глаза встретились с золотыми, и Северус нахмурился. Может, ему и придется делать то, о чем говорил Альбус, ради победы, но, черт подери, он не намерен наслаждаться этим или позволить старику забыть об этом.
Северус промелькнул мимо Люпина, одарив его ледяной улыбкой. Без всяких причин он сделал спираль, двигаясь спиной вперед, чтобы можно было видеть Люпина. Тот ответил доброжелательным взглядом, как будто Северус не был раздражен его присутствием, и Северус почувствовал непреодолимое желание стереть это выражение с его лица. Не задумываясь, он вытянул ногу назад, готовясь, потом вонзил зубцы в лед, став для себя трамплином и взмывая в воздух в тройном акселе, одном из самых сложных прыжков в фигурном катании. Скрестив руки, Северус ощутил свирепую радость, представление, как он делает один, два, три оборота, потом легко приземляется на одну ногу и оборачивается, чтобы посмотреть, как это понравится Люпину.
К несчастью, он неточно оценил свое положение; следующий момент поднес его прямиком к бортику, вызвав столкновение со всей силой, присущей скорости после прыжка.
Сильный удар жесткого бортика о грудь шокировал Северуса, он отлетел, сопровождаемый лязганьем коньков о лед, и замахал руками, пытаясь удержать равновесие. У него были великолепные рефлексы и почти кошачья грация, но этого было недостаточно, чтобы удержать его от жестокого падения, удара бедра и плеча о лед. Воцарилась полная тишина, и Северус мог прекрасно слышать, как его воздух тяжело вырывается из его легких, а сердце бьется, как сумасшедшее.
Северус был оглушен двойным ударом, но прежде чем он смог попытаться встать, Люпин оказался рядом с ним, опускаясь на колени и крепко хватая за руку, а другую руку положив на плечо Северуса.
- Лежи спокойно, - сказал Люпин. Его голос был неожиданно глубоким и заметно ласковым. – Не пытайся встать, это было жуткое падение, ты мог сломать что-нибудь.
Моргая в шоке, Северус повернул голову, глядя в лицо Люпина с расстояния всего нескольких дюймов. Люпин был так близко, что Северус мог видеть зеленые крапинки в его странных топазовых глазах, видеть первые седые пряди в золотистых волосах на висках Люпина. Дрожь пронзила руку там, где Люпин держал ее, странно приятное чувство вызвало боль в животе, плече и бедре Северуса. Ему потребовалась секунда, чтобы понять, что Люпин смотрит на него, нахмурившись, и что на его лице выражение, которое могло бы быть истолковано как обеспокоенность. Этого вида было достаточно, чтобы вывести Северуса из шокового состояния, и он выдернул руку из хватки Люпина.
Сузив глаза, Северус сердито уставился на него, гордость и гнев всколыхнулись, подпитываемые волной чистого смущения. Северус ненавидел выставлять себя дураком, и вся его ярость против себя тут же обернулась на того, кто мог бы стать его спасителем. - Отпусти меня и иди отсюда! – прошипел он, краснея от злости и чувствуя, как на висках вздуваются вены. – Мне не нужно, что бы какой-то неискренний, бесталанный новичок говорил мне, что надо делать!
Люпин отшатнулся, как если бы Северус дал ему пощечину, плавным движением поднимаясь на ноги и двигаясь назад, словно слова Северуса были ядом, от которого он пытался сбежать. Лицо его побелело, глаза затуманились на мгновение, в которое он выглядел странно, словно бы пораженным, пока не закрылся полностью без слов.
- Это было невероятно грубо, даже для тебя, - сказал Альбус, и Северус отвернулся от уходящего Люпина, чтобы наградить суровым взглядом своего тренера. Он не услышал, как Альбус подошел, и почему-то злился на него все сильнее.
- Мне плевать. Подвинься, старик, чтобы я мог встать.
Альбус выглядел так, словно был против, но потом, похоже, передумал. Он коротко кивнул, отходя и глядя, как Северус перекатился на бок и с усилием встал на колени. С жесткой решительностью Северус поднялся на ноги, тяжело дыша и слегка вздрагивая. Это было действительно тяжелым падением, но Северус скорее бы умер, чем признался бы в этом.
- Я думаю, ты скажешь мне, если сломал что-нибудь, - тихо сказал Альбус с таким нейтральным выражением, что Северус понял, насколько сильно разочаровал старика. Это и то, что Альбус не стал настаивать на докторе, дало Северусу понять, что на этот раз он перешел все границы. – Во всяком случае, твоя тренировка на сегодня закончена.
Альбус ушел со льда, и в какой-то момент Северус почувствовал идиотское желание позвать его назад и извиниться. Он даже мог справиться с тем, чтобы произнести вслух слова сожаления, но знал, что Альбус не желает этого слышать. Старик наверняка предложил бы Северусу извиниться перед Люпином, а Северус бы предпочел миллион раз умереть, чем сделать это.
Уходя с катка, Северус обернулся и увидел, как Люпин приводит в порядок свои коньки, подготавливаясь к собственной тренировке. Люпин старательно не смотрел в его сторону, и Северусу внезапно захотелось позвать его, чтобы просто обозначить свое присутствие. Но это было полным идиотизмом, и с раздраженным фырканьем Северус вышел со льда, надел чехлы на лезвия и направился к раздевалке, прихрамывая настолько, чтобы можно было скрыть боль. В конце концов, ему было все равно, что думал Люпин. Он должен победить этого человека, и он это сделает.
Все равно, какой ценой.
** ** ** ** ** **
- Если ты затянешь этот шнурок еще туже, он порвется. Или ты просто пережмешь кровеносные сосуды в ногах, и где тогда окажешься?
Ремус оторвался взгляд от коньков, криво улыбнулся Минерве в ответ на ее сухое высказывание. - Извини. Я суечусь, да?
- Может быть, немного, - сказала Минерва, опустившись на скамейку рядом с Ремусом и по-матерински взяв его за руку. – Разве ты не должен трудиться сверх меры вместо того, чтобы мучить ни в чем не повинные шнурки? Тебе кататься минут пятнадцать.
- Наверное, - Ремус слегка пожал плечами и вздохнул. – Похоже, что я нервничаю немного, если уж быть честным.
- Ты нервничаешь? – блеклые голубые глаза Минервы распахнулись в удивлении. – Ты себя хорошо чувствуешь? Ты раньше никогда не нервничал перед выступлением. Это потому, что ты теперь чемпион и ожидаешь только лучшего от себя? Понятно, ты теперь чувствуешь давление, потому что должен поддерживать свой титул.
- Вообще-то нет, - немного робко ответил Ремус. – Это… гм… из-за Снейпа.
- Снейпа? – брови Минервы немедленно сурово сдвинулись. – Он докучает тебе? Если так, то я выскажу его старому дряхлому тренеру все, что об этом думаю!
Это выражение лица Минервы заставило Ремуса улыбнуться, вспоминая, как мамина кошка выглядела так же – шерсть дыбом, выпущенные когти – когда она защищала своих котят. - Нет. Просто… он смотрит на меня все время. На мои тренировки, я имею в виду. Как будто изучает меня или оценивает, или что-то в этом роде, - он неловко хихикнул. – Иногда я чувствую себя мышкой, стоящей перед змеей, собравшейся ее есть.
- Я видела его здесь, - ответила Минерва, с любопытством глядя на Ремуса. – Думаю, он пытается разузнать твои секреты. Но обычно ты не замечаешь людей на катке, даже зная, что они постоянно тут находятся. Почему он? Почему именно он так тебя волнует?
- Просто потому… Не знаю.
Это было правдой, правдой, терзавшей Ремуса последние две недели. Ремус, который обычно забывал обо всех своих зрителях, мог чувствовать взгляд темных глаз Снейпа на себе, как прикосновение. Это сбивало с толку, и Ремусу это не нравилось, но похоже, нечего было поделать с этим, кроме как постоянно переносить время своих тренировок и таким образом усложнять их, уж не говоря о том, насколько это затруднительно во всем остальном. К тому же, если бы Ремус дал Снейпу понять, что тот беспокоит его, это дало бы Снейпу психологическое преимущество, а этого Ремус допустить не мог.
Мысли Минервы явно были в том же духе, потому что она порывисто вздохнула. - Мы мало что можем сделать на самом деле, это только даст ему некоторое удовлетворение от осознания того, что он смущает тебя, - сказала она. – Тебе надо просто игнорировать его.
- Я пытаюсь. Поверь, Минерва, я пытаюсь.
Ремус пытался игнорировать это и изо всех сил старался, чтобы это не сказалось отрицательно на его выступлении. Несомненно, он неплохо справлялся с этим, раз Минерва этого не заметила, хоть она и отпустила несколько колкостей насчет его расчета времени. На самом деле, Ремус не знал, почему наблюдение Снейпа так беспокоит его.
Да, ты знаешь. Просто ты не намерен признаться в этом, даже себе.
Ремус прикусил губу, чтобы удержать рвущиеся наружу слова. Он действительно не хотел думать о том, что его физически привлекал мужчина, старающийся победить его, настроенный явно на то, чтобы свести его с ума. То, что он гей… что ж, это было одним из секретов Ремуса, о котором знала только Лили. Было достаточно легко объяснить отсутствие подружки Джеймсу и Сириусу, ссылаясь на то, что его тренировки, в отличие от их, занимали большую часть дня, оставляя слишком мало времени и сил на девушку. Однажды Сириус посмеялся над этим и показался Ремусу более проницательным, чем тому хотелось бы, но Ремус не дал ему продолжить и дальше развивать эту тему. Джеймс и Сириус были стопроцентными мужчинами во всех смыслах, и они уже и так шутили над Ремусом насчет его «девчачьей карьеры». Не стоило давать им понять, что в достаточно большое число замеченных ими геев среди фигуристов включается одна персона, слишком близкая их сердцам.
Разумеется, не было никакой уверенности в том, что Северус был геем, и уж наверняка он не показывал ничем, что был привлечен Ремусом. Ремус был уверен, что он наблюдает за ним только из-за желания сбить с толку или, возможно, чтобы максимально точно оценить вероятную угрозу с его стороны. Но двух недель этого было достаточно, чтобы Ремус был в замешательстве, а его воображение работало сверхурочно.
Слишком долгое воздержание наверняка этому поспособствовало. Я позволяю каким-то идиотским фантазиям отвлекать меня, и это может стоить мне победы. Этого нельзя допускать. Я не могу этого допустить, ни за что. К тому же, он мерзавец из тех, кого, возможно, и хочется поиметь, но с ним никогда не поговоришь. Он и так уже совершенно категорично отказал мне в попытке помочь. Просто он выглядит хорошо, смотреть за ним на льду, как он движется… И смотреть, как он смотрит на меня…
- Просыпайся, пора, - сказала Минерва, встряхивая руку Ремуса. Он посмотрел на нее, отметив беспокойство в ее глазах. – Тебе нужно еще…
- Нет, - сказал он, коротко и ободряюще улыбаясь ей. – Все в порядке. Просто озадачен Снейпом, вот и все. Я надеюсь, он тоже слишком занят своей подготовкой к программе, чтобы наблюдать за мной сегодня.
- Не позволяй ему добраться до тебя, - ответила Минерва, выгнув бровь. – Тебе надо думать о карьере. Два года до следующей Олимпиады, и то, что ты делаешь сейчас, влияет на твои шансы попасть туда. Ты ведь хочешь этого, да? Все, ради чего столько тяжелой работы и жертв. Специально для тебя.
Нравится, как автор обошелся с персонажами: интересно, что оба они в характере при совершенно невероятном сюжете Только мне все время кажется, что Снейп старше Рема.
Супер! Замечательное продолжение )) Я даже не ожидала, что меня эта история так захватит - ведь фактически это ориджинал, где от мира ГП остались только персонажи. Но, черт возьми, Северус и Рем тут такие настоящие! Спасибо
Уфф, как же это я пропустила продолжение перевода? Просто удивительно, так ждала, а пропустила Продолжение очень понравилось, герои действительно, что называется, "в характере", даже Альбус мне здесь нравится. Вот теперь, буду ждать когда же двое наконец выступать будут... Правда, до сих пор не могу понять, кто мне хочется, чтобы победил: Ремус или Северус? Хороши оба: и Рем со своей артистичностью и исскуством, и Снейп с идеальной техникой и своеобразной харизмой. Vorleser спасибо (и поменьше Вам работы, чтобы Вы почаще могли радовать нас продолжением)
А что касательно работы, то я бы уже сегодня выложила очередную часть, кабы не поразительный случай. Ситуация: возлежит себе Форлезер на диване, тупит над переводом, слушает увертюру к "Призраку Оперы" и представляет себе Сева, под оную увертюру катающегося. Как вдруг радостно так верещит Benzin'овым звонком мобильник. В трубке - голос шефа. "Я понимаю, у тебя нет времени, и специализация совсем не твоя... Но Леночка серьезно болеет, а Катенька в Сургуте... Все заняты, ну, очень надо..." Ну, думает Фор, опять про московскую мэрию статья нужна... Шеф следующими словами роняет Фор под диван: "Фигурное катание! Желательно - мужское одиночное. Только без Плющенки и Ягудина, ладно? Что-нибудь такое, про соперничество..." Секундная скорость языка должна быть меньше секундной скорости мысли, но у Фор моск отмер, и она брякает, не подумавши: "Слэш переводной пойдет?" Благо, шеф не понял. А перевод пришлось отложить. Из-за фигуристов. Как только закончу - сразу доделаю часть.
О-а, - и до ГП-фэндома дошла старинная мода на АУ-романсы с персонажами "в характере, но не в эпохе"? Очаровательно! Ах, как любили это много лет назад на ЗВ и X-Files! Пираты и офицеры, саксы и норманны, шотландцы и анличане, порно-звезды и частные детективы, римляне и варвары, советские контрразведчики и британские шпионы, - чего только не было! А тут, - такая милая первая ласточка...
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 43
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Я даже не буду обижаться на тебя за то что ты чуть не извела меня своей манерой писать смс длиной не более пяти слов, хотя я могла бы и скончаться от любопытства! 
(и поменьше Вам работы, чтобы Вы почаще могли радовать нас продолжением)
- участник сейчас на форуме
